***
В столовой ее дожидалась лишь леди Лея. Где Бенджамин и как давно он ушел, Рей не знала. Стол был сервирован более изыскано, чем она привыкла видеть на завтрак. Вместо традиционной овсянки слуга предложил несколько блюд на выбор, и вымученная супружеским долгом, Рей попросила всего по чуть-чуть. Она была просто обязана заесть свое горе! – Меня всегда восхищал хороший аппетит у леди, – с искренней улыбкой произнесла леди Лея. Они провели несколько минут за светской беседой, пока разговор не привел к насущным вопросам. – Я общаюсь с сыном без чопорной формальности, и теперь вы часть моей семьи, Рейлин, могу я обращаться к вам на «ты»? – Разумеется, миссис Соло, – кивнула Рей. – Чудесно! Так вот, дорогая, со вчерашнего дня ты стала баронессой. Полагаю, ты мало осведомлена об обязанностях, связанных с титулом? – Я изучала в теории этот вопрос перед свадьбой. – Ну а я научу тебя всему на практике! – проникновенно произнесла леди Лея, накрывая ее ладонь своей. – Необходимо начать сегодня же! – Очень любезно с вашей стороны, – просияла Рей. – В любое удобное для вас время. – Тогда можем начать сразу после завтрака. Бен обычно приезжает домой только к ужину – помешать нам не должен. Хотя, думаю, отныне он будет возвращаться гораздо раньше. – Почему? – вопрос сквозил недоумением. – Теперь дома его будет ждать юная, красивая супруга. Полагаю, такая компания гораздо более предпочтительна, нежели неотесанные работники завода. – Сомневаюсь, что для Бенджамина это так, – ухмылка скользнула по ее губам. Леди Лея воздержалась с ответом, лишь загадочно улыбнулась.***
«Уроки» вдовствующей баронессы оказались сложными. У Рейлин пухла голова от количества информации, которую ей впредь нужно было не только знать, но и умело применять: организация приемов, общение с гостями, выходы в свет, взаимодействие с супругом на публике, выбор нарядов и многое-многое другое. – Нам также необходимо пошить тебе новые платья. Можешь на досуге составить список предпочтительных цветов, тканей и элементов декора; я приглашу завтра модистку, чтобы мы успели к свадебному путешествию. Поездка в Венецию… В предсвадебной суматохе Рей о ней совсем забыла. Могла ли она теперь отказаться от нее? Здесь, в Лондоне, была возможность спрятаться от мужа в бытовой суете, но в другом городе… в другой стране… Там, она будет с ним вместе круглые сутки напролет. После ночи с бароном Рей не была уверена, что вынесет такого беспрерывного взаимодействия. Тем временем леди Лея продолжала: – Бен ранее поделился желанием купить отдельное поместье для вас двоих. Точнее уже купил… – Да. Я согласилась на его предложение. – Хорошо, – выдохнула она, кажется, с облегчением. – Мне нужно было убедиться, что ты осведомлена в этом вопросе. Видишь ли, мой сын весьма импульсивен в своих стремлениях. Так вот, должно быть, вы переберетесь в новое гнездышко совсем скоро, поэтому нам надо озаботиться интенсивностью наших занятий. – Как вам удобно, но я бы была рада видеться почаще даже после моего обучения, – угодливо сообщила Рейлин о своем желании. – Приятно слышать. Я бы тоже хотела проводить с тобой больше времени, чем предполагают формальные встречи свекрови с невесткой. Видишь ли, после рождения Бена я всегда мечтала о дочери, но не получалось… Тем не менее, сейчас она у меня, наконец, появилась, – вынырнув из печальной задумчивости, с теплом произнесла баронесса. Откровенность всегда порождала откровенность, и, проникшись добротой леди Леи, Рей не сдержала своего любопытства: – Ваша милость, можно задать вам вопрос? – Конечно! – Разве… Разве вы не хотели бы видеть в качестве невестки другую леди? Более титулованную, или из более обеспеченной семьи. – Что за вздор! Не говори глупости, Рейлин. Выбор сына для меня священен! К тому же, наша пара с Хантером тоже была не совсем…, – она замолчала, подбирая слова. – Не совсем очевидная. Я была рождена виконтессой, он бароном. Отец рвал и метал, когда мы тайком поженились, ведь он надеялся выдать меня за графа, не меньше. И все же, я ни дня не пожалела о своем выборе! Отец, к сожалению, умер, так и не приняв Хана… Я ни за что бы не совершила его ошибки. Любовь – прежде всего! Ее история любви с бароном Хантером Соло трогала сердце романтика Рейлин. Проведя аналогию, она решила умолчать о взаимном отсутствии чувств к ее сыну. Эта правда была необязательной и совсем неуместной сейчас. Почему же, интересно, тогда Бенджамин не ладил с отцом, если рос в любви? Он не явился на похороны отца, навряд ли это последствия их «теплого семейного общения». – Тетушка с дядей тоже женились по любви. Я иногда до сих пор замечаю, с каким трепетом они смотрят друг на друга. Это дорогого стоит, – вместо неудобных вопросов озвучила она. – Если мы на сегодня закончили, то мне бы хотелось нанести визит тетушке… Надеюсь, вы не будете против? – Ну что ты, милая. Я все понимаю. После первой брачной ночи женщина всегда стремиться задать некоторые вопросы своей матушке. Рейлин густо покраснела, ведь леди Лея говорила смущающую, но очевидную правду.***
Мораль английского общества весьма строга. Об этом Рей услужливо напомнила тетушка, когда отказалась развивать животрепещущую для племянницы тему брачного долга. Стоило ей только заикнуться о своем болезненном опыте, Агнесс тут же прибегла к привычным до оскомины театральным вздохам и причитаниям. Как же так?! Она не могла обратиться за поддержкой к Маз, она не могла обсудить тревожащие ее вопросы с подругами, единственная, кто была способна выслушать и подарить ощущение некоего успокоения, на корню пресекла любые попытки Рейлин обратиться за такой деликатной помощью. Она осталась одна со своими переживаниями, и никто не сумел бы разделить эту тяжелую ношу. Ей оставалось надеяться на то, что слова Бенджамина окажутся правдой: – Сейчас будет больно, но только сегодня. Обещаю, в другие разы вам понравится.***
Отобедав в привычном кругу, в новый (хоть и временный) дом Рей вернулась только к вечеру. – Миссис Органа-Соло отбыла в Дуку - Мэнор по приглашению графа. Его милость в своем кабинете, – поделился актуальной информацией Митака, стоило Рейлин встретить его в главном холле. – Благодарю. Как давно он дома? – Прибыл еще до обеда, Ваша милость. Такое почтенное обращение было непривычным, и каждый раз резало слух, но впереди еще целая жизнь, чтобы сполна вкусить прелести ее нового статуса, и эта сторона брака с бароном Соло Рей определенно нравилась. Значит, Бенджамин явился к обеду, и леди Лея оказалась права. Неужели он, действительно, спешил домой к «юной, красивой супруге»? Рейлин сомневалась. Скорее, он просто-напросто не жаждал сплетен о своем браке между работниками завода, которые явно были охочи до такого дела. Ведь какой новоиспеченный супруг не будет торопиться в семейное гнездышко? Она успела переодеться и перевести дух перед ужином. Рей была не готова к встрече с мужем после совместной ночи, но кто будет интересоваться ее мнением…? Его дурное расположение духа улавливалось и без слов. Достаточно было украдкой взглянуть на барона, чтобы заметить маску недовольства. Он скупо поприветствовал Рейлин, даже не удостоив улыбки. И это после того, что было между ними?! – Как прошел ваш день? – Рей первая нарушила тяжелое молчание, что давило на них обоих. – Хорошо. А ваш? – И мой хорошо, – она уже успела пожалеть, что начала этот до глупости пустой диалог, ведь очевидно, что Бенджамин не был настроен на беседу. В течении нескольких минут был слышен лишь звон посуды. Неловкость и смущение донимали Рей, грозясь уступить место раздражению, когда барон неожиданно снова заговорил: – Должно быть, ваши сегодняшние дела были гораздо более увлекательными, чем мог бы стать обед с супругом, – и ухмыльнувшись, добавил: – Я и не думал, что наскучил вам всего за сутки. – Что за вздор! – вмиг обозлилась Рейлин. – Я нанесла визит своей семье! – Ну, конечно, вы ведь так давно их не видели… – Ах, прошу прощения, дорогой супруг! Уж теперь я буду знать, что мне запрещено видеться с тетушкой и дядей! – Я не это имел ввиду! – раздражался Бенджамин. – Мы поженились только вчера, а сегодня вас уже не застать дома! Я как идиот бросил все дела, чтобы отобедать с вами, а вы… – … не оправдала ваших ожиданий. – Не надо дразнить меня, Рейлин. Отныне мы – семья. Да, наши отношения не всегда были гладкими, но, кажется, я один желаю направить их в теплое мирное русло! – Каким образом, интересно? Устраивая скандал на пустом месте, словно капризный ребенок? Его глаза вспыхнули и опасно сузились. Каждым дюймом своей кожи Рей чувствовала, что сказала лишнее. У барона всегда хорошо получалось распалять в ней враждебность и обиду. Он был в этом лучший, и она всегда платила той же монетой. Это было глупое противостояние. Рейлин не знала, как часто Бенджамин сожалел о сказанных в пылу гнева словах, но сама она зачастую желала вернуться в прошлое и вовремя смолчать. Очевидно, сейчас он тщательнейшим образом подбирал слова – его взгляд блуждал по тарелке, на губах промелькнула злая улыбка; и тогда Рей поняла – после них последует очередной удар по ее хрупкому самолюбию. – Возможно, мне стоит начать относиться к вам, как и Демерон? – О чем вы говорите? – Ограничиться праздной лестью… Вам же для любви не нужны никакие обещания и поступки, да? А, может, мне стоит начать волочиться за каждой юбкой, оставляя вас дома в одиночестве? Ограничить вас во внимании… Может тогда вы могли бы, если не полюбить меня, то хотя бы проявить уважение? М-м? Ведь тактика Демерона сработала же… Похолодевшая от гнева ладонь отвесила пощечину быстрее, чем Рей способна была себя остановить. На гладковыбритой бледной щеке начал медленно расползаться пунцовый след удара, когда она, вскочив с места, направилась прочь. Барон нагнал ее почти сразу и, развернув к себе, бросил ей в лицо свои гадкие намеки: – Я забыл одну маленькую деталь. Ведь в отличии от него, в отношении вас я имею все права, поэтому не буду ограничивать себя лишь сладкими речами…, – его взгляд недвусмысленно прошелся по ее фигуре. Его губы смяли ее в напористом поцелуе. В одно мгновение Бенджамин превратился в жадного голодного до близости животного, стискивая ее хрупкое тело в своих объятиях. Свой гнев он направил в руки, что слепо тянули шнуровку корсета. Рейлин не могла совладать с противоречивыми чувствами, что нахлынули на нее словно огромная волна, какую она видела только на картинах. Сопротивления не было. Что ее парализовало: страх перед порывистостью мужа или зарождающаяся искра постыдного желания? Неожиданно барон прервал поцелуй, но лишь для того, чтобы одарить собственническим обещанием: – Эту ночь вы снова проведете подо мной, и я не позволю вам думать о Демероне.