Сезон Рейлин

      – … нельзя не отдать Наполеону должное, он, однозначно, оживил экономику города, – уже свыше четверти часа рассуждал Бен о новом для Венеции периоде.       – Однозначно, – с улыбкой согласилась Рейлин. – И все же никакое современное строительство, не сравнится с историческим наследием этого города.       – А ты подготовилась к поездке, – по-доброму усмехнулся он, подмигнув жене.       – Ну, знаешь ли, ты так долго тянул со свадебным путешествием, что можно было познакомиться не только с венецианской, но и со всей европейской историей.       – Ну, знаешь ли, ты так долго воротила от меня свой очаровательный веснушчатый носик, что ранее никто бы из нас удовольствия от этой поездки не получил, – передразнил ее Бен.       Рей было, кажется, лет семь, когда она узнала о существовании прекраснейшего города на воде. Чуть позже ей посчастливилось полюбоваться творениями знаменитого итальянского живописца – Каналетто, который питал особую страсть к Венеции. «Вид на Большой канал», «Вид на залив святого Марка», «Площадь Сан Марко» – Рейлин посещала выставку несколько раз. С тех пор этот город стал ее мечтой, которая вот уже вторую неделю притворялась в жизнь.       С самого первого дня в Венеции, Рейлин будила мужа на восходе солнца и, выслушав предварительно его ворчание (которое своей продолжительностью могло сравниться лишь с ворчанием Маз), отправлялась изучать лабиринты улиц этой сказочной жемчужины Адриатического моря. Многие здания и целые кварталы претерпевали реновации, однако это нисколько не портило общее впечатление от города. Бирюзовые каналы, белоснежные соборы, узкие хаотичные улочки, тысячи мостов – здесь удивительным образом встречались мрачная таинственность и дух любви. Особенно Рей полюбился вид на просторную лагуну с площади Сан Марко.       – Я бы хотела остаться здесь навсегда, – сказала как-то она, любуясь волшебным фасадом базилики.       – Поживешь здесь год-другой и взвоешь по Лондону, уверяю, – мягко ответил Бен. – Пойдем, покатаемся по каналам.       О, этот досуг в путешествии она предпочитала любому другому. Особенно ей нравились водные прогулки на закате, когда солнце касалось воды, окутывая весь город золотым светом. Отчего-то именно в вечернее время она чувствовала себя особенно счастливой. Ей нравилось все, что происходило с ней сейчас. Возможно, в таком красивом месте других ощущений и быть не могло, но Рей знала, что по возвращению в Лондон ее счастье не закончится. Оно росло и развивалось в ней, оно дополняло стук ее сердца еще одним.       Она догадалась совсем недавно, когда спохватившись, обнаружила, что ежемесячный недуг не беспокоил ее подозрительно долгое время. Слезы радости хлынули потоком по ее щекам, стоило этой мысли осесть в голове, однако Бену Рейлин не сказала. Ей нужно было еще немного времени, чтобы убедиться наверняка. И вот, прошло пару недель, и сомнений не осталось.       – Может, пообедаем в том милом кафе возле моста Риальто? – вдруг спросил Бен, закончив рассуждать о наполеоновском неоклассицизме.       – С удовольствием.       Это было еще одно полюбившееся место в Венеции, многолюдность которого ничуть не смущала Рейлин.       Они расположились за тем же столиком, за которым всегда и трапезничали. Он примыкал к самому берегу канала, открывая прекрасный вид на каменные арки белоснежного моста. Поначалу, Рей искренне удивлялась: каким образом именно это видовое местечко оставалось всегда свободным? Но заметив спустя несколько дней, как Бен шепчется с официантом, украдкой передавая монеты тому в руки, она смекнула о простом подкупе. Ей нравилось, как легко он мог решать любые вопросы, будь то бытовые покупки или организация медового месяца. Разумеется, их брак взял не самое легкое начало, но комфорт и покой, каким Бен обеспечил ее после «примирения» заслонили собой все дурные воспоминания.       – В последние дни ты выглядишь особенно очаровательной, – заметил он, когда с обедом было покончено.       – Даже и не знаю, что могло повлиять… – ответила Рейлин, не скрывая загадочной улыбки. – Может вечерний ромашковый чай так действует на мое обаяние?       – Значит и мне следует начать им баловаться. Может, тогда я околдую тебя так же, как и ты меня? – усмехнулся Бен.       – Сомнева-аюсь... – протянула Рей, и шепотом добавила: – Но, если и дальше продолжишь использовать свой язык не только для поцелуев, то пленишь мое сердце навеки.       – Рей… – шумно выдохнул он. – Ты маленькая чертовка, знаешь? Вернемся в номер сейчас?       – Мы вернемся в номер, но это подождет, – ей нравилось, как стремительно она могла возбудить в нем желание, однако сейчас было не время ему потворствовать. Рей не могла более в одиночку носить свою трепетную радость, когда она принадлежала не только ей. – Думаю, я способна окрылить тебя иным способом.       – Интриганка, – прищурился Бен и, махнув рукой, привлек внимание гондольера.       Это был другой барон. Не тот угрюмый загадочный джентльмен, какого она встретила в Гайд-парке. И не тот грубиян, каким он предстал перед ней на конной прогулке в Риджентс-парк. И даже не тот агрессивный ревнивец, что мучил ее своей горячностью несколько месяцев назад. Она вышла замуж за незнакомого человека, справедливо опасаясь несчастного брака. И все же, день ото дня, ночь от ночи Рей открывала для себя Бена как мужчину; как супруга; как нежного, чуткого и озорного человека, прячущегося за фасадом холодного аристократа. Однажды во время душевной беседы в библиотеке, он поделился своей болью и разочарованием, связанными с отцовским пренебрежением. Рейлин увидела тогда удрученного, обиженного мальчишку, всем сердцем желающего обрести признание и любовь. Очевидно, это откровение повлияло на ее расположение к нему, которое отныне не ограничивалось лишь супружеским ложем.       Отель Bonvecchiati, где они остановились, находился всего в пяти минутах от моста Риальто, однако короткий путь ничуть не помешал Бену надоесть своими настырными расспросами.       – Хотя бы намекни! – в нетерпении воскликнул он.       – Потерпи еще несколько минут, Бен, пока мы не останемся без лишних ушей.       Глаза его вспыхнули блеском, а щеки заалели. На губах заиграла догадливая улыбка.       – Ради такого я потерплю, – протянул он довольнейшим тоном, но Рей, будучи уверенной в неверных предположениях мужа, только мысленно усмехнулась.       В его движениях читалось нетерпение, как и в скором шаге, стоило им покинуть лодку и ступить на твердую брусчатку. Игнорируя правила приличия, манеры и возражения Рейлин, Бен подхватил ее на руки у лестницы и освободил от своих крепких объятий только в номере. Как оказалось ненадолго.       – Наконец-то, – между беспорядочными поцелуями, торжествующе прошептал он.       – Бен, подожди, – она глупо хихикала, забавляясь его поведением.       – Мне нужно немного освежиться, но я очень быстро!       – Да подожди, ты! – воскликнула Рей, когда Бен поспешил скрыться в ванной комнате. – Что ты надумал?       – Ну как… Мы гуляли полдня, а обмывался я только вчера. Тебя может…ну… смутить вкус.       – Смилуйся Господь! Ты, что решил, что я буду ласкать тебя… там?!       – Я… То есть… Ты сказала, что хочешь окрылить меня «другим способом», и я подумал, что ты отважишься попробовать, наконец…, – сбивчиво пояснил он.       – Ох, Бен! Прости, но я еще не готова. Я имела ввиду другое…       – Оу… Как глупо вышло. Мне жаль.       Темные глаза лишились озорного блеска, но ненадолго. Интерес в них вновь пробудился, как только Рейлин подошла вплотную. Ее руки легки ему на плечи и, встав на мысок, она прошептала у самых ушей:       – Ваша милость, не расстраивайтесь, ведь скоро вы станете отцом.       Бен отшатнулся в изумлении. Его голос дрожал:       – Ч-что ты сказала?       – Ты станешь отцом, Бен.       Он судорожно бродил по ее лицу взглядом в поисках лишь ему известных ответов. Глаза остановились на ее улыбке, которую он несмело позволил себе скопировать.       – Это правда? Рей, скажи, что это правда!       – Это правда. Конечно, правда.       Бен приятно удивил ее своей мальчишеской радостью. Кружась с ней в объятиях, он не переставал благодарить ее за столь щедрый подарок. Его глаза увлажнились, и Рейлин сама растрогалась такой реакцией.       – Прости, мне стоило быть сдержаннее, – виновато сказал Бен, заметив ее слезы.       – Что ты! Я сама счастлива. Дети – это такое благословение…*       – Я люблю тебя, Рей. Очень сильно. Даже, если ты не сможешь ответить мне взаимностью, мне будет достаточно твоего доброго отношения, – пылко произнес он. – Будь со мной… Всегда.       Она и сама не знала, полюбит ли когда-нибудь своего мужа, так же страстно, но сейчас Рейлин было мирно, комфортно и уютно с ним. Конечно, жизнь изменчива, но чувства Бена подкупали. После стольких лет односторонней привязанности, ощутить себя желанной и любимой особенно приятно. И столь ли важны взаимные чувства? Ей нравилось общество Бена, близость с ним, ей даже нравился очевидный интерес других леди к ее мужу, впрочем, кажется, он его и вовсе не замечал. Она могла сказать, что счастлива: быть здесь и сейчас, носить статус его супруги, носить под сердцем его ребенка. Должно быть, мы все живем ради счастья… Разве, нет?