Мой красивый поставщик смерти

– Вам не кажется, следователь Мин, что наши встречи становятся традицией? – с усмешкой на изящных губах спрашивает мужчина, держа в руках заряженный пистолет-пулемёт, направленный на следователя. – Чон Хосок, вы задержаны по подозрению в незаконной торговле огнестрельным оружием и боеприпасами! – кричит Юнги, двумя руками сжимая служебный пистолет и он вот-вот готов нажать на курок, ведь добыча наконец-то попалась в ловушку. – Ствол на пол и руки вверх! – Брось, дорогой, мы можем решить вопрос без лишнего шума. Мужчина улыбается шире и больше это похоже на оскал. Он разводит руки в стороны и делает шаг навстречу Юнги, но тот не намерен вестись на очередную уловку этого настоящего оружейного барона. Следователь держится уверенно, а на его лице не дрогнул ни один мускул, когда он вновь приказал: – Я сказал: "Ствол на землю"! Стоя посреди хранилища, набитого различными видами огнестрельного оружия и не только, Мин ощущает себя не так уверенно, как ему бы хотелось. Он нервничает, стараясь скрывать это за своей профессиональной маской. Сейчас мужчина не на своей территории, но полностью владеет ситуацией, ведь в считанные минуты должно прибыть оперативное подразделение войск специального назначения «Дельта». Он сглатывает нервно, когда Хосок кладёт на пол свой пистолет-пулемёт и поднимает руки вверх – что-то здесь не чисто. – Следователь Мин, вам не кажется, что эти формальности совершенно лишние. – мужчина подходит всё ближе, а использовать оружие Юнги отнюдь не желает. – Заткнись и стой на месте. – шипит Мин в ответ, но это не действует. – Стой на месте, ублюдок! Вновь усмешка и очередной шаг в сторону следователя, дыхание которого ускоряется в момент. Чон Хосок выглядит чересчур спокойным, будто уверен, что у Мина не хватит духу выстрелить. Он вальяжно ступает, поправляя манжеты на белой рубашке. Несколько её верхних пуговиц расстёгнуты, отчасти открывая вид на подтянутую грудь, но оставляя место для фантазии. Его шоколадные волосы вновь уложены идеально и, чёрт, как же хочется подпортить его вылизанный внешний вид и смазливое лицо, находящееся уже в нескольких сантиметрах от Юнги. Следователь сжимает пистолет крепче и недоумевает. Какого чёрта делает этот самодовольный идиот? – Стреляй. – говорит он после того, как его лоб касается дула пистолета в руках следователя, и смотрит снизу вверх точно в глаза напротив. – Давай. – Не вынуждай меня. – Юнги поджимает губы и сердце его пропускает сотню ударов в одно мгновение, когда он слышит смех Хосока. – Стреляй! – кричит Чон и голос его разливается по огромному складу оружия и боеприпасов, пронзая сердце мужчины. И он стреляет. Но пуля прилетает точно в плечо, вынуждая самоуверенного преступника закричать. Его снежно-белая рубашка окрашивается в кровавые оттенки, а идеальные чёрные штаны теперь перепачканы грязью с пола склада. Юнги глядит на мужчину сверху вниз, а в душе его мелькает желание помочь, вызвать скорую, закрыть рану, причиной которой стал он сам. К чему эти мысли? Он сделал всё правильно. В это же мгновение в помещении оказывается «Дельта» с автоматами наперевес и Юнги повторяет такую желанную фразу: – Чон Хосок, вы задержаны по подозрению в незаконной торговле огнестрельным оружием и боеприпасами. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вам понятны ваши права? – Да. – сухо бросает Хосок и пара крупных мужчин хватают его под руки. Лишь на миг Юнги сталкивается с ним взглядом, когда его уводят, но в них нет страха, нет ненависти, нет отчаяния. В них лишь озорной блеск, а на губах ехидная улыбка, которая никак не вяжется со сложившейся ситуацией. – После извлечения пули ведите его в допросную. – командует следователь сотруднице правоохранительных органов, которая работает с ним в одном отделении. – Вы думаете, стоит это сразу делать? – спрашивает девушка, семенящими шагами спеша за своим начальником. – Я хочу допросить его вначале неофициально. Девушка понимающе кивает и к нужному времени Чон Хосок был доставлен в отделение полиции. Его помощник, по всей видимости, любезно привёз ему новую одежду, которая была явно удобнее, чем испачканный и тесный костюм. Черная футболка лёгкой вуалью прикрывает мужское тело, а серые спортивные штаны дополняют его внешний вид. Наличие свежего ранения выдаёт лишь лёгкая синева под глазами. Он сидит расслабленно, откинувшись на спинку стула. Всё в его поведении выдаёт уверенность и силу, а у Юнги от этого вот-вот начнёт дёргаться глаз. Следователь садится перед ним, бросив папку с доказательствами на небольшой стол, и принимает такую же вальяжную позу. – Возможно, вы хотите пригласить своего адвоката? – бросает стандартный вопрос Юнги. – Разве это официальный допрос? – в голосе Хосока слышна игривость и Мину, чёрт возьми, это совершенно не нравится. – Нет, поэтому у вас есть шанс сделать чистосердечное признание до начала официального рассмотрения дела. – мужчина скрещивает руки на груди, выражая спокойствие, а у самого сердце норовит выскочить из груди. – Я не уверен, что мне есть в чём признаваться. Голос Хосока звучит сладко и внезапно следователь чувствует, как его голени касаются пальцы чужой ноги, ненавязчиво поглаживая. Юнги сглатывает. Когда он успел снять обувь? – Какие у вас есть доказательства против меня, следователь Мин? – задержанный улыбается и вместе с появившейся улыбкой на губах его нога легко скользит выше, останавливаясь в области паха. Дыхание Мина ускоряется, а и без того маленькое помещение, кажется, сузилось до размеров пространства под ничтожно маленьким столом, что разделяет следователя и пойманного преступника. Лёгкие поглаживания сменяются давлением, дразня нарочно. Хосок видит, что румянец приливает к щекам обычно сдержанного следователя, а значит, его действия оказывают правильный эффект. Почему Юнги не сопротивляется? Ответ на этот вопрос дать практически невозможно, но он вмиг собирается с мыслями, стараясь не обращать внимание на манипуляции. – Здесь у меня их предостаточно, а ещё тот склад, на котором вас задержали. – Мин расстёгивает пару верхних пуговиц своей чёрной рубашки, чтобы давящий воротник не мешал вдыхать свежий воздух. Чон Хосок - грёбаный ублюдок. – Разве достаточно? – Хосок хлопает глазами невинно, что отнюдь не сочетается с его привычным образом. – Мне кажется, у вас есть доказательства моей невиновности, которые говорят намного громче папки с кучей бумажек. Юнги закусывает губу, когда задержанный нарочно давит в нужном месте ногой, ускоряя трение. Он закрывает глаза и проклинает всё, что когда-то свело его с этим мужчиной, который улыбается так нагло и выглядит чертовски красиво даже в непривычной для него обстановке. Сейчас лишь он владеет ситуацией и Мин это понимает, ведь в любой момент может войти кто-нибудь из сотрудников полиции и застать их за непристойным и из ряда вон выходящим делом. – Вы позволите мне на них взглянуть? – Хосок поправляет прядь волос, выбившуюся из идеальной укладки и, не дожидаясь ответа, ускользает под стол. – Не вздумай это делать, Хосок. – шепчет следователь, не в силах говорить громче, ведь уверен, что его голос предательски сорвётся. – Не похоже, что ты сильно против. Элегантная ладонь с тонкими пальцами ложится на очевидно вставший член под плотной тканью чёрных джинс и Юнги вновь ощущает, как дыхание его становится тяжелее, а веки машинально опускаются. Хосок поглаживает почти нежно, но достаточно быстро, чтобы поддерживать заданный темп и ему нравится наблюдать за тем, как следователь каждый раз млеет от его касаний и наверняка знает, что лишь от его. Мягкую ладонь сменяют чувственные губы, целуя с трепетом. Юнги не в силах сдержать низкий стон, который вырывается у него из груди, но он настолько тихий и сокровенный, что задержанный решает наконец-то отблагодарить, расстёгивая вначале ремень, а после ширинку. – Неужели настолько сильно скучал по мне, Юнги? – вновь нахальная улыбка, с которой Мин так не любит любит встречаться. – Ничуть. – сказал, как отрезал, но Хосок не верит ни единому его слову, приспуская надоедливые джинсы следователя и видя, как чёрные боксёры блестят от естественной смазки. Чон поднимает на следователя взгляд, пальцами касаясь головки члена под тонкой тканью, защищающей все от посторонних глаз, и видит, как мужчина закусывает губу, как сдерживается, чтобы не издать лишний звук. Его лицо раскрасневшееся, а чёрные ресницы трепещут - какой же красивый. На него даже злиться невозможно за сегодняшнюю выходку, хотя Хосок сам всё подстроил так, чтобы наконец встретиться со своим следователем. – Чёрт, Хосок. – вырывается вновь протяжная мольба из уст Юнги. – Чего вы хотите, следователь Мин? – очаровательно улыбаясь, спрашивает Чон, заранее зная, но каждой клеточкой своего тела желая услышать ответ. – Я хочу тебя. Слова звучат для обоих будто выстрел из револьвера, который остановить становится невозможным. Хосок ловко освобождает член следователя от холодящий и влажной ткани, после мгновенно обхватывая его губами. В этом чёртовом Чон Хосоке идеально всё. Его губы, что плавно скользят вдоль члена, его глаза, которые смотрят до боли влюблённо, а это не свойственно для таких, как он, его широкие плечи, скрывающиеся под тканью футболки и его подкачанные руки, одну из которых украшает множество замысловатых татуировок. Юнги хватается пальцами за его волосы, сжимая крепко и даже не направляя, ведь Хосок знает как нравится его следователю, но сейчас он желает не совсем этого. Когда задержанный прерывается, чтобы отдышаться, следователь мягко дёргает его за волосы, заставляя встать. Он ловит его губы, влажные от слюны, и целует неустанно, ловя язык, играя с ним, не имея возможности насытиться. Юнги сам выстраивал не один год стену между ними, продолжая гоняться за Хосоком, а когда ловил, вновь отпускал его, не давая возможности приблизиться к себе. Преступник и следователь? Такого не бывает. Хосок сидит на коленях Юнги и тихо стонет в поцелуй, пуская по телу мужчины миллионы мурашек. Его идеальная укладка давно испорчена, а новенькая футболка не без труда снята и брошена на стол, наконец-то не скрывая от глаз вид подтянутого и стройного тела, украшенного чёрными рисунками и новоприобретённым пулевым ранением, которое врачи заботливо спрятали под повязкой. Действие обезболивающих препаратов делает свою работу, но не в полной мере, ведь теперь Хосоку сложно полноценно двигать рукой, только его вряд ли что-нибудь остановит - ждал слишком долго. Как же Мин скучал по нему. По его изгибам, по явным кубикам, появившимся благодаря постоянным и тяжёлым занятиям в зале, по карамельной коже, переливающейся на свету дорогим сиянием. Хосок откидывается спиной на край стола, к счастью, он достаточно устойчивый, чтобы выдержать это. Юнги подушечками пальцев оглаживает его тело, будто самый дорогой слиток чистого золота, и смотрит на ранение виновато. А губы целуют рассеяно каждый сантиметр, пока пальцы сами скользят вдоль стройного живота, низ которого украшает дорожка из тёмных и редких волос, скрывающихся под тканью спортивных штанов. – И много в твоей постели побывало парней за эти три месяца? – внезапно спрашивает Хосок, а голос его становится ниже обычного, приобретая оттенки возбуждения. – Конечно много. – легкомысленно отвечает Юнги и слышит нежный смех мужчины, касающийся его ушей. – Даже красивее меня? – вновь задаёт вопросы Чон, приспуская свои штаны вместе с боксерами. Хосок всегда до ужаса красив. Он красив, когда широко и искренне улыбается, красив, когда держит в руках пистолет, красив сейчас, когда берет свой член и Юнги, обхватывая пальцами, и водит ладонью мучительно медленно в ожидании ответа. – Разве кто-то может быть красивее тебя? – снова цепко хватая мужчину за волосы, задаёт Мин скорее риторический вопрос, целуя того глубоко и жадно. Их языки сливаются в понятном только им танце, а рука Хосока ловко скользит всё быстрее, задевая самые чувствительные точки. Горячая ладонью, нежная и влажная кожа члена, обжигающее дыхание - всё это сливается в один водоворот чувств, закручивающий обоих. Юнги толкается в ладонь, когда ощущает, как сперма Хосока стекает по его члену и как того пробивает мелкая дрожь, и кончает практически одновременно с мужчиной, сжимая другую его поврежденную им же руку так, чтобы не приносить боль. – Юнги.., – горячо шепчет Чон, когда колени следователя также мелко дрожат, а сам он прижимается лбом к его лбу, жмурясь до звёздочек перед глазами, – позволь мне быть рядом, позволь видеть тебя чаще, чем раз в несколько месяцев. – Хосок, ты же знаешь.. – следователь отвечает с трудом, пытаясь привести в норму своё дыхание. Он такой осязаемый, такой реальный, тёплый, нежный, просящий лишь об одном. И Юнги не может ответить ему положительно на такую простую просьбу, ведь их разделяет слишком огромная пропасть, перескочить которую практически невозможно. Или невозможно лишь в голове самого Юнги? Хосок глуп в том, что касается этого вопроса, не смотря на свою гениальность касательно его чёрного бизнеса - Мин в этом уверен. Он слепо цепляется за своего следователя каждый раз и каждый раз его приходится отпускать без надежды на то, чтобы просыпаться вместе по утрам. Ему бы найти кого-то из своего круга, кто может ответить на его желания, но Юнги знает, что лишь с ним Хосок такой - нежный, открытый, настоящий. – Ведите его в камеру предварительного заключения! – громогласно произносит Юнги, покидая допросную. Снова всё пошло совсем не так, как он планировал, особенно этой же ночью, когда его вызвал дежурный сотрудник полиции со словами: "Я не сумел его задержать, я вызвал отряд захвата, но он прибыл слишком поздно. Наш преступник смог сбежать". Юнги раздражённо бросает телефон в стену, закрывая лицо руками. И почему он злится? Он ведь знает, что Хосок отнюдь не глуп и успел позаботиться о том, чтобы его вытащили. Возможно, он это спланировал ещё с того момента, как назначил встречу на том складе? Точно, склад. Приехав туда через пол часа, Юнги не обнаруживает там ничего и чертыхается, ведь этот мудак снова обвёл его вокруг пальца, обыграл всё в свою пользу. Теперь следователь не сомневается, что всё было подстроено с самого начала, но с какой целью?