Сказка для Рыцаря

      Один был известен своей жаждой знаний. Дошло до того, что в один момент ему показалось хорошей идеей повесить себя на Мировом Древе, или же пригвоздить себя к нему копьём? Трактовок много, но суть одна — жертвоприношение бога длинною в девять дней. По исходу этого срока он «прозрел», везде начал видеть тайные знаки, которые после верховный ас милостиво запомнил и передал собратьям.       Двадцать четыре, плюс один дополнительный, знака — Старший Футарк — Изначальные Руны. Они предназначались для магических ритуалов. Обычным людям было достаточно и шестнадцати рун — Младший Футарк — предназначенный для письменности, но даже так для магов сгодился, чтобы колдовать, пусть и в более ослабленной форме. Дальше по нарастающей: у скандинавов фишку рун одолжили другие народы, изменили под свои верования. Так называемые «псевдоруны», которые были ещё слабее Младшего Футарка, но, опять же, свою задачу выполняли. Тенденция очевидна, чем новее тайна, тем она слабее. Аналогия с тем, что потомку не победить своего отца, конечно, в переносном значении. И вот так узнавая об этом больше, Рыцарь недоумевал. Очередные сложности.       Магическая система, даже руническая, была в чём-то превосходящей ту, что была в его родном мире, но в других аспектах уступала. Например, в его понимании Руна — это лишь упрощённая интерпретация, язык программирования высокого уровня, вмещающий в себя базовые команды из нулей и единиц. Он мог спокойно переписать основу под текущую задачу, увеличивая её силу без каких-либо последствий, уж не говоря о создании целых массивов из модифицированных рунических цепочек. То есть не было строгого условия и ограничений, где руны привязаны к конкретным задачам, лишь шаблон для удобства, костыли, которые Одину и вовсе не были нужны.       Почему же он учил местные аналоги, а не применял уже родные заклинания? Ответ прост — любая магия сталкивается с сопротивлением мира. Чем она известнее, тем меньше магической энергии будет потрачено и, соответственно, тем меньше будет последствий для пользователя. Но вот особо изощрённые виды чародейства могут даже травмировать мага или убить. Появляется закономерный вопрос: «Что будет, если существо из иной вселенной применит чужеродную для мира магию»? Если оно сильное, живучее и у него много энергии, то в принципе ему удастся без проблем проигнорировать сопротивление мира. Но на данный момент Рыцарь далеко не в том состоянии. В лучшем случае у него вместо чужеродной магии выйдет безобидный «пшик», в худшем — тело разорвёт от давления планеты. Это была бы весьма глупая смерть. Поэтому приходится искать заменители.       В этом мире любая руна несла определённый смысл, связь с каким-либо богом, с конкретной частью мифа. Да, есть манёвр для"трактовки» до поры до времени, но это очень узкий профиль. Местная руна — таинство, а таинства зависимы от верований человечества, территории и бог знает каких ещё факторов! Рыцарь не мог создавать магию силой разума, знак должен быть обязательно начертан, причём в зависимости от знака либо на теле, либо на каком-нибудь материале, либо на воздухе. Он не мог в одну руну заключить целую цепочку команд, нужно именно указывать связи, что тратило время в бою. И, в конце концов, невозможно было нарисовать одну руну, а использовать эффект другой, потому что принцип таинства несло непосредственное начертание.       Подводя итог. Руны изначального мира являлись по сути «псевдорунами», лишь формой для истинных команд. У рун этого мира — форма и содержание были едиными. С другой стороны, да, у них имелись ограничения, но самое главное — мир не окажет колоссального сопротивления при использовании, а их эффективность в руках Широ могла достичь уровня Эпохи Богов. Чем не достойное приобретение? — Хотя… я уже чувствую себя каким-то суррогатом, — криво ухмыльнулся Широ, оторвавшись от свои маленьких магических исследований.       Вместо нормального призыва мечей — копирование. Вместо магических формул — мистические знаки. Даже тело в какой-то мере имитация Одина, только уже из этого мира. Он подражал прошлому себе, но не дотягивал по уровню. Достаточно ли, чтобы считаться лишь фальшивкой? По крайней мере, хотя бы его душа принадлежала ему. — Широ, что ты там записал на моё счёт у Токо? — в сарай заглянул Кирицугу, которого по мобильному уведомили о «непредвиденных тратах». — А, это, — легкомысленно махнул рукой мальчик, даже не спрашивай о сумме.       В период двухнедельного обучения возникла у него одна идейка, посоветовался насчёт неё с учителем, и сделал предложение, от которого невозможно отказаться. Его магические способности могли сдвинуть работу Токо с мёртвой точки. Преодолеть достигнутый на данный момент предел. — Что это? — пожелал утолить своё любопытство мужчина. — За что эта женщина просит у меня почти полмиллиона? — его глаз раздражённо дёрнулся. — Причём судя по всему это только первый взнос. — Кое-что важное для меня, — пространно ответил Широ, пребывая в некоторой задумчивости. — Ты заказал меч? — Кирицугу предположил наиболее логичный вариант, помня о любви сына к холодному оружию. — Нет, это ты мне должен достать меч, — его губы исказились в подлой улыбке. — Я же попросил её поработать почти по своему профилю. Она должна начать разработку одного исследования.       Аозаки являлась мастером кукол. Кукол, которые могли полностью имитировать человеческое тело и вмещать в себя душу. Гадать не нужно, что узнав о её магии он сразу же подумал о возвращении Хугина в этот мир. Только вот одно дело — человек, другое — сущность совершенно иного порядка, причём в физическом виде отсутствовала генетическая информация. Возникало множество проблем, и чтобы реализовать эту теорию необходимо едва ли не начать новую разработку. Нужно время, нужны материалы, банально нужны деньги. Это едва ли не территория Истинной Магии.       Конечно, есть тут рядом Святой Грааль, но он был осквернён демоном. Возможно, с этим можно что-нибудь сделать. И всё-таки лучше оставить этот вариант на крайний случай, разрабатывая иные методы. Это, безусловно, трудный и долгий путь, зато более безопасный. Хотя насчёт «безопасный»… явно лишку дал. — Ты же понимаешь, во что ты ввязываешься? — устало вздохнул мужчина, окинув Широ долгим взглядом. — Да, — твёрдо и чётко ответил он.       Ему придётся углубиться в магических мир. Столкнуться с его опасностями, раскрыть себя и много чего ещё. Это соразмерная цена, которую Рыцарь намеревался заплатить. Спокойно жить ему всё равно не суждено, так почему бы не возглавить своё вторжение на угрожающую территорию? Стать сильнее, лучше прежнего себя, чтобы не допустить больше никаких потерь. Вот его цель, раз уж на то пошло. — Мои слова тебя не остановят, — сдался Эмия, осознавая, что в чём-чём, а упёртость у них идентичная. — Это тяжёлый путь. Я лишь надеюсь, что ты не будешь делать глупостей больше, чем эта. — Не могу обещать, но постараюсь, — Рыцарь серьёзно кивнул, хотя такой ответ не особо и успокаивал мужчину. — Да и причины у нас не сидеть на месте одинаковые, — не дожидаясь вопроса, Широ добавил: — Мы оба хотим спасти дорогих нам людей. Но если для тебя штурм замка Айнцбернов — итог, то для меня лишь первый шаг. — Я понимаю, — мужчина смирился с этим фактом, просто потому, что эта решимость в глазах мальчика была ему прекрасно известна. — А сейчас сделай перерыв, ты уже второй день из этого сарая не вылезаешь. — О, иронично, что это говоришь именно ты, — усмехнулся Широ, всё-таки прислушавшись к совету. — Но твоя правда. Проветрится немного не помешало бы.       Собственно, вот так он и решил прогуляться. В наушниках играла бодрая музыка, лёгкий ветерок касался лица… Действительно, проветрился. Хотя его не покидало вот это иррациональное чувство напряжения. С того дня, как ему открылась полная картина затаившейся в городе угрозы, он едва ли мог чувствовать себя расслабленным. Если только в гостях у Токо, но после периода затишья это ощущение вернулось. Дело ли в Мистических Глазах, которые подсознательно намекали ему на присутствие врага поблизости? Если так, то весь город являлся одним большим врагом. Слишком много в нём таинственных «пятен», от которых следовало держаться подальше. — Заразился от старика паранойей? — эта мысль вызывала лишь кривую ухмылку.       Прогулочным шагом добравшись до берега реки Мион, Широ занял одну из пустующих лавочек. Просто сидеть было не так полезно и интересно, поэтому мальчик достал из небольшого рюкзака одну из книг наугад. У него там находился целый сборник мифов и легенд человечества, где каждая часть касалась истории конкретного народа. В общем — на сей раз жребий выпал на… шумерскую цивилизацию. «Намёк?» — он подозрительно оглянулся, но вокруг не было никого. — Ну, чему быть, того не миновать?       Возвращаясь к теме, то узнав о Героических Духах и концепции магии, Широ посчитал нелишним изучить мифологическую основу иных культур. Не сказать, что он прямо рассчитывал обнаружить слабости, в данном случае, у Короля Героев, скорее больше исходил из любопытства. И, в лучшем случае, попытался бы установить закономерности, выявив наиболее древнюю версию некоторых концепций в магическом искусстве. — «Поэма о всевидавшем», — с театральным пафосом зачитал название Рыцарь. — Многообещающе, конечно.       История была… ну, обычной. Классика, но стоило учитывать, что она была первой, то есть данный миф стал прототипом для последующих героических эпосов. Хотя это не отменяло, что на самом деле были истории о героях до него, просто время беспощадно, и оно стёрло более древние легенды. Несправедливо, но такова жизнь. А так ничего интересного для бывшего Рыцаря Асгарда. Смертная душа, но плоть и кровь от небожителей. На две трети бог, на одну треть человек. Царь Урука, великий Бильга-мес… «Да уж, в оригинальном произношении имечко так себе звучит. Лучше пусть на местный манер Гильгамешем будет», — покивал Широ, одновременно решив лишний раз не упоминать этого персонажа всуе. Так и недолго накликать очередную проблему на свою голову. Он снова отвлёкся.       Сама поэма немного разочаровывала. Не потому что была плохой написанной. Вовсе нет. И не потому что сама история стала прототипом всевозможных клише. Просто история ничего полезного не несла Рыцарю. Ни слабостей, ни описания орудий в его арсенале. Ему говорили, что Благородный Фантазм — это кристаллизованная легенда, чаще всего оружие героя. Но Гильгамеш вообще выбивался из правила. «Он был богат, у него было всё», — максимально точная выжимка из прочитанного им. Конечно, теория тут имелась, но она, опять же, не несла хоть какой-то конкретики. — Что я вижу, шавка соизволила узнать о своём правителе? — голос из ниоткуда по первой показался иллюзией, но тело Широ замерло на месте.       Прямо из воздуха материализовался главный герой истории, которую он тут критиковал. Мальчик лишь моргнул, как Гильгамеш стоял перед ним, будто находился там с самого начала. Он знал о «духовной форме», но её-то Широ точно смог засечь своим особым восприятием. Значит, это было что-то другое. — Хотя и простой шавкой тебя теперь не назвать. Проявил породу, — Король Героев, как ни в чём ни бывало присел на на другой конец лавки. — Итак, наше знакомство пробудило в тебе мотивацию? У него в горле пересохло от всей этой ситуации. Что он вообще должен на это ответить, чтобы его не убили на месте? — Отвечай, когда твой король спрашивает. Я не нарушаю своих слов, — от Арчера мысли Широ не могли ускользнуть, вот и подбодрил… в своеобразной манере. Какое благородство! — Э, да, решил немного просветиться, — мальчик неопределённо помахал книгой перед собой. — Не самый лучший способ, но зачастую единственный, — степенно кивнул красноглазый блондин. — Будущим поколениям доступны лишь крохи наследия своих предков. Из уст в уста, переписанные интерпретации, ограниченные сознанием автора. С другой стороны, это хотя бы работает до тех пор, пока я не заявлю о себе.       Широ незаметно попытался сделать дыхательную гимнастику для успокоения. Энергия в теле перестала бушевать, мысли вернули ясность. Убивать его сейчас не собирались. В худшем случае — снова ранят, а вот через десять лет царь припомнит всё сказанное. В этом не приходилось сомневаться. — Прошлому никогда не стать настоящим, — он всё-таки это сказал, что могло быть воспринято великой дерзостью.       Стоило помалкивать, но не мог он изображать испуганную псину. Тело всё ещё помнило первую встречу, но душа по-прежнему рвалась оказать сопротивление. Найти баланс в противостоянии между холодной логикой и эмоциями было довольно трудно. — Зато можно всё вернуть к началу и указать овцам правильный путь, — вдруг ухмыльнулся Гильгамеш. — Чужак, в тебе ощущается древность. Разве такому как ты нравится мир, который ты видишь? — Да, — он даже не задумывался. — Значит, ты попросту не знаешь другой жизни, — пренебрежительно заявил царь, посмотрев на мальчика как на дурака. — Современное общество бессмысленно, жизнь каждого человека пуста. Если тебе это нравится, то ты всегда был пустышкой.       Эти слова били прямо в болезненные шрамы прошлого. Ведь Рыцарь в самом деле никогда не имел свободы воли. Его путь был давно написан и по нему нужно было просто пройти. Снова и снова, даже не задумываясь. Бессмысленность существования, краткие моменты счастья и тотальное отчаяние. Петля событий его устраивала. И в этом мире, где у него отсутствовала какая-то высшая цель, где он и не нужен для чего-то великого… ему нравилось коротать эти пустые деньки. — Это правда. Но разве всегда нужна высшая цель? Должен быть путь? Слишком радикально, — произнёс Широ, не разделяющий позицию собеседника. Они были в этом совершенно разные. Оба это понимали. — Само собой нужна. В моё время даже самый ничтожный раб был полезен, имел цель. Это была эпоха множества угроз. Слабые умирали, оставались лишь сильные. Сейчас же людей стало многократно больше, но сможешь ли ты сказать, что в этом есть толк? Если я пойду, и уничтожу какой-нибудь город, будешь ли ты возмущён? Нет, тебе будет безразлично, — Гильгамеш не злился, с неким азартом тот пытался донести свою точку зрения, и его аргументы на первый взгляд действительно имели смысл. — Качество всегда важнее количества. Это простая истина, даже такой шавке как ты это должно быть очевидно.       Всё бы хорошо, но… это мышление того, кому всегда необходима власть. Возможно, люди без контролирующей руки сотворят себе проблем. Может быть это приведёт их к гибели. Тем не менее это их дело. Какая разница? Пусть живут свои «пустые» и «бессмысленные» жизни. Если эти жизни хоть иногда наполнены счастьем, то никто не в праве пытаться осуждать их за посредственное «качество». Рыцарь по-настоящему злился, ведь кто вообще такой этот Гильгамеш, чтобы осуждать других? И ладно бы там осуждал, но ещё при первой встрече тот дал понять о планах на проведение какого-то отбора. — И кому судить, кто хорош, а кто плох? — мрачно протянул Широ, без страха посмотрев на царя. — Ха-ха-ха! — тот легкомысленно рассмеялся. — Мне, разумеется!       Он не стал спрашивать, по какому такому праву. И так всё очевидно. Избранный или просто знает, как будет лучше. Проще говоря, по праву сильного. Концепция стара как мир, древнее самого царя, который разливался перед ним соловьём о том, какое же нынче смутное время, а вот раньше… раньше было лучше! О да, Гильгамеш если и был когда-то мудрым, то всю эту мудрость растерял. Его откровения перестали быть актуальными давным-давно. Спятивший старик в теле молодого парня, вот кем был «первый герой». — Люди будут бороться. Я буду бороться, — страх окончательно ушёл, после осознания того, насколько же жалкое существо находилось рядом с ним. — Хо-о! Этот огонь — то, что нужно. Осталось лишь направить его в верное русло. Но ничего, времени у меня достаточно, — царь даже не обозлился, протянув слова довольным тоном. — Те, кто борются, способны стать лучше. В таком случае они станут достойны, чтобы мне служить. — Я никогда не понимал подобных тебе. Всех этих «достойных героев и спасителей». Им всегда нужно насадить какие-то ценности, цели, справедливость, — произнёс Широ, поднявшись со своего места и твёрдо посмотрев на царя. — Этот путь ошибочен и глуп. Знаешь, есть одно выражение, оно наиболее точно описывает твои суждения, — Рыцарь самоуверенно ухмыльнулся, театрально щёлкнув пальцами. — Слепой ведёт слепых.       Гильгамеш не смеялся, не злился, но его выражение лица замерло в странной отстранённости. Будто воплощение правосудие, которое определяло вину и степень наказания. — Ты лишь наивный мальчишка, — заключил он спустя некоторое время, не планируя казнить наглеца на месте. — Думаешь, я тот, кто просто жаждет власти? Посмотри в эту книжку, — кивнул он в сторону записанного эпоса. — Образы не сходятся. Потому что это история от лица наблюдателя, в ней никогда не было моих исконных мотивов. Её писали слуги, а переписывали пустышки, которые заполонили моё царство! Скажи, честно, кто я в твоих глазах? — его губы изобразили кривую ухмылку. Король Героев поднялся с места, вновь взирая на мальчика сверху-вниз. Напряжение нарастало. Но Рыцарь не боялся, ведь собеседник сам хотел именно такого диалога. — Реликт прошлого, который так и не понял, что его время ушло, — и он ответил, уже готовый вообще ко всему. Унижаться вечно невозможно. — Вот как. Что ещё ожидать от ограниченного существа. Это весьма узкий взгляд на мир. Или дело в том, что ты — чужак? Уж не тебе пытаться меня осуждать, — угроз не последовало, скорее в образе Арчера увеличилось количества высокомерия и поучения. — В моём время человечество — было стадом, которое взращивали боги. Мне суждено было быть их ставленником, но в своей безмерной мудрости я разглядел в слабых существах потенциал. Они были способны достигнуть звёзд! — в голосе мелькнуло восхищение, сменившееся разочарованием. — Я отверг волю богов, повёл человечество к будущему. Я потерял единственного друга и отказался от бессмертия. Благодаря мне появились настоящие герои! И что я вижу теперь? Богов нет, но люди впали в стагнацию в ожидании своего «неминуемого» уничтожения. Звёзды для них отныне закрыты, — он презрительно скривился, выражая всю ту степень нанесённого оскорбления. — Теперь понимаешь? Я имею право карать и править, потому что всё, что ты видишь перед собой, появилось благодаря мне. Теперь всё стало яснее.       Он взрастил человечество, направил, а затем увидел результат, далёкий от его ожиданий. Неоправданные надежды. Но это ничего не меняло, это не делало его правым. Гильгамеш не способен принять новую эпоху. Адаптироваться к ней, а не пытаться подмять под себя. Тем не менее Рыцарь не намеревался осуждать Первого Героя. Он намеревался его убить, когда тот станет настоящей угрозой. Ничего высокоморального, ведь выживает сильнейший, верно? — Твоя правда, — вот и всё, что сказал Широ, потому что ему уже по горло хватало этих бредней. — Люблю упорных. Наблюдать за тем, как они бьются с неизбежным… Есть в этом своя красота, — просто хмыкнул Гильгамеш. — Будь любезен, сохрани эту свою черту до момента нашей последней встречи, — древний полубог развернулся и вальяжно направился прочь. — Ах, да! Ещё раз увижу, что одна крыса лезет куда не надо, то не поленюсь раздавить её, — брошенные напоследок слова, заставили мальчика раздражённо нахмуриться.       Это был до боли прозрачный намёк. Как и следовало ожидать, этот Героический Дух заметил взрывчатку Кирицугу. Чудо, что он нашёл это не особо значительной мелочью, иначе Король Героев мог наведаться с куда менее доброжелательным визитом. — И как преодолеть эту пропасть? — Рыцарь вздохнул, устало опустившись на корточки.       Даже в ограниченном состоянии Мистические Глаза смогли, хоть и едва-едва, «узреть» Гильгамеша. Там было могущество. На две трети небожитель после своей смерти стал легендой, впитав веру человечества. Его сила и те концепции, коими он обладал, выходили за пределы его нынешних возможностей. Действительно ли тот сам по себе силён? Это эффект таинственного Благородного Фантазма? Или недосягаемость связана с тем, что он выходец из Трона Героев? Это был враг, непохожий ни на одного другого из тех, с кем сталкивался Рыцарь.       Но больше всего Рыцаря беспокоило другое. Его душа была чистым светом гордыни и божественности. Воплощение силы разума, на которую невозможно повлиять со стороны. Тем не менее в его теле присутствовало нечто странное. Не пятно, не запах, лишь эфемерные остатки. Весьма знакомые. Те, которое Широ видел каждый день, когда оглядывался на приёмного отца. Король демонов из Святого Грааля. Как и следовало догадаться, тот действительно был ответственным за присутствие среди живых древнего героя и фальшивого священника. Вопрос только в том, кто из них более серьёзная угроза?