«Такой обычный жест. И все так просто. Ладонь в ладонь Глаза в глаза. Улыбка. Но этот жест тебе расскажет точно Ты разгадаешь меня Быстро. Без ошибки. Моя рука К тебе лежит открытой Ладонью вверх. Свободно, очень мягко Я подаю тебе сигнал Ты слышишь. Ты понимаешь. Значит, все в порядке. И мне не надо Говорить ни слова Чтобы сказать тебе Все, что я должен Коснись меня И мое тело снова В восторге затрепещет Мелкой дрожью Твоя ладонь Легко ложится сверху Ты отвечаешь мне Безмолвно. Принимаешь. Сегодня ночью Сбросив все помехи Ты будешь главным Только ты решаешь Каким мне быть с тобой Каким меня желаешь Что мое тело Для тебя откроет И пальцы тихо Трепеща сжимают Меня кидая В омут с головой Нам не нужны слова Расскажем жестом Друг другу все Чего так сердце хочет Сегодня буду Для тебя я честен Как и всегда В любые наши ночи…» Кайя Кларенс
Но Дженс всегда был загадкой. Миша никогда не знал, какой фортель он выкинет в этот раз. И иногда в нем просыпалась натура самца, Дина Винчестера. Мише редко перепадало такое счастье. Но каждый раз, когда его мужчина хотел именно этого, Миша замирал в восторге. Он знал, что его ждёт незабываемая ночь. Потому что Дженс, удивительным образом преображаясь, становился сильным, властным, даже иногда в меру жёстким, заставляя Мишу с восторгом подчиняться. И вот, видимо, сейчас он хотел быть таким. Миша выдохнул, пытаясь унять дрожь. Внутри все затрепетало. Он чуть отошёл и протянул Дину руку. Ладонью вверх. Он просто хотел показать. Но. Он не знал, что перед ним Дин. Настоящий. А Винчестеру премудрости рукопожатия были незнакомы. Он просто хмыкнул, схватил его за запястье, опуская руку и резко толкнул на постель. Нависнув сверху, он окинул лицо Миши оценивающим взглядом. И его устроило то, что он увидел. Это лицо больше не светилось высокомерием и торжеством. Синие глаза смотрели нежно и с мольбой. И в них горела капитуляция. — Да, хочу. Покажи мне, каким сильным ты можешь быть, — Миша сбросил полотенце, прикрывающее его бедра и призывно развёл ноги. Дин, увидев это, на минуту завис, будто решаясь. Чего он сейчас хотел? Просто доставить Мише удовольствие. Доказать ему, а прежде всего себе, что он может. Показать, что не только он сам будет плавиться от крышесносного оргазма. Он заставит Мишу молить о большем! Прямо так, как он сделал бы это с Ангелом. С его любимым и недоступным Кастиэлем. Черт! Как это, оказывается, сложно, вот просто так сказать самому себе правду. Но сейчас не время копошиться в тёмных кулуарах собственного мозга и разгребать тайны своего чердака. Дин не спешил, в отличии от Миши, который был слишком активным в обычной жизни. Он наклонился над лежащим под ним Мишей и начал выцеловывать всё его тело, начиная с мягких губ и сползая дальше по подбородку, покрытому лёгкой щетиной, постепенно спускаясь на шею. Он чуть ли не по кругу целовал шею Миши, а тот просто позволял ему это. Просто? Нет, не просто, а с диким восторгом, переполнявшим все его естество. Миша не помнил, чтобы Дженсен был таким, когда бывал ведущим. Он всегда брал быстро и жёстко! Иногда, лишь иногда он позволял себе мягкость. И это выглядело как борьба. Борьба с самим собой. Потому что внезапный порыв нежности, лишь на миг захватывающий его, тут же сменялся пробивающейся наружу силой. И в такие моменты Дженс не допускал даже мысли, чтобы позволить своей слабости вырваться. И, честно говоря, Миша обожал эти моменты. Его сильный Дженс, его огненная стихия, сжигая все на своём пути, страстно прижимая его к себе, вторгаясь резко и больно, уводил Мишу за грань миров. И сейчас он ждал подобного. Но Дженс снова удивил его, покрывая тело поцелуями так нежно и горячо. Миша зажмурился, пытаясь сложить в уме головоломку. Как это возможно? Но нежность губ любимого как метлой отмела все эти размышлизмы. Он тихо выдохнул и позволил им затянуть его в ласковые сети. А Дин тем временем уже спустился на грудь. Мокрые следы от поцелуев оставались на горячей коже и холодили её, от чего кожа Миши покрылась мурашками, и его немного передëрнуло. Дин оторвался от облизывания Миши и посмотрел тому в глаза. — Что, холодно? Не переживай, скоро тебе станет очень жарко, поверь мне! — усмехнулся он и вернулся к своему занятию. — Поторопился бы ты, Дженс, а то замëрзнет твоë солнце. И что ты тогда делать будешь? — Дженс часто вот так просто называл Мишу «моё солнце». Ох, Миша, играешь с огнём! Дину нельзя такое говорить. Его лицо резко оказалось прямо над лицом Миши, а зелень глаз, стремительно темнея, вдруг, как липкими щупальцами, потянула Мишу в манящие глубины. И он, скрывая свой восторг, рискнул посмотреть в эти изумрудные глубины уж слишком надменно, за что и поплатился сию же секунду. — Ангел мой! Ты меня недооцениваешь. Я не позволю моему солнцу замёрзнуть, — Дин готов был к тому, что этот человек будет вести себя так. Но он точно знал, что в состоянии сбить спесь. Ведь для этого у него имелось особое оружие. Губы Дина резко впечатались в губы Миши. Жёстко и страстно. А через несколько секунд, резко опустившись вниз, до середины живота, они начали покрывать поцелуями всю эту область. Когда он дошёл до тазовых косточек, то поднял глаза и увидел, что Миша наблюдает за ним. — Любишь смотреть, Миша? Так смотри, — сказал Дин, и его губы коснулись возбуждённого члена мужчины. — Тогда я постараюсь выложиться на все двести процентов. Дин улыбнулся. Его язык, оставляя мокрую полосу на левом бедре, спускался всё ниже и ниже, пока его губы не очутились на внутренней стороне бедра. Винчестер нарочно не трогал жаждущий прикосновений член, заставляя Мишу ёрзать под собой. Да, сейчас Дин хотел подразнить его. Вот только он не знал, что Миша — это легковоспламеняющийся сплав страсти и желания. И просто так лежать и ждать милости от него он не намерен. Миша схватил Дина за волосы и буквально ткнул лицом в свой пах. — Чёрт, Дженс, если ты сейчас же это не сделаешь, я сам тебя трахну. Во все мыслимые и немыслимые места. Так и не дождавшись от тебя действий, — Миша уже не мог ждать, от таких ласк и явной игры Дженсена он просто изнывал. О, да! Конечно он знал, что за этим последует. Как правило, Дженс в таких случаях становился ещё жёстче, тем самым будто наказывая Мишу за попытку «захвата власти». — Я — Дин. Когда ты уже запомнишь? — Винчестер явно издевался. — Солнце моё. Сейчас я буду делать то, что считаю нужным, а тебе, детка, придётся принять условия и подчиниться. Миша был не против такого властного и уверенного Дженсена, он просто сводил его с ума. А красота и сила его мальчика заставляла Мишу подчиниться ему. Но предугадать действий Дина он не мог, просто потому, что не знал, что это Винчестер. И то, что сделал он, просто разрушило к чертям все встроенные в голове шаблоны. Миша ожидал сейчас продолжения в виде жёсткого захвата, а получил… Дин аккуратно прошёлся дыханием по подрагивающему стволу и поцеловал головку, постепенно всасывая её внутрь. Настолько нежно и деликатно, что Миша невольно приподнялся на локтях, чтобы просто убедиться, а точно ли это его Дженс. То что он увидел, совсем перевернуло его сознание. Дженс, который только что, минуту назад, властно припечатал его словами к кровати, сейчас нежно обласкивал его член с выражением настолько крутого кайфа на лице, что казалось, он сейчас вообще не здесь, а где-то в мире грёз. А Дин и правда был в мире грёз. Его рот, превратившись в сверхчувствительную эрогенную зону, сейчас ощущал такую палитру вкусов. И они были божественными. Терпкий и пряный аромат и сладковатый привкус. Лёгкая примесь персикового геля для душа и что-то настоящее, индивидуальное. Вкупе все это создавало букет феромонов, которые, прошибая насквозь, заставляли Дина дрожать от каждого движения. Внезапно мелькнула странная мысль — интересно, а Кас такой же дерзкий и брутальный на вкус, как Миша? Нет, его Ангел наверняка ещё лучше и слаще, просто потому, что он Ангел. Дин максимально, как только возможно, расслабил горло, но всё же недостаток опыта давал о себе знать. До этого у него такого не было. Сейчас ему приходилось учиться прямо на ходу. Иногда он давился и задыхался, теряя ритм, когда Миша слишком глубоко входил, но быстро выходил из ситуации, начиная усердно работать языком. И всё же не отставал, с лёгкостью прогибаясь под напором во всех смыслах. Он старался вобрать в себя его как можно глубже, чтобы доставить удовольствие на грани фантастики. И вот когда уже Миша готов был заполнить горло Дина своим семенем, тот резко отстранился. За что и получил разочарованный стон. — Нет, Кас, мы ещё не закончили, — Дин вытер тоненькую струйку слюны с подбородка тыльной стороной ладони и снова оказался на Мише. Тот замер в предвкушении и положил руки ему на спину, нежно поглаживая кожу. Она была нежной, мягкой, без единого изъяна. Жаль, что сейчас за окном только начинается рассвет и плохо видно его тело. Он готов вечно любоваться им. Проведя руками вниз, он с силой сжал ягодицы Дина. Это простое действие заставило Винчестера на секунду забыть о своей роли и прогнуться в спине, потираясь своим пахом о пах Миши. — Ну же, Дин, давай, сделай это, — этот голос вывел Дина из оцепенения и чистого кайфа. Дин опустил голову в изгиб шеи Миши, не переставая целовать, одновременно касаясь своей грудью груди мужчины. Он добрался до уха. — Сделать, что, Миша? Кое-что я уже сделал. Ты желаешь продолжения? — Дженсен Эклз, черт тебя подери! Что ты хочешь от меня услышать? Мольбу? Приказ? Говори! — Миша терялся в этих сменах настроения любовника, совершенно не понимая, что ему делать. Но одно он знал точно. Он готов на все, лишь бы получить его. На все! Стать покорным и молить о ласке и силе. Стать властным и приказать взять его. Кем угодно, лишь бы он сейчас не останавливался. Максимально широко расставив ноги, Миша расслабил мышцы. Он ощутил как палец проникает внутрь. Это не было больно, скорее неприятное чувство инородного предмета, который хочется вытолкнуть. Но Дин не дал ему возможности даже помыслить о неприятных ощущениях. Его умелая вторая рука ласково касается мошонки, и Миша просто тает, уплывая в поистине райское блаженство, забывая обо всём на свете. Скажете, и что тут такого, ну ласкает мошонку, да, это приятно и что? Вот только это эрогенная зона Миши. Такой маленький секретик, о котором он вряд ли скажет вслух. Из этого наслаждения его выдергивает сильный сочный голос: — Дженсена сейчас здесь нет, Кас. Но есть Дин. И только он может тебе помочь. Так что, мой милый Ангел, тебе придётся попросить его. Иначе ты рискуешь остаться без сладкого. Вернёмся к началу. Так что я должен сделать? Второй палец вторгается в глубину. Рука прохаживается по коже мошонки, а рот вновь вбирает в себя член. Миша вскрикивает и, приподнявшись на руках, откидывает голову, выпуская молящий стон. — Дин, Ди-н. Прошу тебя. Возьми меня сейчас. Хватит играть со мной. Ты победил. Дин, мне нужно ощутить тебя внутри. Умоляю!«Я отрываюсь от земли Я от тебя на полпути И мне так важно, что ты думаешь об этом Огонь подружится с дождем Мы будем делать это вдвоем Не вспоминая о проблемах и запретах.
Солнышко в руках И венок из звезд в небесах И с других планет все видят нас Мне так хорошо с тобой мечтать об этом
Где-то над землей Мы парим с тобой в облаках Как лавиной снежной в горах Нас накроет счастьем и теплым ветром.»
ДЕМО. «Солнышко»
— Какой послушный Ангел. Ты мне нравишься таким. Солнце моё, конечно, я не посмею оставить тебя в таком состоянии, когда ты так просишь. Иди ко мне, — Дин настолько вошёл в роль «покорителя Ангела», что его просто раздирает в этой эйфории. Он подтягивает Мишу ближе к краю кровати, резко закидывает его ноги себе на плечи и входит, заставив Мишу задрожать и закричать. Похолодевшие внезапно пальцы с силой сжимают его бедра, натягивая на себя все глубже и резче. — Кас, черт! Какой ты горячий внутри. Расслабься. Не двигайся, иначе я просто не сдержусь. А я должен. Я хочу увидеть твой экстаз. Кас, ты слышишь меня? Ты должен кончить так. Только так, — Дин пытается отрегулировать ритм движений. Иногда он замирает, чтобы дать себе возможность чуть остыть. Но, боже, как это сложно! Миша полностью расслабляется, отдав себя под полный контроль Дина. Эти ощущения внутри него. Они невероятные. Но. Почему же Дженс сегодня не делает его любимый кульбит? А ведь нужно совсем немного, просто чуть приподнять его бедра, создав определённый угол наклона и тогда удар члена придётся прямо по волшебной точке. И Миша решает помочь. Он приподнимает бедра сам, и тут же получает резкий удар по простате. Его подбрасывает от этого удара и, вцепившись пальцами в простыни, он вскрикивает так, что Дину бьёт по ушам волна силы этого звука. Он понимает, что нашёлся волшебный рычажок, и сам приподнимает руками бедра Миши. Очередной толчок лишь подтверждает его догадку. Миша снова дёргается и вскрикивает. — О, Кас! Так вот как ты любишь? Держись, мой Ангел. Держись крепче, потому что сейчас я отправлю тебя на Небеса. Движения все резче и глубже. Руки с силой сжимают бедра. А в голове полный сумбур. — Ну же, Ангел! Покажи мне. Давай, детка! — Дин на грани. Ещё немного, и волну его экстаза не удержат никакие силы, — ни земные, ни небесные. — Чего тебе не хватает? — Дин, прошу. Скажи мне… Скажи мне это, — Миша настолько близок к финалу. И нужна лишь малость. Такая простая вещь, как слова. Его Дженс всегда говорит ему их. Они как катализатор, запускающий цепную реакцию атомного взрыва. Дин застывает на секунду. Перед глазами появляется кадр из фильма «Пятый элемент». Чтобы разрушительное оружие активировалось — мало просто силы четырёх стихий. Нужна любовь. Чувствуя себя Брюсом Уиллисом, спасающим мир, он с силой сжимает Мишу и тихо, на полувыдохе говорит: — Я люблю тебя! Люблю! Эти слова заставляют его самого, подойдя к краю, рухнуть со скалы прямо в волны наслаждения. Семя с силой вырывается в глубину, ударяя всей мощью по простате. — Дин, Дженс. Да! — Миша изгибается навстречу этим толчкам и выстреливает на живот, окрапляя его каплями спермы. Дин с трудом удерживает в руках бьющееся в экстазе тело. Боже, как он прекрасен! Только один этот вид вновь погружает его в волны наслаждения. И он бессильно падает на живот Миши. Ноги дрожат. Он заползает на кровать и, рухнув рядом, обхватывает Мишу руками. Губы прижимаются к его уху. — Люблю тебя, мой Ангел, — на последнем вздохе, в последних проблесках сознания. А дальше только синее, как его глаза небо, с проплывающими по нему белыми гроздьями облаков. — Люблю тебя, Дин. Дженсен, — сквозь пелену. Сладкий будоражащий шёпот. Ещё есть пара часов, чтобы поспать.