«Это происходит с каждым, однажды - Несколько секунд и в сердце уже гроза Небо падает и рушатся города Забываются имена…
Только ты одна…
Не объяснить и не вычислить цифрами Честные чувства глубоко, там — внутри Я не сойду с этой новой орбиты Моей любви.
Если проснутся все сразу вулканы Если всю Землю затопит дождём За руку крепко держать не устану С тобой буду рядом и ночью и днём!»
С. Лазарев. «Только ты одна.»
Но самое страшное было не это. Ангел способен любить. Бескорыстно, безвозмездно. Ангел способен пожертвовать собой ради любви. Его не страшило ничто. Кроме одного. Он желал. Совершенно по-земному. Как желают люди. Впервые он испытывал те чувства, которые Ангелам недоступны. Его тело, просыпаясь, яростно бунтовало. Дружеское рукопожатие прошибало до костей, дружеские объятия активировали все нервные связи. Эти губы. Они сводили с ума. Желание поцеловать их становилось невыносимым. Кас боролся, честно. Нацепив маску непоколебимого грозного воина, он говорил нарочито властным тоном и всегда только по делу. Он старался не выдать себя. Ни словом, ни жестом. Хоть это и плохо удавалось. И хорошо, что Дин никогда не замечал его осечек. В отличие от Сэма. Младший Винчестер был удивительно проницательным. Он видел, ловил все эти огрехи, и порой слишком подозрительно смотрел на Ангела. Когда Бальтазар изложил Кастиэлю свой план, Кас испугался. Сделать приманкой для Верджела его любимого человека?! — Бальт, ты сошёл с ума! Он же их просто убьёт! — Кас, угомонись. Мы отправим их в такой мир, где нет магии. Они — люди, просто люди, хоть и знающие гораздо больше. И магией все равно не владеют. Но при этом они сильные охотники. А значит, что в этом мире преимущество будет на их стороне, потому что Верджел тоже лишится своих сил. И простой реальный мир станет для него ловушкой, угрозой. И пока он будет гоняться за ними в поисках пресловутого ключа, мы найдём оружие. И это даст нам преимущество в борьбе с Рафаилом. — Я боюсь, — Кас опустил глаза. — Они смертные, Бальт! И подвергать их такой опасности… — Кастиэль! — Бальтазар подозрительно покосился на друга. — С каких это пор тебя интересуют смертные? Видимо, я что-то упустил. Что-то важное. Кас? В достижении высшей цели все средства хороши. Так почему же ты так боишься за этих смертных? — Я не хочу глупых случайных жертв. Кому станет легче, если они так глупо погибнут в параллельном мире? — Кас пытался перевести все в сугубо правильное и деловое русло. — Ой ли? Что-то тебя не сильно смущало, когда приходилось пожертвовать десятком смертных, чтобы добраться до Рафаила? И тебя не особо беспокоит, когда ты, не моргнув глазом, втыкаешь клинок в демона. А ведь ты прекрасно знаешь, что это лишь тело. Обычное человеческое тело, в котором угнездился демон. И убивая его, ты лишаешь жизни и его сосуд. Да и убив в конечном итоге Рафаила, ты лишишь жизни двоих — Архангела и его «костюмчик». Так почему Винчестеры? — Бальт подошёл вплотную и проникновенно посмотрел в синие глаза. В них плескалась паника. Паника быть раскрытым. А ещё в них мелькали неясные образы. Огонь, опаленные в пламени ада крылья и Кас, несущий на руках Дина. Бальт раскатисто захохотал. — Кас! О, боже! Скрыть пытаешься ты чувства? От меня? От себя? Или от… Него? — Замолчи, Бальтазар! Что ты понимаешь в том, что творится в моей душе? Я — Ангел, и я люблю. Это нормально. Ангелы должны любить человечество. — Человечество — да, отдельного человека — нет! Кас! Тебе лучше остановиться, пока не поздно. Человек слаб. А ты все более уподобляешься им, примеряя на себя их пороки и слабости. Господи, Боже! Что я вижу в глазах твоих! Желание, Кастиэль! Ты жаждешь его. Вполне себе по-земному. Ты сильно ошибся, друг мой, выбрав весселя. Твой драгоценный Дин — нормальный мужик с нормальными мужскими потребностями. Все максимально просто: пожрать, поспать, выпить, набить морду и отыметь бабу. Бабу, Кас!!! Так чего же ты ждёшь, примерив на себя «костюмчик» правильного дядьки-клерка? Что он однажды поведётся на твои красивые глаза, пухлые губы и стройное тело? О, мой друг! Это вряд ли! Хотя… Бальт чуть наклонил голову и придирчиво осмотрел Каса. Рука потянулась к галстуку. Чуть расслабив его, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и взъерошил и без того торчащие в беспорядке волосы. — А ты хорош! Ну-ка. Представь на минутку, что я — Дин. Посмотри на меня, как на него. Кас почему-то повёлся. Вмиг представив перед собой любимый образ, он шумно выдохнул. Губы приоткрылись. Глаза мгновенно затянулись мутной поволокой желания, пряча за ней шальной огонь, разгорающийся моментально. Он чуть склонил голову и провел языком по губам. Бальт аж поперхнулся. Он вообще был весьма хулиганистым Ангелом. Давно и прочно нарушая разные правила и законы, в отличие от своего друга, правильного до мозга костей Кастиэля, Бальтазар успел прилично очеловечиться на Земле. И он познал много радостей. В том числе и плотские наслаждения. И сейчас, глядя на Каса, он совершенно точно знал, чего желает его друг. О, зов плоти не перепутаешь ни с чем! — Кас! Хватит. Ты слишком вошёл в роль. Черт бы тебя побрал с твоей любовью! Ты хоть понимаешь, как это мешает нам в осуществлении плана? Кас, ты становишься слаб. Это твоя Ахиллесова пята. — Я знаю, друг. Но сделать ничего не могу, — Кас вернулся из мира фантазий, в которые чуть не ухнул с головой. Ему было стыдно, что он вот так запросто выдал себя с потрохами. Так вот почему Сэм все это видит! Это горит в его взгляде. Вот только Дин… Он не замечает его горящих глаз, не слышит его бешено колотящегося и рвущегося к нему сердца, не чувствует огня плоти. — Так. Любовь — это безусловно прекрасно, Кас. Но нам сейчас надо о деле думать. Так что засунь поглубже свои человеческие желания, усмири своего весселя и вперёд! Мы отправим их в параллельный мир и закинем мульку об этом Верджелу. Да не бойся ты так! Они с ним легко справятся! Такие лоси здоровые. За добрых пять минут так разукрасят кулаками, что любо-дорого посмотреть будет! Верджелу это только на пользу пойдёт. Хоть узнает, каково это — когда все болит после знатно отхваченных зуботычин. И Кас согласился. Надо сказать, что план удался. Пока Верджел, высунув язык, носился за Винчестерами по параллельной вселенной в поисках ключа, они с Бальтом прекрасно осуществили план. И вот теперь у Каса есть оружие Небес, способное помочь ему в борьбе с Рафаилом. Все удалось как нельзя лучше. Вот только Дин… Вспомнилось его лицо, когда он узнал о плане. Разочарование, боль и обида. И Кас был готов руку отдать на отсечение, что минуту назад, когда он раскрыл свои крылья перед Рафаилом, он видел в любимых глазах восторг. Но роль пришлось играть до конца. Включив непробиваемого Ангела, он просто отчеканил, что так надо и упорхнул, трусливо пообещав рассказать все позже. И вот ночью… Он всегда слышал зов своего человека, но то, что он слышал этой ночью… Тихо явившись невидимкой в комнату, он просто стоял у окна и слушал мысли любимого. Он звал его, он просил и он хотел чего-то большего. И Кас не смог устоять. Боже! Как это прекрасно — дотронуться губами до его обнаженного тела! Кас вздрагивал в восторге от каждого прикосновения. Его мозг вопил, взрываясь фейерверками, тело горело в костре дикой страсти. Он так хотел большего. А Дин… Любимый… Он просил. Мысленно сам просил об этом. И Кас слышал его мольбы. На минуту в голове лампочкой загорелась здравая мысль. А что, собственно, изменилось? Почему Дин, никогда ранее не замечавший даже его взглядов, не обращавший внимание на то, как нервно подергиваются его пальцы в обычном рукопожатии и как колотится его сердце при приближении к нему, вдруг сам, САМ! позволил ему все. Ведь как сказал Бальтазар, Дин любит женщин. Почему же он так страстно молил взять его? Почему умирал в экстазе в его руках? Ответ следовало искать там, в параллельной вселенной. Что же там случилось? Но в тот момент эта здравая мысль, попытавшаяся было прочно угнездиться в кипящем от возбуждения мозге, просто не имела шансов. Выкинув её, как ненужный файл, Кас сильнее прижал к себе любимого. Голова закружилась от воспоминаний. Обнажённый, красивый, как серебром политый в свете огромной луны, его любимый человек, изгибался в экстазе, отдавая себя ему. Как же прекрасно было внутри него! Горячая нежная плоть, обхватывающая все сильнее. И вот уже Кас не в силах обуздать бешенство страсти. Нежные проникновения перерастают в дикую скачку. Первобытные греховные инстинкты одолевают все, превращая правильного Ангела в раба собственных желаний. Он сжимает его сильнее, входит резче. И каждый толчок просто выжигает где-то в голове небольшой участок нейронов. Кас теряет связь с реальностью. Он больше не видит и не слышит ничего. Всё его естество сосредоточено в одной точке. Мучительно сладко пульсируя, она лишь разрастается в глубине живота. И больше нет сил удержать то, что не удержать даже высшим силам. И если бы по чистой случайности в комнате в этот момент вдруг появился Рафаил, Кас откровенно послал бы его ко всем чертям. Да что там Рафаил! Даже разверзнись пред ним Небеса, явив ему глас Божий, он не услышал бы и этого. Кас жил многие миллионы лет. Он видел рождение, расцвет и гибель планет и целых галактик. Он видел, как взрываются огненные шары в глубоком космосе. Но то, что он ощутил сейчас, не шло ни в какое сравнение даже с этим. Его личный взрыв разорвал его мироздание на атомы и молекулы. На секунды отключившись от мира, он, как в тумане, слышит сладкий, пронизывающий насквозь стон любимого. Его тело тихо дрожит и плавно оседает на пол. Кас подхватывает его и лёгким взмахом крыльев переносит в соседнюю комнату на постель. На руках. Прижимая к себе, как самое дорогое, что есть на свете. Присев рядом и чуть отдышавшись, он просто смотрит на дышащее экстазом любимое лицо. Потом горестно вздыхает. Нужно привести все в порядок. Последний взгляд на спящего Дина. Вроде он все сделал. Убрал и замел все следы. Ах, вот ведь глупец! Семя! Там, на стене в соседней комнате, должно остаться семя. Снова взмах руки. Кажется, все. — Спи, мой хороший. Утром ты проснёшься и не вспомнишь ничего, — Кас было протягивает руку к его лбу, чтобы выжечь воспоминания, но отдергивает ее. Нет! Он не будет. Легко погладив ровный лоб, он улыбается и прикасается к нему губами, — Для тебя это будет только сном. Я все скрыл. И ты решишь, что тебе это приснилось. Последний лёгкий поцелуй в губы. О, сладкий миг блаженства! — Люблю тебя! Так сильно, так страстно и так… обречённо и безнадёжно. Запахнувшись в плащ, он покидает дом. И вот сейчас, сидя на лавочке в осеннем парке, он просто вспоминает все это. Эта ночь… Он сохранит её в памяти навсегда. Сердце мучительно защемило. Холодные капли с веток снова градом посыпались на лицо, затекая за шиворот. «Кас! Нам надо поговорить. Кастиэль!» — настойчивый голос в голове. Что же. Дин проснулся. И зовёт его. Возможно, у него есть вопросы. Но, и это вероятнее всего, он их не задаст. Дин Винчестер никогда не спросит Ангела о том, что считает лишь сном. Тем более таким. Да и судя по голосу, он довольно сердит. Кас поднялся, стряхнул с плаща капли и раскрыл крылья…
***
Дин и Сэм сидели за столом, сосредоточенно пялясь на холщовый мешок с книгой. Проснувшись с утра, Дин вскочил на постели и удивлённо оглядел себя. Все как обычно. Он вчера прилично выпил и свалился спать в одежде. Ладно хоть ботинки удосужился снять. Но беспокоило не это. Его сон. Он был таким горячим и страстным. Там, в его грезах, его Ангел был с ним. Он целовал, ласкал и гладил. Он входил в него, сначала нежно, а потом яростно и сильно. И он сказал, что любит его. Дин дотошно осмотрел себя. Лёгкая надежда билась в сердце. А вдруг это не сон? Но нет. Никаких следов. Ни малейших. Он, как уснул полностью одетым, так и проснулся. Правда удивляло чувство некой лёгкости и эйфории. Но факты упрямо говорили, что это был лишь сон. Из ванны вышел Сэм. — Кажется, мы с тобой вчера увлеклись виски, — он сбросил полотенце и стал одеваться. — Мне всю ночь снилась Руби. — Да уж! — хохотнул Дин. — Посещение параллельной реальности явно наложило свой отпечаток. Поедим? — Сейчас сгоношу яишенку с беконом, а ты пока кофе свари, — Сэм потянулся и, надев ботинки, направился на кухню. Дин тоже натянул ботинки и прошлепал за ним. Через несколько минут они уже завтракали. — Слушай, — Дин покосился на валяющийся на полу мешок. — С книгой надо что-то решать. — А что тут решать? — прошамкал Сэм, дожевывая сендвич с сыром. — Зови Каса, пусть он разбирается, что это за хрень. — Каса? Но мы же хотели сперва показать её Бобби. — А Бобби она зачем? Да и к тому же, если вдруг она и на него действует, смысл нам её открывать? А вообще, я её боюсь. А Касу она, возможно, сейчас очень пригодится в борьбе с Рафаилом. Так что, не трахай мозг, просто зови его. — Почему я? Ты тоже можешь его позвать! — странная тревога закралась в сердце. Дин боялся сейчас увидеть Каса. Ему казалось, что он, просто взглянув в глаза, увидит отпечаток сна. И что подумает Ангел, если узреет такие картинки? — Могу, но не буду. Потому что это бесполезное занятие. Он слышит только тебя. У вас же с ним «особо глубокая связь»! — хохотнул Сэм, вознеся глаза к потолку. — Придурок, не язви! На что намекаешь? Нет у нас с ним никакой особой связи, — Дин вздохнул. Её и правда нет. Но так хотелось бы, чтоб она была. — Сам ты придурок! Это, походу, только ты не видишь, как наш пернатый на тебя неровно дышит. И чего теряешься? Помнишь Мишу? О, ему стоит сказать спасибо за многое! В том числе и за то, что мой братец теперь вмиг растерял всю свою смелость и решительность и боится даже просто позвать Ангела. А ведь вам надо поговорить, Дин. — О, чем? О чем я с ним буду говорить, Сэм? «Кас, понимаешь, я тут вдруг понял, что я тебя люблю.» Ты себе так это представляешь? Кретин! Ты его вчера видел? Да он легко послал нас на растерзание Верджелу, лишь бы достичь цели. Мартышки! Мы, твою мать, мартышки! Которых запросто можно использовать, как приманки. Ты думаешь, ему нужны мои чувства? Как это горько, осознавать, что ты лишь игрушка в могущественных руках. Кас никогда не предаст Небеса. Даже ради него. И если однажды перед ним встанет выбор — Небеса или Дин, он, не колеблясь, выберет первое. Но раньше это не смущало. Просто потому, что ему самому было совершенно без разницы, что и как делает Кастиэль. Он просто друг. Хороший, верный, но не более того. У Дина были более высокие мотивы в выборе. И для него всегда вопрос стоял так — либо Сэм, либо… Да все что угодно! Он всё отдавал без зазрения совести за жизнь брата. Собственно, и в аду он оказался по этой же причине. Просто заключил сделку, обменяв свою жизнь на его. Но ему, вопреки адским правилам, не дали 10 лет. Просто потому, что он — это он, Дин Винчестер! И вот сейчас он впервые задумался о том, что за его безрассудство ответил не только он сам. Ангел. Он спустился в жерло адской топки, чтобы вытащить его оттуда. Этого ли недостаточно? Дин бы так не смог. И за все это он испытывал к Ангелу лишь чувство благодарности. Всегда. И вот, столкнувшись в параллелях с Мишей, Дин вдруг прозрел. Его Ангел. Самый прекрасный, такой любимый. Страстный и нежный. Наверное… Во всяком случае, в его сне он был таким. И Дин до дрожи в коленях хотел воплотить этот сон в реальность. Но как? Как сказать это ему? Самое простое — это обратиться мысленно. Кас точно его услышит. Но разве он осмелится? Особенно после того, что он видел вчера. Небеса победили. Воин света остался верен им. И у Дина нет шансов. Он вздохнул. — Хорошо. Я позову его. Надо же разобраться с этой дьявольской книгой. Закрыв глаза, он мысленно обратился к Ангелу. Не прошло и минуты, как в комнате раздался шелест крыльев, и в столовой материализовался Кастиэль. Как и всегда — серьёзный и сосредоточеный. — Что случилось, Дин? — он присел на стул чуть поотдаль от стола. Он, впрочем как и всегда, старался лишний раз не нарушать личное пространство Винчестера. И прежде всего для себя. Слишком тяжело ему давался каждый миллиметр близости к любимому. — Доброе утро, Сэмюэль. — Кас, дело есть, — Дин поднял глаза, но, словив в фокус строгий синий взгляд, стушевался. — Я… Эээ. Мы… — Ну, чего ты мямлишь? — Сэм решительно поднялся и взял в руки мешок. — Кас. Короче. Вот скажи-ка нам, как мы вернулись обратно из того мира? — Вполне понятно как, — Кас слегка удивился такому вопросу. У них что, есть сомнения? Конечно, их вернул Бальтазар, начертав здесь, на окне в библиотеке знак. — Вы, видимо, забыли, как вылетели в окно? Все просто, Сэм. Бальтазар, как отправил вас туда, также и вернул обратно. Тут в комнате заискрило и резко похолодало. Да так, что зеркало, висящее на стене вмиг покрылось инеем. Дин подскочил и схватил в руки железный нож. — Призрак! Сэм, хватай соль! И буквально за минуты, на глазах изумленного Ангела, они обсыпали внезапно появившийся в комнате силуэт солью, взяв его в кольцо. Железный нож вмиг завершил работу. — Интересно, — Кас изумленного посмотрел на Дина. — А Бальтазар говорил, что вы магией не владеете. Соврал. — Не владеем. Мы ж тебе не Копперфильды! — Дин сердито схватил веник и стал сметать соль в угол, к окну. — Но разным способам в борьбе с нечистью обучены. Спасибо, что помог! — Не ерничай, Дин! Вы и сами отлично спровадили приведение, — Кас следил за его нервными попытками распихать соль под плинтуса под окном. — Это да! Но вот вопрос. Почему призрак вообще тут появился? Наш дом защищён от их вторжения. И вот такие солевые преграды везде. Так какого, спрашивается, хрена, он вообще сюда проник?! — Дин швырнул веник в угол и уселся за стол. — А ещё более мне стало интересно, какого хрена ему тут надо? Кас напрягся. Если у них везде такие солевые ловушки, то, вполне возможно, он просто не заметил такую этой ночью. И там, у окна, он не все привёл в порядок. Пальцы внезапно похолодели. И как теперь это незаметно проверить и исправить? На помощь пришёл Сэм. — Окно! Дин, это окно! Мы же разбили его вчера, когда ввалились в этот мир через портал. Наверняка и преграду разрушили. В это время опять резко похолодало. — Что-то зачастили к нам гости с той стороны! — Дин решительно поднялся. Сэм, иди проверь окно. Я разберусь. Действие по привычной схеме, и вновь материализовавшийся в комнате призрак молодой женщины отправлен восвояси. Дин решительно прошёл в библиотеку. Так и есть. Вместо окна зияла огромная пробоина. А за окном груды осколков. — Суки! Чего им всем вдруг резко потребовалось от нас? Кас! Ты же Ангел. Может, поможешь? А то где я тебе стекло найду? Иначе эти потусторонние гости достанут. Видимо, у нас есть что-то важное для них, раз они летят сюда, как мухи на дерьмо. Сэм и Кас переглянулись. — Дин, а ты часом Ангела с профессором Хогвартса не перепутал? — Сэм слегка покрутил у виска пальцем. — Он тебе что, наколдует стекло, что ли? — Ну, вообще-то я думал, что Ангелы могут все сделать. Они же — высшие существа! — Вынужден тебя разочаровать я, Дин. Но я всего лишь Серафим, а не стекольщик, — Кас окинул его ледяным взглядом. Ну вот чего он ерничает? — А жаль, Кастиэль! Серафим, бля, недоделанный! И что теперь прикажешь делать? Между прочим, это по твоей вине все так случилось! — Дин лишь обозлился сильнее, увидев этот холодный взгляд. — Угомонись! — Сэм поспешил встрять между ними. Иначе в пылу злости они сейчас наговорят друг другу гадостей. А ведь проблема, по сути, яйца выеденного не стоит. — Сейчас возьму плёнку в сарае и затяну окно. Делов то! — Сам справлюсь! Без помощников! А ты пока проверь остальные окна и двери. А то вдруг такой волной, которая нас вчера сюда зашвырнула, ещё где ловушки испортило, — рявкнул Дин и пошёл в сарай. Кас облегчённо вздохнул. Это то, что надо. — Я помогу, Сэм. Дай мне соль, я все проверю, — он быстро направился в гостиную. Вот и окно. Кас придирчиво осмотрел его. Ну конечно! Вся соль, аккуратными полосами рассыпанная вдоль всей рамы, сейчас просто разбросана по подоконнику в беспорядке. А в некоторых местах она лежит жёсткими комками. Кас замер у окна. Он явственно видел, как пальцы Дина, влажные и дрожащие, судорожно царапали подоконник, сжимая в комки соль. Как он, облокотившись на шершавые доски, опустил голову, кусая свой кулак чтобы сдержать крик блаженства. — Кас? — Дин стоял в проёме и подозрительно осматривал Ангела. — Ты чего там завис? Дин нервно комкал в руках большой рулон пленки. Он тоже на минуту завис, глядя на это окно. Потому что воспоминания его сладких ночных грез нахлынули с новой силой. Да ещё и Кастиэль, стоящий у окна… — Что? — Кас выскользнул из было поглотивших его мечтаний. — Все в порядке, Дин. Тут тоже соль рассыпалась по всему подоконнику. Я хочу поправить. Он быстро высыпал из пакета солидную кучку и распределил по подоконнику. — Да? — Дин удивлённо вскинул бровь. — С чего вдруг? В этой комнате окно цело. Да и мы ввалились в библиотеку. — Не знаю, — Кас не мог смотреть в его глаза, которые, казалось, прожигали насквозь. — Может, сквозняк сильный был, вот шторой и смахнуло. — Ах, ну да. Это вполне допустимо, — Дин усмехнулся и направился в библиотеку, заколачивать окно пленкой. Кас облегчённо выдохнул и упал на диван. Вроде поверил. Но, зная Винчестера, он это просто без ответа не оставит. И лучше сейчас поскорее ретироваться. Он заглянул в библиотеку, где братья старательно заколачивали окно. — Мне срочно нужно удалиться. — Но, Кас! Мы тебя по делу звали, — возмутился младший, вытащив изо рта гвозди. — Вечером. Все вечером. Увидимся в баре. А сейчас, простите, у меня срочное дело! — взмах крыльев, и он исчез. И уже по пути его вдруг, как камнем вдогонку, настигла тяжёлая мысль, посланная Дином. «Настолько срочное, что важнее меня, Кастиэль? Что ты пытался увидеть у окна? Или скрыть? Я хочу знать правду!» Кастиэль только вздохнул. Сбежал, как трус, боясь зелёных молний и гнева любимого. Правду? Да как ее сказать, эту самую правду? Как сказать ему, что любит до потери себя, что хочет до дрожи и что этой ночью все было по-настоящему. И его любимый на самом деле подарил себя ему. Как сказать ему, что это была лучшая ночь за миллионы лет его существования?