***
Сидя в шумном баре, слушая выступление какой-то кавер-группы, Итадори заказал себе сразу несколько крепких алкогольных коктейлей. Он зачастил появляться в этом заведении, пытаясь разгрузить голову от мыслей о Сукуне и том, где он, в конце концов, так сильно оплошал, что сейчас с ним происходит такое. Юджи проводил большую часть своего времени либо в университете, либо в этом баре, приходя домой вусмерть пьяным. Это действовало успокоительно: во время опьянения у Юджи полностью отключались мозги и память, поэтому, что было после возвращения, и виделся ли он с Сукуной в эту ночь, он не знал. Знал лишь тот факт, что алкоголь стал его лучшим другом и с этим лучшим другом он желал проводить намного больше времени, нежели с собственным соулмейтом. До чего же иронично это всё звучит. Отвратительно иронично. Горько усмехнувшись собственным рассуждениям об алкоголе и любви, он сделал глоток какого-то коктейля, который заказал наобум и поморщился: он был слишком кислым, ещё и с ярко выраженным спиртным привкусом. Но это всё было не важно. Главное — снова не знать, где пропадает Сукуна и не знать, увидятся ли они ночью. А если увидятся, то абсолютно не помнить, что будет происходить. От этих мыслей Юджи расплылся в радостной улыбке, но в душе чувствовал себя абсолютно несчастным. Запястье мерзко прожигало именем «Рёмен Сукуна» напоминая о себе из раза в раз. Юджи не мог сказать, что не любит Сукуну. Вовсе нет. Он его действительно всецело любил. В первые пару месяцев с головой нырял в омут этих алых злобных глаз, пытаясь убедить и себя, и его: Сукуна тоже его любит. Любит! Но с каждым днём Итадори понимал, что любит здесь только он, а Сукуна наслаждается страданиями. Наслаждается слезами, его слабостью, наслаждается болью, что ему приносил. Сукуна только рад был его лишний раз оскорбить, унизить или втоптать в грязь. Не брезговал он и рукоприкладством, но это происходило крайне редко. Порой Итадори думал, что судьба очень жестоко с ним поступила, подкидывая такого молодого человека в качестве соулмейта. Имя, которое ровными иероглифами легло на запястье красивым золотым цветом, ложно создавало впечатление, что его соулмейт будет похож на него, Юджи, будет таким же жизнерадостным, открытым, готовым к чему-то новому… Сукуна, казалось, был его полной противоположностью. Наверное, поэтому они и стали соулмейтами? Другого объяснения у Юджи не было, и он горестно залпом выпил весь оставшийся в стакане коктейль. Алкоголь неприятно обжёг горло, заставляя слёзы собраться в уголках глаз. Тяжело. Тяжело угасать с каждой минутой. Друзья всё время говорили, что Сукуна действует на него отнюдь не благополучно и абсолютно не так, как должен действовать соулмейт. Итадори из души компании, настоящего огонька, блестящего солнышка превратился в зомби с потухшим жёстким взглядом. А порой и с синяками на теле. Сам Итадори тоже замечал эти изменения и понимал, что он больше не выдерживает. Он хотел бы быть счастливым. Ему хватило этих восьми месяцев постоянных страданий и боли, что ему приносил Сукуна. Он искренне любил его. Но Сукуна не любил его в ответ, а это было чертовски больно. До одури неприятно. Что такого Сукуне не нравилось в Юджи он не мог сказать. Ни один из них никогда не сможет ответить на этот вопрос. И сколько бы Юджи не спрашивал Сукуну, что же он ему сделал, раз получает к себе такое отношение, Рёмен лишь неопределённо пожимал плечами и поспешно удалялся. Мир соулмейтов очень несправедлив. Пришло время для второго коктейля. — Привет. Я присяду? — голос незнакомца послышался прямо над ухом, заставляя Юджи крупно вздрогнуть от неожиданности и лёгкого испуга. Он резко обернулся и уставился на стоящего позади него парня. Черты его лица кажутся Итадори смутно знакомыми, словно он пару раз где-то его видел. — Да, конечно, — Юджи двумя руками пододвинул к себе то огромное количество разных коктейлей, что он заказал, освобождая пространство для новоприбывшего собеседника. Как только парень сел на стул напротив, Юджи протянул ему руку. — Итадори Юджи. — Я знаю, — мягко улыбнулся незнакомец, а на его щеках появились симпатичные ямочки. — Фушигуро Мегуми, — он пожал руку Итадори. Ладонь была чуть меньше, чем у самого Юджи, что заставило его невольно улыбнуться. Парень выглядел помладше восемнадцатилетнего Итадори. Он был худее, чуть ниже, казался… изящным, утончённым. Даже за мешковатой тёмной одеждой было видно подтянутое тело, но не такое накаченное как у него или, тем более, как у Сукуны. — Я часто тебя здесь вижу. И часто вижу, что ты много выпиваешь. Всё в порядке? — Мегуми без спроса взял один из коктейлей Юджи, но тот не был против. — Да, всё нормально. Я в порядке. Просто… люблю выпить. Мегуми сощурил глаза и опустил стакан с напитком обратно на поверхность лакированного деревянного стола. — Итадори, зачем ты себя обманываешь? И меня, к тому же, — в темноте помещения тяжело было рассмотреть цвет глаз нового знакомого, но отчётливо виднелись нескрываемые интерес и недовольство. Юджи сощурился в ответ. — Слушай, это ведь моё дело, не так ли? Я хочу пить — я пью. В конце концов это никак не мешает другим. — Ладно, — обычный лаконичный ответ поставил Итадори в ступор и некоторое время они молча пили заказанные напитки, лишь громкая музыка на фоне не давала тишине густым туманом улечься на собеседников. Спустя несколько выпитых алкогольных коктейлей, разум Итадори, наконец, начал затуманиваться, и он расслабленно откинулся на спинку стула, паря в удовольствии и неге от ощущения головокружения. — Мой соулмейт отвратительный человек. Он грубый, безнравственный ублюдок, который меня не любит. Я каждый день мечтаю врезать ему в нос или куда кулак прилетит, чтобы стереть эту самодовольную и самовлюблённую улыбку с его мерзкого лица… Мерзкого, но такого красивого… Я просто… Понимаешь, Фушигуро, я просто хочу любви, о которой мне рассказывал дедушка. Такой чистой, спокойной, интересной, надёжной… Я не думал, что прошу так много. Не думал, что таких базовых представлений о любви окажется… Непозволительно много. Я устал, я скажу честно. Я люблю его. Правда люблю. Как можно не любить своего соулмейта? Это же невозможно. Но для Сукуны нет ничего невозможного, он смог и это. Он настолько прекрасен, насколько отвратителен… Настолько сильно я его люблю и настолько же сильно я его не-на-ви-жу… — голос Итадори звучал надрывисто, он еле сдерживал слёзы: абсолютно не понимал, зачем он говорит об этом первому встречному. Алкоголь берёт своё, и после небольшой паузы он продолжает, глядя в потолок. — Если бы я мог полюбить кого-то другого, я бы это сделал. Мегуми, вот у тебя есть соулмейт? — Юджи резко опустил голову и взглянул на трезвого Фушигуро. Он сидел и внимательно слушал речь Итадори, подперев голову рукой. — Нет, мне только шестнадцать. Глаза Итадори увеличились в размерах, и он отодвинул свои коктейли дальше от несовершеннолетнего подростка. — Что ж ты сразу не сказал! Я бы не разрешил брать тебе свои коктейли… И вообще, где твои родители…? Или с кем ты сюда пришёл… Ох, прости, я уже плохо соображаю. Как ты сюда вообще попал? — Мегуми с лёгкой улыбкой смотрел на Итадори, который еле шевелил своим пьяным языком. Выпитые коктейли давали о себе знать в полной мере, с каждой минутой отправляя остатки трезвости в далёкое путешествие. — Всё нормально, Итадори. Мои родители заведуют этим клубом, разрешают мне в него ходить. Иногда мы здесь втроём выпиваем, но, признаться честно, я не люблю вкус спирта. Чаще беру безалкогольные коктейли. Да и опьянеть мне трудно. — Вон оно как… Повезло тебе, наверное… — Наверное, — эхом отозвался Мегуми. — Почему ты подсел ко мне? Ты сказал, что часто меня здесь видишь, ты за мной следишь? Мне стоит тебя опасаться? — пьяный мозг Итадори совершенно не понимал, что вокруг него происходит, а мир кружился словно в медленном вальсе. Ещё чуть-чуть и Юджи присоединится к нему, также пьяно кружась в пространстве. Мегуми некоторое время молчал, по его лицу было видно: он в замешательстве и думает, что лучше сказать. Итадори его выражение лица немного рассмешило, и он впервые за долгое время почувствовал себя… спокойным и счастливым. Мегуми источал какую-то надёжную ауру, на него хотелось положиться, прижаться и поплакать на плечо, высказать всю боль и несправедливость, что он натерпелся за восемь месяцев отношений с Рёменом. Юджи тут же нахмурился и потряс головой. Он не может так думать о Фушигуро, которого только встретил и предавать Сукуну, который был его соулмейтом, в конце концов. Но мысли роем проносились в голове, как только взгляд карих глаз Юджи падал на подростка напротив. Его руки и шея были… такими изящными, что, казалось, его можно было перепутать с моделью или произведением искусства. Возможно, пьяный мозг Итадори преувеличивал восприятие Фушигуро, но тот точно не был некрасивым. Даже наоборот, абсолютно во вкусе Юджи. — Я наблюдаю за тобой уже около… Месяца? Двух? Да, где-то так. Первый раз я пришёл сюда на день рождения моего отца и увидел тебя. Ты выглядел таким несчастным, таким загнанным, словно… даже не знаю. Я тогда этому значения не придал, продолжил веселиться с родителями. Но… Когда я зашёл сюда несколько дней спустя на концерт кавер-группы, ты снова сидел тут всё такой же грустный и пьяный. И всегда пил один. Тогда я уже заинтересовался тобой, но предпочёл смотреть со стороны. Наблюдать, так будет лучше сказать. Из раза в раз я приходил сюда. Через какое-то время начал приходить с определённой целью — увидеть тебя. А сегодня решился подойти. Ты мне очень понравился, Итадори. С первого взгляда. Можно сказать… Я влюбился в тебя, — голос Мегуми звучал бархатисто и ровно. Он спокойно рассказывал эту историю, словно это было чем-то повседневным. Юджи подавился воздухом, когда Мегуми сказал, что влюбился в него. Что? В него? Влюбился? Но ведь он не его соулмейт. Да и у Юджи уже есть парень, о чём может идти речь. Итадори сильно смутился. Значит, он может кому-то понравиться? До тех пор, пока человек не встретит свою родственную душу, он может влюбляться в разных людей, но это абсолютно не те чувства, что соулмейты испытывают друг к другу. Да, это любовь и её нельзя назвать поверхностной, ведь многие люди, которые так и не смогли встретить своего соулмейта по разным причинам живут с такими же людьми. Строят семьи, любят друг друга. От мыслей об этом у Юджи сильно защемило сердце. Больно до невозможности. Даже не-соулмейты любят друг друга, а его родственная душа, его партнёр, предназначенный ему Богом, Вселенной или природой… не так уж и важно, кем конкретно. Его партнёр его не любил. Юджи трясло от чувства несправедливости. Казалось ещё немного, и он разобьёт пару пустых стаканов, что стоят у него перед носом — настолько сильно им сейчас управляли алкоголь и обида. — Извини, мне нужно отойти, — Юджи стремглав направился в туалет. Опираясь на керамическую раковину он смотрел на себя в зеркало. Юджи никогда не страдал плохой самооценкой… До появления в его жизни Сукуны. Он топтал его, напоминая, насколько же сильно тот ничтожен по сравнению с самим Сукуной. Ни раз напоминал, что ему с ним не место, и что природа жестоко поиздевалась, посылая ему в партнёры такого сопляка вроде Итадори. Слёзы обиды мигом заполнили глаза. Это тяжело. Впервые пьяный мозг не мог просто выкинуть из головы то, что происходит в его повседневной жизни — а именно Сукуну; его слова, его действия. Алкоголь в этот раз оказался полностью бесполезен. Может он мало выпил? Ему надо прийти в себя, вернуться к собеседнику за столик и заказать ещё пару крепких коктейлей. Когда он успел стать такой размазнёй? Это же… мерзко. До одурения мерзко. От внезапного приступа злости на себя, на свою бесполезность, Юджи беспамятно ударил по стене, оставляя на плитке несколько трещин и кровавый след. — Итадори, ты что творишь? Сам же потом будешь платить штраф за порчу имущества. Приди в себя, — голос Мегуми прозвучал громко, разнося недовольство и удивление эхом по уборной. Он подействовал на Юджи, словно укоризненный хлыст: тот резко убрал руку от плитки, отшатываясь к противоположной стене, сползая по ней в абсолютном изнеможении. — Знал бы ты, как я устал… Всего лишь хочу быть любимым… Большего не прошу, — Юджи шептал, но в стенах туалета его голос звучал вполне слышимо. Мегуми сел напротив. — Ты хотел бы рискнуть и уйти от него? Попробовать новую жизнь? — Мегуми тоже шептал. Юджи поднял разочарованный взгляд на Мегуми, пытаясь найти в них смысл сказанных им слов. В свете лампочки в туалете Итадори, наконец, смог рассмотреть получше глаза Мегуми. Тёмно-синие океаны. Итадори завороженно наблюдал за бликами отражающейся лампочки. Мысли вылетели из головы моментально, лишь одна крутилась на языке. — У тебя такие красивые глаза, Мегуми… — Итадори сам не заметил, как восхищённо произнёс эту фразу, неотрывно смотря прямо в океаны напротив. Он не заметил, как назвал подростка по имени, хотя, вообще-то, они не переходили грань формальности… Он не заметил, как лицо Фушигуро постепенно приближалось к его собственному… Но точно заметил, как взгляд Мегуми потемнел, словно в этих океанах разразился шторм. Мягкое прикосновение губ подростка ощущалось как что-то прекрасное, правильное и такое нежное, что и без того пьяный и слабо соображающий мозг старшего отключился вовсе. Наконец, наступила та самая стадия опьянения, которой он добивался из раза в раз приходя сюда. Так странно, что в этот раз этому поспособствовали не алкогольные коктейли, а малознакомый подросток, чьё присутствие здесь, по факту, считалось незаконным. Мегуми пододвинулся ещё ближе, садясь впритык к Юджи, не разрывая лёгкого прикосновения губ. Наконец, он мягко обвёл обкусанные губы Юджи влажным языком, и рот старшего непроизвольно открылся, впуская настойчивого Мегуми в своё пространство. Мыслей о Сукуне не было вовсе, лишь губы, губы, губы подростка напротив. Всё казалось таким правильным. Словно вот его соулмейт, сидит напротив и целует его, так бережно поглаживая ладонями лицо; так нежно смакуя его губы; так томно дыша. Положив свои собственные ладони на затылок Мегуми, он на несколько мгновений представил Сукуну на его месте, и сердце защемило и от понимания, что это то, о чём мечтает Юджи больше всего на свете, и от понимания, что его мечтам сбыться не суждено. Вместо ласковых поглаживаний волос Фушигуро, он мягко оторвал его от себя, тяжело дыша. — Ты что творишь? У меня же есть парень! Я не могу так делать, это неправильно… — взгляд Мегуми мгновенно стал ещё жёстче и темнее, от чего Юджи почувствовал дрожь по телу. Словно смотрел в глаза Сукуны, но… Взгляд Мегуми не выражал той грубости и холодной напыщенности, что выражал обычно взгляд Рёмена. Юджи не чувствовал дикую панику, смотря в глаза напротив, лишь небольшое покалывание тревоги в кончиках похолодевших пальцев. — Сукуна из раза в раз делает тебе больно. Ты думаешь, я не видел твоих синяков? Ошибаешься. В тот момент я хотел вырвать ему глотку за то, что делает тебе больно. Ты позволяешь ему с собой так обращаться, потому что он твой соулмейт? Не считаешь ли ты это неуважением к себе? У тебя слишком идеалистичные представления об отношениях родственных душ. Забудь об этом. Порой даже в таких отношениях может быть плохо, и ты не обязан это терпеть. Уходи от него, Итадори. Я прошу тебя, позаботься о себе, иначе от тебя скоро ничего не останется. Не останется ни малейшей крошки — он «съест» тебя целиком; выпьет, словно ты вино в его бокале и даже глазом не моргнёт. Ему нравится управлять тобой, словно ты его марионетка, дергать за ниточки вины, боли и слабости, которые внушил тебе он. Юджи, ты сильный. Посмотри на себя! У тебя крепкое тело, красивая внешность, но главное, — Мегуми поднял голову Юджи за подбородок, вновь оказываясь непозволительно близко для человека, у которого есть соулмейт, — у тебя смелая и невероятно яркая душа. Почему ты даёшь ему себя гасить? Юджи, пожалуйста, ответь себе на все эти вопросы, прежде, чем вновь встретишься с ним, — Фушигуро поднялся на ноги и развернулся, чтобы выйти из уборной, но крепкая хватка Итадори не позволила ему сделать хотя бы шаг по направлению к двери. Тёмноволосый обернулся, смотря на Юджи с каким-то недоумением, проблеском надежды и…? Итадори всё ещё пьян, а после поцелуя с Мегуми он совершенно перестал понимать суть происходящего. Всё, что ему хотелось — это безостановочно ощущать тепло и уверенность Мегуми, что он излучал, когда находился рядом с Юджи. — Фушигуро… Не уходи, прошу. Мне с тобой так хорошо… — язык Юджи еле двигался, но Итадори говорил это от чистого сердца: ему действительно впервые за столько времени было спокойно и хорошо. Мегуми мягко улыбнулся и протянул руки, чтобы помочь Юджи подняться на ноги. После он подошёл к нему поближе, шепча на ухо: — Я провожу тебя до дома.***
Путь в такси они провели молча, но пальцы их рук были переплетены, а голова пьяного Юджи мирно покоилась на плече Мегуми. Пальцами второй руки Фушигуро мягко поглаживал волосы предмета воздыхания. Юджи не без помощи Мегуми вывалился из такси, еле шевеля ногами. Подросток порылся в карманах Юджи в надежде найти ключ от квартиры и спокойно выдохнул, когда нащупал металлический предмет. Он закинул руку Итадори себе через плечи подхватывая его под талию. Хоть физическая подготовка Мегуми явно уступала Итадори, он вовсе не был слабым, но чтобы дотащить пьяное тело Юджи ему потребовалось приложить некоторые усилия, особенно помогая ему подниматься по лестнице на третий этаж. Квартира Юджи была совсем небольшой и встретила их маленьким, но вполне уютным коридором. Аккуратно усадив его на обувной стульчик, он помог ему снять обувь и достал тапочки, что нашёл в обувнице. — Вот и всё. Иди спать, отдыхай. Завтра тебе наверняка на учёбу. И снова Мегуми развернулся в сторону выхода, с мыслями, лишь бы Юджи вновь схватил его за руку, не давая уйти. Прося остаться. Так и произошло. Ладонь Юджи крепкой хваткой, словно лиана, обвила запястье Мегуми, не давая тому сделать ни шагу вперёд. Сердце Мегуми затрепетало от нежности и разрывающей его влюблённости. В этот момент он думал, как же любят соулмейты, если он так сильно любит Итадори? Неужели любовь родственных душ ещё глубже? Ещё более нежная и прекрасная, чем то, что чувствовал Мегуми к Юджи? Трудно было представить это. Фушигуро казалось, что ни одна родственная душа не может сравниться с Юджи и чувствами подростка к нему. — Не уходи. Останься. Большего и не нужно было. Мегуми подлетел к Юджи, подхватывая его под спину и колени, словно невесту, и, быстро скинув свою уличную обувь, прошёл вперёд, открывая первую попавшуюся дверь и вполне удачно: это оказалась спальня. Мегуми бережно уложил Итадори на кровать, а тот резким движением руки притянул его за рубаху к себе, вовлекая в абсолютно необдуманный, но такой необходимый нежный поцелуй. Сердце то и дело билось в тревоге и противоречиях, но ощутить, наконец, ту самую равнозначность в отношениях было слишком опьяняюще и крышесносно. Как мало человеку, оказывается, нужно для счастья: лишь почувствовать себя любимым и нужным с человеком, который любит тебя в ответ. Когда Мегуми оседлал лежавшего Юджи, а его ладони опустились на грудь, лаская соски через ткань хлопковой футболки, Итадори выгнулся навстречу ласковым движением пальцев рук подростка. Свои собственные ладони он держал на щеках Мегуми, поглаживая большими пальцами его скулы. Одежда постепенно освобождала их разгорячённые тела. Поцелуи становились всё более и более глубокими, чувственными, немного жёсткими. Они кусали друг друга за губы, оттягивали их и тут же зализывали небольшие ранки, что образовывались после огрубевших ласок. Стоны, вырывающиеся у обоих, становились всё громче и развратнее. Особенно, когда ладонь Мегуми накрыла возбуждённую плоть Итадори. От нежности и осторожности Фушигуро у Юджи спёрло дыхание, и вырвался очень громкий нетерпеливый стон. — Мне так нравится слушать тебя, Итадори. Пожалуйста, не сдерживай себя. Я хочу знать, что делаю всё правильно и тебе приятно, — томный шёпот Мегуми раздался прямо над правым ухом Юджи, а тот, в знак того, что он всё понял, застонал ещё громче, — молодец. Вот так… — ладонь Мегуми проскользнула к члену, аккуратно поглаживая головку и размазывая прозрачную естественную смазку по коже большим пальцем. Таз Юджи дёрнулся вверх, к руке Мегуми, желая получить больше ласок. — Что ты хочешь, Юджи? Скажи мне, — Мегуми снял боксеры с Итадори. Голый, пьяный и смущённый Юджи лежал на кровати и смотрел мутным возбуждённым взглядом на полуголого Фушигуро. Он осмотрел его с ног до головы, но взгляд остановился на вставшем половом органе Мегуми, и член дёрнулся от фантазий, что только что ему подкинул мозг. Итадори смущённо отвёл взгляд, закрывая своё лицо руками, прекрасно осознавая, что Мегуми видел его реакцию, видел его взгляд, но пьяный мозг не мог до конца правильно воспринять эту информацию. — Не смущайся. Мне очень приятно, что ты так на меня реагируешь. Позволь мне сделать тебе приятно, Юджи. Позволь мне получить удовольствие вместе с тобой, — Мегуми выудил из своего рюкзака презервативы и бутылёк смазки, и у Юджи даже не возникло вопросов, откуда у подростка такие вещи с собой. Не сейчас. Это абсолютно не имело значения, когда он был полностью обескуражен сказанным Мегуми ранее словами. Он хотел сделать Юджи приятно. Он хотел о нём позаботиться. Хотел, чтобы ему было хорошо. Слёзы от неопределённости и чувства вины собрались в уголках глаз и медленно скатывались с глаз. Нависший моментами позже Мегуми мягко вытер слёзы одной рукой, другой вновь оборачивая руку вокруг возбуждённого члена Итадори. — Всё хорошо, Юджи. Не думай ни о чём. Просто позволь мне сделать тебе приятно. Позволь себе узнать, что бывает не только больно и не только грубо, — Мегуми мягко поцеловал Юджи, а тот затрясся, ещё больше начиная плакать. Ощущение собственной никчёмности и беспомощности захлестнуло Юджи с головой. Мысли о том, что он вновь поступает неправильно с Сукуной, тяжёлыми камнями легли на его плечи, а запястье с меткой, казалось, прожигало какое-то пламя. Но все эти мысли в миг улетели, когда Фушигуро мягкими поцелуями начал спускаться вниз, к возбуждённому органу Юджи. Тот запротестовал. Мегуми недоумённо поднял глаза на Юджи. — Мне ещё… никогда этого не делали… — тихо, еле слышно произнёс Юджи, не зная, куда деть свои собственные ладони от смущения. Мегуми улыбнулся, вновь поднимаясь к Итадори. — Я тоже этого ещё не делал. Юджи, сегодня мой первый раз, и я всегда мечтал разделить его с кем-то особенным. Ты для меня особенный, я в этом уверен. Я не обещаю, что это будет невероятно, но… Я постараюсь, — Итадори не смог сдержать себя от удивлённого, но ужасно пошлого тихого стона, на что получил самодовольный поцелуй от Мегуми в висок. — Вот умница… Похвала, все эти нежные слова, эхом раздавались в подсознании Юджи, ложась ровным слоем куда-то на задворки собственной памяти. Нежные поглаживания, бархатистый хриплый голос Мегуми сводили Итадори с ума. Он так мечтал услышать подобное от Сукуны, но из раза в раз получал лишь грубость и оскорбления. Сейчас у него спросили чего он хочет, выразили потребность в разделении удовольствия от первого раза. От понимания всей ситуации пальцы на ногах подогнулись, а разведённые колени затряслись от возбуждения. — Мегуми… — тот вновь поднял на него взгляд. — Я… Я хочу медленно и нежно, — и вновь смущённый взгляд, и вновь мягкая улыбка и поддерживающие мягкие массажные движения в области щёк. — Всё будет так, как ты захочешь. Никогда ещё до этого не было так, как захочет Юджи. Его первый раз был очень болезненным и жестоким, как и все последующие. Сукуна никогда не интересовался тем, что хочет Итадори, поэтому такие слова оказались очень… нужными, важными. Услышав их только сейчас, когда почти год спал со своим соулмейтом в одной постели, он ощутил то, что теряет что-то очень важное. Теряет время на того, кто его не любит и не уважает. Плевать на эту природу. Плевать на всё. Хотя бы на одну ночь Итадори хочет быть любимым и важным. И пускай это будет не его родной Сукуна, а подросток Мегуми — это не имеет сейчас значения. Возможно, стоит признаться, что Итадори эгоист. Возможно, Сукуна сейчас беспокоится, звонит в сотый раз на выключенный телефон, но… Плевать. Это бред. Сукуна никогда о нём не беспокоился. Теперь без единых сомнений. Юджи смог расслабиться как раз в тот момент, когда язык Мегуми влажной дорожкой прошёлся от основания пениса до его головки. Ох. Кажется, это звёзды в глазах. Он точно видит ночное небо, иначе он не может объяснить, почему он так реагирует на неловкий и неопытный язык Мегуми, который творит такие приятные вещи. Стоны Итадори то и дело эхом раздавались по комнате, отскакивая от стен, будто соревнуясь с хлюпающими звуками от Мегуми. Звук этот был таким же развратным, как и сосущий его член Мегуми. От вида такого раскрепощённого и не менее возбуждённого парня, Юджи почувствовал, как скоро он кончит. Оторвав от себя Мегуми и грубо притянув его в развратный поцелуй за волосы, он постарался успокоить приближавшуюся к нему развязку. — Я хочу тебя, Мегуми… — с мольбой в голосе произнёс Юджи. Возбуждённый до предела Фушигуро еле сдерживал себя от того, чтобы грубо не вытрахать Юджи, выбивая из него каждый желанный и пошлый стон. Но он обещал сделать Итадори приятно, и если Юджи хочет нежно и медленно — так и будет. В его половой жизни и так уже хватило всякого ужаса и насилия. Мегуми хотел показать ему ту сторону, что с Сукуной он никогда не увидит. Нежность, заботу и ласку. Поэтому аккуратно потянувшись к смазке, он выдавил достаточное количество и распределил меж трёх пальцев. Излишками он смазал тугое кольцо мышц ануса, начиная аккуратно проталкивать в него средний палец. Юджи зашипел и дёрнулся от болезненного ощущения. Мегуми вновь навис над ним, осыпая лицо нежными поцелуями, медленно, даже слишком медленно, проталкивая свой тонкий длинный палец вглубь кишки. — Потерпи. Скоро будет приятно, я обещаю. Только расслабься, пожалуйста. Не зажимайся… — Юджи сделал так, как его просили, глубоко дыша то носом, то ртом, хватаясь пальцами за плечи Фушигуро. Возможно, на утро на них останутся следы или царапины, но это не имело значения. Намного важнее был тот факт, что Мегуми был с ним нежен и обоим было приятно. Как он и обещал. — Вот так, — нежность Мегуми поражала, казалось, не только Итадори. Сам Мегуми получал незабвенное удовольствие от того, что смог, наконец, доставить тот кайф Юджи, что он заслужил. Уверенность просачивалась через каждую клеточку тела Фушигуро, заставляя Итадори буквально млеть от прикосновений подростка. Спустя время к первому пальцу добавился и второй, всё также мягко проникая и двигаясь внутри. Юджи крупно дрожал, когда кончики пальцев задевали простату. А когда добавился третий палец, Юджи и сам уже насаживался, сгорая от нетерпения ощутить Мегуми внутри. Поняв намёк, Фушигуро с громким хлюпающим звуком вытащил пальцы из кольца мышц Юджи, заставляя того подавиться воздухом. Он в нетерпении ёрзал, пытаясь придвинуться к Мегуми, который сосредоточенно надевал презерватив на свой возбуждённый пенис. Вновь открыв бутылёк с прозрачной смазкой, он смазал и дырочку Юджи, и свой член, подставляя голову ко входу. Сдерживать себя в данной ситуации было нереально сложно, но жизненно необходимо, иначе чем он отличается от Сукуны? С Мегуми Юджи должно быть хорошо. Войдя немного резким толчком в тугое кольцо мышц, Фушигуро громко, даже слишком, простонал, а вслед за ним простонал и Юджи. Мегуми крупно трясло от возбуждения и нулевой сдержанности. — Ох, Юджи, ты такой узкий… Прости, если будет больно, мне очень сложно сдерживаться. Прости меня, прости… — Мегуми резковатыми рваными движениями входил всё глубже и глубже, заставляя Юджи сжиматься вокруг него от неприятных ощущений и боли. Он зажмурился, но всё же старался дышать. Мегуми обещал, что будет приятно, он обещал, что позаботится о нём. Значит, так и будет. Итадори ему верил. Рвано, но чуть более медленно выйдя из Юджи наполовину, он вновь постарался войти неспешно и нежно, вкладывая всю свою выдержку в это движение, заставляя Юджи сладко простонать. Но когда в очередной раз на такое движение Юджи простонал его имя, своим сладким и пошлым хриплым от громких надрывистых стонов голосом, крыша Мегуми буквально взорвалась. Он сел, утягивая за собой Итадори, позволяя ему ещё глубже усесться на член Мегуми. Тот удивлённо распахнул глаза, когда оказался поверх своего любовника. Поняв намёк, точнее, осознав полный контроль над ситуацией, тот задал ту скорость, что была ему необходима. Нежный темп, не слишком быстрый и не слишком медленный, заставил Юджи сладко постанывать куда-то в область шеи Мегуми. Тот мягко обхватил своими ладонями ягодицы Юджи, прижимая его ещё ближе. Языком он проходился то по одному соску, то по второму, вызывая несдержанные стоны у парня сверху. Когда с особо глубоким толчком член Мегуми попал прямо по простате, Юджи с громким звуком «о» опрокинул голову назад. Фушигуро вновь поменял их местами, закидывая ноги Итадори к себе на плечи и пододвигая его за талию к себе ближе. Толчки стали глубже и грубее, но нежность, что так старался сохранить Мегуми, легкой вуалью растеклась по комнате. И пускай их секс уже мало напоминал медленный и нежный, любви и этой самой нежности в нём было хоть отбавляй. Громкие и хриплые стоны то и дело доносились со рта парня, когда член Мегуми чётко попадал по нужной точке, посылая множество электрических разрядов по телу Юджи. Он крупно затрясся, когда ощутил, что ещё немного — и он кончит. Кончит так, как никогда раньше. Узел удовольствия завязался внизу живота, заставляя мышцы беспорядочно и сильно сжиматься вокруг полового органа Фушигуро. Тот с рыком прижал Итадори к матрацу, переходя на совсем животный и быстрый темп, что не могло не устроить Юджи и привело к разрядке Мегуми. Понимая, что он кончит первым из-за своей сексуальной неопытности, он мягко, но быстро, стараясь попасть в такт собственным движениям, начал дрочить член Юджи, доводя его до той неги, которой он никогда не испытывал со своим соулмейтом. Белёсая жидкость стрельнула прямо до подбородка мощной струёй, заставляя Юджи выгнуться в пояснице с очень пошлым и громким стоном. Сам Мегуми, от вида кончающего Юджи почувствовал удовольствие, которое ещё ни с кем никогда до этого не испытывал. Одинокая дрочка в душе несравнима с тем, что он только что почувствовал с Итадори, изливаясь в презерватив, выкрикивая его имя. Оба зачарованно смотрели друг на друга, и оба понимали: ещё никогда в их жизнях не было ничего подобного.