Vampires Will Never Hurt You

Тот же день, 7 марта. Когда Костя собирался на работу, Юра решил, что пора бы и ему возвращаться домой, хватит таскаться по гостям. Уралову, честно, было не по пути подвозить его, но мужчина всё-таки настоял хотя бы на том, чтобы они вместе приехали к офису, где у него должно быть внеочередное совещание, а дальше Юра на метро доедет до своей станции вместо того, чтобы несколько раз менять транспорт и идти пешком. В машине Костя рассказывал истории из прошлого, про него и Татьяну. Татищев привык, что мужчина редко говорит о собственной жизни, поэтому любые подробности о нём Юра охотно слушал, не перебивая и чуть ли не затаив дыхание. Татищев недавно отметил про себя странную мысль: все его друзья сейчас, кроме Ани и Ксюши, с которыми он встретился благодаря тому, что они как раз почти одногодки и учились в одном классе, старше, чем он сам. Конечно, благодаря материальному состоянию своей семьи и поведению Юра пользовался популярностью в школе, часто устраивал тусовки, на который мог заявиться кто угодно, что ещё больше увеличивало круг его знакомств. Однако жизнь его потрепала в один момент, в корне изменив, поэтому он теперь стремился иметь вокруг себя поменьше людей. С Ильёй у него разница в шесть лет, с Зиной в пять, а с Костя и вовсе старше него на целый десяток. Парень не понимал, то ли это его тянет на людей постарше, потому что они уже (в большинстве своём) преисполнились, есть чему поучиться у них, а также огромный плюс — нет какой-то драмы, у занятых взрослых нет времени на это, то ли он кажется старше и именно поэтому они не ощущают дискомфорта рядом с ним. Он не знал точно, но забавным было то, что ровесников в его окружении совсем не было — или старше, или младше. Распрощавшись, Юра, как и планировал, спустился в метро. Народу утром, да ещё и на центральной станции было много, образовалась целая толпа, совершенно разношёрстная. Офисные трудяги, школьники и студенты, пенсионеры, прочие работяги, — все поглядывали на часы над тоннелем и ждали поезда. Еле втиснувшись в один из последних вагонов, Юра оказался прижат какой-то странноватой компанией подростков прямо к стене, поэтому телефон из кармана джинсов он вытащил с трудом. Ехать было четыре станции, на одной из остановок телефон, неожиданно поймав связь, отобразил новое сообщение от Зины, зовущей друга попить вечерком пива. Немного подумав, — просто для приличия — он дал положительный ответ. В конце концов, они давно не виделись, точнее, виделись, но толком поговорить им не удалось. Уставший от нахождения в толпе, спешащей кто куда, от этой суеты — парень жил по иному принципу — Юра по приходе в свою квартиру, где он в последнее время редкий гость, сразу улёгся спать, даже не переодеваясь. Спал он плохо, то и дело просыпаясь без видимых на то причин. Полностью оклемался он только к пяти часам вечера. Поворочавшись ещё немного, парень пришёл к выводу, что больше сон к нему не явится. Пришлось встать и пойти наводить порядок в доме. Несмотря на то, что частенько Татищев не появлялся здесь, а также любил оставлять перед уходом полнейший хаос, ему больше по душе был порядок. Наверное, к этому его приучила мама, гонявшая всех пятерых детей убирать дом с верху до низу каждые три дня, хотя у семьи имелась возможность пользоваться услугами клининга. Первым делом Юра снял постельное с кровати, разгрёб шкаф и достал всё то, что требует стрики, и запустил набитую стиральную машинку, рядом с которой покоилась превосходящая по размерам предыдущую куча вещей. Затем он включил робот-пылесос и направился мыть посуду, которой в раковине и у раковины накопилась целая куча. Родители подарили Юре квартиру, как и Камалии до этого, и Данису, когда ему стукнуло шестнадцать лет. Квартира находилась в недавно построенном жилом комплексе, в одном из цветных домов нового спального района. Рядом метро, множество магазинов, парк, по которому каждый вечер при свете фонарей прогуливалось множество людей. В общем и целом, отличное месторасположение, две комнаты, не считая кухни, кругленький ценник. Казалось бы, что ещё нужно для счастья? Но Юре в первую очередь нужна была свобода, свобода от семьи, от родителей. Поэтому вскоре без их ведома, подделав подписи на документах, он продал её и на вырученные огромные деньги собирался жить, оборвав все связи с родственниками. Но он совсем не ожидал, что, когда схема раскроется, его вышвырнут из дома во время крупной ссоры с отцом. Некоторое время ему пришлось жить с Аней в квартире её бабушки, и их соседство было великолепным, но Юра хотел быть самостоятельным. Найдя относительно дешёвое и одновременно симпатичное жильё на Уралмаше, он переехал. И таким образом, он уже второй год жил в однушке с современным ремонтом в не очень благополучном районе, зато в своей. Родители, конечно же, старались наладить связь со средним сыном, отправляя деньги на одну из карт ежемесячно, иногда поздравляя с праздниками, но Татищеву хорошо жилось и без семьи. Аня про себя усмехалась «самостоятельности» друга, ведь он жил в квартире, которую приобрёл на средства, вырученные с купленной родителями квартиры, нигде не работал и тратил родительские деньги. Сама она мечтала жить и расти в таких же условиях, а не перебиваясь до тринадцати лет на маленькую пенсию бабушки, а затем лишь на собственным трудом заработанные деньги и материальную помощь от Юры, получать которую ей каждый раз было до крайности некомфортно. Юра закончил генеральную уборку — других у него не было — и даже успел бездумно полистать ленту соцсетей до прихода Зины. Около семи часов по квартире раздалась трель домофона. На пороге она показалась не одна, а со своей дочерью Катей. Несмотря на то, что отцом девочки был один из клиентов Зины, кто конкретно, она так и не выяснила, она с огромной любовью относилась к ней вот уже четыре года. С самой женщиной Татищев познакомился пять лет назад, когда ему только недавно исполнилось пятнадцать лет, и в честь такого события ему требовалось организовать празднование со своими друзьями и знакомыми, где, само собой, не обойдётся без алкоголя. Именно Зина стала той, к кому Юра подошёл, чтобы попросить купить выпивку, ведь Илья в тот день был занят до самого вечера, и надо как-то выкручиваться. Молодая женщина, выглядящая вышедшей из паблика «типичная анорексичка» с кругами под глазами и сигаретой во рту, показалась парню отличной кандидатурой. Она согласилась, прошлась с Юрой по магазину, пока он складывал бутылку за бутылкой в красную корзину, и даже успела немного поболтать с ним. На этом их первая коммуникация закончилась. Кто бы мог подумать, что они встретятся вновь этим же вечером, когда оба выйдут покурить ночью. Пьяный и весёлый Татищев, прогуливаясь в одиночестве вокруг дома, в котором они на вечер сняли квартиру, заметил знакомый силуэт в темноте, идущий прямо на встречу; женщина плакала. Несколько часов они просидели на низком железном заборчике у одного из подъездов дома, где, как оказалась, жила Зина. Вторая встреча завершилась обменом контактами. -Чё, как ты? — первое, что спросила девушка, снимая куртку, пока Юра тискал Катю и помогал ей снять ботинки. -Пойдёт, — улыбнулся он вымучено. -Славно. Я тоже, — она подняла девочку на руки, которая тянулась к Юре, впихнув парню в руки пакет со звенящими бутылками. На небольшой кухне Зина устроилась за барной стойкой на высоком стуле напротив телевизора, открывая пару полупрозрачных коричневых бутылок. Татищев в это время включал на Ютубе выбранную наугад реакцию на трешовый выпуск «Пусть говорят», а Катя смирно сидела рядом, рассказывая про свою новую куклу. -Катюш, прогуляйся до другой комнаты, — в какой-то момент попросила Зина. Девочка послушно встала и ушла, взяв из маминых рук телефон, чтобы поиграть. Юру вообще удивляло то, насколько ангельским ребёнком она была, особенно в сравнении с его младшей сестрой, что забавно, тоже Катей, — Юр, можно спросить? -Спрашивай, — отозвался он. Он напрягся, предчувствуя серьёзный разговор, однако никогда Зине не запрещал лезть в его личные дела, зная, что она одна из немногих, кто в действительности понимает его и принимает полностью без желания изменить. -Как там твоё здоровье? — она особенно выделила последнее слово, — Не надумал в больничку сходить? -Мы уже обсуждали это, Зин, — раздражённо закатил глаза Юра. Чересчур много людей в последнее время крайне озабочены его здоровьем, и любого такое внимание бы обрадовало, но не Татищева — он всё для себя давно решил. -Ты не понял. Я знаю, как тебя заебали все со своими намёками откиснуть в рехабе, но я не об этом, — она сделала небольшую паузу, а Юра отвёл глаза в сторону балкона, поняв, в какое русло заходит их разговор, — Ты собираешься лечиться от ВИЧ`а? Я знаю, что тебе вообще не хочется вспоминать об этом, но… Ещё ведь не поздно. -Да знаю я, что время есть, — Юра отлично разбирался в своём диагнозе. После того, как в восемнадцать лет его огорошили подобным известием, он ночами проводил в интернете, смотря видео и читая статьи: чтобы не перейти на последнюю ступень «лестницы в небеса» — СПИД, необходимо лечиться, регулярно принимая лекарства и проходя обследования, до самого конца жизни, — Ты представляешь, что будет? Я тебе уже объяснял. Приду я в клинику, даже частную, в конце концов куда-нибудь да утечёт инфа, что сын отельного магната Татищева ВИЧ`ёвый, да и нарик к тому же. Мной семья и без того не гордиться, а тут я окончательно её опорочу. -А тебе давно не плевать на них?! — воскликнула Зина, разводя руками, — Я не заметила, чтобы ты стремился поддерживать их репутацию, шатаясь по ёбанным притонам. Юра, не находя, чем возразить, продолжил упираться взглядом в стекло балкона, за которым виднелось лишь темное небо ночного города. Он гробил своё здоровье намеренно, чтобы побыстрее умереть, а не мучиться, тратя деньги на лекарства или смирно сидеть и ждать мучительной симптоматики прогрессировавшей болезни. К тому же, рано или поздно по его нынешнему плану он всех заебёт своим поведением, родители окончательно отвернуться от него, и больше никому вокруг не будет принадлежать его жизнь — он будет предоставлен сам себе и уходить будет легче. Наверное. Вот только теперь его тайну — причину, по которой он на самом деле занимается этим — знает не только Зина, участвовавшая в этой истории с самого начала, но и Костя, с которым он совершенно бездумно поделился. Вместо ответа на последнюю реплику подруги Юра рассказал ей это. -То есть ты вместо того, чтобы с Анькой или Ильёй поговорить, выложил всё чуваку, которого знаешь, типа, сколько, два месяца? — конечно, Зина понимала, почему Татищев творит такое — скрывается от близких, от которых не хочет лишней жалости, но иногда ей так обидно было за Камскую, которая столько вытерпела от друга, и до сих пор не знает всей правды. -Я не знаю, зачем, — выдохнул Юра, поджигая сигарету, — Мне просто в тот момент пиздецки хотелось рассказать кому-то. Но он вроде нормально отреагировал на всю историю, и мы больше эту тему не трогали. -А… Костя прям всё знает? — Татищев кивнул. Под «всё» она подразумевала полную историю Юриных похождений, включая то, из-за чего у него теперь есть диагноз. Зина замолчала, возвращаясь мысленно к истокам. Раньше они с Юрой, особенно когда ему было семнадцать, а Зине двадцать три, много времени проводили вместе, точно больше, чем сейчас, но при этом Татищев не знакомил Зину с кем-либо из своих друзей, также как и сама девушка его. Однажды они ехали на дачу Зининой матери — она, естественно, была не в курсе — и попали в аварию. Девушка благодарила Бога за то, что Кати тогда в машине не оказалось — она была у её дедушки в тот момент. Если Татищев едва пострадал, то Зина была в ужасном состоянии — удар от другой машины пришёлся в её сторону, и ей требовалось не только несколько операций, а после и долгое наблюдение в больнице, но и срочное переливание крови. Однако в больнице, находящейся в маленьком городе по пути от Екатеринбурга, не оказалось банка донорской крови вообще, поэтому Юра, узнав об этом, тут же вызвался добровольцем — у них с Зиной была одинаковая группа. Хотя ему было всего семнадцать и по закону стать донором он мог лишь достигнув совершеннолетия, он дал главврачу крупную сумму, и ему позволили. Иногда Зина думала о том, что было бы лучше, если бы врач от взятки отказался: тогда бы медсестра второпях не схватила использованный шприц, от которого Татищев и заразился. Вскоре Зине полегчало, и они должны были вспоминать эту историю как что-то, что обошлось без последствий для них обоих, никто из знакомых Юры даже не знал об этом инциденте. Но судьба распорядилась иначе. По прошествии трёх месяцев Татищев заболел фарингитом, который не проходил целый месяц, тогда терапевт порекомендовала ему провериться на ВИЧ. Татищев посмеялся про себя, но последовал совету. Результат его совсем не обрадовал. И так Зина вот уже три года винила себя. Юра иногда мысленно возвращался к моменту, когда он позволил себе слабость — не смог держать всего в себе и, прогнав Таню и Аню из комнаты, рассказал обо всём Уралову. Татищев до сих пор не мог понять, зачем ему понадобилось оправдываться перед мужчиной, не проще было бы придерживаться своей идеи, этого ебанного плана по вытеснению себя из жизни остальных, а ещё лучше, честно признать, было бы никогда не впускать Костю в свою жизнь. Так стало бы проще всем. Однако этого всего лишь «было бы». Парень ощущал себя на несколько мгновений, выкладывая эту часть своей жизни, правду, настолько легко и свободно, но при этом все внутренности скручивало от волнения: он боялся оторвать взгляд от пола, посмотреть в лицо Кости, узнать его реакцию. Но ничего страшного не произошло, мир не рухнул, а Уралов не стал поднимать больше эту тему, в его взгляде Юра не уловил ни грамма жалости, ни тогда в комнате, ни после этого разговора. -Всё, бля, давай не об этом, — первым прервал молчание Юра, заставляя себя вынырнуть из мыслей, уносящих всё дальше от реальности, словно волны. -А чё, в тишине сидеть будем? — с усмешкой отозвалась Зина, перехватывая из рук Татищева зажигалку. -Нет. Не знаю, — он обвёл взглядом кухню, будто предметы мебели могли дать ему ответ, — О, слушай, у меня в холодильнике пусто, приготовим что-нибудь? -Конечно приготовим, мне ребёнка кормить надо, — и с этими словами Зина, крепко обхватив сигарету губами и выдыхая дым, не вынимая её изо рта, раскрыла холодильник. Да, не густо: обрубок сыра, несколько энергетиков, в морозилке только пельмени и мороженное, которое лежит здесь непонятно сколько, а в ящиках немного макарон и пакетик гречи. Юра пожал плечами: он нечасто бывает дома, тем более готовит — проще заказать. После небольшого обсуждения Зина и Юра открыли приложение доставки еды, набрали в корзину всё, что можно. Осталось только ждать. Курьер попался на машине — через двадцать минут Юра забрал два пакета с едой. Разложив всё по местам, общим решением стало пожарить картошку фри на сковородке и нарезать салат. Зина распорядилась, чтобы Юра вооружился доской для резки и ножом, а сама встала у плиты, налив масла в сковороду. Катя, почуяв запах приближающегося ужина, прибежала на кухню и терпеливо следила за действиями взрослых, иногда поторапливая их. Голоса из убавленного видео на телевизоре, шум от готовки, а также редко доносящиеся с улицы звуки сквозь приоткрытую дверь балкона — надо ведь выветрить едкий запах от сигарет — сливались во едино, создавая даже уютную атмосферу. Через сорок минут довольная Катя вилкой нанизывала картошку, периодически вставляя своё слово в непринуждённую беседу Зины и Юры, которые, съев салат, тоже принялись за картошку. Покончив с ужином, Катя ушла в комнату дальше играть в телефон, а Татищев и Зина устроились на диване, наконец полноценно обратив внимание на телевизор. -Я же тебе про Аню забыл рассказать, — в этот момент в комнату Катя вернулась, суя в руки маме звонящий телефон. Зина недовольно поморщилась, увидев на экране «Мама», но ответила. -Слушаю, — по голосу было ясно, что девушке в тягость общаться с матерью, и на то была причина, — Я не дома… Катя со мной… Нет, она завтра к дедушке… Я сказала, ты её не увидишь больше, — последние слова она произнесла на несколько тонов громче и сбросила. Катя, поджав губы, стояла рядом и слушала. Несмотря на возраст, она прекрасно понимала почему мама и бабушка ругаются. Вновь получив телефон, девочка удалилась в другую комнату стрелять птицами в крепости зелёных свиней, а Зина нервно подожгла ещё одну сигарету. -Ты чёт про Аню начал, — она подняла взгляд от стола, успокоившись после непродолжительного диалог с мамой, с которой она крайне редко общалась, и на то имелся резон: когда она узнала, что её дочь беремена и работает в сфере проституции, то закатила ужасный скандал, выгнав её на несколько дней на улицу, и именно тогда Юра и она встретились во второй раз. С того момента Зина долгое время перебивалась то в одном месте, то в другом, и только через четыре месяца стала снимать квартиру. Быть беременной с её работой — несовместимые вещи, поэтому на пятом месяце она перестала быть востребованной. Жила она на отложенные деньги, помощь от друзей, в особенности от Юры. Он вместо того, чтобы каждую неделю тратить тысячи на выпивку с друзьями, решил хотя бы часть карманных скидывать Зине — сколько она возьмёт, а она соглашалась лишь на немногое. -Точно. Короче, мы с ней несколько дней не общаемся. -Случилось что-то? — озабоченно спросила она — Аня и Юра редко ссорились так, чтобы прервать общение дольше, чем на один-два дня. -Да я нашёл у неё дохуя бутылок вина в мусорке, — начал парень, тяжело вздохнув, — попрекнул её, и знаешь что? Она меня ткнуло в то, что «кто бы говорил про зависимости», — озвучивая Аню, он сделал голос на несколько тонов выше. -Знаешь, она так-то права, — хохотнула Зина. Юра закатил глаза. -Она не знает всего, — недовольно прошептал он, отворачивая голову в сторону. -Так ты ей и не говоришь, гений. Юра не нашёл, что ответить. По идее, Зина абсолютна права, в этом есть его вина. Но ведь и Камской не стоило просто так раскидываться словами, зная, что Юре неприятно лишний раз окунаться в эту тему. Юра потянулся было за пультом, лежащим на гарнитуре, чтобы переключить видео, когда раздался стук в дверь. Затем ещё раз. Зина и Юра переглянулись, парень пожал плечами, мол, он никого больше не ждёт. Когда Татищев глянул в глазок на двери, его ожидал сюрприз. За дверью стоял Данис. Юра не спешил открывать, хотя шаги у двери, конечно, выдали его нахождение в квартире. -Кустым, я слышал тебя, — протянул Данис, чей голос отозвался эхом в подъезде. Юра упорно не отвечал, но стоял вплотную у двери. Из комнаты напротив коридора выглянула Катя, Татищев махнул ей вернуться обратно в комнату, но девочка на носочках пробежала на кухню к маме, Зина же вопросительно наблюдала за Юрой. -Юра, — старший брат редко звал его по имени — однажды он и вовсе признался, что это от того, что ему оно вовсе не нравиться, но, когда его терпению приходил конец, он раздражённо выдавливал его. Как сейчас, например. -Чё тебе надо? — рявкнул Юра, которого один только голос старшего брата выводил из себя. Особенно тогда, когда он прекратил с ним всякое общение, а Данис всё равно донимал его. Камалия, которая на порядок меньше бесила Татищева, поняла сразу, что среднего брата ей трогать не следует. Возможно поэтому он относился к старшей сестре лучше, чем к родителям и Данису. -Просто поговорить, — Агидель внутренне облегчённо вздохнул, когда брат заговорил с ним. -Я, по-моему, давно дал понять, что не хочу разговаривать с тобой, — выкрикнул он в дверь. -А я-то хочу, — когда Юра ничего не ответил, Данис громче постучал в дверь. Зина с самого начала поняла, кто решил наведаться к её другу, очень некстати наведаться — она не хотела быть свидетельницей неразрешимого семейного конфликта, а тем более, чтобы её дочь слышала эти препирания. -Я на тебя ментов вызову, сука! — Юра от злости стукнул по двери в ответ. -На родного брата? — усмехнулся Агидель. -Ты мне не родной, сходи нахуй, — Зина отвлеклась на то, чтобы закрыть дверь на кухню и включить на телефоне мультики для Кати, хоть как-то заглушить ссору. Какое-то время оба стояли молча. Первым заговорил Данис: -Я просто хочу поговорить, кустым, — спокойно произнёс он, — Я знаю, что с тобой происходит. -Уходи, пожалуйста, — парень прислонился лбом к двери. -Юра, — старший выжидающе помолчал, но ответа не последовало, — Я не расскажу родителям. -О, я впервые слышу от тебя это! Наконец-то, — в детстве, да и тем более в подростковые годы Юра чаще, чем «доброе утро» слышал от брата «я родителям расскажу, знаешь, что они сделают?». Юра знал, что они сделают. А старший обычно обещание сдерживал. Данис вновь навязчиво постучал. -Я ментов вызываю, у тебя минута съебать, — предупредил Татищев. -Я не уйду, пока не поговорим, — Данис стоял на своём, ну не станет же младший реально звонить в полицию. Отойдя от двери, Юра вернулся на кухню, чтобы взять телефон. В нём настолько ярко бурлила злость, что он действительно набрал номер правоохранительной службы и пожаловался на то, что к нему ломятся в дверь и норовят взломать её. Несмотря на ещё несколько раз повторившийся стук в дверь и отдалённо слышный голос Даниса, который отскакивал глухим эхом от стен, Татищев не подошёл к двери. Он вышел на балкон и закурил, наблюдая за улицей внизу. В марте по-прежнему рано темнело, а в десять часов вечера город уж и подавно затягивало тьмой, но звёзд за облаками сегодня не было видно. Докурив, Татищев остался стоять на месте, хотя с ног до головы покрылся мурашками от холода. К калитке входа на территорию дома подъехала полиция спустя десять минут. Честности ради, Юра уже остыл от ссоры, но так и не пожалел, что вызвал ментов. Когда послышался звонок в домофон, Татищев лишь злобно усмехнулся и поспешил открывать. Странным ощущением по телу разливался адреналин. Глянув в глазок, он увидел Даниса, всё ещё стоящего у двери, только теперь он тихо разговаривал по телефону с кем-то. Может, Камалией, подумал парень. Он несколько минут наблюдал за братом, когда послышались шаги по подъезду; показались двое в форме. Удивлённое лицо Даниса надо было видеть — он вправду не ожидал такого от Юры. Один из мужчин заговорил с Агиделем, а второй постучал в дверь квартиры. -Здравствуйте, вы вызывали? — Татищев кивнул, — Давайте протокол заполним. Вы знаете этого мужчину? — Это мой брат. Не родной, — заявил Юра, а затем обернулся, когда услышал Катин голос, обращённый к маме, — Я просил его уйти, а он продолжал ломиться. -Я не ломился, — возразил Данис, — Я просто хотел поговорить со своим братом. -А я не хотел, — в голове Татищева возникла идея, — В квартире ребёнок, а он долбился в одиннадцать вечера, напугал её. -Ещё нет одиннадцати часов, мы не можем задержать его за нарушение порядка. Просто… — полицейский обвёл обоих братьев взглядом, — не приближайтесь к нему, чтобы конфликтов больше не было. Данис глянул на Юру на мгновение так, что парень не успел разглядеть выражение его лица, а затем ушёл. Полицейский что-то дописал на бумаге, затем попросил Татищева расписаться, и они оба тоже удалились. Закрыв дверь, Юра тут же наткнулся на неодобрительный взгляд Зины и в действительности взволнованную Катю. -Что? — воскликнул Юра подруге громче, чем следовало бы. -Да ничего, — отвернулась она, помотав головой.

***

Аня потянулась на кровати, сквозь не задёрнутые до конца шторы на постель падали лучи солнца. Она сама не поняла отчего проснулась — будильников она не ставила, ведь сегодня выходной, восьмое марта же. Однако тут же раздался звонок в домофон, девушка подскочила от неожиданности — вот кто её разбудил. Неохотно соскочив с кровати, она поспешила двери. На вопрос «кто там?» ответил мужской голос: «курьер», Аня сдвинула брови. Какой к чёрту курьер, если она ничего не заказывала? Быстро окинув себя взглядом в зеркало в прихожей, она убедилась, что выглядит относительно нормально, чтобы открыть дверь незнакомцу. Мужчина тихо постучал в дверь. -Здравствуйте, — она озадаченно сверила взглядом мужчину средних лет, держащего в руках букет цветов. -Добрый день. Анна Камская? — девушка согласно кивнула, — Значит, это вам. Мужчина всунул ей в руки цветы и ушёл. Конечно, нет ничего удивительного в получении цветов на восьмое марта, однако никто из Аниных друзей не имеют свойства дарить подарки в этот праздник, тем более заказывать доставку цветов. Внезапно сонное сознание озарилось первой светлой мыслью за всё это время: среди множества бутонов разноцветных тюльпанов, красиво запакованных в крафтовую бумагу, нашлась маленькая открытка, которую иногда вкладывают в доставляемые цветы: Отправитель: Уралов К. Аня улыбнулась. Несмотря на то, что они мало знакомы, Костя отправил ей букет. Однозначно, не ей одной, скорее всего всем более-менее знакомым девушкам, но всё равно приятно получить цветы. Она не помнит, когда ей в последний раз дарили букет. Поставив тюльпаны в найденную вазу, она отнесла её в гостиную — на кухне слишком мало места. Приняв душ, что было плохой идеей на голодный желудок — дважды она чуть не свалилась в обморок от упавшего давления, и умывшись, девушка, немного подумав, открыла тканевую маску, недавно купленную вместе с Таней. Дойти до кухни и сделать завтрак она так и не успела из-за зазвонившего под подушкой телефона. Аня усмехнулась: вспомнишь солнце — вот и лучик. -Привет, Таня. -Привет, — судя по звукам, Таня из шумного помещения зашла в место потише, вероятно, в свой кабинет, — С праздником тебя. -Тебя тоже, — Аня зажала телефон между плечом и ухом, чтобы набрать воды в чайник. -Слушай, я знаю, что ты и Юра в ссоре, — осторожно начала она. Анино лицо тут же помрачнело, но она молча слушала, — но тебе надо с ним поговорить. -Я знаю, — выдохнула Аня, ставя чайник кипятиться, — но он мне не отвечает… Мне кажется, я сильно его задела. -Я понимаю, — мягко произнесла Турская, — Дело в том, что у меня ощущение, что он без тебя становиться неуправляемым. С тобой он… Я не знаю, ведёт себя куда спокойнее. -Согласна, — Аня кивнула, будто женщина могла это увидеть, но тут же задумалась, — А ты откуда знаешь? Таня немного помолчала. -У меня свои источники, — посмеялась она, и тут же продолжила, — Я же знаю его семью, Даниса и Камалию в особенности, иногда мельком встречала его. Аня немного помолчала. Юра не говорил, что знает её так давно. Что ещё она не знает о нём? Тут же в памяти всплыли его слова во время ссоры: «Ты не знаешь…», фраза, которую он так и не закончил. Аню из мыслей выдернул спокойный голос женщины: -Вчера Данис хотел поговорить с ним, пришёл вечером, сразу после работы. Юра, — Таня сделала паузу, — мало того, что не открыл дверь, но к тому же вызвал полицию на своего брата. -Слушай, ну, ты нашла, кому пожаловаться насчёт этого, — Аня усмехнулась на озадаченное «то есть?» Турской, — Я, может знаешь, давно дружу с Юрой. Одно время, после смерти бабушки, его родители взяли меня под опеку, так что я год жила в их доме. И я тебе честно скажу — плевала я на этого Даниса, он заслужил такое отношение. Пока Турская слушала девушку, её тонкие брови всё больше и больше удивлённо изгибались. Нет, она безусловно знала историю жизни Ани, о её давнем знакомстве с Татищевым и жизни в его доме, но она совсем не ожидала такого отзыва об Агиделе. -Могу я узнать, чем Данис заслужил такое отношение? — Таня часто собирала информацию о своих сотрудниках, как о людях, работающих в её ресторанах и строительной кампании, так и вампирах из коалиции (и из других тоже). Затем её мания контроля, как выразился однажды Костя, доросла до того, что она стала составлять «дела» и на семьи её сотрудников, и на друзей и так далее. Конечно, с людьми она так не делала, особой надобности в этом не было, однако на приобретённых союзников в виде оборотней она нашла столько всего, начиная просто от общих сведений об их виде и заканчивая семейным древом. И только сейчас она поняла, что никогда особенно не интересовалась взаимоотношениями в семье Агиделей-Татищевых. Точнее, Камалия и Данис чем-то делились с ней, что-то она узнавала сама, как например о неприязни Юры в отношении старшего брата, что казалось ей обычным подростковым бунтом. Но, кажется, она сейчас узнает новые подробности. -М, я не думаю, что Юра хотел бы, чтобы кто-то знал, — некоторое время между ними висело молчание, однако Аня продолжила: — Я застала их уже разросшийся конфликт, но с самого детства Данис… не очень относился к Юре, мне даже в тринадцать лет казалось, что от него ненависти в сторону Юры больше, чем от самого Юры. Только вот Данис её открыто не проявлял, не при мне или, там, родителях. Но я достаточно наслушалась от Юры, чтобы возненавидеть его. Таня кивнула сама себе, принимая новые сведения и мысленно ставя пометку покопаться в этой теме побольше. Больше из собственного любопытства, чем из реальной надобности. -Хорошо. Я не знала таких подробностей, — сохраняя привычный, моментами казавшийся окружающим равнодушным, спокойный тон, ответила она, — В любом случае, помирись с ним. Я уверена, что он тоже переживает по этому поводу. -Я… Я попробую, — выдохнула Аня. Они распрощались, а Аня наконец-то пошла заваривать кофе. Голову заполонили тревожные мысли, налетевшие со всех сторон, словно комары летом. Надо помириться с Юрой, нет, она хочет помириться с ним, но с каждым днём ей всё страшнее — он не отвечает на её сообщения и звонки, неужели ему всё равно? Или она настолько сильно задела его? Когда кофе было выпито, Аня, застывшая на некоторое время с пустой кружкой в руках, решилась ещё раз попытать удачу и позвонить Татищеву. Только она взяла телефон в руки, когда ей пришло неожиданное сообщение, её глаза в удивлении расширились. Юрк Тщв Можешь сейчас разговаривать? 14:07 Аня тут же набрала его номер. Раздался гудок. Затем второй. -Привет, — послышался наконец голос парня. Аня нервно выдохнула. -Привет, ты хотел поговорить? -Ну, ты же мне писала, звонила, — Юрин голос звучал спокойно и ровно, — я подумал ты хотела поговорить, — он намеренно выделил «ты». -Ты прав. Я хотела, — пауза, — извиниться перед тобой. За свои слова тогда. -Я понял. Извинения приняты, ты тоже, короче, прости меня, — он чуть усмехнулся. -Я вообще-то и не обижалась, — девушка улыбнулась. -Так-то я ещё кое о чём хотел сказать, — Аня затаила дыхания, ожидая, — Я думаю, ну… Бля… Блять, короче, нам нужно сделать паузу. Типа отдохнуть друг от друга. -Подожди, что? — Камская не верила тому, что слышала, — Зачем? -Просто… ты не заметила, что мы частенько стали ссориться? Мы в феврале каждый раз, когда виделись то спорили, то ещё что-то. Вот я и подумал, — он выдохнул и откашлялся, — мы столько лет неразлучны, и, блять, возможно, что поднадоели друг другу. Аня просто молча слушала. В чём-то парень был совершенно прав, но, чёрт возьми, отдалиться друг от друга? Она страшно боялась этого, не знать, что и как с её другом. Вдруг… Вдруг с ним что-то случиться? Вдруг в этот раз он не справиться, оставшись без её помощи. Она не хотела. Не только поэтому, но и в принципе: в её понимании пауза в дружбе, в отношениях — в чём угодно, с огромнейшей вероятностью предвещает скорый крах. У них же всё было хорошо. Или так было только в её понимании? -Аня? — Юра вернул её из мыслей в реальность. -Что? — тихо сказала она, — Я… Я просто не понимаю, что я сделала не так? Я думала у нас всё в порядке. -Всё так, — он помолчал, — Сегодня ночью я думал об этом, и мне, понимаешь, нужно немного времени кое с чем разобраться. Со своими мыслями. И мне для этого нужно пространство, пространство между нами. -Я поняла тебя, — в её голосе смешались обида и отчаяние, но она старалась изо всех сил скрыть это. -Спасибо, — Юра ответил не то с облегчением, не то с грустью, — Если что-то случиться, я всегда отвечу. Аня издала звук, означающий, что она поняла и сбросила. Несколько минут она неверящим взглядом сверлила стену. Впервые за последнее время её голова оказалась совершенно пустой от мыслей. Очнулась она, когда по щеке скатилась горячая слеза. Аня точно не могла определить её причину: просто устали глаза от того, что она толком не моргала, или в ней выплеснулась обида. Первой пришедшей на ум мыслью стала идея напиться. Но тут же ей вспомнила колкий упрёк Татищева, поэтому она решила позвать Ксюшу и Илью, с ними она немного выпьет и расслабиться, а не напьётся до беспамятства. Хотя после такого разговора она заслужила право и напиться до потери памяти тоже.

AnnaK

14:31 Ксюш, есть планы на вечер?

14:31 поговорить надо

14:32 я Илью ещё позову

Ксюшка Планов нет 14:35 Часов в шесть? 14:35

AnnaK

14:35 да

Примерно тоже самое она написала Илье. Не зная, каким образом избавиться от атакующих её в данный момент мыслей, она покурила на балконе в надежде, что свежий воздух поможет очистить голову. Но не помогло. Решив действовать совсем радикально, она быстро оделась в первое, что оказалось под рукой — джинсы прямо на домашние шорты и толстовка, и отправилась на улицу, прихватив наушники и банковскую карту на всякий случай. Походив кругами вокруг своего дома и соседних, выкрутив музыку в наушниках на максимум так, что любой человек в радиусе двух метров слышал подборку от Яндекс.Музыки «бодрое», состоящую из Оксимирона, песен девяностых и Егора Крида, Аня заключила, что её состояние теперь больше похожа на слово «нормальное», сейчас получиться здраво оценить ситуацию. Она присела на скамейку в полуразвалившемся дворе у своего дома, где давно не гуляли дети, а только собирались бабки для сплетен и неприличного вида мужики с банками пива. И где они с Юрой часто сидели. Она оглядела двор, свой дом: каждый уголок заставлял в голове всплывать воспоминания, так или иначе связанные с этим местом. К горлу подкатил ком, глаза начали слезиться. Она изо всех сил старалась успокоиться, прийти в себя наконец, но все попытки были тщетны. Уткнувшись в ладони, обессиленно лежащие на коленях, она бесшумно заплакала, сдерживая порывы всхлипнуть. Ей было по-детски обидно, что Юра начал медленно, но верно отдаляться, скрывал от неё что-то, а она никогда ничего не прятала в себе от друга, стал больше времени проводить с Костей, который абсолютно неожиданно появился в его жизни — осознание всего этого пробирало до самых внутренностей, шепча, что она виновата. Она сделала не так. Её вина, что Юре понадобилось отдохнуть от неё. Она была слишком навязчивой, но при этом её было недостаточно в его жизни. В конце концов, обвиняющий шёпот прекратился, сменившийся звенящей пустотой, всегда наступавший после истерик. Не зная, сколько прошло времени, девушка подняла голову, с трудом разогнув затёкшие шею и спину от неудобной позы. Медленно вдохнув и выдохнув несколько раз — обычно такой ритуал способствовал её успокоению, она заметила, что слёзы больше не текут. Аня вытерла щёки и губы, куда успело попасть несколько противных солёных капелек, и внезапно её посетила мысль, словно кто-то ударил по голове: это Юрино решение, не её, а у него в голове столько всего, что чёрт ногу сломит. Он сказал, что думал ночью об этом, видимо, парня привела к этому выводу странная логическая цепочка, об остальных звеньях которой он умолчал. Так какого хуя она убивается из-за этого? — закричал внутренний голос. Она сама себе кивнула: и правда, к тому же это же не навсегда, он ведь вернётся в конце концов. А пока это шанс для неё, шанс отдохнуть, заняться собственной жизнью. Девушка прошагала в квартиру на ватных ногах, но больше её не тревожил сам факт, что Юры временно не будет в её жизни, её куда больше напрягало то, как просто и внезапно она свыклась с этим фактом. Тут же накатили воспоминания, намекающие на ответ: она в очередной раз не может ему дозвониться, она находит его непонятно где и с кем, он абсолютно бессовестно сваливает от неё, чтобы найтись через несколько дней с передозом, она сидит рядом с ним и пытается привести в себя, забивая полностью на учёбу и свою жизнь, после этого он даже не говорит спасибо и ничего не объясняет толком. Ей было плохо, она страдала, у неё развилась паранойя из-за друга, которого, казалось, это даже не беспокоило. Всё, сука, хватит, он старше неё на год, так почему она всю жизнь бегает за ним, как будто он маленький глупый ребёнок? Глядя в зеркало на своё отражение, она, удивившись сама себе после, непроизвольно ухмыльнулась.