Сукуна Рёмен в истинной форме
В этом мире проклятия и люди живут бок о бок друг с другом. Половина Японии в эпоху Хэйан принадлежала ему — Королю Проклятий, Рёмену Сукуне. По легендам, это был высокий мужчина, до двух метров ростом, обладавший четырьмя руками и глазами, а также характеризовавшийся как очень жестокий и деспотичный правитель. Он жил в своей резиденции в Киото — столице проклятых духов. Особенностью этой эпохи являлась так называемая продажа людей. Тогда больше чем у половины населения не хватало средств к существованию. Голод, болезни, войны — всё это заставляло людей буквально продавать друг друга Королю Проклятий, чтобы тот дал какое-то количество денег, необходимых для выживания в этом непростом мире. Не исключением стали и родители Химы. С самого рождения ей вдалбливали в голову то, что она будет съедена этим, как они выражались, божеством. Девочке привили такие качества как смиренность, кротость и полную покорность. Она никогда не спорила с ними, считая, что не способна противостоять всему самостоятельно. Ей досталось очень слабое, но по-настоящему красивое тело. Тонкие черты лица притягивали взгляды прохожих, хрупкие изгибы худощавого телосложения были способны обворожить любого. Много деревенских мужчин желали быть с ней, ещё когда она не достигла даже возраста совершеннолетия, но родители в своём выборе оставались непреклонны: мы продадим её Королю Проклятий, чтобы выжить. Когда девочке исполнилось шестнадцать лет, то мать стала собирать бедняжку в путь в один конец. Хима знала, что никогда больше не увидит ни матушку, ни батюшку, ни других членов своей большой, но безумно нищей семьи. Она будет съедена Королём Проклятий, ведь была рождена лишь для этой цели. Трое людей вышли из обветшалой хижины и пустились в путь под утро, оставив младших детей спать. Они никогда не встретятся снова… Дойти до резиденции не составило особого труда, и к обеду путники уже стояли в очереди на приём. Желающих продать человека ради выручки было предостаточно. Рёмен щедро платил за молодых девушек, так как те были свежи и чисты, что безусловно ему нравилось. Так и сейчас: родители Химы жадно потирали ручки, предвкушая большую прибыль. Девушка с равнодушием наблюдала за происходящим вокруг. Честно, она очень хотела поскорее исполнить то, что ей предрекали её родственники. Пророчество о том, что Хима обязательно будет съедена им, прочно сидело в уязвимой душе. Она пуста, и только мысль об этом единственном для неё конце хоть как-то позволяла существовать в этом мире, так как жить в нём попросту не представлялось возможным. Наконец очередь дошла и до наших нетактичных продавцов. Осматривал товар личный слуга или помощник великого проклятья, Ураумэ. Пол человека было невозможно угадать, поэтому все обращались к нему на «они». Так вот, они стояли и что-то выводили кистью по бумаге. — Следующий. С ходу родители девушки стали торговаться с ними и нахваливать её, взвинчивая цену. Ураумэ слушали, всё ещё старательно выводя кистью иероглифы, пока не взглянули на товар. — Э-э, вы за кого меня принимаете?! Такую цену подняли, будто бы она из золота. Даже девушки-наложницы столько не стоят, а она и рядом с ними не стояла. Она слишком уж небольшая для того, чтобы ублажать моего господина. Он её на куски разорвёт, — они вышли из-за стола, принимая торг людей, — максимум пойдёт как закуска и то, очень плохого качества. — Ну послушайте, взгляните на неё ещё раз. В нашей деревне она — первая красавица. За неё много кто свататься хотел, а мы вам, вашему многоуважаемому королю отдаём почти даром… — Даром, что красавица, — они облокотились бедром о стол, сложив руки на груди, начав рассматривать девушку, — но этого мало. Была бы она слегка выше и помясистее то, может быть, и пошла б даже на самую дешёвую закуску, а так… — Да что вы говорите! Вы в своём уме?! — А вы в своём? Она слишком уж… мелка для него, понимаете? — Ну взгляните на неё ещё раз! Умоляю, примите нашу девочку. Ураумэ вздохнули. Ну что за народ такой? Они подошли к девушке и стали осматривать её детальнее. В целом и правда, единственное, что могло зацепить в ней Короля Проклятий, так это совсем юная девичья красота. Особенная, прозрачная, изящная красота. Выглядела в точности, как только что взошедший росток, на который дунешь и тот сразу зачахнет. Она смотрела всё это время в пол, не проявляя никаких возражений, хотя прямо сейчас её вообще-то продают. Покорная и смиренная… Глаза Ураумэ сканировали девушку. Одежда мало интересовала слугу, лишь фигура и лицо. И в последнем было что-то симпатичное. Особенно на нём выделялись скулы и большие полуприкрытые зелёные глаза, которые загораживала чёрная чёлка. Подумав, брать товар или нет, Ураумэ произнесли: — Дам за неё пятнадцать мон, не больше. Повисла тишина, но через время она сменилась на неискреннюю благодарность от супругов. Забрав сумму, они ушли, жестом попрощавшись с проданной дочерью. Та лишь кивнула и проводила их скучным взглядом. После такого странного прощания, Ураумэ взяли новоиспечённую закуску за рукав кимоно и потянули за собой. — На сегодня моя работа окончена. Было приобретено достаточно еды и новых наложниц для моего господина, — проведя кисточкой какой-то штрих на бумаге, они собрали всё со стола и понесли во дворец, продвигаясь к чёрному ходу, — ты была куплена лишь из жалости и моего личного интереса. Обычно после такого отказа люди не настаивают на продаже, страшась, но твоя родня оказалась исключением. В общем, уже этим вечером будешь его ужином. А пока я отведу тебя к другим закускам. Хима ничего не отвечала, всё также смотря вниз, придерживая кимоно. Сегодня всё закончится… Именно сегодня. Она так долго этого ждала. Отведя её в комнату, Ураумэ задержали ту на пороге, быстро шепнув на ухо: — Я зайду за тобой сегодня. Жди меня.«…»
Преданные Ураумэ не соврали и пришли в назначенный час в комнату «закусок». Они были не одни, а в сопровождении ещё одной немолодой служанки. Обречённые создания, находившиеся в комнате разом смолкли и колонной прошли за ней. Замыкающей была Хима. Все девушки ждали своей участи, в то время как она – свою судьбу, все эти часы отстранённо наблюдая за остальными, которые скулили и плакали, не желая прощаться с жизнью. Их мучил страх. Но вот выйдя в коридор, они уже присмирели. За Химой шли Ураумэ, оценивая девушку со спины. Худые плечи, рёбра и позвонки, обтянутые тонкой белой полупрозрачной кожей поблёскивали при свете факелов, изящные стройные ноги неслышно шагали вслед за другими жертвами. Она последовала их совету: сделала на голове пучок, дабы Королю было удобнее её пожирать. Процессия из мертворождённых девиц не спеша продвигалась к своему концу. Они были обнажены: опять же для удобства Двуликого. И вот наконец та самая заветная дверь, за которой совершаются самые страшные злодеяния, принимаются стратегические и важные решения, было убито более тысячи человек, и это количество с каждым днём всё росло. Служанка отошла от шествующих и прошлась глазами вдоль них. Всё было как нужно: закуски были выставлены по росту, как и желал Король. Ураумэ тоже вышли из косяка жертв, неспешно подходя к громоздким дверям. Они с оглушающим зловещим скрежетом распахнулись, будто ворота в преисподнюю, и обе прислуги вошли в покои. Девушки робко подняли глаза, чтобы разглядеть богатое убранство помещения. Дороже его они не видели ничего на свете. И больше никогда и не увидят, умерев в этой роскоши. Жестами Ураумэ приказали девушкам зайти в покои, и каждая из них боязливо шла вперёд, словно на казнь. По факту, это она и была. Они с дрожью в ногах ступили на дорогущие мягкие ковры, которыми были устланы здешние деревянные настилы. Вся процессия встала по росту: от самой высокой крупной девицы до самой тощей и низкой Химы. Никто не решался поднять глаза, а ведь в глубинах комнаты находился тот, кто нещадно сожрёт их сегодня. Ленивый скрип кровати заставил всех девочек вздрогнуть. В томительном ожидании завершения своей истории, они сверлили глазами пол, слыша тяжёлое дыхание и громоздкие шаги их пожирателя. И наконец он появился, ощутимо давя на всех своим присутствием. Легенды не врали: только забыли упомянуть о дополнительном громадном рте, расположенном прямо на животе проклятья. Крупный мужчина был одет в незамысловатое кимоно, которое было приспущено и просто болталось на бёдрах, прикрывая его достоинство. От него невероятно сильно веяло опасностью и угрозой. Подойдя ближе, он смерил взглядом всех присутствующих и хмыкнул. Ему понравились четыре симпатичные закуски. По обыкновению, он начинал с самой высокой из них. Стандартно так называемая роль «закуски» заключалась в том, что Сукуна брал одну из жертв и выпивал всю её кровь. Именно от качества первых «блюд» зависели его настроение и аппетит. А уж как сильно обитатели поместья не хотели бы его разочаровывать: он мог за один вечер выкосить половину своего гарема невзирая на то, что возможно он ещё не наигрался с ними. Громадная конечность коснулась руки девушки, крепко сжав её, потянула ту на себя, чтобы поднять бедняжку вверх и в таком положении впиться клыками в бешено бьющуюся артерию. Прокусив шею под тихий вскрик жертвы, он залпом выпил всё. Девушка больше не билась в конвульсиях и просто была брошена на пол, так как свою роль уже исполнила. Далее последовали две другие девушки: их допили ещё быстрее, чем предыдущую. — Чё-то они стали дохлее, чем раньше, — заметил Сукуна, приближаясь к последней закуске, — кажись, раньше я мог насыщаться ими куда дольше. Ураумэ, тебе что, некачественный товар продают, а ты и покупаешь? — Нет, мой господин. Вас ждёт хороший ужин сегодня, — быстро произнесли Ураумэ. Видимо, они тоже боялись его. Да и служанка, стоявшая рядом, будто бы со стеной слилась. — Головой за него отвечаешь. Не разочаруй меня, — довольно причмокнув губами, Сукуна слегка подтёр кровь с них, так как только что выпитая девушка была не такой вкусной, как другие, — ой. Если можно сказать, что Двуликий не видел последней закуски, то да — он правда её не заметил. Их разница в росте была колоссальной: она еле доставала до его большого рта на животе. Сложно представить, что подумал Сукуна в тот момент, но он присмотрелся к ней. Она стояла не шелохнувшись, даже не дрожала. Взгляд был опущен в пол, а плечи расправлены. Руки были сложены перед собой, частично прикрывая оголённое тело. Такая покорность и явное бесстрашие заинтересовали Короля Проклятий. Разговаривать с чёрной макушкой ему не хотелось, так что Сукуна присел на корточки перед ней. И даже так он был выше неё. Она всё ещё не смотрела на него и даже не дёрнулась от такого движения. Уголок губы Сукуны скользнул вверх. Интересная закуска. Такие его привлекают. Он стал жадно рассматривать её. Прищуренные глаза скользили по девичьему телу, оценивая и смакуя каждый его сантиметр. Она была чрезмерно худой, казалось бы, что она вообще здесь забыла, не обладая должными физическими параметрами. Но Сукуна знал, что Ураумэ можно доверять и они не ошибутся в выборе. И наконец через путь прозрачных, обтянутых кожей костей его глаза дошли до лица, которое должно было стать её спасением по предположениям всех, кто когда-либо видел Химу. За опущенной чёлкой не было видно части лица, но она не скрывала губ девушки. Они были алыми и на вид словно самый дорогой бархат или мягчайший шёлк. Подушечкой пальца он поднял её острый подбородок, и та сразу заглянула ему в глаза. Всего на миг в них показался страх, которого так жаждал видеть Король, но он исчез, сменяясь невозмутимым спокойствием. Ухмылка Сукуны не сползала с его лица. Ему нравилось происходящее. Подняв подбородок чутка выше, проклятье увидело, что мешающие пряди ушли с лица, открывая вид на острые скулы и большие зелёные глаза, прямо смотревшие в очи Двуликого. Сверкнув своими красными, он слегка наклонился вперёд, и она почувствовала его горячее дыхание на кончике носа. — Как тебя зовут, луноликая тонкая красавица? — если можно было улыбнуться ещё шире, то он это и сделал, произнеся вопрос глухим грудным тембром. Молчание. Девушка с долей непонимания хлопала глазами, переваривая заданное Сукуной. Она ожидала, что он сожрёт её, а не будет задавать столь тривиальные вопросы. — Ты у меня немая, а? — он не хотел портить хрустальную красоту, поэтому не стал сильнее надавливать на хрупкий подбородок, чтобы та всё-таки ответила. — Хима, — на чуть слышном выдохе произнесла она. Знать своё место и выполнять всё, что тебе скажут: основа, которой несчастная была обучена ещё дома. — Хима, — громче повторил Сукуна, не отпуская лица девушки, всё вглядываясь в него, пытаясь найти малейший намёк на страх или ужас. И не найдя, убрал руку, встав во весь рост. Она показалась ему весьма занятной. Такую особу стоило оставить в живых для будущих игр. — Ты не боишься меня, Хима? — он задал мучивший его вопрос, сладко назвав её имя, облизнув верхнюю губу. — Нет, — она снова опустила голову в пол, но стала говорить чуть громче и, кажется, твёрже. — И почему же? — удивлённый Король Проклятий задал вполне себе резонный вопрос в ответ на отрицание. Удивил его не ответ: так отвечали все, но все и дрожали от страха, давая ответ на столь простой вопрос. Она же исключение. — Я пришла сюда, чтобы быть съеденной вами, Сукуна-сама, — честно и быстро дала ответ Хима. Не зная, чему уже удивляться, Сукуна сменил улыбку на кривую усмешку. Забавно, конечно, но, сильно? Да, сильно, ведь с таким слабым, тощим телом было сильно стоять не дрожа перед ним и произносить настолько чуждые всем людям вещи. Они гордые и говорят такое для своей защиты и из-за человеческого эгоизма. Но Хима сказала это искренне. Совокупность всех странностей и необычайностей этой девушки подкупили Короля Проклятий. Махнув рукой, он в приказном тоне произнёс: — Ураумэ, отведи её в покои бывшей наложницы. — Той самой, что была съедена вами вчера, мой господин? — очнувшись, резво подхватили Ураумэ, не веруя в чудо, переводя взгляд с Химы на Сукуну и обратно. — Да. К слову, постарайся её откормить, а то она совсем тощая даже для моего благословения, — заметив это, Сукуна скрестил руки на груди и посмотрел на свою слугу. — Будет исполнено, мой господин, — Ураумэ сразу подошли к Химе, чтобы забрать её с собой, всё ещё не веря в происходящее. Они шепнули девушке на ухо: — Поклонись и выходи спиной к дверям, развернёшься только, когда пройдёшь через них. Она кивнула и, сделав это, покинула драгоценные покои, и Ураумэ закрыли за ними дверь. Напоследок Сукуна лишь бросил короткое: — Сукуна-сама... Ко мне так обращались очень, очень давно... Замечательная куколка... Они шли, не понимая происходящее. Хима — как это пророчество не исполнилось, а Ураумэ — как это Сукуна оставил эту девчонку в живых, когда шансы этого были равны пяти процентам максимум. Дойдя до нужной комнаты, слуга отперла её и впустила новую хозяйку. — Комната бывшей любимой наложницы. Повезло тебе, Хима, — Ураумэ засмеялись, — это было вообще неожиданно, если честно. Право, не знаю, что с моим господином такое, но могу сказать точно: ты ему приглянулась. Я вернусь ночью. Жди меня. С этими словами они закрыли двери покоев, оставив новоиспечённую обитательницу в одиночестве. Она рухнула на пол и заплакала. Пророчество последовало не тому сценарию, и она не знала, что будет дальше...Мегуми Фушигуро
Она идеальна… Во всех смыслах. Шираюри Хима перешла в нашу школу год назад, и с того самого дня я в неё влюбился. Никогда не веря в так называемую книжную любовь и романтику, я отрицал феномен “полюбить с первого взгляда”. До её появления в моей жизни. Она перевернула моё несчастное существование с ног на голову. И если бы я мог представить, что буду испытывать к ней самые сильные чувства, которые когда-либо ощущал, то ни за что бы не поверил. Особенно, если это касалось чего-то похожего на любовь, описанной в этих чёртовых книгах. Каждый раз при мысли об этом я накрывался с головой одеялом и бесшумно выл. Вой был адресован моему здравому смыслу: на что ты покинул меня, брат? За что же я так полюбил её, такой безумной, воистину безумной любовью? Не стоит скрывать того факта, что она идеальна. Невозможно было не полюбить настолько идеального человека. И нет, это не моя больная фантазия. Всё было взаправду. Я мог бы её назвать богиней, но не верую в богов. Даже если божеством будет она. Я безумно люблю эту великолепную девушку, чьи большие глаза, как два гранёных нефрита, очаровывают всех присутствующих, заставляют взгляды прохожих невольно приковываться к её нежным девичьим чертам лица; девушка, чьи длинные чёрные волосы, собранные в высокий хвост с алым бантом, струятся, как тонкий блестящий шёлк на ветру, когда она, словно грациозная лань, бежит по стадиону, ведь следит за своей утончённой фигурой. Могло ли быть в ней ещё что-то, помимо божественной внешности? Да и да. Хима обладала всеми самыми лучшими качествами, присущими идеальному человеку. Милая, умная, красивая, уверенная в себе, спортивная, активная, отличница, жизнерадостная, общительная и множество, множество других положительных черт характера помогли ей быстро стать одной из самых популярных девочек в школе. С такими же она и дружила, но вовсе не походила на своих подружек, которые ярко красились и одевались в вычурные наряды, что вызывало во мне долю отвращения. Но тоже были отличницами. Видимо поэтому учителя спускали им с рук их неподходящий внешний вид. На фоне своих подружек Хима была такой невинной и чистой. И это заметил не только я, но и окружающие меня парни, которые так и лезли со своими признаниями в любви к моей девушке. Но она всем отказывала, не поскупилась сказать “нет” самому популярному мальчику в школе. Видимо, сама судьба благоволит мне быть с ней. Я ведь и правда считаю себя её избранным. Время шло, и я понимал, что так и продолжу бессмысленно страдать по ней и ничего не сделаю, чтобы приблизиться к моей ненаглядной Химе. Стоит сказать, что изначально моя истинная любовь была видна всем, как мне казалось. Я сильно краснел, а сердцебиение учащалось, когда она проходила мимо меня или попадала в поле зрения. Мне стоило больших усилий сдерживать себя, поскольку, чтобы скрыть свою влюблённость, приходилось уходить от причины моего странного состояния подальше. А я не мог терять ни мгновения, чтобы увидеть её, ведь так и не находил в себе силы заговорить с ней! Как же тяжко мне тогда жилось… Просто не хватало уверенности, чтобы банально подойти и признаться ей. Казалось бы, совсем простое действие, но я страшился это сделать. Вероятнее всего потому, что боялся её отказа. Боялся быть как они все… Поэтому сначала продолжал просто жить мечтами о ней, а затем начал действовать. Сдвинуться с мёртвой точки мне помог самый грязный способ поиска информации о человеке, которым промышляют люди с нижнего интернета: сталкинг. Эта ниша подтолкнула меня на нечто большее. Перечитав множество статей об этом интересном для моего познания явлении, я понял, с чего стоит начать. Самый избитый способ сталкинга — тайное фотографирование субъекта обожания. Поначалу было по-настоящему страшно: множество людей сновали вокруг, в том числе и мои друзья. Не хотелось, чтобы кто-то заметил эти махинации моей камерой в её сторону. Но потом я понял, что всем было плевать. Так что через время смазанные фотографии стали в разы чётче и разнообразнее. На всех снимках она была ослепительно превосходна. Как же я её хотел. Чертовски желал до самого нутра своей грешной, воистину грешной, отвратительной душой. Я долго не решался зайти дальше скрытой съёмки. Но моя любовь с каждым днём возгоралась сильнее, а желание быть с ней вскипало и жгло моё измученное сознание. Один случай наконец-то дал волю моим знаниям, которые только и мечтали о том, чтобы их реализовали. — Эй, гляди, на меня Хима-тян в ответ подписалась. — Что? Дай посмотреть! — Может, это намёк на то, что у меня есть шансы. — Ты себя в зеркало видел? Да по тебе пластика плачет! — А по тебе мой кулак! Боже, какая же она… Мои друзья наперебой уставились в экран смартфона моего одноклассника. Я тоже присоединился к ним. На нём был открыт профиль Химы в инстаграме. Даже он выглядел идеально и мило. Фотографии еды, походов по магазинам, уличных котиков, закатного неба и конечно же идеальной себя — именно они были в её профиле. Подписчиков было не как у популярной инста-модели, но в наших кругах довольно много. Конечно, она же такая милая… Подписана была моя прекрасная только на своих подруг и знаменитостей. Также там были разные фан-аккаунты по аниме и играм, куда неравнодушные люди постили арты с любимыми персонажами. Впрочем, так можно было понять, чем она увлекается без задавания вопросов об этом. Упрощало задачу для... Пока одноклассники громко рассуждали, почему она подписалась на этого придурка, я углядел её ник. В моей тёмной голове созрела светлая мысль. А что, если я притворюсь кем-нибудь другим и буду общаться от его лица? Оглядев своих друзей, я понял, что для этого была необходима совсем незнакомая личность. И в тот же вечер уже создал фейковый аккаунт некоего мальчика из Филиппин, а свой удалил: зачем он, если есть он? Назвался Итаном Кастро, оставил минимум придуманной информации о себе и начал фотошопить свои фотографии для профиля, оставляя подписи на двух языках: филиппинском и английском. На последнем мы, предположительно, должны были общаться с Химой. Когда профиль стал более живым и как бы “не подозрительным”, то решился подписаться на неё и ждать. Подпишется ли она в ответ, чтобы я смог наконец-то с ней заговорить, пускай и не через настоящего себя? Я не спал. Мысли роем грызли остатки моего сознания. И о, чудо! Она подписалась в ответ. Я ликовал, чувствуя божественно приятный трепет в своей душе. Соберись, Мегуми, тебе нужно подавить этот поток эмоций, чтобы не выдать себя, ведь чрезмерная эмоциональность разрушит всё то, что пытался построить. Так и получилось внушить себе, что это просто интересная игра, целью которой являлось моё сокровище, ставшее для меня центром вселенной. Было двенадцать часов ночи. В Маниле сейчас было одиннадцать вечера. Идеальная разница во времени. Набрав побольше воздуха в лёгкие, я решился ей написать. Вот первое неловкое: “Привет. Не против общения?” на английском. Она ответила почти сразу тоже на нём: “Приветик. Не против”. Резко я перестал свободно дышать. Грудная клетка стала меньше, и она сдавливала мои лёгкие тисками, будто бы кто-то выкачал воздух из моей комнаты. Меня бросило в сильный жар, который покалыванием проходился по всему телу. Это сработало. Я наконец-то приблизился к моей любимой. Только одна единственная неприятная мысль бродила во мне: я её обманываю. Я её обманываю, а она не знает о моих чувствах. Кажется, что всё честно... Если представить самый непринуждённый вечерний диалог, то это был именно он. Моя правильная девочка легла спать в час ночи. Поздновато для неё. Я думал, что она соблюдает правильный режим сна, ведь всегда выглядит такой выспавшейся и бодрой. Да и к тому же, по моим наблюдениям, в школу та тоже рано приходит. Закончив этот самый чувственный и трепетный для меня разговор, я лёг на постель, выключив компьютер и начав сверлить возбуждёнными и счастливыми глазами белый потолок. Хотелось её увидеть завтра утром. Обнять, сказать те слова любви, что вертелись на языке, кусали его каждый раз, когда я думал о ней. Она сводила меня с ума, и моё сумасшествие достигло того уровня, что теперь пишу ей с фейкового аккаунта. Какой кошмар, мог бы подумать я ещё год назад. Но моё безумие достигло пика, так что сейчас мне даже показалось всё проделанное чем-то маленьким и незначительным. Мало, я хочу ещё. Больше. Но нет, она уже уснула, и тем более мы недостаточно знакомы... как бы. Я мучился бессонницей. Она являлась ко мне во всех моих влажных и не только такого рода фантазиях. Ведьма, никак не иначе. "Проснувшись" утром, я всё-таки поплёлся в школу, всё время проверяя её онлайн. Она запостила новую сторис со своим фирменным "с добрым утром", предварительно ответив мне на моё. В бессонном бреду я смог до конца продумать себе новую личность и даже детально прописал момент нашей встречи. Перед занятиями мы ещё немного попереписывались, а дальше уже заметил её бегавшую по коридорам школы. За ней бежали подруги, что-то недовольно выкрикивая. Больше я не видел мою единственную, и на сообщения она не отвечала. До вечера. Видимо, она только вернулась домой. И даже извинилась, что не отвечала. Моя вежливая и воспитанная девочка. Мы снова мило недолго пообщались и легли спать. И так продолжалось на протяжении двух недель… У меня получилось втереться к ней в доверие и стать её лучшим интернет-другом. По плану мы вот-вот должны были перейти на новый уровень наших с Химой отношений, ведь она уже полностью мне доверяла и, по моим наблюдениям, потеряла бдительность, как я и хотел. Хима-тян: «Доброе утро! Как настроение?»«Доброе! Не плохо, у тебя как?» — Итан.
Хима-тян: «Отлично! Чем занимаешься?» Сначала я был ей другом – мальчиком из другой страны, с которым она переписывалась каждый день, сидя с ним в одном классе…