Будь тихим, Антошка

— А если... — шепнул Антон, сначала взглянув на Рому, а затем опасливо зыркнув в сторону двери. — Если родители зайдут? Или Оля? — парень ёрзнул на месте, стеснительно поджимая губы. Ромка, нависающий сверху, вызывал неоднозначные чувства. — Чё они, на шухере стоять будут? Я дверь на замо́к запер... — ответил хулиган, не жадно рассматривая лицо напротив. — Будь тихим, Антошка. — шепнул Рома с насмешкой. Горячий шёпот отдался сладкими мурашками по телу. От не менее горячих слов стало душно. Жарко. Антон стушевался, что было очевидно по тому, как быстро он отвёл взгляд. Где Рома, блин, только набирается этих фразочек? Специально же, самое главное, смущает, а потом ещё ухмыляется хитро, наблюдая за реакцией. Пристально поглядев на Антона ещё несколько секунд, Рома склонился вперёд, обдав тёплым дыханием. Он задумчиво провёл ладонью вдоль лица белокурого, пока тот наблюдал, боясь лишний раз вдохнуть воздуха. В глазах мелькает искра страсти. Поцелуй. Плавный и тёплый поцелуй. Антон неловко пытается отвечать, губами примыкая к губам Ромки, льнёт ближе. Хулиган ведёт поцелуй. Иногда он отрывается на несколько секунд, чтобы перевести дыхание и полюбоваться раскрасневшимся лицом Антона. Пожалуй, этот вид был слишком хорошим. Слишком желанным. Слишком пленящим. Ромка часто бьёт морды тем, кто ему не понравился; почти регулярно сдирает кулаки в кровь из-за своего пылкого нрава. С Антоном он удивительно мягкий и спокойный. Петров влиял каким-то волшебным образом, околдовывал и усмирял. Ромка боялся ненарочно сделать ему больно, чисто по привычке. Он всегда касается Антона невесомо, осторожно, следя за каждым своим шагом. Поцелуй слегка углубляется. Антон оплетает руками шею Ромки, нависающего сверху, жмётся теснее. К счастью, дверь в комнату Антона запирается изнутри. Если бы кто-то увидел творящееся безобразие, будь это любой человек в доме — отец, мать, Оля — каждый из них бы пришёл в ужас... Рома не отрывается от Антона, целует легко и рассыпчато, будто не может насытиться своей любовью, своим человеком. От касаний его губ остаются влажные следы. Руки хулигана проникают под свитер Петрова. Гладят бледную кожу, исследуют. Белокурый парень еле слышно вздыхает. Тёплые ладони согревают плечи, пальцы проводят по контурам рёбер. Ромка ухмыляется самодовольно. — Че, нравится? — спрашивает, прищурившись. Антон смущённо кивает пару раз и тянется к Ромке. Губы сливаются в очередном поцелуе — тягучем, дрожащем, жарком. Им словно мало друг друга, хочется больше, ближе. Ромка продолжает целовать Антона, спускается вниз, покрывает чувствительную шею маленькими поцелуями. С уст Антона слетает тихий, сдавленный стон. Ногтями он вцепляется в кофту Ромки, не в силах сдержать эмоций. Каждый вздох, каждое касание посылают короткие импульсы по телу. Ромка ловко поддевает край футболки Антона, стягивает её. Предмет одежды летит куда-то в сторону. Антон, уже наполовину раздетый, стеснительно наблюдает за Ромкой. Щёки пылают багряным цветом, глаза блестят желанием, исцелованные губы слегка приоткрыты. Рома кладёт ладонь на живот Антону. Белокурый невольно вздрагивает, мышцы живота напрягаются. Оба парня обмениваются взглядами. Затем ладонь Ромки скользит ниже вдоль тонкой кожи, рука проникает под резинку штанов. Антон чувствует, как дыхание теряет ритм, а сердце колотится неконтролируемо. Он делает глубокий вдох и шумно выдыхает. — С- стой. — выдавливает Антон. Рома замирает сразу же, взглянув внимательно. — Не хочешь? Они никогда не заходили так далеко. Воспоминания, где Ромка бранит "голубых", сразу же всплывают в голове Антона. — ... А ты хочешь? Тебе... Не противно? — шёпотом спрашивает Антон, обхватив руку Ромы своей, как бы останавливая. Зелёные глаза смотрят пытливо, пристально, с каким-то волнением. — Пожалуйста, Ром, хорошо подумай. Брюнет недоуменно выгибает бровь. — Мне? Противно? Схуяли? — в его голосе слышится неподдельное удивление. — Ты часто говорил, что ненавидишь... Всех педиков... — Антон стыдливо запнулся перед злым словом, которым Ромка и Бяша звали нехороших знакомых. — Ой бля... — выдохнул хулиган, улыбнувшись устало. — Тох, ну ты чё? Нашёл время вспоминать. Антон внимательно обвёл взглядом лицо Ромы, будто выискивая долю неискренности в его эмоциях, но не нашёл. — Ты уверен? — Мне доказать? — Ромка хмыкнул со своего же ответа и озорно улыбнулся. Антон медленно улыбнулся в ответ, перенимая этот лёгкий настрой себе. На душе залегает спокойствие. Ведь вот он — его Рома, самый настоящий, близкий, такой порой дурачливый, но любимый. Рядом с Ромой было безопасно. Сначала Антон побаивался хулигана, помня все старые драки и перепалки, но позже понял, что у его страха нет смысла, ведь всё это в прошлом. Ладонь Ромки проникает ниже и Антон жмурит глаза, расслабляя хватку своих пальцев на Роминой руке. Тело словно пробивает разрядом тока. Рома касается совсем легко, едва нажимая на чувствительную плоть, но дыхание спирает даже от таких простых махинаций. Брюнет хмыкнул с усмешкой на губах: — Какой ты недотрога, Антошка. А я ведь ещё даже не начал... Антон хотел возразить, но вместо слов возмущения лишь тихо ахнул, ощутив ещё одно касание — на этот раз более смелое. Казалось, всё внизу наливается каким-то странным и волнующим теплом. Ромка прикусил губу, любуясь Антоном. Особенно приятно было понимать, что это он — причина, по которой щёки Петрова такие алые. Именно он — причина, по которой с уст Антона слетают тихие всхлипы. Именно он и никто другой. Петров дышит часто и рвано. Воздух вокруг словно раскалённый. Слишком много всего, слишком много жара, движений, мыслей. Рома продолжает касаться его, набирая определённый темп. Антон совсем теряется — он тает, как мороженое на солнце, плавится в этой ласке, переставая ясно соображать. Одежда начинает казаться лишней. Собственно, она стала мешать ещё с момента их поцелуев. Кожа под тканью едва не зудит. Но оба понимают, что ещё не могут зайти дальше — не здесь, не сейчас. Возможно потом, но не в комнате с хлипким замком, не в доме полном родственников. Петров ощущает, как возбуждение накаляется, достигает пика. Он слегка сжимает руку Ромки, и каждая клетка его тела млеет от наслаждения. Антон глухо выдыхает. Кровь быстро стучит в ушах. — Р-ром... — шепчет парень еле слышно, чувствуя, как ослабевают мышцы, и всё тело окутывает умировторением. Но Ромка лишь целует его вместо слов. Трепетно, ласково и медленно.