Один дождливый вечер

Все ещё ощущая жгучее чувство стыда, Смоук глубоко вздохнул и уставши, ленивым шагом, подошёл к ванной. Отрегулировав температуру воды, он стал ждать ее заполнения, прокручивая у себя в голове их взаимоотношения с Сайзотом. Порой Смоуку казалось, что рядом с другом он нес любую околесицу, первое что придет в голову, он знал, что Сайзота это устраивает, конечно это выливалось в неловкое молчание, лишь иногда. Но в целом, их обоих все устраивало. Лишние мысли о Сайзоте вызывали чувство закрученности внизу живота, словно кишки связали бантиком, хотелось побыть рядом с ним подольше, насладиться каждой минутой проведенной с ним, ведь это им удавалось достаточно редко. Томаш старательно отгонял подобные идеи, в клане его воспитывали, как воина и лишние чувства всегда только мешали, как говорил Би-Хан. Но с Сайзотом казалось все было не так однозначно, с ним можно было быть настоящим. Смоук не заметил, как уголки рта сами приподнялись в улыбке. Он трогал воду, проводя по ее поверхности кончиками пальцев, сидя на краю ванной и второй рукой, что опиралась в колено, подпирал подбородок. Щеки слегла, отдавали румянцем, а в голове все всплывал образ Рептилии, такого серьезного, но в тоже время приятного. Выраженная челюсть, аккуратный, красивый нос с горбинкой, тонкие губы и такие притягательные глаза, что так красиво блестят на свету, словно у настоящей холоднокровной рептилии. Он неторопливо снял одежду, слой за слоем и погрузился в наполненную ванну. Откинув голову чуть назад, на бортик, положив руки по краям ванны и прикрыв глаза. Он выпустил густой клубень дыма изо рта, что устремился вверх и растворился в скором времени. Мысли продолжали крутиться в голове, подобно погоде за окном — бурно и быстро, сменяясь от того, что за сегодня с ними произошло, до воспоминаний связанных с семьёй. После всплывающего в голове образа родных, в груди неприятно кольнуло, что вынудило Смоука слегка дёрнуться и открыть глаза. Опустив руки под воду, чуть съехав вниз, по керамической стенки ванны, Томаш постарался расслабиться и уйти от подобных домыслов хоть немного. Пока Томаш так старался скрыться от всего тревожащего его в реальности, Сайзот же наоборот, с удовольствием обдумывал их сегодняшний, проведённый вместе, день. Он успел снять сырую одежду и сменить штаны, на запасные, также выяснив, что даже тут ему повезло и верхней части одежды, для друга, у него не имелось. Даже на самого себя-то одежды было немного, да и комфортно он мог себя чувствовать вообще без неё, так что им было принято решение, что штанов на нем будет достаточно. Он прилег на кровать, почувствовав, как по телу прошлась вялость в мышцах. У Смоука был хороший удар и выносливость, он заставил Рептилию неплохо попотеть за день. Их тренировки всегда проходили качественно и до ужасной усталости, но усталость была приятной и полезной. Сайзот восхищался сероволосым другом. Не смотря на всю строгость при его воспитании, он был открытым и хорошим человеком, готовым прийти на помощь. Ящерка часто ставил его себе в пример: не опускать руки, как Смоук, или стремиться к большему. Все это вызывало сильное уважение по отношению к Дымку, со стороны Сайзота. Но так же парень отмечал, что он чувствует не только восхищение к нему, но и что-то другое, более теплое и покалывающее чувство в сердце, что вызывало невольное смущение и страх сделать что-то не так в присутствии Томаша. Он тоже хотел казаться идеальным в глазах друга, занимать особое место… Сайзот прикрыл свое слегка покрасневшее лицо рукой, после этой мысли, все вертя на повторе: «занимать особое место…». Его парад смятения прервала со скрипом открывшаяся дверь ванной, из которой наполовину выглянул Томаш, так, что можно было заметить очертания его крепко сложенных плеч, отходящее от румянца лицо и растрёпанные мокрые волосы, по которым стекали крупные капли, устремляясь вниз, плюхаясь на пол. Так же из приоткрытой двери, по полу, расползался дым, вперемешку с паром. Сайзот приподнялся, лицо ещё было немного красноватым и взгляд Томаша невзначай цеплялся: за его пресс, сильные руки, по которым слегка проступали вены и татуировку, что так элегантно тянулась от лица до плеча парня. — У тебя…у тебя не будет запасной одежды, хотя бы штанов? — улыбнулся Смоук. — Оу, что-то мне давал Лю Кан, но я не уверен подойдут ли они тебе, секунду. — Сайзот поднялся с кровати и сделал несколько шагов к шкафу, став рыскать на полке внизу. Окинув быстрым взглядом пару вещей, он выбрал одну, развернул и прикинул размер, выдвинув перед собой. Усомнившись в том, что он сделал правильный выбор, он подошёл к двери, протянув немного скомканную ткань Смоуку. — Ну из всего, на вид тебе может подойти вот это, я надеюсь… — Ну это хоть что-то, лучше, чем спать в одном полотенце. — Он поблагодарил Сайзота и прошмыгнул обратно за дверь, прикрыв ее следом. Ещё немного погодя Томаш вышел из ванной. Из открытой двери ещё шли совсем уже не заметные клубы дыма, вперемешку с паром и теплом, что потихоньку прогревало основную комнату, где уже находились оба парня. Теперь у них с Сайзотом была почти одинаковая одежда. Ниндзя стоял в штанах, закреплённый на поясе, тугим узлом, чтобы не спадали, а верха на него не нашлось. Сев рядом с Сайзотом, он, почти сразу, уставши откинулся назад, пробормотав благодарность за хоть какую-то одежду, даже и большую на размер. — Ты пойдешь сполоснуться? — потягиваясь, спрашивал Томаш. — Мм, я не особо горю желанием, мне хватило и дождя. — Но там чистая вода и все что нужно есть: шампунь, мыло, давай Сайзот. Хочешь, я потру тебе спинку? — Смоук, быстро приподнявшись и перейдя в сидячее положение, слегка ущипнул Ящерку. — Хей, прекрати! — стал увиливать Сайзот от рук друга, стараясь ущипнуть того в ответ. — раньше мне с головой хватало и дождевой воды, не жаловался. — Но сейчас есть отличная возможность опробовать человеческий душ, тебе понравится, честно! — Смоук ловко перехватил руки Рептилии, довольно улыбаясь, считая, что победа была за ним. Но сразу же он почувствовал, как его талию обвил крепкий чешуйчатый хвост Рептилии, на чьем лице уже красовалось хитрая улыбка. — А вот это против правил, я же не использую дым! — Ну не я виноват, что кое-кто не догадался его использовать! — Сайзот чуть усилил хватку хвоста и попытался выпутаться из рук Смоука. Но тот был не готов сдаваться. — Ну кажется теперь нам обоим некуда деваться, придется так сидеть до утра. — на лице Томаша вновь проскользнула столь искренняя и любимая, Рептилией, улыбка. Атмосфера будто так и располагала для чего-то интимного и личного. Наполовину приглушённый свет, исходящий только от одной свечи в комнате, из-за чего большая половина помещения оставалась в тени. Шум дождя, вой ветра за окном. Все это было где-то там, на втором плане и так не важно сейчас. Ведь в самой комнате было так тепло и уютно, а от такой приятной компании, близкого человека, становилось только лучше. Сейчас они могли только смотреть друг другу в глаза, не отрываясь. Казалось, что время не просто замедлило свой ход, а что его и вовсе не существовало для этих двоих. Ящерка снова почувствовал, как лицо начинало гореть, от столь долгого зрительного контакта, вместе с местами на запястьях, под хваткой чужих рук. Кожа Томаша была такой светлой и нежной. Не смотря на все рубцы и мозоли на руках, его прикосновения к Сайзоту всегда были мягкими. Рептилия, окончательно запутавшись в клубке из собственных мыслей и чувств, не заметил, как поддавшись вперёд, приблизился к лицу Томаша, смотря глубоко в глаза, поджимая губы, пытаясь обдумать, что следует сказать, но голова отказывалась трезво мыслить: — Томаш… — сорвалось с его уст, с особым придыханием, что вызвало удивление, вперемешку с лёгким смущением у сероволосого. — Все хорошо, Сайзот? — Смоук ответно чуть приблизился, чтобы рассмотреть лицо Сайзота и удостовериться все ли с тем в порядке, ведь личико Ящерки горело алым цветом так, что его можно было легко спутать с лепестками ядовитых цветов, имеющих такой же пестрый красный цвет. — Не смотри на меня так, это сводит с ума. — Рептилия стыдливо увел взгляд в сторону и положил голову на плечо Томаша. Смоук не знал, что и ответить. Он смотрел в пустоту, стараясь наспех подобрать вариант, что можно сказать на это, как на такое реагировать и может Рептилия просто имел в виду что-то другое. Пока хвост Сайзота ослабил хватку и просто лег рядом. Нервно дёргался только его кончик. Томаш, в свою очередь, спешно убрал руки с запястий парня и приподнял голову Сайзота, придерживая, со всей нежностью, того за щеку: — Если тебя гложет что-то, то расскажи мне. — произнес Томаш, смотря в широко распахнутые глаза, чем вынудил дыхание Сайзота участиться, а сердце забиться в бешеном темпе. — Ты…извини, Томаш, извини, прости. — все повторял Рептилия, словно мантру, закрывая глаза и выгибая брови вверх, в жалобной гримасе. — Сайзот, Сайзот! Всё хорошо, тебе не за что извиняться. — Смоук приобнял парня. — Не беспокойся, я всё понимаю. Смоук и сам был растерян. Как бы он не пытался казаться невозмутимым, внутри все было вверх дном, сердце бешено тарабанило в груди, а тело бросало в жар. Он почувствовал, как Сайзот уткнулся ему в шею и ответно обнял его за спину, заведя руки под подмышки, очень крепко, словно не желая отпускать. Они оба могли слышать, как быстро стучат их сердца, почти в одном ритме. И чувствовать аромат друг друга. От Сайзота пахло дождем и лесом, скорее всего из-за того, сколько раз за тренировку он то прятался в листве, то лежал без сил на траве. Этот запах словно пропитал его. А Смоук пах приятными благовониями, с ноткой пепла, из-за его, по всей видимости, дыма. Но вместо успокаивающего эффекта от этих объятий, они только раззадорили чувства Сайзота. Спустя пару секунд Томаш почувствовал что-то влажное в районе шеи, слегка зажмурившись, он понял, что Сайзот целует его, что-то бормоча. Кажется он многократно повторял имя Томаша, словно котёнок, утыкаясь в его шею. — Щекотно, Сайзот! — Смоук, посмеиваясь, чуть отстранился от парня. Увидев милейшую мордашку Сайзота, тут же захотелось его защипать и затискать, но ему удалось перебороть данное желание. — Можно мне… — Сайзот упёрся лбом в чужой, чуть соприкасаясь носиками и говорил полушепотом, со знакомым уже шипением. — можно поцеловать тебя?.. — Д-да, все хорошо. — прикрывая глаза, произнес Томаш, чуть запинаясь. Рептилия робко чмокнул Смоука в губы и зажмурившись отстранился, сразу же услышав ответный смешок. — Хей, н-не смейся! — фыркнул Ящерка. — Прости-прости, ты просто такой хорошенький, как мне не млеть с этого? — заметив, как после этих слов Сайзот вновь раскраснелся, Смоук решил сам проявить инициативу и поцеловал парня, более глубже и дольше. От Сайзота не пришлось долго ждать вовлеченности, хоть и казалось, что он скован смущением, но желание показать всю свою любовь к Томашу, сейчас, было сильнее. Он уже вовсю изучал стенки рта и язык своего партнёра, собственным, длинным и ящера подобным языком. Под таким напором, Дымок плавно опускался назад, а руки находились на обнажённой груди и прессе Ящерки. Сайзот же продолжал. Он прижимался к чужому телу, словно хотел быть ещё ближе, можно сказать стать одним целым с Томашем, проходясь языком по небу и доставая до язычка, не зная меры, проникая все глубже в чужой рот. Томашу под ним оставалось только мычать и постанывать в губы партнёра, поспевая за его темпом. Своими руками он вынудил Сайзота отстраниться, оставляя тянущуюся между ними небольшую ниточку слюны, которая быстро порвалась, стоило отодвинуться чуть дальше. Оба учащенно дышали, а у Смоука изо рта выходили небольшие потоки дыма, прерывистые и почти незаметные, обволакивая комнату, растворяясь в темноте. Это цепляло взгляд Сайзота, его хвост ходил из стороны в сторону, слегка задевая чужую ногу. Заметив это, Томаш хитро улыбнулся, задумав провернуть одно действо. Пока Сайзот самозабвенно любовался Дымком, что нежно поглаживал очертания его мышц на теле. Смоук, второй рукой плавно провел по чешуйчатому хвосту, ближе к его основанию, чем вызвал бурную реакцию. Ящерка вздрогнул и заметно выгнулся в спине, от неожиданности, он шустро перехватил ладонь Дымка. — Ого… — произнес Томаш, не ожидая такой быстрый отклик. Сайзот стыдливо отвёл глазки и отпустил руку. Прикрываясь ладонью, он пробубнил: " — Прости, у основания он особенно чувствительный…а я не привык, что его кто-то трогает.». На секунду Смоуку показалось, что дым скоро пойдет и из его пылающих ушей, Сайзот был до ужаса чарующим сейчас, хотелось трогать его и целовать каждую секунду, чтобы только сильнее засмущать и показать всю свою любовь, которую Ящерка по-настоящему заслуживает. — Т-так значит я могу его трогать?.. — решил удостовериться наверняка Томаш. — Конечно. Можешь трогать везде, где тебе нравится. — последняя фраза звучала даже особенно приятно для Врбады, он улыбнулся и бросил взгляд между ними.