In such a color as if it were a silent love Or as if it were a summer rolling down a cheek
Они не должны были встретиться. Нет. Не так. Для начала она вообще не должна быть жива. Потому что после прыжка с высотки не выживают почти никогда. Потому что, когда тебя кусками разбрасывает по асфальту, ты уже не встаёшь. Она не должна быть жива. Потому что обычно люди не перерождаются. Всё в той же Японии. В том же надоевшем шумном Токио. В тот же год, что и в прошлой жизни. Сузуму Гето не должна была рождаться – так она искренне считает. Тогда всё было бы намного проще. Они не должны были встретиться. Потому что они из разных миров. Из семей, у которых нет ни одной точки соприкосновения. Сузуму Гето не должна была рождаться. И не должна была пересекаться с Сатору Годжо. Это факт. Ей десять. Она стоит в обшарпанном переулке между домами и смотрит на огромное уродливое нечто, крадущееся к ней с усмешкой на разорванных губах. Сузуму Гето видит существ почти с самого рождения – второго рождения, для уточнения – и считает, что свихнулась. Давно пора, между прочим. Бесформенные небольшие твари вечно сидели на плечах людей, хватали за волосы и визжали, стоило им заметить, что Сузуму смотрит на них. Существо, что сейчас перед ней, иное. Большое. С крыльями и когтями на всех шести лапах. И оно идёт к ней, облизываясь, вереща что-то на своём непонятном. Гето не сопротивляется. Во-первых, это лишь её шиза. Во-вторых, умирать во второй раз совсем не страшно – да и в первый тоже, скорее желанно. Она закрывает глаза и не ожидает, что это не станет её концом – снова. С шипящим криком тварь пропадает. Рассыпается чуть ли не в пепел от яркой вспышки рядом. Сузуму открывает веки и видит мальчишку. Белые волосы, невероятные голубые глаза. Он сгорблен, но расслаблен. Засунул руки в карманы толстовки и смотрит на неё. – Видишь проклятия? Гето дёргает плечами. То ли от непонимания, то ли от разочарования – сегодня она выживает вновь. – От тебя чувствуется проклятая энергия, – хмыкает мальчик. – Так почему не дала отпор? И, вообще, где моя благодарность? Сузуму морщится от того, как много он болтает. – Ты кто? – Годжо Сатору, – отвечает, чуть ли не ударяя себя в грудь. Гордости в голосе слишком много для того, о ком она понятия не имела. – Ты либо тоже галлюцинация. Либо моё наказание, – выдыхает Гето. С этого момента вторая жизнь идёт совершенно не туда.***
Годжо кладёт голову ей на плечо. – Сузуму, бросай ты эти уроки! Мне скучно. И зачем она только позвала его к себе в гости? Ах, да. Она не звала. Сам пришёл. Ещё полгода назад напросился, а теперь ходил к ней, как к себе домой – хотя, откровенно говоря, его дом лучше, больше, не то что их обычная квартирка в Синдзюку. – Годжо, – вздохнув и попытавшись скинуть его голову, начала она. Его светлые волосы щекотали ей щёку. – Да потом успеешь. – В отличие от тебя, я не на домашнем обучении, а в школу хожу. Мне сдавать это завтра. Пытаться было бессмысленно. Сатору это Сатору. Его ничто не остановит. Например, её холодность и отстранённость при первой встрече. Он всё равно, поразившись её полным незнанием проклятий и мира шаманов, начал рассказывать обо всём. Возможно, потому что они ровесники, возможно, потому что почувствовал в ней достаточно проклятой энергии. А, возможно, его просто позабавил её пустой взгляд и странные разговоры о шизофрении и о том, что надо было вешаться, а не прыгать. С тех пор, вот, прицепился. Друзей нет, что ли? А, ну да. – Ну, Сузуму! – он обхватил руками её торс и повалил вбок. Гето не сопротивлялась, позволяя стащить с дзабутона и уронить её на пол. Уроки действительно делать не хотелось. Бессмысленно же. Зачем ей проходить через всё это снова? На самом деле, она частично понимала, отчего мальчишка так пристал. Он был избалован, эгоистичен и одинок. И всё это не что иное, как результат действий и полного потакания со стороны его семьи – клана. Сатору силён и знает это. Он не ходит в школу, детей вокруг него мало. Поэтому ему так нужно общение. Сузуму просто попадается под руку раньше. А ещё в ней есть проклятая энергия. Это тоже повлияло на их общение. Из-за этого они и виделись первое время, Годжо рассказывал про проклятия, шаманов и свою силу. На этих вводных встречах всё бы и закончилось, если бы не тот случай. Сузуму помнит. Вот они находят проклятие, вот Сатору с дикой усмешкой собирается его уничтожить. Как вдруг Гето чувствует что-то внутри, притяжение. Она поднимает руку, и проклятие, издавая мерзкий крик, сворачивается в шарик прямо на её ладони. Годжо назвал это техникой. Он тогда обошёл девочку, взглянул на шар, отметил, что ей легко далось изгнание не самого слабого проклятия. – Их выгоднее уничтожать, а не запечатывать, – кинул пренебрежительно, будто подчёркивая, что его способности лучше. Но Сузуму не могла не отметить, что ему было интересно. Сатору считал, что это ещё не вся её техника, что, возможно, эти сферы можно использовать. Не зря же они не пропадают, не убивают проклятия и не дают им сбежать. Но прошло уже полгода, они так и не раскрыли эту загадку. Тёмные шарики с негативными эмоциями лежали у неё в органайзере на столе, рядом с пеналом и учебниками. Сузуму часто смотрела на них, брала в руки, чтобы почувствовать вес чужой боли и чужих грехов. Маленькие проклятые сферы притягивали её взгляд, как Сатору притягивала миска с конфетами на её тумбочке или витрина с десертами в кондитерской. – Ну, Сузуму. Пойдём в приставку порубимся. Она вздохнула. Не будь он так одинок – она бы ему не была нужна. Не будь у неё проклятой энергии – стала бы пылью под ногами. И почему ей так «везёт»? – Или, может, пойдём ловить проклятия? – Да ну, что в этом интересного? – он вскочил на ноги и начал тянуть её за собой. Гето застонала, поднимаясь. – Давай на спор? Если я выиграю у тебя, то пойдём искать проклятия. Сатору гордо вскинул подбородок. – Давай! Сузуму знала, насколько бы мальчишка ни был сильным и талантливым, в видеоиграх он полный лузер. Она победит.***
Телефон снова завибрировал от полученного сообщения. Сузуму это уже надоело. Лёжа на спине, она нащупала гаджет в складках одеяла и поднесла к лицу. Экран раскладушки больно слепил её глаза, привыкшие к темноте. Уже двадцатое сообщение от Сатору. Гето ставит телефон на беззвучный режим и откидывает куда-то в сторону. Она устала. От всего. Такое состояние бывает у всех. Конкретно у неё оно длится уже пятнадцать лет – одиннадцать в этой жизни, четыре ещё с предыдущей. Но сегодня это ощущается особенно остро. Ничего не хочется. Даже существовать. И она бы закончила всё это, но… жизнь Сузуму Гето не ощущается её собственной. Будто она не имеет права принимать такое решение. Забирать эту девочку так рано. Сузуму встаёт. На слабых ногах подходит к столу, чтобы глотнуть воды из стакана, и замирает. В слабом свете из окна переливаются сферы с проклятиями. Манят. Она пальцам проводит по гладкой поверхности, подхватывает и перекатывает в ладошке. Любуется разноцветными вихрями внутри. В этих шариках было заключено человеческое уродство. Их негатив. Их беды. Но как же парадоксально. Это выглядело прекрасно. Будто маленькие вселенные в её руках. Сузуму хочет попробовать проклятия на вкус. Каков чей-то – а не её собственный – страх. Какова чья-то – а не её – тревожность. Какова чья-то – а не её – боль. Она поднимает сферу к губам, почти касается – словно целует. И тут же убирает. Она не сумасшедшая – ладно, сумасшедшая, но не настолько – чтобы проглотить страшное проклятие.***
Она не выходит из дома ещё пару дней. Почти не ест, не ходит в душ. Только спит. Чтобы не думать. – Милая, – мать стучится в дверь комнаты. Сузуму искренне жаль родителей. Они не заслужили такого дерьма. Такого уродливого изнутри ребёнка, который с самого рождения приносил им лишь тревогу. – К тебе пришёл друг. Сузуму хочет выплюнуть, что у неё нет друзей, но она знает, что так называют лишь одного человека. Её родители рады появлению Сатору в её жизни. Каким бы странным он ни был внешне и по поведению, они всё равно благодарны ему. Дверь открывается. – Сузуму, я знаю, что ты игнорируешь меня, – он как обычно улыбчив, громок и навязчив. До того, как видит её абсолютный неприятный хаос, полумёртвый вид. Хмурится. Закрывает дверь за собой. – Хэй, ты в порядке? Сузуму не в порядке слишком долго. – Это из-за одноклассников? Сатору был прилипчивым и внимательным. Он порой от нечегоделания встречал её у школы, тащил играть в автоматы или в кафе за десертами и, конечно, он видел её испачканную мокрую форму, слышал, как ей в спину летят обзывательства. Дома он видел её порванные тетради, листы с оскорблениями. Чего он не знал, так это то, что Сузуму не напрягало такое отношение. Она сама это позволяла. С самого начала, с детского сада она не вела себя нормально, как обычный ребёнок. И как здоровый человек, в принципе. Разумеется, она не особо нравилась людям. Сузуму это не смущало. Она позволяла издеваться над собой. Она была взрослым человеком – внутри – и знала, как справиться с буллингом, как это остановить. В крайнем случае, как гнобить в ответ. Но она не сопротивлялась. Так было проще. Она всё равно заслужила это. Такое ничтожество, как она, не может быть счастливой. – Эй, Сузуму? – Годжо, – холодно зовёт она. Мальчик выпрямляется. – Свали уже. И намеренно ядовито: – Ты здесь не нужен. А потом: – Ты не нужен мне. Сатору вздрагивает, отшатывается. Щурится немного зло. Уходит. Сузуму ведь знает куда бить. В эго. В самолюбие. Чтобы Годжо больше не возвращался. Не лез и не мешал. Наконец, она одна. И это правильно.***
Она неторопливо переобулась у шкафчика, внутри которого было непривычно чисто, и вышла из школы. Знакомую белую макушку у ворот Сузуму заметила сразу. Вздохнула. – Йо, Сузуму, – Сатору улыбается ей так, словно не было тех слов и недели молчания. Гето сдаётся, идёт вслед за ним на площадку во дворе. Садится на соседние качели. – Это ты сделал? – спрашивает она негромко, сжимая цепи и чуть покачиваясь. Недавно, где-то позавчера, Гето узнаёт, что пара её одноклассников попадает в больницу с переломами. Догадаться о причине, на самом деле, нетрудно. – Ага! Он сияет белозубой – настолько счастливой, насколько и неадекватной – улыбкой. – Я же говорила, что это не из-за них. Я не врала, – защищать каких-то шкетов не было её целью. Ей просто было плевать. Хотела бы, сама сдала их учителям. Ударила бы. Или повесилась, оставив записку, что виноваты они, и испортила бы им будущее. Сузуму терять нечего. И бояться тоже. – Я знаю, – отвечает Сатору, пожимая плечами. Сатору Годжо не дурак. Он видит, что проблема Сузуму Гето лежит не на поверхности. Она глубоко внутри. В душе. И в голове. – Я просто знал, что иначе ты со мной не заговоришь. Сузуму опешила. То есть он… знал, что дело не в буллинге, но всё равно напал на её одноклассников. Просто потому… что она в таком случае обязательно подойдёт к нему спросить: «Зачем?». Да. Сатору Годжо не был дураком. Зато был сумасшедшим. Гето смеётся. Резко и громко. Действительно хохочет. Мальчик застывает, впервые за почти год знакомства слыша её смех. – Ты псих, – под стать ей, не иначе. Она спрыгивает с качелей, поправляет складки на юбке и протягивает ладонь Годжо. Улыбается. Искренне. Открыто. По-настоящему. Как никогда до этого в этой жизни. – Пойдём, Сатору. Он вздрагивает снова. От собственного имени – ведь она впервые так его зовёт. И хватает ладонь, переплетая пальцы.***
Сузуму осматривает столик, заваленный сладостями. Сама она заказала только моти и чай, вряд ли осилив бы что-то сверх этого, а вот Сатору, кажется, с каждым разом поедал больше сладкого. Забавно, изначально он употреблял сахар ради повышения мозговой активности, сейчас же это стало одержимостью и вкусовым предпочтением. Но не Гето судить кого-то за деструктивные проявления привычек. Она коснулась своей голой шеи, которую обдувало каждый раз, когда открывались входные двери кафе. Короткие волосы ничего не прикрывали. Да, Сузуму отстригла волосы. Спонтанно, но не сама, а сходила в парикмахерскую, поэтому вышло вполне стильно, однако… ей совсем не к лицу. Одноклассницы пытались приободрить её, заверяя, что вполне миленько, но Сузуму не нравилось. И Годжо тоже. Он чуть сцену не закатил, прощаясь с длинными волосами подруги. Из вредности она, конечно, пообещала, что оставит так, но на самом деле уже собиралась отращивать обратно. Эксперименты у неё никогда не удавались. Сузуму отпила горячий чай. Была весна. Она поступила в среднюю школу, что принесло множество мелких изменений в жизни. Новая дорога до школы, новая станция метро, на которой она выходила, школьная форма – Сатору был в восторге от неё намного больше самой Сузуму. И отсутствие издевательств, так как она уже не позволяла подобного, начиная бороться с разрушением, которое породила сама. И самое главное новшество. Гето смотрит в широкое окно на здание через дорогу. С их места не видно, но табличка на стене гласит: «Психолого-педагогический центр». Сузуму ходит сюда уже два месяца. Помогает ли? Конечно, нет. В предыдущей жизни она год ходила к психотерапевту и пила антидепрессанты. Ну чем ей может помочь детский психолог? Тому не рассказать ни о проблемах прошлого, ни о том, что она уже успела сдаться и полетать посмертно, ни о проклятиях. Но родителям так было спокойнее. И Сатору тоже, судя по всему. Не зря же он каждый раз сопровождал её, а после сеанса звал гулять, чтобы поднять мрачное настроение. – Как всё прошло? – спрашивает Сатору, слизывая с пальцев сахарную пудру. Делает вид, что ему не так интересно, но Сузуму знает его достаточно хорошо, чтобы заметить любопытство в глазах, с недавних пор скрытых за солнцезащитными очками. – Прекрасно. – Врёшь? – щурится хитро, выпячивает нижнюю губу. – Вру, – улыбается Гето. – У тебя шоколад на щеке. – А? Аа. Тут? – указывает даже не близко к пятну. Сузуму знает, что он придуривается, но подыгрывает. Сама берёт салфетку и абсолютно не нежно вытирает его лицо. Сатору смеётся. Разве он не делает слишком много для неё? Разве она заслужила? Сатору становится такой важной частью её жизни, что Сузуму без шуток страшно, до тревожности и чувства тошноты. Она стала слишком зависима. Если он уйдёт, то она точно не справится – вот такое она жалкое создание. Когда-то она подумала, что Сатору Годжо был её наказанием за самоубийство. Сейчас казалось иначе, возможно наказанием и балластом была только она. Сузуму не уверена, но хочет что-то сделать в ответ. Купить сладости? Мелко. Отрастить волосы, раз ему нравится так? Она всё равно собиралась это сделать. Для себя. Так что тоже не то. Гето нервно скребёт по лакированной столешнице, смотрит на телефон и блестящий брелок, красивый цветочек – совсем не в стиле её отца, но именно он выбирает его. Сузуму приятно… Может быть, купить парные для неё и Сатору? Ему точно понравится. Хотя. Достаточно ли этого, чтобы выразить свою благодарность? – Сатору. – Мм? – Ты как-то говорил про… магический колледж, да? – Ага. Токийский. Не знаю, зачем он мне. Я и так справляюсь прекрасно, – фырчит он недовольно. – Но старые пердуны из клана уже договорились. – Ты бы хотел, чтобы я поступила с тобой? Сатору замирает. Очки сползают ему на кончик носа, открывая вид на невероятные голубые глаза, которые затягивали Сузуму в мир намного более красивый, чем тот, что есть на самом деле. – Правда? Ты согласишься? В прошлый раз ты говорила, что не хочешь потом работать с проклятиями. Сузуму и сейчас не хотела. Одно дело, случайно после школы наткнуться на чудовище и изгнать. Совсем другое – официально браться за это. – Никогда не мечтала о школе магии, – медленно начала она. – Но этот твой колледж, ну, почему бы и нет. – Сузуму! – он вскочил с места и, если бы не стол, разделяющий их, точно бы кинулся обниматься. Хотя, уже на улице, когда они вышли из кафе, его ничего не останавливало. Сатору тут же сгрёб её в объятия, а потом всю дорогу до станции шёл, аккуратно закинув руку ей на плечо. Кажется, всё было хорошо. Впервые за долгое время для Сузуму.***
Брови хмуро надломлены. – Сатору, нет. – Сатору, да! – парень вскидывает руки. – Нет, ты не останешься у меня ночевать. – Хэй, ты не можешь мне отказать. Дружеские ночёвки – это важно. Сузуму плохо понимала нюансы клана Годжо – не то чтобы часто такое встречала, поэтому она не знала, что именно Сатору не устраивало. Но вроде произошла какая-то взбучка, и этот идиот ушёл из дома, чтобы на день устроить бунт. Будет грубо напомнить, что у него есть деньги на отель? Пятизвёздочный. Друзья так не делают, да? – Ты просто пользуешься тем, что мой отец в командировке, – Гето-сан был добрым и во многом мягкотелым, но вряд ли бы он разрешил. Тринадцатилетние подростки разных полов ночуют вместе? Точно нет. – А ещё тем, что нравишься моей маме. Сатору, красуясь, откидывает светлую чёлку и подмигивает. Засранец знал, что нравится людям. Он точно видел, как одноклассницы Сузуму пищат, когда он иногда, не вытерпев скуку будней, приходит встречать её у школы. – Да, я такой. – Спишь на полу. – Что? Где твоё гостеприимство? – Там же, где твоя скромность. – Ну, Сузуму! – Тебе что, мою постель отдать? Или рядом ляжешь? Сатору хватает совести смутиться. – Вообще-то, у нас диван в гостиной, – говорит проходящая мимо приоткрытой комнаты мама. Ребята переглядываются. – Я не хочу на диван. Мне больше нравится предыдущий вариант. По его наглой улыбчивой морде тут же прилетает подушкой. – Эй! – Дружеские ночёвки не могут пройти без боя на подушках же, да? – зловеще усмехается она. – Так получай. – Мне кажется, с таким выражением лица душат, а не устраивают шуточные бои… Ладно, ладно, на полу так на полу, – и взгляд его сияет счастьем.***
Он глазам своим не верил. Даже очки приподнял, чтобы убедиться. Хотя, казалось бы, ничего не может обмануть Шесть глаз. Но ситуация была из ряда вон, он хотел убедиться. «Сузуму <3» высвечивалось на маленьком дисплее телефона, на котором висел брелок с чёрным котёнком – а на совсем другом телефоне сейчас в Синдзюку висел такой же, но белый. Это ведь впервые, когда она звонит ему сама? Гето обычно писала, а на каждый его звонок отвечала самым замогильным тоном, даже не пытаясь сделать вид, что рада принимать входящий. Телефонные разговоры она действительно не любила. – Где-то начался зомби-апокалипсис, что ты мне позвонила? – с безумно радостной улыбкой спрашивает Сатору. – Или соскучилась? – Я съела проклятие. Годжо запинается о выступающую в полу доску в коридоре особняка. Убирает трубку и ещё раз проверяет имя абонента, вдруг это какой-то новый вид мошенничества? – Что? – растерянно смотрит во двор. Сумерки потихоньку опускались на город. – Я. Съела. Проклятие. Он хочет спросить, как, блин, такое возможно. Большую живую хрень не съешь случайно, но… потом он вспоминает маленькие шарики, которые Сузуму коллекционировала. Где-то полгода назад они уничтожили часть, но самые красивые – по крайней мере, Сузуму такими их называет, сам Сатору не видит в них ничего подобного – оставила. – Я скоро буду, – бросает он и выбегает из дома. Он добирается так быстро, как только может, до её жилого комплекса. Сузуму ждёт его снаружи, лениво сидя на невысоком ограждении у дороги. Ноги у неё голые, бледные, не скрытые домашними шортами. А вот сверху – толстовка. Серая и очень свободная. Сатору узнает в ней свою, забытую невесть когда. На голову накинут капюшон, из которого торчали отросшие чёрные пряди. – Сатору, – она миленько ему улыбается, машет рукой. Так, словно ничего не случилось. Он встаёт к ней почти вплотную. Расставляет ноги шире, по сторонам от её вытянутых. Поправляет ей капюшон, откидывая чуть назад и приоткрывая глаза. Почти чёрные. Сатору пропадает в них каждый раз, словно тонет в бездонном озере. – Ты с ума сошла? – большим пальцем проводит по кончику тёмной брови. – Мы про эту ситуацию или в целом? – Зачем ты съела проклятие? Она пожала плечами. Жест был еле заметен из-за просторной толстовки. – Не знаю. Наверное, хотела узнать, выживу или нет. У Сатору внутри что-то обрывается. Он думал, что стало лучше. Последние два года Сузуму была живее, активнее. В этой девушке он уже не видел ту Сузуму с их первой встречи – смиренно дожидавшуюся смерти, с полумёртвым недетским взглядом. Тогда именно это его и заинтересовало в ней, сейчас Годжо бы желал не видеть подобного никогда. Он верил, что они справились. Когда всё пошло не так? Они не виделись три дня. В это время? Нет. У Сузуму так просто не бывает, так быстро. Её обычно долго что-то гложет, прежде чем она сдаётся. И как он не заметил? – Не делай так, – выдыхает он. Притягивает к себе, её голову к своей груди, в которой нервно колотится сердце. – Я рядом. Сузуму легко выбирается из его рук, смотрит как на идиота. – Я не для этого звонила. Смотри, что у меня вышло, – она делает жест, и из воздуха появляется маленькое проклятие. Мохнатое и цветастое. Сатору дёргается, поднимает руки, чтобы быстрее его уничтожить, но девушка не даёт. Ловит проклятие и гладит его. – Кажется, я поняла, что делает моя техника. Годжо наблюдает, как проклятие летает вокруг неё. Безобидное. Скалится лишь на него, а к Гето так и льнёт. – Ты… – Я могу пожирать проклятия. – И управлять ими, – продолжает вместо неё. Сатору поражённо открывает рот, пытаясь это осмыслить. Если это правда, если Сузуму может проглотить любое изгнанное проклятие, то… они будут сильнейшими. Сильнейшими шаманами в истории. – Невероятно… – шепчет он. Сбрасывает оцепенение, криво растягивает губы. – И как на вкус? – Как грязная тряпка, которой вытерли рвоту. Звучало даже хуже, чем он мог себе представить. – Может, мне тоже попробовать? Сузуму тыкает его в бок. – Дурак? У тебя другая техника, неизвестно, как на тебя это повлияет. – Не знаю, – он перехватывает её ладонь. Сцепляет пальцы. Тянет на себя. – Хочу пережить всё, что ты. Хочу знать, через что ты проходишь. Девушка поднимает брови от удивления. – Точно дурак.***
Он быстро взлетел на крышу. Приземлился и попытался отдышаться. Он, чёрт побери, бежал всю дорогу, и под конец, поняв, что подниматься на лифте дольше, махнул вверх. – Сузуму! Она сидела на парапете, болтая ногами перед пустотой. – Ты чего здесь? – поворачивается к нему боком, вытаскивая наушники и заматывая длинный провод. Сатору страшно, что она случайно сорвётся. – А если люди видели, как ты сюда запрыгнул? Ему сейчас насрать на это. – Ты отправила мне фотку, – доставая телефон и открывая сообщения, зло выдаёт он. – Ну да. Не понравилось? – Ты издеваешься? На фотографии – вид ночного города с высоты. Сатору, получив это перед сном, чуть не умер. – Ты чего? – она наклоняется вперёд, пытаясь заглянуть в лицо, которое согнувшийся от облегчения парень спрятал в ладонях, после того как убрал сотовый. – Ты же не подумал, что я спрыгну? Сузуму смеётся. Заливисто и звонко. – Ками-сама, Сатору, что за глупость? – её потрясывает от смеха. Годжо не очень нравится, как она колышется у края. – Во-первых, если бы я решилась, то не стала бы писать. Я бы не хотела делать из этого сцену. Сатору кривится. Это ему нравится ещё меньше. Если вот так однажды Сузуму пропадёт из жизни, он узнает слишком поздно, чтобы что-то исправить. – Во-вторых, я больше не хочу падать. – Что? Но Сузуму его вопрос будто не слышит. Она напевает под нос какую-то мелодию и покачивается из стороны в сторону. Сатору это надоедает. Он снимает её с парапета, возможно, чуть грубее нужного сжимая талию. – Ты сведёшь меня с ума, – бормочет. Гето обвивает его шею, хихикает. – А мне казалось, мы уже давно не в своём уме.***
Низкий столик был доверху завален самыми разными сладостями. Пирожные, порционные тортики, крафтовые конфеты и шоколадки в ярких обёртках. – Так неинтересно, Сузуму, ты каждый год даришь мне десерты на день рождения, – Сатору надул щёки. – Потому что я не знаю, что дарить тебе! Один раз я купила фигурку твоего любимого персонажа и промахнулась. – В смысле! Я был рад. – У тебя уже была такая фигурка! – Я выбросил свою и заменил на твою. Гето отчаянно простонала. Сатору не понимал, в чём проблема. Для него всё просто – ему понравился подарок, он выбросил свою, такую же фигурку. Но ведь Сузуму понимает, что изначально надо было выбирать что-то другое. Она никогда не умела делать подарки. В прошлой жизни она дарила деньги, но даже тогда не все были довольны. Кому-то важнее то время, которое ты тратишь на выбор подарка, важнее идея, внимание. Сузуму во всём этом до убожества слаба. С Сатору ещё сложнее. Он, вообще-то, богатенький. Очень богатенький. Начиная от брендовых шмоток – Сузуму искренне мечтала никогда не узнавать, сколько стоят те вещи, которые он у неё забывал – и заканчивая отдыхом в других странах. Он даже звал её на море. Для его семьи заплатить за один лишний билет – не проблема. Она, конечно, отказалась. Ей и так краснеть приходилось от дорогих подарков на её дни рождения, а её родителям – на Рождество, когда Сатору шокировал их всех. В общем, да, Сузуму не умела выбирать подарки. Зря только в позапрошлом году карманные деньги откладывала на эту чёртову фигурку. Поэтому сладости – удачный выбор. Ну, был удачным. – Ты раньше не жаловался. – И сейчас не жалуюсь. Мне приятно, – он поднимает маленькую упаковку с мандзю. – Ты купила только моё самое любимое. И ещё комнату украсила. Это Гето тоже смущало. Она украсила… свою собственную комнату. Куда-то ходить на день рождения Сатору не хотел, ему нравилось проводить этот день в уютной атмосфере. А это либо у неё, либо у него. Но Сузуму не пошла бы в их клан. Нет. Никогда. Вряд ли семейство Годжо в восторге от того, что их «золотое дитя» якшается с отбросом в виде неё. Так что оставался лишь первый вариант. Сузуму пришлось в собственной спальне развешивать шарики и поздравительную ленту. Отец был на работе, мама ушла к соседке-подружке, не желая мешать маленькому празднику. – Просто в этот раз хотелось бы что-то новое, – он дует губы. Девушка ударила по его бестолковому лбу костяшками пальцев. – Тебе словно исполняется пять, а не пятнадцать. – Вот именно, пятнадцать! Юбилей, между прочим! Сузуму закатывает глаза. Вдыхает глубоко. – Ладно. Давай. Раз ты ноешь, значит, уже придумал что-то. Говори, что хочешь в подарок. Сатору тут же радостно подобрался. – Правда? – В пределах моих возможностей, разумеется. – Тогда, – он снимает очки и кладёт их на пол рядом с собой. – Поцелуй? Сузуму застывает, не сразу осознавая сказанное. Первая её мысль: «В смысле». Вторая: «А, ну логично». Каким-то образом, она понимает, что этого стоило ждать. Не потому что она верила, что её можно полюбить – наоборот, она верила в противоположное, кому она вообще нужна? И не потому, что испытывала симпатию сама. Сузуму о таком не думала даже, проблем и так хватало. Однако. Почему-то она совсем не удивилась. Ни просьбе Сатору. Ни своим действиям. – Кхм, ладно, я, эм, – после продолжительной паузы Годжо почувствовал неловкость. Нервно почесал щёку и начал давать заднюю. – Пошут… Сузуму не даёт ему закончить. Резво приближается, кладёт ладонь поверх его пальцев на полу, замирает. Сатору ощущает тёплое дыхание на своём подбородке. Близко. Очень близко – думает он. И тут Сузуму его целует. Касается его губ. Жмётся. Сатору судорожно вдыхает, приоткрывая рот от изумления. И Сузуму пользуется этим, проводя языком по нижней губе. Сатору целоваться не умел – не приходилось раньше. А у Сузуму это было столь давно, что уже почти не считается. Поэтому всё выходит немного неловко, неумело. Гето обнимает его за шею второй рукой, скользит к волосам, путается в них, играется. Она приближается, вжимаясь грудью в парня. Годжо для надёжности придерживает её за талию, сминая в длинных пальцах тонкую футболку. Он позволяет повалить себя на пол. Чувствует кожей, как поднимаются уголки губ Сузуму. Она почти лежит на нём, ещё углубляя поцелуй. Сатору тепло – почти жарко – и мягко. И головокружительно. И сердце стучит бешено. Когда она отрывается от него, Сатору хватает ртом воздух – забыл дышать носом. Было тихо. За окном – спокойный зимний вечер. Здесь, внутри – настоящая буря. – С днём рождения, Сатору, – шепчет, всё ещё не вставая с него. От этого мурашки бегут по его позвонку. И Годжо, проводя по её скуле тыльной стороной ладони, вдруг понимает, что ему мало. Он тянется за ещё одним поцелуем. Слышится хруст. – Ой, – парень проверяет рукой под собой и достаёт очки. Со сломанными под весом его тела дужками. – Ой, – вторит ему Сузуму. – Кажется, это будет моим подарком. Не хочешь круглые в этот раз? Вроде так модно. Сатору, запрокидывая голову, весело хохочет.***
Он обнимал её со спины, утыкаясь носом в распущенные чёрные волосы и жмурясь от удовольствия. Сузуму печатала что-то на телефоне подруге – единственной из класса, с остальными у неё были нейтральные отношения. Гето прогуливала школу, поэтому они сейчас могли спокойно – без родителей в доме – сидеть у неё на кровати. Годжо от любопытства заглянул в экран, Сузуму всегда общалась забавно. Коротко и отправляя только намеренно безэмоциональные смайлы, что можно было без труда угадать, с каким лицом она писала сообщение. С одной стороны Сатору был рад. У Сузуму была подруга. С другой, он, возможно, немного ревновал. Он так долго добивался внимания Гето, а её одноклассница всего за два года так сблизилась. – Как тебе колледж? – спросил он, целуя сзади мочку уха, где блестела маленькая чёрная звёздочка. Это Сузуму вновь захотелось что-то изменить во внешности. – Мм? – она отвлеклась от переписки, где ей сообщали новости с пропущенных уроков. – А, неплохо. Я не так себе представляла его. Очень большая территория для школы. И зданий много. В общем, нормально. Только добираться надо долго. Сатору обнял её крепче, кладя ладони на живот девушки и притягивая – Сузуму сидела впереди, между его вытянутых ног, удобно облокачиваясь на его грудь. Им обоим было уютно. Как можно ближе друг к другу. – Вроде они собирались строить общежитие. Или какое-то здание под него переделать, не помню точно. Гето хмыкнула. – Они сделают это, когда мы уже выпустимся. Сатору улыбнулся ей в макушку. Он обожал, когда она так говорила. Строила планы на будущее. Значит, она собиралась жить. А ещё это «мы». Она не планировала его бросать. – Значит, через четыре года мы всё ещё будем вместе, да? – уточнил он, пытаясь показаться уверенным, но в душе на самом деле он боялся ответа. Боялся всё потерять. – Хм. Знаешь, я пыталась избавиться от тебя с самой первой встречи. Сейчас уже как-то поздно, – она периферией видит, как он хмуро дуется. – Я шучу. Куда я денусь, Сатору? Она извернулась в его руках, чтоб поцеловать в щёку. – Вместе. И через четыре. И через десять. – И через тридцать? – Ну тут я уже не уверена. Вдруг взрослая я уже не буду в твоём вкусе? – Сузуму и так не понимала, что он нашёл в ней. В сорок лет тем более. Он фыркнул ей в шею от того, какую чушь услышал. Девушка взъерошила его волосы и села обратно ровно. – Будешь скучать по средней школе? – сменил тему. Они съездили в магический колледж заранее, у Сузуму впереди ещё пара месяцев в этой школе. Приходить так рано не обязательно. В колледж и одним днём могут принять, и экзамен на квалификацию проведут сразу – в зависимости от ситуации каждого конкретного шамана. Но Сузуму не хотела делать всё впопыхах, когда они и так решили, что она поступит туда. – Нет. – А по подруге? – Не особо. Уверена, она будет в порядке. Сатору улыбнулся шире. Сузуму закрыла переписку, выходя в общий список чатов в Line. – Эй, стой, – он заметил чат с собой, ведь всего пару часов назад, пока ехал сюда, писал ей. – Я записан у тебя как «Сатору»? Девушка повернула к нему голову и приподняла одну бровь. – Да. Или тебе зовут не так? Неужели ты пять лет стеснялся сказать, что я неверно расслышала твоё имя? – ехидно усмехнулась. – Нет, но «Сатору»? Правда? Почему так скучно? – Раньше там было «Раздражающий Годжо». Он, не разрывая объятий, достал свой телефон. Нашёл её контакт. – Смотри. Сузуме. И три сердечка. – Почему три? – не поняла она. – Потому что максимум вмещается пять сердечек. Но если сделать четыре и больше, то они занимают больше места, чем твоё имя. А оно, очевидно, важнее! Она всё ещё не понимала. К чему такие сложности? – Поменяй мне контакт! – В данный момент ты раздражаешь так, что я задумываясь вернуть старое наименование. – Сузуму! – Ками-сама… Держи. Сам напиши, как тебе нравится. Парень тут же радостно начал что-то печатать. – Но без всяких кринжовых прозвищ. Никаких котят. Милашек. Утят, или что ты там ещё считаешь милым. – Чт… Да я бы никогда, – а сам тем временем нажимал на кнопку удаления. Пораздумав с минуту, он всё же что-то дописал и вернул. «Тору uwu» – теперь значилось в списке. – Уф, – Сузуму не была в восторге от эмодзи. – Тору? Я же не пойму, кто мне пишет… Она замолчала, заметив, каким счастливым выглядел Годжо. Ладно. Она может смириться с этим ради него.***
Он уже десять раз обошёл её по кругу, восторженно припрыгивая. – Ну разве моя девушка не красавица? Очень спорное заявление – считает Гето. – Сатору. Это обычная форма, – одежду в магическом колледже можно было менять под свои вкусы, но Сузуму не слишком запаривалась. Верх не меняла, а вниз выбрала длинную юбку. Дома ещё лежали брюки как запасной вариант. – Но теперь твоя форма чёрная, не как в средней школе. Тебе идёт ещё больше. А ещё мы сочетаемся! Он с каким-то невнятным писком притягивает девушку к себе. Обнимает и целует в лоб, который был как раз на уровне его губ. Сузуму – вообще-то, довольно высокая для японки – скучала по тем временам, когда Сатору не возвышался над ней. В детстве они были равны, позже уже она стала выше – как раз период активного роста у девочек. Но последние пару лет Годжо умудрился расти без остановки. И ведь вряд ли это предел. А вот Сузуму уже ничего не светит. Ей теперь всегда задирать голову, чтобы взглянуть в его – абсолютно невозможные – глаза? Сатору, конечно, облегчал ситуацию, обычно сгибая колени или расставляя ноги так широко, чтобы стать пониже. Со стороны выглядел как идиот, но Сузуму это ценила… к тому же она и так знала, какой он идиот. – Теперь мы будем ходить вместе в школу! – Мы едем с разных сторон. – И сидеть за соседними партами! – Я подумаю, возможно, сяду подальше. Или сделаю вид, что мы вообще незнакомы. – Ты такая жестокая, – выдохнул он и запечатал ещё несколько поцелуев на её лице. Веко, кончик носа. Потянулся к губам. Сузуму увернулась. – Мы на улице. – Здесь нет людей, – хотя и они бы не остановили его. Вряд ли в этом мире было что-то, что может заставить его отлипнуть от любимой Сузуму. – Мы почти перед входом в школу. – И? – снова потянулся её обнять. – И вас может кто-то увидеть, – раздалось сзади. Девушка – по меркам Сузуму действительно красавица – стояла неподалёку, вероятно, только недавно подойдя сюда, и стряхивала пепел с сигареты, зажатой между пальцами. Сатору точно должен был почувствовать, что здесь кто-то есть. Он специально не сказал, поэтому честно заслужил то, что она наступила ему на ногу. – Скажите, что вы не первогодки. Я не хочу учиться со сладкой парочкой. Сатору, приспустив очки и показав свой коронный взгляд, бросающий вызов, широко усмехнулся и ответил: – Первогодки. – И за что мне всё это? Сузуму улыбнулась. Она могла понять незнакомку. Когда-то она сама задавалась таким вопросом. Однако уже давно нет. Сузуму чувствует себя живой. И ей это нравится.