Сказано пошло, сделано вульгарно

      – Засудите меня по полной, месье.       – И в чём же ты провинился?       – Влюбился как дурак и теперь постоянно в своих неприличных мыслях пребываю. Знали бы Вы, как сильно они меня изводят...       Только после этих слов у темноволосого получается привлечь к себе внимание, до этого целиком прикованное к бумажной бюрократии.       – О чём думаешь?       Месье верховный судья слишком легко подкупился на столь предсказуемую провокацию, – но от этого Герцогу только веселее его дразнить, выбивая из колеи.       – О том, как здорово было бы сжать в руках его мягкие, просто восхитительные ягодицы, одним только этим выдавив из него сладкий, хоть и тщетно приглушённый, стон, – пока чужие глаза судорожно цепляются за мелкий шрифт документов, Ризли с завидной жадностью оглядывает тело напротив, поглощает его алчным взором, заостряя внимание на ягодицах, попутно продолжая говорить своим вкрадчивым, с лёгкой хрипцой, голосом. – Ох, он, наверное, так прекрасно покраснел бы и взглянул на меня исподлобья, словно гневно, ведь я «постоянно» его отвлекаю, но возбужденно. Да, в этом я уверен точно, в его глазах определенно бы веселились в этот момент бесы, дождавшись наконец подходящего момента... Чёрт.       Брюнет, резко замолчав, жарко выдыхает, немного запрокидывая голову и глядя в потолок бесконечно преданным взглядом, словно думает он в этот момент о самом прекрасном творении во всем Тейвате, – на губах его блуждает загадочно-лихорадочная улыбка; из-за поднятой головы хорошо видны острые клыки, приветливо выглядывающие из-под темно-вишнёвых, вызывающе приоткрытых губ.       – Продолжай, – еле как собравшись с силами и сглотнув ком вязкой слюны, дрогнувшим голосом откликается Невиллет, смотря немного хищно и явно заинтересованно на своего собеседника, что лишь беззвучно усмехается, и, резко опуская голову, боясь ненароком спалить уже полувставший член, правда продолжает, нагло устанавливая при этом зрительный контакт.       – Я прямо-таки живо вижу, как этот гадёныш, тщетно скрывая свое взыгравшее возбуждение, тихо проскулит мне на ухо первую пришедшую в голову пошлость, и тихонько так, робко, произнесет мое имя, сорвавшись в конечном итоге на крик, ведь мне снесет крышу от одного только его стона и я уже не постесняюсь в него войти, сначала подготовительно пальцем, а потом, когда ему уже невмоготу станет, и членом. Постоянно представляю, как буду наматывать его волосы на кулак, грубо втрахивая его в несчастный стол, ведь, видите ли, он не может ни на секунду оставить свою любимую работу, даже захлебываясь собственными стонами будет упрямо что-то там подписывать, вычитывая сквозь слезы удовольствия. Будто специально выбешивает, чтобы только грубее брали, не давая передышек. Обожаю эту eго черту. Знаете, господин судья, он просто у меня мозг проедает своим бесконечно соблазнительным телом, ничего не могу с этим поделать, что ж за напасть такая!       Его красноречию Нёви, безусловно, завидует.       Но еще больше он завидует тому, про кого Ризли сейчас говорит, – видно же, влюблен по уши и вообще.. зависть эта больше на ревность похожа: такая же удушающая, противно жгучая и вязкая, – словно болото тянет в себя, не позволяя сбежать. Больше противишься, сильнее увязаешь в этом ужасe из бушующих чувств.       А Ризли украдкой за всем наблюдает внимательно и специально на нервах играет, зная, что не все столь прозрачно, как это выставляет сам верховный судья.       – Ох, а его глазки.. умереть за них готов, до чего великолепны! – восклицает после краткой паузы Герцог, которому уже можно смело вручать Оскар за актерское мастерство. – И грудь, несмотря на то, что парень..       – Да кто он такой?! – светловолосый краснеет, и даже неясно точно, то ли от гнева, то ли от резко ударившего в голову вожделения.       – Нет, Вы только послушайте, – не унимается, однако, брюнет, загораясь азартным желанием. – Его надорванный в стонах голос незабываем. Он так говорит мое имя. Особенно если разозлить его сильно, перед чем возбудить так, что убежать уже не получится. Я ведь точно знаю, ребра самые чувствительные, – раз притронешься правильно и он дрожать начинает, точно лист, что вот-вот упадёт, голову напрочь теряя и умоляя, ведь на более полные предложения уже просто не хватает воздуха.       Нёвиллет слушает и закипает еще больше, отдаваясь во власть смущения, – чужие слова действуют слишком точно, подкрепляемые как нельзя хорошо подходящим голосом. Вновь громко сглотнув, мужчина запахивает пальто, прикрывая выпирающие слишком показательно брюки и на выдохе бегает взором по полу, не зная уже, что и сказать.       – Вы ведь заинтересованы о ком это я так, верно? – темноволосый оказывается рядом слишком резко, заставляя, отшатнувшись, упереться руками в столешницу, дабы не потерять равновесие на дрожащих ногах.       Нёвиллету необходимо сесть; под пристальным взглядом чужих иссиня- васильковых, таких красивых на самом-то деле, глаз хочется встать на колени, вопреки всем нормам приличия и просто подчиниться, чтобы про него не отзывались, как о «гадёныше, скрывающем свое желание»       – Давайте дам подсказку, – наклонившись к уху мужчины, шепчет тихо, проникновенно, Герцог, не прекращая вжимать блондина в стол. – У него шикарные длинные волосы и он отнюдь не человек.       Нёвиллет в этот момент допускает недопустимую догадку и даже осмеливается сказать ее вслух, только вот чужие пальчики, скользнув по причудливым рогам, выбивают из легких весь воздух, что выходит вперемешку со стоном, – закрыв возбужденно глаза, судья тихо болезненно мычит от таких непривычных посторонних прикосновений и наклоняет голову назад, следуя за касаниями.       – Догадались?       – Да.       Дракон в смятении жмет бедра друг к другу и поглядывает на парня напротив, краснея, – взгляд, как Ризли и предугадывал, злобный, но в разы более возбужденный, нежели ожидаемый, вызывает усмешку. Руки, скользнув по пояснице, размещаются по-хозяйски на ягодицах.       – Ты планируешь воплотить в жизнь все, о чем мне тут наговорил?       – Именно, – довольно шепчет брюнет и сжимает в своих огромных ладонях чужую упругую попу, получая в ответ тихий испуганный полустон. Дернувшись, Нёви прижимается к чужому телу, упираясь ладонями в широкую грудь, словно до сих пор не веря, что все сказанное ранее было про него.       – Ризли, – сладко стонет, пошло улыбнувшись, блондин и сжимает чужие плечи, обвивая их руками, наблюдая следом за реакцией, столь неприкрыто выражающейся на лице парня. – Или лучше «чертов искуситель»? У меня слишком много работы, прости. Давай в следующий раз.       Но Герцог, ожидавший такого поворота, заходит с козырей, скользя руками по ребрам, из-за чего, подскочив, Нёвиллет тихо скулит, снова прикрывая блаженно очи, – его член сквозь слой одежды трется о горячее тело напротив, принося новую, еще большую волну вожделения.       – Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста, – упрашивает, царапая слабо чужие плечи, судья, чувствуя, что и вправду бежать ему некуда. Слова брюнета слишком точно сбываются, но Нёвиллета, планомерно остающегося без одежды, это волнует в последнюю очередь.       – Я не смогу говорить так же бессовестно, как ты, но блять, – дракон, путаясь в словах, прерывается на тихий стон, боясь смотреть в бездонные омуты напротив, предпочитая алчно наблюдать за тем, как чужие руки, распахнув рубашку, размещаются уже на груди. Пальцы, огладив отвлеченно кожу, как бы невзначай касаются твердых сосков, вызывая мурашки и еще один тихий стон.       – Хочу тебя дико, прошу, – в забвении шепчет блондин на ухо парня, вовсе не против побыть предсказуемой марионеткой, за которую уже все решили. – Умоляю, войди в меня. Давай, схвати меня за волосы, только трахни, умоляю.       – Никакого стыда, – словно осуждающе, качает темноволосой головой Ризли, хотя его пылающий взгляд совершенно не похож на протестующий.       Нёвиллет задыхается в очередном стоне и упирается локтями прямиком в важные документы, сминая безжалостно бумагу, явно наслаждаясь оттянутыми волосами, – они, следуя озвученной прихоти, намотаны и крепко сжаты Ризли, что входит в чужое тело совершенно не жалея ни бумаг, ни стола, ни дракона, и двигается в податливом, таком притягательном теле, грубо и отрывисто, принося удовольствие ни с чем не сравнимо, – Нёви слишком неожиданно для себя осознал, что он тот еще мазохист, требующий еще большей грубости, не в силах ею насытиться; он, послушно держа голову запрокинутой, сполна ощущает скопившееся в шее напряжение, но отпустить до последнего не просит, наслаждаясь своим надорванным и охрипшим голосом, что с губ слетает несвязными громкими просьбами, что из-за тона вполне могут быть восприняты как приказы .       Верховный судья, напрочь забывшись, пытается из последних сил не рухнуть на небольшие стопки документов, пачкая белесой жидкостью.. чужую ладонь и оказываясь в следующий момент развернутым.       – Я же говорил, что ты порой тот еще сученок.       Дабы загладить вину, блондин молча тянет чужую ладонь к своему рту, послушно слизывая сперму сначала с пальцев, на коих она была лишь мелкими каплями, а после и с самой ладони, закатывая глаза, вызывая чужую улыбку, – вид, идеально подходящий элитной шлюхе.       – Ты ведь не надеешься, что я так быстро с тобой закончу?       Ризли долго смотрит на чужие, немного испачканные губы, и, не выдержав, тянется за поцелуем, ненасытно сминая то и дело вздрагивающие, выпуская стоны, уста, – кончая, темноволосый еще тянет мгновения, наслаждаясь чужим растрепанным видом и тихими несдержанными стонами, ласкающими слух.       Обнимая торс брюнета ногами, Нёви протяжно выдыхает, чувствуя, как чужой член внутри приятно задевает и натягивает нежные стенки от любого неосторожного действия.       – Скажи что-нибудь еще, пожалуйста.       – Люблю тебя.       Попадание безошибочно, – заметив, как зарумянились чужие щеки, Ризли в этом только убеждается сильнее, вновь целуя губы судьи, бессловно признавшиеся в ответ.       Нёви вслух признается только когда, вновь возбудившись, Герцог своими умелыми движениями в считанные минуты доводит его до очередного оргазма, заставляя запачкать живот густыми крупными каплями, – сам Ризли, выйдя из по-прежнему нуждающегося тела, доводит себя до разрядки самостоятельно, смешивая после сперму в одну лужицу розовой блестящей головкой члена.