Сладкая Луи

***

Милые девушки должны быть полезны своей семье. Должны быть полезны своему поселению. Собирая урожай в жаркий день, встретить юношу, с которым родят ребенка для продолжения рода. Их сладкие тела могут принадлежать только одному мужчине. Одному. Бог не мужчина, и не женщина. Чья-то фигура пробирается меж острые листья диких кустов и мрак густого леса. Они изрезали ноги, впиваются в сухую кожу. Огонёк дрожит под дуновением ветра. Она раздвигает стройные смуглые ножки, боясь медлить, оставить свою бестию без награды за ожидания. Точно также дрожит от прикосновений пальцев. Десятки рук обвивают голое тельце, целуют, лижут. Она влюблена в ощущения грязи на коже. Но не той, что появляется от труда в дождливый день. Грязь божественная. Черти насилуют её, а она смеётся. Дырочка течёт, найдите деревянную пробку, и заткните это узкое горлышко с вином. Другая девица вставляет два пальца внутрь, двигая ими глубоко, словно волна, гладя внутренности горлышка и точку снаружи, размером с ядовитую ягоду. Остальные люди целуют её губы, посасывают чёрные прямые волосы. Засовывают пальцы в рот, просят, чтобы она пососала их — сделала мокрыми. Снизу мокро. Свеча хрустит, её искрение накрывают ладонью. Язычком дразнит отверстие, заставляя вздыхать всё чаще и чаще. Рукой проталкивается внутрь. Четыре пальца имеют эту бутылку с заморским вином. Она целует кого-то, отстраняется, чтобы закинуть голову от подступившего чувства малой нужды. Так думает, а на самом деле выпускает на язык другой девушки ароматную жидкость молочного цвета. Все хотят попробовать. Кто-то расставляет свои ноги, садится на лицо. Влажное место щекочет губы и нос. Женщина качает бёдрами — просит почистить. Она с удовольствием раскрывает слюнявый рот и принимает промежность на язык. В собственной дырочке рука сжимается в кулак, и начинает яростно двигаться, пока язык не отлипает от липких губ лона. Ещё чей-то язык дарит поцелуй гладкой коже ниже ноющей дырочки, вылизывает задний проход. Ноет, плачет, прося вставить хоть что-нибудь упругое внутрь. Желание исполняется, любопытные пальчики раздвигают стенки, поглаживая проход, и проникают до основания. Она вскрикивает. Зрачки сужаются. Слухи об оргиях в подземельях древних храмов оказываются правдой. Всем им уготована кипящая вода под землёй, когда их будет судить Вождь всех поселений. Но особенно эту девушку… Вьётся на каменном саркофаге, все дырочки пульсируют от наслаждения. Кулак отстраняется от промокшего отверстия, девушка страстно лижет на прощанье сегодняшнюю дырочку и отходит. Все шепчутся, смеются. В празднике усопших отцов, в честь которых и горят факела в этой гробнице, молодые содомиты находят продолговатый предмет с гладкими концами, вылитый в яркой краски их культуры, с дорогими камнями, блестящими на свету, прикреплённый к статуи бога без имени для этого поколения. Отрывают от стены и подставляют конец к её проходу. Она стонет — просит продолжать. Соитие с инструментом власти её заводит. Она ещё не удовлетворила птицу сегодняшней ночи. Сильные движение толстого предмета, растягивающего стенки влажного горлышка, доводят до крика, ей кажется, что всякое божество покидает тело, когда испытываешь настолько дурманящие чувства. Другая нагая молодая девушка, сошедшая с ума от вечных поцелуев толпы, вставляет противоположный конец к своему отверстию. Они толкаются навстречу, пока остальные дырочки заполняются жарким соком. Эти органы между ног похожи на сладкие губы, обмазанные для молодого неопытного тела мёдом, губы раскрываются, показывая настоящее нутро этих людей, «языки» соединяются в мучительном поцелуе — каждый хочет остановиться, чтобы самостоятельно закончить триумф дьявола над удовольствием, и вылизать красные губы, но толпа содомитов толкает их к совокуплению. Грешно кричат. Гробница наполняется общим криком. Молочная жидкость стекает в рот, в зад, во внутрь. Секта внутри секты. В такие моменты единения с монстров земли, она желает связать всю дальнейшую жизнь с кратковременным приливом похоти, прожить, зная лишь удовольствие от прелюдий с женщиной. Её тело ослабевает, и обезумевшие от страсти продолжают оргию с понравившейся красоткой. Старший задувает свечу и убегает. Красавица Луи, нет королеве похоти почётнее места, чем трон мучительной сладости. Утром она молодая девишна, желанная всей деревней. Но ночью позволить себе испробовать вкус её каноп могут лишь… девушки. Рассказывая об этом старейшинам, мужчина кривит лицо, а сам закрывает мантией дёргающийся орган, скрывая и свою любовь к Сладкой. «Сладкая Луи?» — спрашивает старейшин. Весь круг кивает. Приказано начать. Простых содомитов немедля истребить, как ненужных тараканов. Суккубов — вроде неё — захоронить. Божества примут сладкий подарок, и, в знак благодарности, отправят спасителя от похоти. Ночь ласк закончена. Дьявол, вместе с остальными обитателями преисподней покидает гробницу, будь то свет сменяет мрак. Молодые юноши и девушки выходят как ни в чём не бывало. Обмениваются развязными поцелуями, и разбредаются по дневным обязанностям. Кто плоды с деревьев собирать, кто корзины плести, рыбу ловить, да кто поля взращивать. Королева любви, принцесса женских судеб разбрасывает семена крупных культур по земле. Под хлопковыми тканями трётся кожа — следы поцелуев не проходят. Она проходит по сухой дороге за новой работой, а тёмным следом под ногами стекает молочная жидкость. Все смотрят на её силуэт, а она лишь похабно улыбается. Луи. Сладкой улыбке придёт конец. Хватают за волосы, бросают на землю и связывают. Рука дьявола поймана в цепь. Ты вела очень распутную жизнь для девочки шестнадцати лет. Нет, я этого не делала. Ты могла бы дождаться свершения бога счёта над тобой, и сбежать отсюда. Нет, я бы не сделала этого. Далеко-далеко. Нет-нет, пожалуйста! Где тебя могли ласкать десятки тысяч женских рук одновременно. Вы ошиблись… И заполнить все ноющие дырочки, так? Тишина. То ли не доказательство причастия дьявола? Вся деревенская жизнь упростилась до жизни в темнице. Два занятия преследовали последние дни жизни: поедание мёда и самоудовлетворение. Народ проходил мимо и кричал на неё, разбрасывался насмешками с оскорблениями, пока она, рыдая, ласкала себя. Мёд такой вкусный… Так думается в первые часы. Остальная смерть не представляет из себя ничего прекрасного, кроме тягучего ощущения тошноты от безысходности и мастурбации до боли. Суккуб всё никак не желает покидать женское тело. Последние часы. Мёд сочится изо всех щелей. Жидкость течёт без остановки. Умирай же скорее, умри же сладко. Живот разрезают, достают все органы и распределяют по горшкам. Кровь, теперь уж больше напоминающую мёд с молочными выделениями, выкачивают. Тело покрывают воском и окунают в саркофаг с мёдом. Последние из выживших содомитов той ночи наблюдают за засахариванием своей королевы. Их головы катятся к основанию саркофага, с глухим громом врезаясь в камень. Кровь струится на сухие дорожки. Все молча оглядывают тело сладкого человека. Спи, развратная конфета. Хочешь услышать предсказание? Твоё тело найдут и будут любоваться им, как в прежние века. Возможно, тоскующие по женским пальчикам места так и останутся нетронутыми. Но одно узнай, да усни навеки, точно, моя сладкая Луи. Никто не откажется съесть кусочек тебя.