Отцы и дети или блондин и неугомонная бестия

      Зимний день был коротким, так что солнце уже медленно клонилось к горизонту, но вот Кавински, сидя за рулем довольно непривычного для себя вездехода, ехал в глубины леса по засыпанной снегом дороге. И вот кто просил одного мелкого комиссара забираться в такие дебри, да еще и в начало снежной бури, которая замела буквально все? Но все же получив сообщение в виде «Кавински, это Райя. Лололошка заблудился и замерз, не может выйти, мы по координатам ххх», блондин не мог не сорваться в поиски этого недоразумения с очками.       Он ехал уже минут двадцать, надеясь, что эта сатанинская штука под названием «навигатор» просто не сломается или он сам не заглохнет на полдороги, а то будет совсем грустно.       Еще через несколько минут он таки доехал до нужных координат, останавливаясь и даже не заглушая мотор, и мигом вышел из машины, оглядываясь и повыше застегивая свою куртку. Слишком на улице все же холодно. Вглядываясь в ряды деревьев, мужчина пытался найти того, за кем приехал. Кажется, этот некто успел уже где-то запрятаться, потому что координаты сейчас были именно те, которые ему высылали. Вот бы кто-то про свою металлическую подружку почаще думал, честное слово. Лишь бы она не отключилась еще из-за холода.              — Лололошка! — громко позвал Кавински, а из рта вылетело облачко пара. И только через пару секунд он услышал тихое «шурх-шурх-шурх», в сторону которого и повернул голову. Через сугробы к нему добирался знакомый шатен, натянув клетчатый шарфик на голову, но… Даже без шапки! Да, у него был капюшон, но все равно, шапки-то нет. Да и чего там, куртка тоже была явно слишком легкая.       — Привет, Винс, — махнул рукой шатен, после, правда, сложив руки, потирая их. В снег, в холод, в лес, и без перчаток. Ну как так можно-то?       — Ты чего тут забыл в таком виде? — спросил блондин, идя навстречу и переступая пару сугробов, прежде чем поймать непутевого комиссара, беря его руки в свои, чувствуя, как замерзли чужие конечности и пытаясь их согреть.       — Мне нужно было найти кое-что, — стушевавшись, сказал Лололошка, тихо выдыхая. Разница между теплыми руками и его была почти обжигающей.       — И для этого нужно было себя до окоченения доводить? — недовольно сказал Кавински. А после чуть подумав, взял комиссара за руку и потащил к машине. А парень и не сопротивлялся, только вздохнул, пытаясь ногами снег не загребать.       А через минуту его уже без промедлений затолкали в машину, все еще теплую, обогревающуюся печкой, от чего заблудший путешественник непроизвольно, но довольно выдохнул, усаживаясь на теплое сидение.       — Где твоя подружка, кстати? — спросил мимоходом Кавински, медленно сдавая назад, чтобы вывернуть между деревьев и выехать снова на чистую дорогу по своим же следам.       — Райя сказала, что в холоде она разряжается быстрее, так что ушла в режим сна, — сказал шатен, снимая с себя шарф и капюшоны, с наслаждением теперь вдыхая теплый воздух, который теперь не заставлял замерзать изнутри, царапая легкие.       — За чем ты хоть сюда полез? Да во вьюгу? — покачав головой, спросил блондин, как раз сумев вывернуть и ни во что не врезаться, и теперь уже набирал скорость, создавая колею на заснеженной дороге.       — Калину искал, может рябину. Дети просили, да и, может, в кашу для вкуса повар смогла бы добавить, — буркнул комиссар, пряча руки в карманы и рассматривая что-то на горизонте впереди.       — И нашел? — скептически хмыкнул Кавински, посмотрев на парня. Вот уж что, а приключения на ровном месте он, конечно, находить любит, даже слишком. Ягодки для детей, эх, комиссар. Хотя молодой, от того и понятно.       — Да, немного нашел, правда там птицы многое уже склевали. Искал-искал, а все без толку, — недовольно ответил Лололошка, показательно закатывая глаза.       — Я так понимаю, что просто купить в Эмпориуме было не для тебя? — тихо фыркнул Кавински.       — Да ты сравнил бы, выращенные на химических полях и в нетронутом лесу. Пока на полках будут продаваться удобрения из непонятно чего и пестициды, я уж точно попытаюсь это заменить нормальной альтернативой, а не буду поддерживать эту отраву, — взмахнул руками Лололошка, все еще негодуя с этих аграрных поселений и реагируя слишком бурно.       — Ладно-ладно, защитник всего натурального, — фыркнул блондин, включая на магнитоле какую-то незамысловатую песенку, что сразу заиграла по салону.       — Я просто слежу за собой, — закатил глаза шатен, прислушиваясь к тому, что заиграло такое.       — Да-да, конечно. Заедем к тебе, чтобы ты отдал бедным деткам, у которых игрушки прибиты к полу, ягодки, а потом я просто не могу тебя оставить в твоем продуваемом всеми ветрами доме. Поедем ко мне, я тебя хоть отогрею, — выезжая на ровную дорогу и теперь несясь в обратную сторону, усмехнулся Кавински.       — Эй! Если они решили использовать вместо игрушки пень, то это не значит, что игрушки у них прибиты к полу. И вообще, пень априори не прибитый, а приросший, — ответил Лололошка, недовольно бурча. Он для своего поселения все, и последний кусок хлебушка, и ягодки зимой, а ему «игрушки, прибитые к полу», пф.       — Ладно-ладно, пусть будет так, — смешливо фыркнул мужчина, слегка потянувшись, чтобы потрепать шатена по волосам, получая еще один фырк от него.       — На дорогу смотри, — буркнул Лололошка, складывая руки на груди и отворачиваясь в сторону окна, как бы обиделся, хотя и видно было, что он просто пытается смех сдержать.       Еще несколько минут их сопровождала приятная музыка и поднимающаяся луна, пока вокруг становилось все темнее и темнее, хотя пока и не до такой степени, чтобы включать фары дальнего света. В салоне было темно и приятно, так что Лололошка, на удивление для себя, даже успел за пару минут задремать, облокачиваясь об окно (у Винса удивительно мягкая подвеска). Кавински, заметив это, только улыбнулся, чуть приглушая песню, хотя все же оставляя ее витать ее где-то на фоне. Все равно до Альт-Сити еще ехать и ехать.       Через полчаса, наверное, не особо спеша Кавински таки подъехал к поселению Лололошки, аккуратно проезжая туда, где уже нет дороги, но еще не началась территория с посадками или сохранными помещениями, да и фары он выключил, а машина негромкая, так что не помешает местным. Правда сразу даже при таком раскладе пара людей сразу выглянула из-за домов. Вот уж все видят, уж точно.       Кавински легонько толкнул локтем Лололошку. Тот, правда, сразу и проснулся, встрепенувшись, по началу неосмысленно смотря вокруг, пытаясь понять, кто он и где вообще.       — Отдавай травку своим и поспишь дальше, — улыбнулся Кавински с реакции страшного комиссара, у которого смешно съехали на нос очки.       — Какую травку? — зевнув, спросил Лололошка, потирая глаза, и, щурясь, глянул в окно, проверяя, где они вообще.       — Ягоды твои передавай, да поедем в город, чудо ты неразумное, — фыркнул блондин, откидывая зеркальце с крыши авто, слегка поправляя прическу.       — А-а, да, сейчас, — кивнул Лололошка, зевнув, а после вышел из машины, хлопнув дверью. Зато сразу к нему подбежал курьер, конечно же, не в форме. Кавински мог только догадываться, о чем те минуту поговорили, и увидеть, что шатен таки передал поселенцу кулечек с ягодками. А после тот вернулся и упал на сидение чужого автомобиля, громко вздыхая. Тут было однозначно теплее, чем на улице.       — Ты даже сопротивляться не будешь? — усмехнулся Кавински, посмотрев на парня, что сам к нему обратно сел. А ведь обычно чуть ли не силком затягивать приходилось, чтобы позаботиться о бедном маленьком комиссаре.       — Тут тепло, — буркнул Лололошка, пряча нос в своем шарфике, выглядя уж больно умилительно.       — Хорошо-хорошо. Можешь еще поспать, я тебя потом разбужу. Наверное, — сказал блондин, переключая коробку передач на задний ход и снова возвращаясь на дорогу. Ну а еще усмехнулся от недовольного сопения рядом.       Дорога до Альт-Сити была быстрой и ровной. Даже удивительно, что они не попали в какую-нибудь передрягу снова. Ночной город был мягким, даже каким-то уютным, падающий снег только придавал своей атмосферы, а фонари заставляли падающие снежинки весело поблескивать. Если ты в теплой машине, то погода просто приятная.       Так Кавински доехал и до своего дома, останавливаясь на парковке. Лололошка, который на этот раз даже не заснул, как только двери открылись, вышел на холодную улицу, сразу ежась. Морозно же. Хотя блондин быстро повел его в дом, взяв за руку.       — Я бы и сам пошел, — бурчал Лололошка, но все же поплелся следом, чуть зевая, заходя в подъезд, а там проходя следом и по коридорам, по которым его вели. Он-то и сам уже выучил дорогу, но его все равно не отпускают. Ну, как минимум до того момента, пока, поднявшись на лифте на верхние дорогие и с хорошим видом этажи, они не зашли в чужую квартирку.       — Разувайся, раздевайся, а я пока пойду чайник на огонь ставить, — быстро скинув с себя кроссовки с неизменной любимой белой курткой, Кавински направился внутрь дома. Ну и шатену ничего более и не оставалось, кроме как последовать словам, оставляя верхнюю одежду на крючках. Сам же парень после зашел на просторную кухню, видя спину наблюдателя, ходившего у кухонной гарнитуры. А тот даже не обернулся, поскольку и так прекрасно слышал, что там делает Лололошка за его спиной. Через мгновение мужчина подошел к столу, ставя две чашки с ароматным чаем.       — Держи, твой любимый, — кивнул блондин, облокачиваясь о стол руками.       — Спасибо, — улыбнулся Лололошка, подтянув к себе чашку и отпивая немного теплого напитка, грея руки о посуду, да и наслаждаясь запахом. Чай у Кавински был натуральный, хороший. На самом деле, одна из немногих вещей, которые шатен принимал как хорошая вещь.       — Да пожалуйста. Сейчас еще кремушек принесу, помажем твою физиономию, чтобы не потрескалась, — хмыкнул Кавински, проходя рядом с шатеном и слегка потрепав его по волосам, получив в ответ возмущенное «Эй!», на что только улыбнулся, уходя из кухни.       Не было его всего минутку, прежде чем он вернулся с белой, не предвещающей ничего плохого маленькой баночкой, садясь на соседний с комиссаром стул.       — Ты больно решительно настроен для того, кто идет к злобному комиссару, который сейчас тебя покусает, — покосившись на блондина, сказал Лололошка, отхлебывая еще чая, которого уже осталось у него не так много.       — О-о нет, не так быстро. Я тебя скручу, где-то у меня тут еще и наручники были, и намажу тебе личико увлажняющей мазькой, — улыбнулся блондин, открывая баночку и ставя ее на стол рядышком. А Лололошка, фыркнув, все же повернулся к бывшему наблюдателю, облокачиваясь на спинку своего стула. — Вот и умничка, — кивнул Кавински, набирая немного мази на пальцы и ставя пару точечек на лице очень страшного комиссара, прежде чем начать аккуратно растирать их по чужому лицу, пока сам Лололошка прикрыл глаза, недовольно сопя. Будто бы он сам не может всё это сделать. Но Кавински слишком любил о нем заботиться, будто отец следит за мелким сыном-шкодником.       — Ну вот, а ты боялся, — снисходительно улыбнулся блондин. — Давай сюда свои ручки, остатки размажу, а то еще и они потрескаются, — сказал он, набирая еще совсем немного мази. Далее мужчина протянул руки вперед, давая шатену уложить в них свои, чтобы было удобно растирать средство по чужим кистям и пальцам. Мозоли на молодых руках чувствовались слишком отчетливо. Вот же ж работящий человек, еще и за руками не следит. Юноша ведь еще, а все ладони уже грубые.       — И сколько тебе еще кремов нужно подарить, чтобы ты таки не забывал хоть изредко смазывать руки? — спросил блондин, посмотрев на парня, продолжая втирать увлажняющее средство.       — Ну Винс, у меня все равно на них нет времени, — протянул Лололошка, вздыхая.       — Это занимает меньше минуты. Куда тут времени не хватать? — показательно фыркнул Кавински, наконец заканчивая и совсем последние капли растирая по своим рукам. — Пойдешь спать или хочется еще побегать?       — Я думаю, спать. Еще пойду в Эмпориум к его открытию, семян купить надо, — чуть задумавшись, кивнул шатен.       — Ну тогда брысь мыться, переодеваться и ложиться. Где ты и так знаешь, — отмахнулся блондин, беря баночку и отходя, чтобы поставить ее на место.       — Бу-бу-бу, — покривлялся Лололошка перед тем как сбежать в комнату, что не так давно Кавински отвел специально для него, потому что часто насильно тащил отдохнуть, да и даже некоторые личные вещи по типу стопочки личной одежды тут тоже были.       И Кавински никому не расскажет, что через часик он пришел проведать заснувшего комиссара, поправляя ему одеялко и умиляясь маленькому соне, прежде чем пойти к себе. Ему тоже нужно спать все-таки.