Наставник

Мэттью Браун шел по холодному коридору, его окружали чужие яростные крики боли. Было приятно это слышать. Ему поручили следить по камерам за порядком. Конечно тут была и охрана, но в случае чего требовалось позвать их в определенную камеру или вызвать подкрепление. Сам Браун был убийцей. Уже не ученик, но и до Вышних ему ещё очень далеко. В это учреждение его приняли для слежки на заданиях. Нет, он не давал команд и не был оператором. Он следил за выполнением работы самих операторов, ведь некоторые из них нарушали правила или не чистили камеры, подставляя учеников. Мэттью поручили выловить как раз таких, поэтому вся эта операция была скрыта и от учеников, и от операторов. Также он помогал в дни наказаний, а сегодня как раз такой. Значит ему предстоит просидеть тут 8 часов, пока его не сменят. Просто замечательно. Браун пришел в помещение с мониторами. Там уже сидело несколько человек и не отвлекались от камер. Часть только зевала, а остальные пристально сверлили мониторы взглядом, почти не моргая. Неудивительно, многие из убийц любили наблюдать чужую боль. Да и извращенцев было полно, так что резкие вздохи или другие звуки были ожидаемы. Мэттью сел за свой стол и просмотрел все доступные ему записи с камер, выискивая одного ученика. Он узнал о нем через работу, вроде его звали Уилл Грэм. Этот ученик задержался на задании и не убивал жертву сразу, да и действовал довольно медленно. Будто бы наслаждался. Он полностью впитывал реакцию жертвы взглядом. Если тот наслаждался чужой болью, то Мэттью очень повезло. Он любил получать боль. Нет, он был полным мазохистом. Эта жгучесть боли, мурашки предвкушения, некая её неожиданность, когда будто переходишь грань возможного, переполнение эмоциями — всё это сносило крышу убийце и становилось жарко. Быть причиной чужой боли тоже было чудесно, но это другое наслаждение. Чувство контроля, полное владение ситуацией… Но это утомляет. Как говорилось ранее — многие из убийц любили приносить боль. Но не все могли этим наслаждаться так, как Мэттью получением боли. Они как-то по другому это воспринимали, более поверхностно. Поэтому у Мэттью никак не получалось найти того, с кем у него были бы долгие отношения. Ему понравилось искра в глазах Уилла, когда он резал ту женщину. Словно родная, словно такое же наслаждение, как и у него. Браун нашел кудрявую копну волос в мониторе и картина там порадовала его. Это было прекрасно. Этот Уилл Грэм был словно ястреб, так чудесен. Он явно не из тех, кто готов подчиняться хоть кому-то, но мелкие пташки брали количеством. Только поэтому он был под чужим контролем.

***

Уилл был привязан к стулу. Как только он очнулся, то сразу попытался вырваться. Руки были связаны за спиной, лодыжки к ножкам стула. Стул был припаян к полу. Уилл был в одних боксерах. Ах, да, наказание. Грэм совсем о нём забыл. Интересно, сколько часов он набрал? Ученик прекратил попытки вырываться из временных оков. О, а кто будет наказывать? Или пытать, если по простому. Интересно. В помещении было темно, только старая лампочка сверху показывала помещение: почти пустое, сырое. Справа, где-то в метрах двух от Уилла стоял стол с разными инструментами для пыток. Грэм счёл половину из них простым блефом. Ну кто будет оставлять видимые повреждения? Они всё-таки не только тут обучаются. Ученики так же должны были жить и обычной жизнью, конечно же. Как и наставники или те же Вышние. Грэм обучался на анестезиолога. Многие из убийц выбирали медицину по понятным причинам — опыт работы, препараты, знание анатомии и другое. Простые люди даже не догадываются о количестве убийц среди них. Бедняжки. Другая часть часто выбирала криминалистику и всё, связанное с ФБР: держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Та же Беверли, к примеру. А так же любители поиграть с ФБР и тут преуспели. Кто откажется из таких знать о положении дел и направлять по ложному следу? Конечно, среди таких «любителей» были и те, кто сдавал своих же. Их прозвали довольно обычно: стукачи. Стукачи обычно были либо слишком тупы, либо слишком умны, так что попадались сразу или до сих пор находились среди убийц. Ну не могут же все быть тупыми, верно? В помещение кто-то зашёл. Как оказалось, тут было две двери. Одна перед Уиллом, другая сзади. — Уилл Грэм, верно? Вроде твоя первая неделя. — Произнес мужской, низкий голос позади ученика. Скорее всего, он принадлежал толстому мужчине. — Сколько я набрал? — Сразу к делу. Пустые разговоры ни к чему. Палач вышел из-за спины и прошел к столу. Как и предположил Грэм, мужчина был толстым. И лысым, над этим можно было пошутить, если захочется. На затылке торчали тонкие волосы, так что вряд-ли палач сам решил сбрить волосы. На лице у мужчины была кожаная маска на всё лицо, что бы какой-то умник не решил найти и прирезать своего мучителя. Он взял папку со стола и начал её листать. Видимо, искал Грэма. — Хочешь взглянуть или тебе просто сказать? Просто тут кое-что интересное. — Усмехнулся палач и подошёл к Уиллу, развернув папку к нему. Сверху была написана информация об ученике, а дальше уже часы разным почерком. «+1 час» — Красовалось обычным почерком, с лёгким наклоном. Уилл решил поугадывать наставников. Этот, скорее всего, принадлежал Марго Вёрджер. Она преподавала теорию про препараты. «+4 часа.» — было написано курсивом, волне красиво и изящно. Фальш. Видно, что рука была неуверенная или нервная. Значит точно Фредерик Чилтон. Он был преподавателем оформления, только вот сам он ничего в этом не понимал. Неумелые отсылки, сухие чувства, глупейшие метафоры. Фальшивая красота, созданная из мусора. Вот поэтому у Грэма всегда было своё мнение на счёт Фредерика и он его не боялся высказывать. Они взаимно друг друга ненавидели. «+1» — Коротко, ясно. Но плюс слегка уплыл, а единица была палкой. Точно Мейсон Вёрджер, преподаватель по сокрытию улик, который в отличии от сестры был тем ещё ублюдком. Краток, ясен, но при этом ощущался как змея. Не смотря на это он не накинул лишних часов, за что Уилл был благодарен. «+...» — Грэм не успел дочитать последнее, папку убрали. Но скорее всего там был час, ведь успел он ещё облажаться только у Лектера. Вряд-ли бы он прибавил лишние часы, так ведь? Выходит 7 часов. Ого, Беверли набирала примерно 4 часа, а Прайс и Зеллер так вообще 2. Наверное, в первую неделю у всех так. — Кто-то тебя очень не любит. — Со смехом сказал палач и положил папку на стол. — Все по одному, а они… Всмысле они? Сколько там часов? Может, от Лектера было не последнее? Хотелось в это верить, так как водить вражду с Вышним не хотелось. А особенно когда он общается с твоим начальником. Спрашивать было бесполезно, поэтому Уилл просто поджал губы и уставился на чужие руки, наблюдая. Неприятный осадок и лёгкая тревога остались, но он всё равно не сможет с этим ничего сделать. Палач хмыкнул и подошёл к стене справа. Там висели разные шокеры и подобные приборы, связанные с током, которых было куча. Логично, что шокеры использовались чаще всего: следов практически не оставляет, не считая ссадин, но их сложно отличить от обычных. Мужчина взял шокер с длинной ручкой и тремя металлическими вставками на конце. Уилл сглотнул. Он не особо придавал значение своей физической боли, но кто знает какую реакцию это у него вызовет сейчас? Всё таки он испытывал лёгкое предвкушение. Его мысли прервала резкая боль в плече, от неожиданности он вскрикнул. Уилл почувствовал, как его мышца сжалась и он автоматически попытался отодвинуться. — У тебя довольно яркая реакция, хотя это ещё маленькая мощность. — С лёгким удивлением подметил палач. Но было ясно, что ему по большей части плевать. – Просто боюсь свиней, вот и кричу. Ты же похож. – Грубо ответил Уилл, хоть у него и не было права злиться. Но просто молчать он не любил. Грэм получил за это ещё один удар током, но уже по рёбрам. Там была довольно чувствительная и тонкая кожа, так что это было намного больнее, но он не вскрикнул. Уилл прикусил губу и попытался отвлечься. Не получилось. Он вскрикнул от более сильного удара по груди. Причем палач задержал шокер на несколько лишних секунд, вот тварь. Было бы лучше, если бы палач сам себя жарил током, не зря же похож на свинью. Боль была режущей и сжимала мышцы, но при этом Грэм не мог даже немного сжаться из-за того, что его обездвижили. Он почувствовал лёгкий жар от ощущения беспомощности и возможно самой боли, он не знал что именно вызвало такую реакцию. Подобное было тут совсем не к месту. Тем более это смешивалось с злостью. Уилл сделал вдох и и не успел выдохнуть, получив удар током прямо в спину, между лопаток. Он даже не заметил как палач оказался сзади. Из-за смешанных ощущений задержавшийся выдох получился рваным и громким. Палач ничего не сказал. Видимо, не придал значения. Пытка продолжилась.

***

— Тебе же понравилось? — донеслось неясно откуда. Грэм был окружён темнотой. Ногами он чувствовал пол, но его не было видно. Вокруг была лишь темнота и пустота. Из-за удивления Уилл даже не понял посыл вопроса, просто испугался. — Игнорировать вопросы неприлично. — Теперь он получше расслышал голос. Похож на его собственный. Неизвестный с лёгким раздражением повторил вопрос. — Тебе же понравилось? Перед парнем загорелась лампа, под ней стоял стол, на котором виднелись какие то бумажки. Уилл осторожно подошёл к столу. — Смотря о чём ты говоришь. — Решил всё-таки ответить Грэм. Он почему-то осознавал, что это сон, но не просыпался. В любом случае нечего бояться, раз это сон. На столе были фотографии где… — Эй, нет! — Грубо и с возмущением крикнул с пустоту Уилл. На фотографиях был изображён он сам. Он был в камере наказаний весь растрёпанный, раскрасневшийся, в ссадинах и синяках на ногах. — По тебе не скажешь… Вряд-ли у того, кому не понравилось, был бы стояк. — С издёвкой заметил неизвестный. Грэм перевел взгляд и убедился в правдивости его слов, от чего захотелось провалиться под землю. — М-да, извращюга. Это должно было быть наказанием. Зачем ему вообще снится такой сон? Постыдить себя? Такое звучит ещё хуже, если учитывать контекст всего этого сна. Он начинал немного злиться из-за абсурдности ситуации. — Это просто реакция тела на боль, такое бывает, если ты не знал. — Грубо ответил Уилл. Такое могло бы быть, но не с ним. Он пытался просто оправдаться перед непонятно кем. — Да ну? Кто тебе поверит то?

***

Грэм проснулся и резко поднялся, от чего зашипел от боли и свалился обратно. Он лежал на кровати в своей комнате, уже светлело. Быстро взглянув на часы, он тяжело вздохнул. 4:26. Он не знал во сколько его принесли сюда и во сколько забрали, так что и вычислить сколько часов он мучался было невозможно. Но по ощущениям много, конечно. Уилл плохо помнил всё с того момента, как началось наказание. Но зато сон отлично помнил, а узнать, правда это или нет, он не мог. Так что и стыдиться нечего, раз не помнит. Оставалось надеяться, что он и потом не вспомнит. На этом Уилл и закончил свои сонные размышления. Он закрыл глаза и вновь погрузился в сон, всё равно выходной.