о бесполезности границ.

       прохлада шёлковых простыней посылает частые мурашки по разгорячённой коже; её голова покоится на его груди, а пальцы лениво очерчивают линии вен, на его бицепсах. его рука — обвита вокруг её талии, а другая — подложена под голову, вместо подушки, так как двое рухнули поперёк постели, в блаженном покое. "во сколько тебе завтра?"; игнорируя нарастающее чувство стыда за собственную слабость и слегка осипший голос, вика интересуется. его ответ не заставляет себя ждать; "я выходной." — конечно, их выходные не совпадают; как и всё остальное, в их жизнях. на выдохе, вика откидывается на спину; играясь с собственной кудрявой прядью, прежде чем привстать на локтях и обернуться на собеседника. он не сразу замечает, что она на него смотрит; когда это происходит — он, лишь, вопросительно приподнимает бровь. "я пойду, приму ванную. если будешь уходить.. ну, ты знаешь. дверь захлопывается."; вика остывает ровно так же быстро, как воспламеняется. те несчастные пару бокалов вина давно из неё выветрились, а раз у макса завтрашний день — выходной, опция высадить его за много метров до общего места работы, в целях реабилитации собственной самооценки, у неё отпадает. он живёт на другом конце москвы и предпочитает сбегать по утрам, хотя, последнее время старается отвыкать от этой привычки. вика предпочитает его выпроваживать до сна, потому что её раздражает то, что его решение остаться — ей приятно. макс ничего ей не отвечает; брюнетка поднимает с пола халат и небрежно накидывает на плечи. не утруждаясь запахнуться, встаёт с кровати и проходит в ванную, прикрыв за собой дверь; в зеркале, ловит отражение спутанной гривы и припухших губ. она подходит к ванной и снимает душ с креплений; обвивая шланг вокруг руки, ополаскивает поверхность. потом, затворяет слив и открывает воду из крана, чтобы заполнить ванну. за спиной, слышится скрип двери. она не оборачивается; лишь поправляет свободной рукой волосы, в характерной манере. "обычно, ты предлагаешь остаться." — он замечает, побуждая девушку развернуться ему навстречу. она делает это лишь наполовину; прикованная шлангом, что всё так же остаётся обмотанным вокруг её руки. вика смеряет его строгим взглядом, поведя плечом, прежде чем распутать железные путы и свободно присесть на бортик ванной. она запахивает халат и кладёт ногу на ногу, парируя; "обычно, звонишь ты." — последние два раза, это делала она. когда он начинает двигаться ей навстречу, вика демонстративно отворачивается; макса это не останавливает. он присаживается перед ней на колени; его джинсы приятно шуршат по кафельному полу, а оголённый торс призывает девушку к нему прикоснуться. вика упрямо буравит взглядом стенку, в то время как он наклоняется, чтобы поцеловать её колено. "ты сама говорила, что тебе нужно подумать."; чисто технически — он прав. брюнетка это знает, но никак не может признать. с каких пор он стал слушать её пожелания? "проехали, макс."; если не знаешь, что делать — беги. полная противоречий, в которых его посвящать она не намерена, вика встаёт со своего места и оборачивается, чтобы подкрутить кран; регулируя температуру воды, что стремительно заполняла ванну. мужчина недовольно выдыхает, садясь на тёплый пол и спиной облокачиваясь о бортик ванной. "я тебя не понимаю." — он признает, как ей кажется, весьма откровенно. запускает руки в волосы, что были слегка взъерошенными, из-за её собственных прикосновений; он выглядит, отчасти, озадачено. вика беззвучно хмыкает; не только её голова идёт кругом. она стоит рядом; руки, вновь, сложенные на груди. она задаётся немым вопросом; ii почему же он не уходит? на самом деле, этот вопрос мучает её регулярно. при их первом знакомстве, он совершенно спокойно покинул её обитель, после того, как достиг желаемого; хотя, она его об этом не просила. теперь же, он не уходил даже тогда, когда она его отшивала; а делала она это довольно часто. они не сходились характерами; она называла его непосредственным, а он её — слишком сложной. так зачем же он оставался? вика сдаётся, махнув головой, будто смеясь сама над собой; присаживается рядом с ним, положив голову на чужое плечо. в её ванной комнате — ещё тише, чем в остальной квартире; нет звуков городской тишины, нет тикающих часов или тревожных соседей. есть только гул наполняющийся ванной и размеренное дыхание рядом; есть его губы, что касаются её макушки в невесомом жесте. это нормально; это приемлемо — вика твердит себе, в такт ускоряющемуся сердцебиению. она слышит вдох; очевидный и протяжный. осознание обрушивается на неё, словно поток ледяной воды; понимание того, что он намеренно вдыхает её запах, ошпаривает и шокирует своей нелепостью. вика дёргается; мгновенно садясь ровно и заставляя его отпрянуть. она оглядывается на него, смотрит выискивающе, а макс не понимает подвоха. возможно, это потому, что он всё ещё немного пьян; или, потому, что делает это неосознанно. как ни странно, ей всё равно. "придурок." — она выдыхает; прежде чем он успевает спросить, что в ней вызвало столь внезапный всплеск недовольства, вика перекидывает через него ногу, седлая. он дважды моргает, чуть замедленно реагируя на стремительные перемены, в то время как его руки, уже машинально, находят её талию. это длится лишь мгновение; как только она оказывается на нём, его руки цепляются за шёлковую ткань чужого одеяния. он распускает её халат; наблюдая, как вика едва ли заметно пожимает плечами, позволяя тонкой ткани соскользнуть на пол. его взгляд оказывается прикованным к её телу, а рот приоткрывается, в незавершенной фразе; он зависает лишь на пару секунд, прежде чем завершить построение логической цепочки и отозваться на её предыдущий комментарий; "а ты — дура." он сглатывает, а она задыхается волной нахальства. его руки тянут её наверх; приподнимая над собой, чтобы он мог губами дотянуться до внутренней стороны её бедра. "если ты будешь и дальше так разговаривать — я тебя выставлю за дверь."; её слова звучаи чуть менее убедительно, в связи с тоном, полным предвкушения. "а если ты будешь и дальше мне угрожать—" он не успевает договорить, поскольку вика его перебивает, с очевидной насмешкой; "что, уйдёшь сам?" конкретно из данного положения, он бы, уж точно, никуда не ушел — это ясно обоим. макс придумывает ответ меньше, чем за секунду; и звучит он, куда более убедительно, чем её собственные угрозы. "нет. сделаю так, чтобы ходить не смогла ты." будто бы в подтверждение своих слов, он легко хлопает её по заднице; заставляя вику резко вздохнуть и вцепиться в бортик ванной, за его спиной. она замолкает, а когда его язык достигает её пульсирующего центра, её ноги предательски подкашиваются. брюнетка протяжно стонет, жмурясь одновременно от удовольствия доставленного чужими прикосновениями, и от того, что он — снова прав. она, действительно, дура. кто из них, двоих, ведётся на секс — ещё большой вопрос. время замирает и она отчётливо слышит собственные переживания, будто со стороны; вода, что может переполнить ванную, хотя до этого ещё далеко, и его руки, что могут оставить отметины на её теле, от столь сильной хватки. она чувствует, как содрогается над ним, не в силах противиться сладкой неге; кажется, будто она находится в миллисекунде от взрыва, когда всё прекращается. макс откидывает голову назад, вновь облокачиваясь на каменное покрытие, и смотрит на неё глазами переполненными похотью и мести; её легкие обжигаются негодованием — нехваткой разрядки, подобно воздуху. она опускается вниз, пошатываясь на коленях, пока он расстёгивает свой ремень и приспускает джинсы. пускай она и не в состоянии действительно удержать его на месте, вика ловит его кисти и заводит руки назад; приковывая чужие ладони к бортику ванной и не позволяя себя коснуться. уголок его губ ползёт вверх; оба знают, что вырваться ему не составит ни малейшего труда. девушка придерживает его кисти одной рукой, подобно тому, как он делал с ней, ранее; макс смотрит выжидающе. свободой рукой, она направляет его в себя; нарочито медленно опускаясь на твёрдую длину и демонстративно выгибаясь ему навстречу. на этот раз; стон облегчения — обоюдный. без использования защиты, она чувствует его каждой клеточкой тела; макс смотрит на неё затуманенным взглядом и приподнимает бёдра, чуть меняя угол. её тело пробирает крупная дрожь, и она начинает двигаться навстречу долгожданного экстаза, которого её столь бесцеремонно лишили. её ритм — слишком размеренный для него. это видно по сосредоточенной складке между его бровей, ведь он знает, что она намеренно издевается; и всё таки, позволяет ей это, ровно до тех пор, пока она не рассыпается на нём. как только её глаза закатываются, а мучительно медленный ритм даёт сбой, его руки высвобождаются из её подобия хватки и перенимают забытый контроль; горячие ладони ложатся на её зад, сжимая до красноты, прежде чем приподнять её тело. у вики звенит в ушах, но она бездумно цепляется руками за его плечи; ощущая всю мощность слабости, накатившей на неё после оргазма. её попытки восстановить дыхание тщетно проваливаются, когда она чувствует, что её тело приподнимается засчёт чужих усилий; она облизывает губы и вскрикивает, когда чувствует, как её опускают обратно; пульсирующее удовольствие пронзает её нутро, будто стрелой. она плохо соображает и не чувствует пальцев ног, но ясно выговаривает его имя. она не может поспеть за его ритмом; сбивчиво стонет в чужую шею, но попадает в такт звучных шлепков плоти о плоть. её зубы находят мочку его уха, зарабатывая гортанный полустон и особенно глубокое проникновение, от которого её пробирает судорогой; она видит свет и слышит, как кто-то из них матерится. когда она, вновь, разлепляет тяжёлые веки, то обнаруживает, что макс успел стянуть её с себя, прежде чем достигнуть долгожданной разрядки; это кажется ожидаемым, лишь потому, как он испугался её лжи о ребёнке, неделями ранее. его лоб упирается в её плечо; её пальцы, сами собой, начинают перебирать чужие пряди волос. они вместе лежат в ванной. макс — на спине, а вика — на его груди, в приятном полудрёме. "вик?"; он зовёт её, внезапно, спустя почти полчаса безмолвия. брюнетка, в ответ, лишь вопросительно мычит; оставаясь в его объятиях с прикрытыми глазами. он остаётся молчалив и девушка чует неладное; поворачивает голову вбок, что посмотреть на него. видит, что он немного хмурится; выглядит, при этом, слишком зрело — это её почти настораживает. всё это — длится короткое мгновенье, перед тем как он расплывается в своей фирменной ухмылке. "ты со всеми так дружишь?"; он интересуется, задорно кивая на пространство между ними. вика закатывает глаза и плескает в него водой, а он лишь прижимает её ближе к собственной груди; она пытается отбиться, невсерьёз, но он продолжает крепко держать её и даже изворачивается, чтобы настойчиво поцеловать. тогда, она успокаивается и ложится обратно; вновь, удобно устроившись в былом положении. его рука, теперь, покоится у неё под грудью; прямо над сердцем. она знает, что эти недо-отношения ни к чему хорошему не приведут; знает, что ей пора это заканчивать. вместо этого, она накрывает его руку своей и медленно выдыхает.