#безшахт

      Когда Лу приходит направление в шахты, она уже точно знает, что горбатиться за гроши не пойдёт. В Корпус соваться тоже неохота — тем более с принципами, которые она делит с Йонасом. Оставаться безработной не вариант: во-первых, Лу нужны деньги, чтобы содержать себя, во-вторых, ей нужна адекватная причина, по которой направление в шахты она послала на хуй. После нескольких собеседований, нервных срывов, слёз, злости и иных прелестей устройства на работу в Центр, если ты псионик, Лу наконец-то находит местечко — салон матрасов для элитки. У неё в Термитнике тоже есть парочка, но условия работы там зверские: двенадцать часов за сумму, которая едва покроет все её базовые затраты в месяц, а совсем не есть Лу не может. Подписав договор, она соглашается на небольшую экскурсию — опытная коллега знакомит её со всем, что есть в их салоне, от белизны которого у Лу слепит глаза: вот, мол, комната для персонала, где можно выпить чайку и пообсуждать богатеньких клиентов, вот туалет, — бумагу, если закончится, ты должна поменять сама — вот основной зал, детский, тут подушки, одеяла, а тут — разнообразное постельное бельё. Лу нанимается консультантом в зале, но в дальнейшем изучает, как работать с кассой, чтобы процент от выручки шёл к ней побольше. По выходным они с соцгруппой по-прежнему зависают в «Утконосе», и Лу выслушивает, что могла бы, так-то, и в Термитнике поработать, экономику района улучшить. Она говорит пьяному Йонасу, что в экономике он, если честно, мало что понимает, и цепляет какого-то смазливого мальчика с цветным каре, уводя его в удивительную страну туалетных кабинок.       На работе у них действует соглашение о неразглашении — всё-таки клиенты бывают очень важными и богатыми, и никому больше, кроме сотрудников салона, не нужно знать, у кого из советников грыжа, а кто из церковников страдает сколиозом или чрезмерной любовью к сексу, отчего матрас требуется пожёстче. Лу не болтлива. К тому же деньги ей и правда нужны, а тут за месяц такая зарплата, сколько в Термитнике дают за три. Требования тоже есть: безупречный внешний вид, неудобная форма, каблуки, лёгкий макияж, отсутствие цветных волос, тату и пирсинга. Многочисленные серьги в ушах Лу разрешают оставить. Она чувствует себя куклой, но это лучше, чем копаться в завалах шахт и дышать всякими вредными испарениями. Если Лу вышла лицом, почему бы не получить за это надбавку?       Когда стаж работы переваливает за три месяца, Лу перестаёт удивляться важным персонам. Встречает их так же, как и всех: вежливой улыбкой, проявляя видимое участие. Её показатели по продажам растут с каждым месяцем, и это не может не радовать — на днях даже получилось отослать что-то маме. Степень пафоса в салоне становится привычной, Лу думает, что никто уже не способен удивить её, появившись на пороге, но высокая фигура, останавливающаяся неподалёку от стеклянных дверей в сопровождении аккуратной дамы, разубеждает в этом. Точнее, Лу ничего особенного не замечает, а вот толкнувшая её локтем в бок коллега чуть ли не заикаясь сообщает, что к ним пожаловал Приор Инквизиции. Ладошки потеют, ладно. Впрочем, Лу возникшего ажиотажа вокруг персоны Приора не разделяет. Ну зашёл и зашёл, чё орать об этом? Когда ожидание затягивается, а испуганные консультантки не двигаются навстречу Приору, Лу выходит из-за кассового аппарата, приветливо улыбаясь.       — Здравствуйте. Чем могу помочь?       Она смотрит в лицо повернувшемуся к ней Приору, он наблюдает в ответ. Чёрные глаза оказываются слишком глубокими, чтобы Лу смогла соблюсти правила приличия и не пялиться дольше положенного. Отвечает ей невысокая дама с выбритым виском.       — Здравствуйте, мадемуазель… Рид. Нам нужна помощь с выбором матраса для месье Мартена.       — Я догадалась, — вылетает изо рта раньше, чем Лу успевает подумать; зато о резко упавших на дно показателях за такие манеры она думает сразу. — Прошу прощения. Расскажите мне о ваших предпочтениях, и я подберу для вас наиболее подходящий матрас.       Дама поворачивается к Приору, он кивает и смотрит на Лу. Она замечает крохотную улыбку в уголке его губ. Мысленно прогоняет в голове информацию: не помнит, чтобы из новостных сводок читала о том, что месье Приор остепенился, но это не её дело. Лу будет молчать — хотя бы ради сраных показателей. Она держится за эту работу, потому что если её выгонят после консультации Приора Инквизиции, нигде, кроме забегаловок в Термитнике, Лу работать не сможет. Ну и шахт, конечно, куда, сука, без них.       Месье Мартен двигается вдоль матрасов, выставленных на витрину и подсвеченных самым выгодным образом, негромко поясняя, что хотел бы: средняя жёсткость, двуспальный, цена неважна. Лу ведёт его к секции с подходящими матрасами, мельком думая, что пахнет от него вкусно — а ещё о том, что она так близко Приора Инквизиции никогда в жизни не видела. Сомневается, что видела вообще — телик она смотрит редко.       — В этом матрасе пружинная система, способствующая фиксации позвоночника в физиологически правильном положении, хлопковый войлок с двух сторон, пена повышенной жёсткости, снимающая давление с мышц и излишний тонус, — Лу перечисляет на автомате, показывая квадратный макет этого матраса в разрезе, — а сверху трикотаж с пропиткой «Ферран Айс», обеспечивающий поддержание комфортной температуры тела во время сна.       Месье Мартен слушает её внимательно, но смотрит, кажется, больше на движения рук, чем на этот матрас. Лу сощуривается, замолкая, ожидает реакции. Он даёт её спустя несколько секунд задержки — Лу успевает заметить, что дама с выбритым виском отошла поговорить по телефону.       — Интересный вариант. А если жёстче?       — Любите пожёстче?       Он на мгновение теряется, хлопая длинными ресницами, а затем вдруг дёргает уголком губ, ухмыляясь. Лу не понимает, как трактовать эту реакцию.       — Можно рассмотреть.       — Хорошо, тогда пройдёмте вон туда.       Лу думает, что ему ведь на самом деле без разницы, какой матрас купить — бренд, в смысле. У него дохуя денег — Лу уверена в этом без проверки его банковского счёта. Та дамочка, отошедшая поболтать, вообще знает, какого мужика ухватила? Лу усмехается, останавливаясь возле одного из матрасов, стоящего в особом — отделанном по феншуйскому люксу — углу. Месье Мартен это замечает. Тормозит следом за ней, но становится как-то… близко? Лу обычно держит бóльшую дистанцию с покупателями. От Приора ощущаются власть и эта холодная, благородная сила. У Лу мурашки по загривку ползут, но она сомневается, что от страха.       — Матрас французского бренда «Гретен и Вёйш» — жёсткий, двести на двести, из элитной коллекции премиум-сегмента. Каждый из матрасов представляет собой уникальное произведение искусства и изготавливается вручную опытными мастерами по запатентованным технологиям. В основе этого матраса, — Лу проводит по краю ладонью; Мартен прослеживает её движение цепким взглядом, — мягчайший хлопок, легко пропускающий воздух и остающийся при этом сухим, натуральный лён, сохраняющий форму даже при длительных нагрузках, а также снимающий накопление статического электричества, амортизирующий вибрации и поглощающий шум, и упругий латекс, принимающий форму каждого изгиба тела.       Лу надавливает на матрас, заставляя его чуть промяться под её ладонью. Мартен склоняет голову набок. По его каменному лицу у Лу не получается понять, как ему — нравится её заученный наизусть каталог или стоит перейти к другому матрасу?       — Революционная пена по технологии эирфлоу обеспечивает правильную микроциркуляцию воздуха и способствует максимальному комфорту за счёт быстрого рассеивания тепла тела, а система эдж саппорт, расположенная по периметру, усиливает конструкцию матраса и снижает ощущение «сползания» по краям. — Лу садится на этот самый край, чтобы продемонстрировать то, о чём говорит, слегка прыгает, показывая амортизацию. — При желании можно уместиться втроём. Даже вчетвером, думаю.       Мартен удивлённо приподнимает бровь. Лу мельком думает, насколько то, что она только что ляпнула, можно квалифицировать как «непозволительное». Она молчит, делая вид, что ожидает вердикта касательно представленного матраса — эдакая немая смена темы. Мартен, однако, цепляется за последнюю фразу и тыкает Лу носом в очередной проёб.       — Полагаете, Приор Инквизиции занимается подобным?       Лу стушёвано смотрит на валяющийся под рукой каталог с кусками верхнего покрытия матрасов. Позвонил бы кто, что ли, она бы хоть смогла отлучиться под предлогом работы и попросить старшую коллегу заменить её.       — Я имела в виду эти ваши… не знаю, отчёты?       — Думаете, я сплю с отчётами?       — Месье Мартен, — Лу улыбается очень вежливо, очень широко, чтобы губы, обнажившие белый ряд зубов, скрыли нервозность и попытку взмолиться о пощаде, — я вообще не думаю об этом. Мне нельзя. Я хотела сказать, что матрас огромный, места много, уместитесь вы сам и все, кого вы захотите уместить. Вам нравится?       Он позволяет дёрнувшемуся уголку губ стать полноценной улыбкой — ну, насколько позволяют мышцы лица, видимо. Лу поправляет рукава у рубашки, зацикливая себя на этом действии и снимая волнение. Мартен наклоняется, чтобы взглянуть на ценник. Не говорит ничего. Его серебряная ложка в жопе, наверное, самая большая из всех, которые Лу видела за время работы здесь.       — Попробуйте присядьте.       — Я верю вам, мадемуазель Рид.       — Благодарю, месье Мартен, но здесь дело в комфорте, а не в вере. Присядьте. Вы, конечно, сможете вернуть не подошедший матрас в течение четырнадцати дней, но ведь это такой гемор. Звонить, договариваться о доставке… Даже если этим занимается ваша девушка. — Лу вновь садится на край матраса; чуть подумав, продвигается до середины, проводя ладонью рядом с бедром. — Легче сейчас проверить.       Мартен, вздохнув, сдаётся и садится рядом. Держит осанку, не пытается подпрыгнуть или пощупать, как Лу, готовый потратить почти триста тысяч не глядя. Лу не знает, завидует она таким людям или презирает их — по итогу остаётся один факт: она, блядь, спит на палетах и такую роскошь только в фантазиях о богатой жизни видела. Мартен упирается ладонью в матрас, убирая её с колена, и случайно сталкивается пальцами с Лу. Она поднимает на него взгляд, не произнося ни слова. Приятный запах дорогого парфюма мягко заползает в нос. Лу вдыхает глубже. Мартен моргает — раз, два, пытается высмотреть что-то на дне её серых глаз, проводя кончиком языка по нижней губе, вряд ли осознанно. Лу сглатывает, быстро думая, на каком она теперь месте по проценту с ебучих продаж? Там есть минус тысячное? Если взять весь штат из семи филиалов…       — Это самый дорогой матрас в вашем салоне? — негромко спрашивает Мартен, наконец, убирая руку. Лу чувствует, как кончики его пальцев скользят по её ладони.       — Да, месье.       — Я беру его. Передайте, пожалуйста, моей секретарше, она оплатит. С ней же договоритесь о доставке.       Он поднимается и, не говоря больше ни слова, уходит из салона. Лу выдыхает напряжение, не пытаясь понять, что сейчас произошло — на автомате возвращается к кассе и координирует всё, начиная от покупки и полной комплектации, включающей чехол, две подушки, два одеяла и два комплекта постельного белья, заканчивая договорённостью о доставке через три дня. В этот же момент Лу узнаёт, что месье Мартен живёт в том же месте, где и работает — этажом выше. Она бы не смогла, слишком уж хочется быть подальше от работы в свободное время. Даниэль, представившись для договора, ставит подпись вместо начальника и переводит салону деньги. Лу, наверное, могла бы жить на эту сумму год, если не больше. Как только Даниэль исчезает из салона, коллеги кучкуются вокруг Лу в комнате отдыха и расспрашивают о подробностях. Внешним видом и общей «приятностью» Приора Инквизиции больше всего интересуется их единственный консультант-гей, и Лу это почему-то забавляет. Она садится на валик диванчика, сжимая в руках кружку с чаем, и в подробностях описывает все услышанные нотки в парфюме Мартена. Если чел потом подрочит в туалете — что ж, не зря она мучилась.       О неподобающем поведении никто ничего не говорит — либо не услышали, либо решили промолчать, раз уж сам Приор не сказал в адрес Лу ни слова. Её продажи резко подлетают, это вызывает волну зависти — у кого-то дружеской, белой, у кого-то настоящей чёрной. Лу не пытается быть искусственно хорошей и дружелюбной, но на конфликты не нарывается: ей эта работа очень нужна. Через несколько дней ей сообщают, что заказ для Мартена успешно доставлен и установлен, и в веренице рабочих обязанностей, тянущихся за каждым новым покупателем, Лу забывает о нём.       Пока не наступает пора переворачивать матрас.       В число этих самых рабочих обязанностей входит обзвон клиентов с целью попросить их перевернуть матрас. А так как у каждого своя дата покупки, звонить приходится чуть ли не каждый день. Месяц назад Лу уже приходилось звонить Приору Инквизиции: тогда нужно было получить обратную связь — то есть выпросить отзыв, и если бы он вышел положительным, это существенно подняло бы рейтинги салона. Лу перевели на секретаршу, та быстро, явно занятая чем-то поинтереснее, сказала, что, если честно, она без понятия, какого мнения о покупке месье Мартен, но она его обязательно спросит и передаст впечатления через отзыв. Премию Лу тогда дали щедрую — вечером был «Утконос» и вереница малознакомых лиц, а на утро — похмелье от текилы и пропасть в воспоминаниях. Теперь же Лу нужна не обратная связь, а отклик — и это сложнее, чем просто выпросить дурацкие пять звёзд.       Лу набирает номер, оставленный в качестве контактного. Долгие гудки раздражают и нервируют. Лу прячется в пустой комнате, чтобы шум в зале не мешал, и садится в кресло, складывая на колени планшет для отчётности. Спустя гудков семь ей отвечает голос — Лу, сглотнув, узнаёт в нём самого Приора.       — Здравствуйте, месье Мартен, вас беспокоит салон матрасов «Л’юнивер дю ли». Звоню, чтобы проинформировать вас о необходимости перевернуть матрас.       Тишина в динамике не сразу разбавляется низким голосом.       — Мадемуазель Рид?       Лу сдерживает удивлённый выдох: нахера он её имя-то запомнил?       — Всё верно, это я. Раз в несколько месяцев, во избежание пролежней, вам нужно переворачивать матрас: кверху той стороной, которая была…       — Я понял, мадемуазель.       Лу слышит улыбку в его голосе и, отчего-то почувствовав себя смелой, легонько укалывает:       — Вот вам смешно, а на моей памяти бывали клиенты, которые утверждали, что всё поняли, а потом пытались вернуть матрас по гарантии. А всё дело было в том, что переворачивали они, двигая изножье к голове.       — Не сомневаюсь, глупых людей полно. Однако я правда понял: кверху той стороной, которая была снизу.       Лу кивает сама себе, вырисовывая стилусом загогулины на белом экране.       — Вы можете сделать это сами или воспользоваться нашими услугами. В комплект гарантийного обслуживания входит плановая проверка матраса на степень износа и, собственно, его переворачивание. — Лу, вздохнув, ставит точку на загогулине. — Это бесплатно.       В динамике что-то шуршит, слышатся приглушённые голоса. Лу не напоминает о себе, терпеливо ожидая ответа.       — Мадемуазель Рид, я сильно сомневаюсь, что в этом есть необходимость.       — Почему?       Лу осекается, понимая, что вновь заговорила не по инструкции, и пробует извиниться, вернув должный тон, но Мартен её вежливо прерывает.       — У меня с трудом выходит сорок часов сна в неделю. Помимо, кроме меня, в этой постели не бывает даже отчётов. Думаю, вам лучше позвонить ещё раз где-то, скажем, через несколько месяцев. Это будет иметь больше смысла.       Лу неосознанно грызёт верхушку стилуса, погружаясь в быстрые раздумья. У неё бывали клиенты, которые отказывались от выполнения инструкций — впоследствии они всегда превращались в тех, кто стоит в очереди на возврат с тонной недовольства. Она вздыхает, перебирая в голове варианты ответа.       — Месье Мартен…       Он вновь прерывает — вновь предельно вежливо.       — Это претит вашим инструкциям? Будут проблемы?       Лу, молчаливо вытянув в удивлении лицо, угукает. Некоторое время она слушает тишину.       — Что ж, в таком случае вы можете приехать сегодня после восьми.       — Я?       — Простите, мадемуазель, мне нужно работать.       Лу слушает гудки, не успев даже вставить слово, и думает, какого чёрта только что произошло.       Впрочем, закончив смену, вызывает такси до здания Инквизиции с абсолютно пустой головой. С собой берёт всё тот же планшет, стилус с отпечатками зубов и пачку сигарет, пряча её в карман укороченного пиджака. Острое колено, обтянутое чулком, выглядывает из разреза юбки, когда Лу пытается сесть удобно, чуть расставив ноги. Бесят её эти каблуки. И невозможность гонять на работу на байке из-за них. Ей прям так и сказали на собеседовании: давайте, мол, мы вам, мадемуазель, будем транспорт оплачивать, а вы не станете пугать центральных рёвом мотора? Скучные снобы.       Наверх её пропускают, стоит представиться. Она оглядывает высокий холл, впервые находясь в здании Инквизиции. По коже ползут мурашки. Странное ощущение — Лу не со всем согласна с текущей властью, многое из того, что говорит Йонас, она понимает и принимает, но прям лишней себя здесь не чувствует. Едет в лифте, думая, почему именно она, а не нанятые рабочие, занимающиеся выездами? Лу спросила у директора, что ей в такой ситуации стоит делать, а он просто сказал — езжай. Если сам месье Мартен хочет, то езжай. Лу в его полуулыбке углядела намёк на новую премию и только пожала плечами: матрас она перевернуть сможет едва ли не лучше рабочих.       В дверном проёме, спустя несколько мгновений после звонка, появляется Приор. Лу моментально натягивает дежурную улыбку, подобающе здоровается. Он пропускает её внутрь, галантно махнув рукой, и Лу вновь озирается по сторонам — от количества золотого цвета блестит в глазах. Дизайн апартаментов не раздражающий, но… интересный, конечно. Лу заканчивает сформировавшуюся мысль простым «хуй с ним, осуждать богатых ещё».       — Кровать на втором этаже.       — Здесь есть второй этаж?       Мартен дёргает уголком губ, указывая на спрятанную за стеной лестницу. Где-то журчит искусственный фонтан. В камине, потрёскивая, горит картинка поленьев. Уютно, если не думать о количестве вбуханного бабла. Лу поднимается аккуратно, стараясь ставить каблук максимально устойчиво. Мартен, молча следующий за ней, смелости не прибавляет.       — Ого, как… темно.       — Я люблю тёмные тона, — почти извиняясь, отвечает Мартен. Лу чувствует его присутствие спиной и неловко отходит в сторону, приближаясь к кровати, застеленной красным. Он остаётся у двери.       — Кровать нужно будет расстелить, чтобы…       — Конечно, делайте, что вам необходимо.       Лу взмахивает рукой — декоративные подушки, дёрнувшись в воздухе, перемещаются на кресло. Туда же Лу, стараясь орудовать телекинезом максимально аккуратно, сваливает большую подушку и одеяло. Снимает простыню с углов, обнажая матрас. Поднимает бровь.       — Вы вообще на нём спите? Выглядит как новый.       Лу проводит ладонью по дорогущему матрасу, чуть надавливая. Слышит смешок.       — Поэтому я и сказал, что целесообразнее было бы…       — Вроде нормальный мужик, неужели до сих пор не нашлось желающих продавить с ним этот несчастный матрас?       — Что, простите?       Лу так резко поворачивает голову, что в затылке простреливает болью. Приор смотрит на неё с едва уловимым удивлением. Нет-нет, она не сказала это вслух, не могла же? Блядство.       — Ничего, я… — Лу морщится, жмурясь, пытается скрыть неловкое смущение и мысленно считает, на сколько накопленных с зарплаты денег хватит, когда её уволят. Если, конечно, не казнят. — Вы правы, месье Мартен, ещё рано его переворачивать.       Лу улыбается своей самой лучшей и широкой улыбкой, пытаясь придумать, как выйти из ситуации. Мартен прищуривается, и на его тонких губах вдруг возникает… ухмылка? Лу сглатывает. Думает усерднее. Раз уж она сюда приехала, надо осмотреть этот сраный матрас, чтобы было, из чего составлять отчёт, так? Да-да, осмотреть и промять — руками, может, ногами или задницей. Посидеть на нём. На матрасе? Лу бегло обводит фигуру Мартена взглядом. Ну, можно и не только на матрасе. Интересно, каково процентное соотношение отказа при прочих вводных? А согласия? Может и выгореть — дело или она, привязанная к столбу. Лу читала о таком виде казней в средневековье.       — Как вам матрас? Есть ли какие-то претензии к качеству?       Лу включает планшет, занося стилус над чистым электронным бланком.       — Никаких.       — Предельный вес нагрузки на матрас?       — Девяносто килограмм.       Она вновь коротко оглядывает Мартена. Он склоняет голову, задавая немой вопрос, но Лу не отвечает.       — Понятно. Как оцените качество сна до и после покупки?       — Одинаково. Работа не даёт полноценно высыпаться.       — Хм. Что ж.       Лу откладывает планшет, сохранив изменения, и мягко указывает на кровать.       — Начинайте.       Мартен выглядит слегка растерянным. У Лу мурашки по загривку ползут от собственной отбитости, но раз живём один раз, можно и рискнуть — ей потом ещё с Йонасом нажираться.       — Что?       — Проминать матрас. Я ведь приехала сюда за тем, чтобы перевернуть его. Если я не окажу вам заказанную услугу, с меня вычтут… большую сумму. Придётся промять его, чтобы я могла это сделать и отчитаться перед начальством. — Лу не прекращает вежливо улыбаться. — Или вы позвали меня просто так?       — Вы намекаете на…       — Я ни на что не намекаю, месье Мартен. — Лу бессовестно перебивает его, делая шаг навстречу. Под тяжёлым взглядом стушёвывается. — Простите за проявленное неуважение, месье Приор.       Он ничего не говорит. Лу чувствует его взгляд, спускающийся от шеи вниз по телу. Смотрит в безэмоциональное лицо. Мужчины, смотрящие на неё так, обычно выражают желание или хотя бы интерес. Этот либо ботоксом обколот, либо переиграл в палача. При мысли о последнем у Лу волоски на руках дыбом встают.       Мартен молча подходит к кровати и собирается сесть на неё, когда Лу его останавливает быстрым жестом.       — В одежде на чистый матрас?!       — Мне кажется, это не должно вас волновать.       — Но волнует. За время моей работы в салоне я, видите ли, прикипела к матрасам душой. Очень дотошно к ним отношусь, понимаете? Да и чистка стоит недёшево…       Мартен перехватывает её руку, только-только соскользнувшую с его локтя, держит за запястье бережно, но крепко, заставляя оставаться рядом и смотреть ему в глаза. Н-да, ложь наитупейшая. Лу так херово даже в детстве насчёт супа матери не врала.       — Хотите, чтобы я разделся?       Лу смотрит в чёрную бездну, мерцающую золотом со стен, думая, что она вообще не понимает, чего хочет. Ну, то есть, примерно осознаёт, но так, мельком, не позволяя себе размышлять, иначе страх, смешавшись со смущением, ударит по затылку, и Лу пойдёт писать увольнительную по собственному, даже если Мартен ничего про её нахальство не скажет.       — Хочу. Стесняетесь?       — Берёте меня на слабо?       — Мне такое непозволительно.       — И всё же вы делаете это.       — Боюсь самую малость.       — Отрадно слышать.       Он отпускает её руку лишь для того, чтобы нащупать спрятанную линию пуговиц на кителе. Лу наблюдает, как из-под него показывается такая же чёрная рубашка, а следом — белая, почти прозрачная кожа, тонкие ключицы, два бледно-розовых соска и торс с проступающими мышцами пресса. А одетым выглядел дохленьким. Лу улыбается мыслям — точнее, их абсурдности. Прищуривается, разглядывая что-то, блеснувшее в свете напольных ламп. Пирсинг в пупке. Обычная строгая серёжка из серебра или хирургической стали. Ладонь сама собой тянется к чужому животу.       — Ого, не думала, что…       — Не комментируйте, — резко приказывает Мартен, и Лу испуганно дёргается, убирая руки. Он втягивает живот. Лу замечает, как по нежной коже бегут мурашки. — Достаточно? Или брюки тоже?       — На брюках грязи больше всего.       Он замирает всего на мгновение. Лу никак не реагирует. Бляшка ремня, звякнув, оказывается у него в руке, а следом — на кресле вместе с брюками. Стройные голые ноги с чёрными волосками на голенях кажутся ей красивыми. Мартен садится на край матраса, поднимая на неё взгляд.       — И что мне делать?       — Попрыгайте.       Лу не успевает улыбнуться — он исполняет сказанное с инквизиторской дотошностью.       — Я пошутила! Простите. Ложитесь.       — Ложиться?       — Да, на матрас.       Мартен, посмотрев на неё снизу вверх, откидывается на спину. Лу сбрасывает пиджак в кучу к его вещам, — то есть делает кучу из педантично ровной стопки — снимает каблуки, рубашку с юбкой и, подтянув чулок, залезает сверху. Он шумно выдыхает. Лу подхватывает планшет с тумбочки, чувствуя, как твердеют соски, и возвращается к бланку отчёта.       — Получается, спите вы примерно по пять с половиной часов?       — Пять часов и сорок минут.       — И никакими иными… активностями на кровати не занимаетесь?       Мартен морщит нос и, сдёрнув с волос шнурок, кладёт тяжёлую ладонь ей на запястье, надавливая.       — Покажите мне, где у вас там такая графа.       Лу, легко вырвавшись, прижимает планшет к себе.       — Куда лезете, конфиденциальный документ!       Озорная улыбка сама собой выползает на лицо. Мартен, опустив голову обратно на матрас, взмахивает рукой, но Лу замечает, как он тоже улыбается — едва-едва.       — У меня нет на это времени.       Лу, отложив телекинезом планшет обратно на тумбочку, двигается выше — садится ему на бёдра, складывая руки на грудь. Под мягкой кожей прощупываются крепкие мышцы.       — Даже сейчас? — Аккуратное касание, обогнув сосок, спускается к диафрагме. Лу невзначай двигает задницей, устраиваясь поудобнее, и это наконец-то вызывает на каменном лице более яркие эмоции. — Жаль.       Она, театрально вздохнув, начинает слезать с Мартена. Прохладные пальцы оказываются на её запястье ещё до того, как она успевает долезть до коленей. Лу не понимает, что происходит, но в какой-то момент её спина касается самого дорогого матраса в их салоне, а чёрные длинные волосы падают ей на грудь и плечи, щекоча кожу.       — И многим вы оказываете такой дотошный контроль качества, мадемуазель Рид?       Горячее дыхание касается губ. Лу, резко выдохнув, перемещает ногу, задевая его бедро чулком.       — Экспериментальная методика, месье Мартен, вы первый.       — Иво, — выдыхает он, прежде чем поцеловать её. Лу ощущает себя странно — выглядит это всё так, будто она на вызов приехала. Как Йонасу расскажет, он оборжётся. Или убьёт её. Точно убьёт. Скажет, мол, ну ты и церковная подстилка, Лу, легла под кого — под Мартена? По собственной воле. Лу стыдно, но лишь на каплюшку. Так, чисто на периферии, потому что прямо сейчас к ней всем телом прижимается Приор Инквизиции, а тело у него, надо сказать, отличное. Лу такие любит. Лу на такие молится — ну, чисто символично, конечно.       — Лу, — точно так же выдыхает она, когда Иво отрывается от её губ, удовлетворённо облизнувшись. — Вы так рады меня видеть?       Лу двигает тазом, и её промежность прижимается к его паху, к твёрдому члену в трусах. Он сжимает челюсти, не издав ни звука. Венка на его виске мило пульсирует.       — Я очень рад вас видеть.       — Взаимно.       Лу вплетает пальцы в его волосы, сжимает и чуть оттягивает. Он, низко промычав, дёргает головой, и Лу ослабляет хватку, но ей слишком нравятся эти волосы, чтобы так просто сдаваться. Мало кто из мужчин отращивает себе такие космы. Красиво и дернуть есть за что. Лу откидывает голову на злополучный матрас, когда горячие поцелуи спускаются по шее к ключицам. Иво целует каждую по очереди, прикусывает кожу на косточке, заставляя Лу шумно выдохнуть, и сжимает её грудь в ладони, не снимая белья. Сексуальное чёрное кружево, расшитое цветными нитями — Лу после той премии решила обновить гардероб. Твёрдый сосок упирается ему в ладонь. Иво, наклонившись, прикусывает его поверх блядского кружева, и Лу жмурится, прогибаясь, подаётся ближе, отдавая себя в руки палачу, инквизитору и просто важной шишке, обеспечившей ей взлетевшие показатели по продажам.       — Ещё.       — Вам так понравилось, Лу?       Она приподнимается, чтобы зло зыркнуть на него, нетерпеливо качнув бёдрами. Выдержка у Иво поистине великолепная.       — Я внесу в отчёт, что вы слишком болтливый, и поэтому никто с вами не трахается. Графу под это найду, не переживайте.       Иво ухмыляется и, ласково смахнув прядь волос с её лица, прикусывает второй сосок. Чуть приоткрывает рот, позволяя слюне стечь на её грудь, и Лу ощущает, как мокнет кружево. Она цепляется за его плечи, не контролируя пальцы, перемещающиеся по лопаткам красными полосами, притирается к его паху, намеренно скользя вульвой по очертаниям твёрдого члена, вверх-вниз, задержавшись на головке — и к основанию. По участившемуся дыханию слышит, как он распаляется, теряя терпение. Лу просовывает ладонь между их телами и гладит низ живота, пару раз мягко задев серёжку в пупке. Иво откликается тяжёлым выдохом ей под челюсть, укусом на ключице, снятым с груди бельём. Лу приподнимается, позволяя стянуть его к талии. Зубы вновь смыкаются на соске, и Лу стонет, не пытаясь сдерживаться — в отличие от туалетных кабинок, здесь их вряд ли кто-то услышит. Она хочет его член в себе, так сильно хочет — дурацкое желание, тем более с Приором Инквизиции, но Лу привыкла доводить начатое до конца. Пара засосов наливается под грудью, на рёбрах. Лу дёргает Иво за волосы, за что он, укоризненно цокнув, отвечает ощутимым толчком — с нажимом проезжается членом по её промежности, позволяя жадно потереться о длину. Лу тянется к его трусам, чтобы сдёрнуть их и получить, наконец, то, что она хочет, но руки вмиг оказываются над головой, прижатые к матрасу. Чёртов матрас. Реально удобный, если подумать. Лу не думает — она злится, приподнимая таз, и хнычет, когда Иво отстраняется, дразня её. Лямки лифчика болтаются на уровне рёбер.       — Что ещё запишете в свой отчёт?       — Что вы медленный и любите помучить пустоту в своей кровати.       — Вам понадобится много граф для этого.       Лу ухмыляется, бедром придавливая ему яички.       — Найду. Я способная.       — Не сомневаюсь.       Иво приподнимается, чтобы избежать касания её бедра, освобождает одну руку и вдруг шлёпает Лу по груди. Она охает от неожиданности и короткой боли, утопающей в разливающемся по телу удовольствии. Прикусывает губу и молчаливо выгибается, прося ещё. Иво ударяет по другой груди — не сильно, аккуратно, но ощутимо. Задевает сосок, выкручивает, заставляя Лу застонать, опускается к ней, чтобы прижаться пахом. Его бельё намокает от её смазки и темнеет.       — Мне попросить?       — Не нужно, — прервав поцелуй в шею, отвечает Иво и лижет пульсирующую под челюстью вену, — мне просто нравится вас дразнить, Лу. Вы очень отзывчивы.       — Вы крайне горячи.       — Благодарю, это лестно. — Он улыбается несвойственно мягко, а затем Лу слышит тихий смешок. — Нам ведь надо промять этот матрас так, чтобы потом пришлось его переворачивать?       Лу сглатывает.       — Да.       — Тогда сохраняйте терпение.       Около пяти ударов по искусанным соскам Лу выдерживает стойко, но шумно. Иво любуется тем, как они покраснели, высовывает язык, позволяя слюне стечь на сосок, и Лу наблюдает, как вязкая капля растекается по коже, пока Иво сползает чуть ниже. Прижимает ладонь к её промежности, очевидно, довольный мокрым бельём, и Лу приподнимает бёдра, нетерпеливо потираясь об его пальцы. Он держит руку статично, позволяя ей заметить собственное желание и устыдиться жадности. Затем шлёпает — Лу выстанывает что-то нечленораздельное, дёргаясь, отползает к изголовью и, почувствовав пустоту и холод, возвращается к его жестокой, желанной ладони. Иво ударяет вновь — звук выходит резким и влажным. Лу одними губами шепчет «пожалуйста», но он не слушает — шлёпает раз, два, три, быстро, чётко и резко, заставляя её так позорно захныкать, как она ещё никогда раньше не хныкала в постели.       — Садист.       — Вы красивы, — ласково шепчет Иво, массируя клитор поверх кружевного белья. Лу изводится, мечась по кровати, но за руки его не хватает — один раз он уже её предельно ясно шлёпнул, толкнув к матрасу.       — Так трахните меня!       — Это приказ Приору Инквизиции?       — Да. — Лу, сглотнув очередной выдох, мычит, сомкнув губы, но не позволяет себе отстраниться от горячей ладони. Ощущений постепенно становится слишком много, набухший клитор горит от ласк, но она любит такое. — Подчиняйтесь. Немедленно.       Иво не даёт ей кончить от своей ладони — нависает, прижимаясь всем телом, тянется к ящику в тумбочке, долго рыскает там, что-то неосторожно сваливая, и достаёт резинку. Лу дёргает его бельё вниз, обнажая красивый бледный член с розовой головкой и синими венами по всей длине. Иво так изящно надевает резинку, что она замирает, любуясь. Он приспускает её бельё к бёдрам и прижимается членом к промежности. Лу подкидывает на кровати — амортизация у матраса прекрасная. Она стонет, чувствуя, как обилие стимуляции балансирует на грани, когда она двигает тазом, скользя клитором и половыми губами по его члену. Иво тяжело дышит, но звуков практически не издаёт — чёртов молчун. Лу умоляюще смотрит на него — Иво наклоняется к её груди, прикусывая сосок, облизывает твёрдую плоть, позволяя ей тереться. Что за дурацкий петтинг? Лу давно не пятнадцать, чтобы кончать от такого, но она чувствует, что уже на грани.       — Пожалуйста, Иво, — Лу касается стоном его уха, притягивая к себе и царапая спину, — иначе я прямо сейчас…       — Тише, Лу, будьте терпеливы. Вам нужно оказать мне услугу. Не забывайте о премии от вашего начальства.       Она, взрыкнув, дёргает его за волосы — резко и больно, заставляя запрокинуть голову. Кусает за шею, помечая красным следом, жмётся всем телом, и выдержка Иво ломается. Ткань, кажется, трещит. Лу чувствует, что бёдра больше ничего не сковывает, и разводит ноги. Головка, прижавшись ко входу, мягко толкается внутрь — Лу рвано выдыхает, не в силах сдержать дрожь. Ощущает наполненность, но хочет ещё — ближе, глубже, ярче. Подаётся сама, и яички ударяются об её ягодицы. Иво поднимает ей руки над головой, начинает двигаться, улавливая быстрый, резкий темп, которого Лу жаждет, и зачем-то смотрит ей в глаза, отслеживая малейшие изменения в эмоциях. Лу отвечает на взгляд, зная, что щёки краснеют. Сжимает зубы, насаживаясь на горячий член, обхватив Иво ногами. По его рёбрам стекает капля пота, и Лу вдруг думает, что хочет её слизать.       — Резче.       — И жёстче?       — Мне должно стать стыдно за этот секс.       — Вопиющий непрофессионализм. Вам стыдно?       — Слегка. Вы плохо стараетесь.       Иво цокает, и Лу с удивлением слышит, как из его горла поднимается раздражённый рык.       — Нельзя брать таких людей как я на слабо, Лу. Вы неаккуратны.       — Я амбициозна.       — Тихо.       Лу замолкает после приказа и впивается ногтями Иво в спину, когда под животом сжимается предоргазменной судорогой. Он толкается так, как она просила — резко и жёстко, стукая бедную кровать изголовьем об стену. Матрас вибрирует от их фрикций. Лу жмурится, пряча лицо в изгибе его плеча, и кончает, сжимаясь на его члене. Он замедляется лишь на несколько мгновений, тяжело дыша, но не убирая со спины её руки. Последующие несколько толчков Лу принимает надбавкой за хорошо выполненную работу, с некоторым стеснением удерживая с Иво зрительный контакт. Внутри теплеет. Он, обессиленно нависнув над ней, выскальзывает, но не отстраняется. Снимает презерватив, завязывая узелок на резинке, удивительным образом попадает в урну в углу просторной комнаты — сраный баскетболист — и ложится рядом на спину, закрывая глаза. Его грудная клетка часто вздымается. Лу, поддавшись сиюминутному порыву, наклоняется и целует его в рёбра. Иво улыбается, не открывая глаз. Минута, данная вселенной на пребывание в безмятежности, заканчивается, и Лу, грустно вздохнув, садится на кровати, протягивая руку за одеждой. Чувствует пальцы на талии.       — Куда вы?       Лу вопрос удивляет.       — Домой.       Она чувствует мягкий, осторожный поцелуй на плече и улыбается одним уголком губ.       — Задержитесь на мгновение. Во-первых, вам нужно дописать отчёт. Во-вторых, я бы хотел всё-таки обсудить то, зачем позвал сюда именно вас. И нет, это не секс, однако о содеянном не жалею.       Лу удивлённо оборачивается, не предпринимая попытки прикрыться. На ней остались только чулки и лифчик, болтающийся на талии, но она не чувствует смущения. Иво тоже.       — И не матрас?       Иво усмехается.       — И даже не матрас.       — А что тогда?       Его ладонь задерживается на животе и, мягко погладив, исчезает. Иво поднимается, проходя к креслу, и пытается разгрести кучу из вещей.       — Вы могли слышать новости: недавно на меня было совершено покушение. Предыдущих телохранителей убили. Я нанял нового, но ему нужен сменщик. Или сменщица. — Лу понимает, к чему он ведёт, и ошарашенно размыкает губы, ничего не произнося. — Я проверил, у вас сносное образование, нет проблем с законом, прекрасные внешние данные и подходящие пси. Сразу скажу, что вам не нужно будет спать со мной ради этой должности. То, что произошло сейчас…       — Я поняла.       — Хорошо. — Иво вешает свою одежду в шкаф, достаёт новое бельё и какую-то футболку со штанами. Всё чёрное. Лу залипает на его задницу, пока та ещё голая. — Я не тороплю вас. Понимаю, решение тяжелое. Подумайте и, как будете готовы, дайте ответ. Скажем, недели на раздумья вам хватит? Две?       Лу только кивает, не до конца осознавая, что ей предлагают.       — Тогда договорились. Вы можете отказать, помните об этом. Если нужно, воспользуйтесь ванной. Лу?       — М?       — Я вас испугал?       Она моргает. Вкладывает ладонь в протянутую ей, наблюдает за губами, прижимающимися к сбитым костяшкам. Несколько дней назад Лу начистила одному бандюгану рожу и создала Йонасу немножко проблем, но это так, чтоб ему жилось нескучно.       — Да просто… неожиданно, короче. Все ок. В смысле всё нормально. Вы…       — Я?       Лу хочет сказать, что ей понравилось, что он горячий, красивый и невероятно сексуальный, а его дурацкая спальня ей вообще-то зашла и она благодарна за это охуенное предложение и акт доверия, но вместо этого бросает насмешливое:       — Матрас-то переворачивать будете?