Ферелденец в банке

      Они целовались, пока он нёс её под аккомпанемент скрипа рассохшихся досок чердачного пола. Пока они спускались по приставной лестнице, которая опасно пошатнулась, когда Нерия, стоя на второй ступеньке, рванула уже спустившегося Рафаэля к себе, чтобы получить ещё один поцелуй. Пока шли по коридору, цепляясь друг за друга, будто боясь потерять на пути к спальне. Если бы Рафаэль сейчас вдруг куда-то исчез, Нерия бы, наверное, сошла с ума от переполнившего её желания, которое некому удовлетворить, но он, к счастью, хотел того же, что и она, и покидать её не собирался. Уже рядом их с комнатами он развернул Нерию, схватил её запястья, заставляя упереться руками в стену, и прижался сзади, впиваясь ртом в шею, болезненно, но оттого ещё более приятно. Нерия вскрикнула от острой боли, вызванной очередным укусом, подалась назад бёдрами, чувствуя, как вставший член трётся о её ягодицы через ткань, и выгнулась ещё сильнее, расставляя ноги, уверенная, что Рафаэль отымеет её прямо в коридоре, как это у них уже случалось, когда никого не было дома. Именно этого она сейчас и хотела, призывно стонущая и мокрая от заполнивших её голову бессвязных фантазий о том, как он трахает её своим членом. Но произнесённая на ухо фраза её мгновенно отрезвила. – К тебе или ко мне? – спросил Рафаэль, отпустив её руки, и Нерия повернулась, соображая, что выбрать. Спать в обнимку после секса они даже в такую праздничную ночь не будут, и если выбрать комнату Рафаэля, ей придётся одеваться и уходить, как девице лёгкого поведения, отработавшей свои деньги. Пусть он уходит. Он тут девица лёгкого поведения. И её спальня гораздо уютней, чем его стерильное жилище, в котором только чайный гриб не впадёт в хандру. – Ко мне.       Рафаэль затащил Нерию в её комнату, находу сдирая платье. Лиф издал жалобный треск, обнажая грудь и сползая до талии. Юбке на широкой резинке повезло больше, она слетела к ногам от нового рывка, но уцелела. Нерия расстроенно посмотрела вниз, представив, сколько денег уйдёт на починку платья, и скинула сандалии. – Я тебе сотню платьев куплю, – пообещал Рафаэль, заметив её недовольство, и дёрнул Нерию к себе за талию, снова припадая губами к шее, покрывая её поцелуями и укусами, оставляя следы на коже, которые завтра за обедом вновь поведают домочадцам, что он её трахает. Его руки спустились вниз, сжали ягодицы и замерли, – так, подожди…       Он отступил, оглядел Нерию с головы до ног, сунул руку в карман штанов и вытащил её красные кружевные трусы. – Что-то я не понял прикола, – он указал ладонью на надетые на ней чёрные кружевные трусы, – зачем ты по две пары трусов носишь? В Ферелдене так принято, чтобы не мёрзнуть? – Я их переодевала, – тихо ответила Нерия, чувствуя, как щёки заливает румянец, – чтобы… они… ну… чистые были… одни сняла, другие надела… и вообще – отдай!       Рафаэль вскинул руку, мешая ей отобрать трусы, и хоть для парня его рост был относительно невысок, Нерия даже в прыжке не дотянулась до сжатой в кулак ладони, поэтому схватилась за предплечье и потянула руку вниз. Рафаэль, ухмыляясь, следил за её бесплодными попытками, Нерия быстро сдалась и повисла у него на шее. – Ну пожалуйста, отдай, – ласковым тоном, подслушанным у Паломы, зашептала она на ухо, прижимаясь к Рафаэлю, и в тепле спальни ощутила, насколько он заледенел на крыше. – Что у тебя с этими трусами, Сурана? – Они красивые, дорогие, и у меня таких больше нет, – она снова подпрыгнула, но безрезультатно. – Моя рубашка тоже красивая, дорогая, и такой у меня больше нет. А ты маленькая жадина, – Рафаэль отступил на пару шагов и взял с прикроватной тумбы открытую бутылку, рядом с которой так и лежало надкусанное миндальное печенье, – меняю твоё сокровище на мой подарок.       Он сделал пару глотков, Нерия бросила взгляд на дёргающийся острый кадык, отняла бутылку и тоже приложилась к горлышку. Стоит ли ей напиться, чтобы перестать стесняться, или лучше остаться трезвой, чтобы понимать, что она делает? Рафаэль решил за неё. – Полегче, Сурана, – сказал он, забирая бутылку, – не хочу, чтобы тебя на меня вырвало, это портит всю романтику. – Вырвало? – испуганно пролепетала Нерия. – И часто такое бывает? – С теми, кто меры не знает – часто, – он отставил бутылку. – Нервничаешь? – Очень, – призналась Нерия, – боюсь, что я облажаюсь по полной, и ты больше никогда меня не захочешь. – Нет, если ты облажаешься по полной, мы будем повторять это каждый день, пока у тебя не получится. – Со стихийной магией это не сработало. – Минет, в отличие от стихийной магии – навык, подвластный каждому. – Мне всё же больше нравится, как это звучит на антиванском, – пробормотала Нерия, опасливо подходя к Рафаэлю, стоящему у кровати, – ты не хочешь… я не знаю… присесть? Прилечь? – Я пока постою. – Ладненько, – Нерия кивнула и коснулась его плеча, – давай только… не шевелись, хорошо? – Хоро… шо? – неуверенно ответил Рафаэль. – Скажешь, когда можно снова шевелиться? – Скажу.       Она прильнула к нему, трогая ладонями лицо, проводя пальцем по чётко очерченной скуле, по немного впалой щеке, по изогнутым в усмешке губам. Ей нужно ещё немного времени, чтобы собраться с духом, а пока можно поцеловать его. Коснуться губами его губ, спуститься поцелуями к подбородку и шее, оставить укус над ключицей, втянуть в рот твёрдый сосок, лаская его языком. Блуждать руками по спине, обводя лопатки, скользя пальцами вдоль позвоночника, прихватывая кожу. Прижиматься к нему, соприкасаясь обнажёнными телами, слушать биение сердца, чувствовать запахи бренди, выпечки и мыла, которым он мылся в таверне. Ей нравится быстрый секс в коридоре. Но вот так нравится тоже. – Я не представляю, что ты должна сделать, чтобы я больше никогда тебя не захотел. – Не зарекайся.       Она опустилась на колени, пряча смущённое лицо и прикасаясь губами к его животу, дрогнувшему от нечаянной щекотки. Ей такого никто никогда не говорил. С того момента, как за ней в эльфинаж явились храмовники, она чувствовала себя… ненужной. Лишней. Брошенной. Отвергнутой всеми – родителями, сестрой, наставниками, сокурсниками, единственным другом, которому запретная любовь затмила всё, да даже проклятой магией, которая словно ненавидит Нерию за то, что заперта в ней. И только в Антиве наконец-то и для неё нашлось долгожданное внимание, на которое никто не скупится, словно оно платное. И пусть Рафаэля приходится делить с другими женщинами, по крайней мере, сейчас она владеет всем его вниманием.       Он стоял смирно, как она и попросила, расслабленно вытянув руки вдоль тела. Нерия взяла его за руку, целуя раскрытую ладонь, длинные пальцы, тонкое запястье с еле заметными на смуглой коже полосками вен. Задрала голову, рассматривая Рафаэля. Даже если бы он не говорил ей всех этих приятных слов, от которых её сердце замирает, даже если бы она слышала от него только вульгарные колкости за общим столом, она бы всё равно каждый вечер ждала его в своей спальне, чтобы полюбоваться его красотой. В Ферелдене Нерия не встречала таких мужчин. Измождённость эльфов в Денериме не имела ничего общего с изяществом стройного, поджарого тела Рафаэля. Так же, как пугающая громоздкость храмовников в доспехах или невзрачность магов в мешковатых робах. Лёгкий, гибкий, грациозный, ловкий, прекрасно сложенный – Рафаэль был самым красивым парнем из всех, кого она когда-либо видела. Обаятельный разбойник с плутовской ухмылкой на чувственных губах, блеском в смеющихся карих глазах и бликами света, играющими в тёмных вьющихся волосах.       За окном загрохотала новая партия фейерверков, напоминая Нерии, что она сейчас на коленях перед Рафаэлем не для того, чтобы картину с его совершенного лица писать. Она задолжала подарок. Рафаэль его заслужил, она хочет это сделать, нет никаких препятствий к тому, чтобы уже наконец-то начать. Это просто член. Она уже видела член, трогала член, даже как-то подрочила Рафаэлю прямо в кухне возле разделочного стола, и если Кабан об этом когда-нибудь узнает, он им обоим головы оторвёт и сварит из них бульон. Часть тела. Это часть тела. Если она может лизнуть сосок, то и член сможет. – Вот дерьмо, – прошептала Нерия и решительно взялась за пояс штанов.       Ремень Рафаэль так и не застегнул, поэтому ей осталось только разобраться со шнуровкой и стащить с него остатки одежды. Рафаэль переступил через упавшие вместе с трусами штаны и оттолкнул их в сторону. Если все остальные аспекты внешности своего любовника Нерия однозначно оценивала как красивые, то насчёт открывшегося её взору органа у неё были некоторые сомнения. Она никогда не видела член с такого ракурса, да и вообще, ей особо и сравнивать было не с чем, случайные связи до Рафаэля ей никаких познаний о том, как должен выглядеть член, и по каким критериям оценивать его красоту, ей не оставили. Член перед её глазами был… большим. По крайней мере, ей так казалось, но она мелкая, на её фоне всё кажется большим. Телесного цвета, пронизанный сосудами, выглядит здоровым. Ровный, немного загнутый. И, как всегда, никаких волос вокруг. Нерия представила, как Рафаэль полирует мошонку опасной бритвой, предварительно выпросив её у Алонсо и не сказав, зачем она ему нужна, и хихикнула. Потом испугалась, что он решит, что она смеётся над его членом, и схватилась за член рукой, надеясь, что Рафаэля это отвлечёт. “Блудница” – прозвучал у неё в голове знакомый истеричный голос, – “Греховная демоница. Распутная дрянь”.       Как выбросить это дерьмо из головы? Несправедливое дерьмо. Когда на неё обрушились эти оскорбления, она не то, что члена во рту не держала, она мужчину голого только по пояс видела. Ну ладно, она видела член. В анатомическом атласе. Но теперь этот голос постоянно лезет третьим в её постель. Нет уж, она не позволит какому-то там временно исполняющему обязанности чайного гриба испортить ей праздник.       Она высунула язык и осторожно лизнула головку, блестящую от смазки, не имея ни малейшего представления, какой она будет на вкус, и прося Создателя, чтобы не очень гадкой. Вкус был нейтральный. Немного солоноватый, немного сладковатый, не резкий, не выразительный. И пах он… как Рафаэль, на котором ещё остался лёгкий флёр мыла. Запах Рафаэля Нерия обожала, поэтому принялась изучать его языком гораздо смелее и тщательней. Обвела нижний край головки, услышав одобрительный вздох, лизнула натянутую уздечку, подразнила кончиком языка щель уретры, коснулась тонкой кожи губами, невесомо целуя, и вспомнила кое о чём важном. – Ты можешь шевелиться, – обрадовала она Рафаэля.       Ей на голову тут же опустилась ладонь, погладила по волосам, заправила за ухо упавшую на глаза прядь. Нерия обхватила губами член, снова трогая его языком, вбирая чуть глубже, чувствуя, как головка касается нёба, которое тут же засвербило от непривычных ощущений. Нерия задышала носом, глубоко и размеренно, и продолжила насаживаться ртом на член, медленно и аккуратно, почему-то уверенная, что именно это ей нужно делать. Засунуть его как можно дальше. Член упёрся в корень языка, заставив Нерию на секунду заволноваться из-за поступившей тошноты, и проскользнул в горло без последствий. Нос Нерии уткнулся в лобок, и она замерла, схватившись за бёдра Рафаэля, пытаясь понять, как ей это удалось, и сможет ли она такое повторить. – Нихера себе, – раздался у неё над головой восторженный комментарий, – у тебя это точно в первый раз?       Нерия так же медленно и осторожно подалась назад, чувствуя, как член скользит обратно, выпустила его изо рта и посмотрела на Рафаэля. – Точно – А шпаги ты случайно не глотаешь? – Нет. – Обалдеть, – он почесал затылок, – Сурана, ты алмаз неогранённый, где ты была всю мою жизнь?       Нерия потупилась, не зная, как реагировать на такое восхищение. Это комплимент? Или оскорбление? Ей радоваться, что она так хороша, или устыдиться своей врождённой шлюшьей натуры? Потрясающе полезное умение, это ей компенсация от богов за стихийную магию? – Прости, – он подцепил кончиками пальцев её подбородок, Нерия подняла голову, – не хотел тебя смутить. – Да конечно. – Давай-ка… – он положил её ладонь обратно себе на член, – сегодня без… излишеств. А то ты с таким рвением покалечишься. – А это не жульничество? – Нерия провела пальцами по мокрому от её слюны стволу. – Будет ли считаться, что я делаю минет, если я буду помогать себе рукой? – Конечно это жульничество, – согласился Рафаэль, – ведь секс – это набор строгих правил и ограничений, и если ты поможешь себе рукой – тебя вызовут на минетную комиссию и предъявят обвинения. – Ты же на меня не настучишь? – Как вести себя будешь.       Нерия фыркнула и обхватила член губами, возвращаясь к неумелым ласкам. Облизнуть головку, обвести языком бороздку у её основания, лизнуть снизу вверх по всей длине, повторить. Снова и снова. Провести рукой, сжать в кулак, вверх-вниз, быстрее, ещё быстрее. Секс – это не набор строгих правил, но она будто следует какой-то инструкции и боится сбиться, и от этого она совсем не возбуждена, и поэтому кажется, что всё плохо. Она ужасна, секс ужасен, минет в её исполнении ужасен. В орлейских любовных романах другое писали, там мужчины сразу кончают, как только их член попадает в чей-то рот. Руки Рафаэля скользнули Нерии в волосы, собирая их в хвост. – Посмотри на меня.       Она подняла взгляд, не выпуская член изо рта, и посмотрела на Рафаэля, переводя взгляд с приоткрытых расслабленных губ на глаза с поволокой. Ему явно нравится происходящее, вот бы и ей тоже нравилось. Что бы сделать? – Говори что-нибудь, – попросила она, немного отстранившись, – твой голос меня заводит. – Ты охренительно красивая, когда сосёшь мой член, – ни на секунду не задумываясь, выдал Рафаэль своим мягким, глубоким голосом.       Нерия вспыхнула до кончиков острых ушей и, не сводя взгляд с Рафаэля, обхватила член губами, перехватывая его ладонью у основания. – Я трахну твой болтливый, порочный, бесстыжий рот.       Она застонала с членом во рту и схватилась за него второй рукой, отпустив жилистое бедро. Ладно, когда тебя называют порочной и бесстыжей не спятившие храмовники в коридорах Кинлоха – это даже приятно. – Потом ты сядешь мне на лицо, я вылижу тебя, вставлю свой член в твою мокрую, узкую щёлку, и ты кончишь для меня, – продолжил рассказывать Рафаэль о своих планах на дальнейшую ночь, глядя Нерии в расширившиеся глаза.       От смущения у неё свело щёки, но слова возымели ожидаемый эффект. Рафаэль ещё что-то вещал про шикарную эльфийскую задницу, которую он обязательно отшлёпает, а у Нерии уже шумело в ушах, и её бесстыжий рот заскользил по твёрдому, чуть подрагивающему органу, повинуясь импульсу, который как будто не имел никакого отношения к напрочь отключившемуся разуму. Всё внимание Нерии сосредоточилось на Рафаэле – на его губах, произносящих непристойности, которые она уже почти не слышала, на глазах, которые смотрели на неё сверху вниз, пристально и пытливо, на крыльях носа, трепещущих в ответ на каждое её действие. Комнату заполнили хлюпающие звуки и тихие вздохи, руки Нерии сновали по члену вслед за языком, которым она обводила все выпуклости и впадинки, следя, как меняется выражение лица Рафаэля. Она спустилась по стволу короткими поцелуями, лизнула мошонку, вобрала её в рот, посасывая. Любовник наградил её громким стоном, рука в собранных волосах сжалась сильнее, удерживая голову Нерии, ясно намекая, чтобы она не останавливалась. Смотреть мужчине в глаза, надрачивая его член и перекатывая во рту его яйца, было настолько далеко от того, чем, с точки зрения Нерии, должна заниматься примерная ферелденская андрастианка восемнадцати лет отроду, что ей вдруг представилось, как она рассказывает об этом на исповеди, доведя жрицу до сердечного приступа, и её отлучают и от церкви, и от Круга, и вообще требуют держаться подальше от андрастианского духовенства и особенно – от молодых храмовников мужского пола.       Эта фантазия почему-то распалила её ещё сильней, и она обхватила ртом член, лаская его, сжимая в кулаке, массируя второй рукой мошонку и воображая, как её отчитывают в столовой перед всем Кругом за плохое поведение. Рафаэль стонал своим чарующим голосом, не представляя, что в голове Нерии сейчас разворачивается товарищески-религиозный суд, а она опустила одну руку, оттягивая промокшее кружево, чтобы скользнуть двумя пальцами туда, где от этой странной выдумки всё налилось приятной, но уже почти невыносимой тяжестью. Ей хотелось кончить, но она ещё смутно помнила, что минет, вроде, планировался как подарок, и если она сделает это раньше Рафаэля, то получится, что она стащила его коробку и первая содрала красную ленточку и упаковочную бумагу. Она втянула щёки и сжала губы, чтобы обхватить член поплотнее, энергичней задвигала рукой, сдавливая его, лаская быстрей и интенсивней, а вторую руку просунула себе между ног, осторожно трогая, чтобы хоть немного унять нарастающий жар. – Я… я сейчас… – сбивчиво произнёс Рафаэль и толкнулся ей в рот. Член ударился о внутреннюю сторону щеки, ещё и ещё, Нерия протяжно застонала от мысли, что он и правда трахает её в рот, как и обещал, и опустила руки, позволив Рафаэлю вбиваться в неё членом, держа за волосы. Сперма брызнула ей на язык, чуть тёплая, склизкая, горьковатая. Её надо проглотить? Или можно выплюнуть? Член всё ещё был во рту, так что Нерия сглотнула, всем пищеводом ощущая, как стекает тягучая слизь. Бывало и гаже. Лириум точно гаже.       Член выскользнул у неё изо рта, и Нерия опять потянулась руками себе между бёдер, чтобы тоже кончить, пока возбуждение не спало, но Рафаэль подхватил её за подмышки, ставя на дрожащие ноги. Нерия переступила, разминая колени, подняла голову и вцепилась в плечи Рафаэля, который одарил её напористым поцелуем, заключив лицо Нерии в ладони. Она чуть было не оттолкнула его, решив, что у него память после оргазма отшибло, и он забыл, что у неё во рту был член, но вовремя сообразила, что Рафаэль собой, очевидно, не брезгует, он же себя обожает. – Спасибо за подарок, Сурана. Хочу получать его в каждый праздник. – Почему обязательно в праздник? – спросила Нерия. – Хорошо, дари, когда захочешь.       Он потянул Нерию за руку к кровати, откидывая цветастое покрывало, принесённое Паломой. Нерия ненавидела застилать постель, и красочность покрывала вместо серости колючих шерстяных одеял в Кинлохе немного мирила её с этой необходимостью. Но вид обнажённого Рафаэля на пока ещё не смятых белых простынях был ещё прекрасней. Он прислонился к изголовью, Нерия оседлала его бёдра и потёрлась о Рафаэля грудью. – Ты же не устал, правда? – Не устал. – Тогда я хочу то, что ты обещал. – Что я обещал? – Ты знаешь. – Что-то я запамятовал. Не подскажешь? – Ты сказал, – протянула Нерия, глядя в смеющиеся карие глаза, – что я сяду тебе на лицо. – И всё? – И что ты меня вылижешь. – Там вроде ещё что-то было. – Ты вставишь свой член, – зашептала Нерия, приникнув к его уху, – в мою мокрую, узкую… Создатель милосердный, как тебе вообще в голову такая вульгарщина приходит… щёлку, и я кончу для тебя. – Да, это точно мог сказать только я. – Выполняй. – Эксплуатируешь ты меня, Сурана, – Рафаэль схватил её за ягодицы, сдвигая ниже, – и в хвост, и в гриву. Властная такая. Настоящая принцесса. – Да, подчиняйся мне, бандит. – Я у ног моей госпожи, – он сполз на подушку и стянул с привставшей на коленях Нерии насквозь вымокшее бельё. Она вылезла из кружевной тряпки и придвинулась к голове Рафаэля, разворачиваясь спиной и перекидывая через него ногу. – Мне понравилось, как ты мне в глаза смотрела, – поделился Рафаэль, притягивая её к себе за бёдра, – теперь без зрительного контакта чувствую себя, как неродной. – Прости, у меня ноги устали.       Рафаэль прильнул губами к её промежности, стиснув в ладонях ягодицы, а Нерия почти легла на него, впиваясь руками в простыню. Если повернуться лицом, придётся стоять на коленях, выпрямившись, и двигаться, а она себе, кажется, на твёрдом полу синяки набила. А так можно опереться на руки и корпус и просто получать удовольствие, которое Рафаэль, в отличие от скованной условностями и терзаемой вопросами Нерии, доставлять умел. Его язык запорхал по её нежным и чувствительным местам, щекоча и надавливая, заново разжигая возбуждение, и она прижалась к его губам, издавая стоны и вздохи, чтобы он слышал, что ей нравится. Она всё ещё стеснялась стонать, не в силах избавиться от страха, что её услышат посторонние и подумают о ней что-то не то. Но в дни, когда никого не было дома, позволяла себе расслабиться. Её так заводят стоны Рафаэля, и она абсолютно уверена, что его её стоны заводят тоже.       Язык сосредоточился на клиторе, лаская его длинными, протяжными движениями, Нерия оперлась на бёдра любовника и приподнялась, двигая своими. Нет, она вообще не может лежать спокойно, ей нужно что-то делать, а то она начинает скучать. Она провела ногтями по животу Рафаэля, глядя, как сокращаются мышцы, и взгляд её упал на член, уже наполовину снова вставший. Ещё вчера вечером Нерия была абсолютно невинна в вопросах отсосов, но сейчас сразу же захотела снова засунуть член в рот, что она и сделала, подавшись вперёд и чувствуя, как он твердеет в её губах и руках. – Сурана, куда… а…       Она застонала, впуская член глубже и чувствуя, как губы Рафаэля снова впиваются в клитор, язык скользит по возбуждённой плоти и обводит ставший очень чувствительным вход во влагалище. В этом положении расслабить горло почему-то оказалось гораздо проще, и Нерия уверенно насадилась ртом на член, вбирая его в себя насколько возможно глубоко. – Да как ты… – простонал Рафаэль, – фокусница уличная…       Нерия бы его укусила, но его зубы тоже были в опасной близости от её половых органов, так что она просто продолжила ублажать его ртом, как и он её. Язык Рафаэля вернулся к клитору, раздражая нервные окончания, два пальца проникли во влагалище, быстро двигаясь внутри, Нерия всхлипывала от удовольствия и прижималась к ласкающему её рту, одновременно стараясь не забыть про член, и оттого ощущения были смазанные. – Да отпусти ты его уже, ты же так не кончишь! – не выдержал Рафаэль. – Жадность – грех, тебя в церкви не учили? – Я не могу его отпустить, он мне нравится, – ответила Нерия, освободив рот. – Сурана, член – это не игрушка для испорченных девиц. Хотя, нет, стой, это именно она. – Вот и не мешай мне играть.       Она сползла ниже, получив вслед звонкий шлепок по ягодице, и направила в себя член, усаживаясь на бёдра Рафаэля, спиной к нему. Опять без зрительного контакта, но это и не важно, она хочет кончить, а ей для этого нужна только её игрушка и руки. Она задвигалась, чувствуя, как член раздражает вход и пульсирующие стенки, и всё-таки посмотрела на Рафаэля через плечо. Он улыбнулся и положил ладони ей на бёдра, придерживая, помогая двигаться быстро и размашисто, Нерия отвернулась и запустила руку между бёдер. Рафаэль у неё за спиной сел и стащил Нерию с себя, толкнув вперёд. Она оперлась на локти и прогнулась в пояснице, покорно позволяя Рафаэлю брать её сзади, в той позе, которую, как он точно знает, она недолюбливает. Но сейчас ей было всё равно, она вскрикивала от каждого рывка, подаваясь навстречу каждому движению его бёдер, наслаждаясь тем, что он наконец-то в ней. Он перехватил её под грудью и потянул к себе, заставляя выпрямиться, не прекращая вбиваться в неё, быстро и резко. Сжал между пальцами сосок, вырывая из Нерии жалобный стон, и протолкнул ей в рот два пальца. – Кончишь для меня? – шепнул он ей на ухо.       Она кивнула и облизнула пальцы, смачивая их слюной. Они выскользнули изо рта, коротко мазнув по губам, Рафаэль просунул ладонь Нерии между бёдер, лаская её, а другой повернул её к себе за подбородок, чтобы оставить на губах поцелуй. Нерия завела руку за голову, обнимая Рафаэля за шею, и положила свою ладонь поверх его, сильнее прижимая к своей разгорячённой плоти. Ещё несколько грубых толчков и на их фоне особенно нежных ласк – и Нерия протяжно вскрикнула, отпуская скопившееся напряжение, хватаясь за руку Рафаэля, надавливая, продлевая удовольствие, вздрагивая в его объятиях. За окном громыхнул запоздалый фейерверк, Нерия дёрнулась, а Рафаэль у неё за спиной бессовестно заржал. – Это в твою честь, Сурана. – Заткнись.       Он толкнул смеющуюся Нерию обратно на кровать, она расслабленно приникла грудью к простыне, вздрагивая от новых резких толчков, пока Рафаэль тоже не кончил под звуки предательского фейерверка и не откинулся на подушку, часто дыша. Нерия легла рядом с ним и уставилась в потолок. Рафаэль, не глядя на неё, взял Нерию за руку, медленно перебирая пальцы, поглаживая ладонь. – Ты ещё собирался отшлёпать мою эльфийскую задницу, – напомнила она. – Это в следующий раз уже.       Они оба замолчали, в полутьме разглядывая разводы побелки на потолке. Рафаэль всё гладил её руку, и это было так мило и приятно, что Нерия старалась даже дышать беззвучно, чтобы его не прервать. Он прекратил сам и перевернулся на бок, глядя на неё. Нерия повернула голову. – Я люблю тебя, – произнёс он.       Он говорил ей это неоднократно. Даже сегодня уже говорил. И, Нерия могла это утверждать с абсолютной уверенностью, скажет ещё много раз. Наверное, она должна была хоть раз ответить: “Я тоже тебя люблю”, и, наверное, это даже не было бы ложью, ведь в него невозможно не влюбиться. В такого красивого, весёлого, щедрого и в редкие моменты невыносимо трогательного. Но она не могла этого произнести. Ни все прошлые разы, ни даже сейчас, после такой чудесной ночи, когда он наконец-то впервые и правда ждёт её ответа – она видела это в его глазах. Завтра он скажет то же самое другой женщине, послезавтра – ещё одной, и её ответное признание затеряется среди прочих. Поэтому он его никогда не получит. – Спасибо, – ответила Нерия.       Рафаэль коротко усмехнулся, а потом расплылся в обычной белозубой улыбке, сел на кровати и наклонился, поднимая свои штаны. Нерия смотрела, как он одевается и говорила себе, что это всё равно бы произошло. Не сейчас – так через пять минут. Они не ночуют вместе, никогда, ни при каких обстоятельствах, лучше быть просто одинокой, чем влюблённой и одинокой. – С праздником. Куртку с чердака забрать не забудь, обидно будет, если она там потрескается.       Он поцеловал её в висок и направился к двери. – Раф… – М? – он обернулся. – Трусы верни.       Он вытащил из кармана красный кружевной лоскут, скомкал и бросил Нерии. Она поймала его и покачала головой. – Ты жадина, Сурана, – сообщил Рафаэль, прежде чем покинуть её спальню, – но я всё равно тебя люблю.