***
— Да уж, Кахара, будешь так себя с детьми вести, Селеста на пушечный выстрел к себе не подпустит… — угрюмо произнес себе под нос наёмник, — может, стоило быть с ней более аккуратно? А то ведь будет так на меня зыркать неделями… Ладно, черт с ним, потом еще мне спасибо скажет. Кахара подошёл к Д`Арс, которая сторожила вход во временное убежище. Из них троих, женщина была наиболее боеспособной, а потому охранять осталась она. Наёмник подошёл к ней, ему было очень неловко, но внезапно проснувшаяся совесть в душе вора и обманщика не позволяла ему повернуть назад. Он не хотел выглядеть в глазах ребенка каким-то злодеем, даже если он говорил ей правду. — Привет, Кахара. Вышел проведать меня? — рыцарь слабо улыбнулась наёмнику, но увидев его угрюмый вид, забеспокоилась, — Всё в порядке? — Да, более-менее, — мужчина махнул рукой, встав у стены, — Слушай, можешь сделать для меня кое-что? — Смотря что тебе нужно. — В общем, мне нужно, чтобы ты присмотрела за малышкой, а до тех пор я разведаю, что ещё осталось в подземелье, а то скоро нам будет нечего есть и пить. Кахара видел как Д’Арс задумалась, и он понимал почему. Действительно, запасы еды таяли на глазах и стоило задуматься об их пополнении. С другой стороны, перед ней стоит карманник, который в любую минуту может бросить на произвол судьбы, спасая свою шкуру. Рыцарь вздохнула. — Хорошо. Но запомни, если ты попытаешься нас обмануть следующую встречу ты не переживёшь. — Мерси, миледи, — наёмник театрально поклонился, прежде чем убежать во тьму.***
Д’арс вошла в комнату. Девочка все еще лежала, укутанная в импровизированное одеяло. Оно не выглядело как что-то, способное согреть, но было лучше, чем совсем ничего. Тем временем ребенок угрюмо смотрел в пол, изредка шмыгая носом и тихо кашляя. Рыцарь села рядом с кроватью, слегка толкнув девочку: — Эй, всё в порядке? Малышка покачала головой, взглянув на собеседницу, после чего вновь вернулась к созерцанию грубо вытесанных каменных плит. Было видно, что она была не в настроении говорить о чем-то. — Ничего не болит? — девушка внимательно посмотрела на девочку, после чего прощупала ее лоб, предварительно сняв латную перчатку. К счастью, температуры не было. Но рыжеволосая головка лишь глубже укуталась в грубые лоскуты ткани. — Не хочешь говорить? — Д’Арс аккуратно сдернула одеяло, взглянув на ребёнка под ним. Девочка сжалась калачиком, уставившись в стену, не желая выползать из-под своего укрытия, — Эй, малышка, ты чего? Малышка повернулась лицом к рыцарю, на ее глазах виделся блеск слез. Приподнявшись с кровати, она прижалась к холодной стали доспехов, заплакав. — Тише… Скажешь мне что случилось? — Д’Арс положила руку на голову ребёнка, поглаживая её рыжие, уже почти коричневые от грязи, пряди. Девочка кивнула, после чего достала свою брошурку и перо.***
— Я надеюсь, что твой труп не растаскали крысы… — прошептал наёмник, входя в пыточный отсек. Уже несколько недель он был заброшен, что в целом, неудивительно, ведь главный его жилец — мастер пыточных дел Тротюр погиб. Погиб, не без помощи Кахары и Рагнвальдра, которые избили до смерти бывшего рыцаря, когда он попытался не дать им сбежать найденной с девочкой. Интересно, что он не пытался удрать, когда понял, что ему не победить. Наоборот, он рвался вперёд, как будто его мелкий ножик сможет навредить кому-то. Перед лицом смерти, это сгорбленное и разбитое существо, отказывалось просто так сдаваться, он безумно и сипло вопил, считая себя героем в сияющих доспехах с чарующим голосом. Кахара обычно не радовался смерти других, но в тот день даже ему стало лучше, когда Тротюр наконец-то перестал дышать. Труп истязателя спокойно лежал на полу. Целёхонький, никем не тронутый. Наёмник усмехнулся своей мысли, что даже твари подземелья брезгуют сожрать мясо этого безумца. Тем не менее, Кахара приблизился к Тротюру, несмотря на омерзение, которое становилось тем сильнее, чем ближе подходил мужчина. — Ничего личного, я просто делю поровну, — наёмник нервно усмехнулся своей шутке, обыскивая труп. У него наверняка должны быть какие-нибудь ключи от тайников или что-то в этом духе, все же, измученные им люди имели множественные порезы и травмы, с которыми без лечения хрен выживешь. Осмотрев все карманы, Кахара удручённо вздохнул. Пусто. Тем не менее, это не значит, что труп был совсем бесполезен. Наёмник стянул с Тротюра одежду, положив в свою походную сумку. — На тряпки сгодится, — вздохнул наёмник. Оставались ещё старые, выцветшие красно-серые туфли, которые были в более-менее пригодном состоянии. Кахара взял и их. Нет, не для себя. Нога наёмника была раза в полтора длиннее, чем таковая у мертвеца. Для взрослого мужчины эта обувь будет мала. Но вот для ребёнка, такие ботинки будут в самый раз. Тем не менее, этого было явно не достаточно. Еды все ещё не было, да чего-нибудь более-менее ценного тоже. Кахара собирался пройти дальше, но силуэт разбухшего великана в шлеме вдалеке остудил пыл. Элитный страж был грозным противником. Встреча с уже одним стражем без какой-либо подготовки была самоубийством, примерно тоже самое ожидало целую группу, если она решится рискнуть и напасть на надзирателя рангом повыше. Однако, кажется, громила ничего не заметил, уйдя по коридору дальше. Кахара порадовался своей удаче, пройдя через коридор в противоположной от стража стороне.***
—…Нет, в этом слове другая буква, — Д`Арс указала на слово «пренцесса», которое девочка написала у себя в книжке. Она рассказала, как поссорилась с Кахарой, обидевшись на него и даже заплакав, из-за чего ей стало стыдно, ведь несмотря на все пережитые ужасы в подземелье, она позволяет себе обижаться и плакать из-за пустяков. Рыцарь в тот момент лишь кротко рассмеялась, когда увидела запись рассказа малышки, она знает каково это, спорить со старшим поколением, всё-таки именно так она ушла из семьи, став членом ордена Полуночного Солнца, но всё же, здесь другой случай. Д`Арс никогда не жалела, что оставила пост Святого Рыцаря и тем самым разочаровала родителей, но ребёнок стыдился своего поведения, и бывшая дворянка тут ничего не могла поделать, никакие доводы не устраивали девочку, она всё еще считала себя виноватой. Поэтому максимум, что Д`Арс могла предложить, это лишь помочь ей в занятии с письмом. — А? Здесь пишется буква "и", прости, я задумалась, — ответила рыцарь, когда ребёнок потянул ее за руку. Девочка подняла голову, слегка нахмурившись и изогнув бровь, с её лица прямо-таки читалось возмущение: «Но ведь в прошлом слове писалось "е"!» — Да, в прошлом слове писалось "е". Но тут нужно писать "и", потому что, — рыцарь перехватила пёрышко, — потому что здесь слово образовано от слова «принц», а слово «пренебречь» с приставкой «-пре», которая тут означает… усиление?.. Девочка неотрывно смотрела на Д`Арс, всё ещё недоумевая. — Ну то есть, смотри, это слово же от «не беречь» образовано? — ребёнок кивнул, — Вот, а тут мы пишем «-пре». То есть совсем не бережём, понятно? Малышка, слегка нахмурилась будто вспомнила нечто неприятное, но всё же кивнула, соглашаясь.***
— Фу! Сидеть! Плохой пёс! — кричал Кахара, стоя на столе посреди тарелок с гнилым мясом, защищаясь от обезумевших собак, которые кружили около него, стремясь оттяпать от него кусок плоти. Он пытался усмирить их, называя все известные ему команды, но это было бесполезно. Псы нисколько не реагировали на слова наёмника, наоборот, они лишь раззадоривали голодных хищников, которые жаждали свежего мяса. — Да, на ты, на, подавись! — в панике Кахара схватил один из ломтей, который лежал на тарелке и кинул его собакам, которые убежали вслед за куском, — Надеюсь, я встречу хозяина этих псин, чтобы… Блять! Какого чёрта вы вернулись?! Собаки стремглав возвратились к наёмнику, когда принюхались к несвежему мясу. Кахаре ничего не оставалось, кроме как отбиваться от стаи с помощью меча и отпугивая их светом своего факела, стараясь попасть им сразу по головам. Однако это не всегда удавалось, псы были явно научены такому, и старались в первую очередь окружить неприятеля, чтобы потом разом на него накинуться. Факел постепенно тлел, огонёк становился всё меньше и меньше, пока не исчез совсем. Осталась лишь палка, которая едва могла защитить от собак. Однако, вопреки ожиданиям Кахары, что его сейчас разорвут на куски, лай прекратился, стая замолкла, и вскоре наёмник понял почему. Они были зачарованы той веточкой, которая была в руках у мужчины. Не теряя времени, он кинул ее, и собаки наперегонки бросились за ней, желая принести. Однако, едва они вернулись, их ждал неприятный сюрприз: — Принесите теперь мне это, девочки, — Кахара кинул в центр стаи флакон с сероватой взвесью, которая медленно переливалась в нем. Едва стекло разбилось, как взрыв почти мигом убил всех собак, уцелевшие не могли оказать сопротивление, они либо были в оцепенении, либо сбегали прочь. Наёмник вздохнул с облегчением, однако, не ослаблял бдительности, наверняка его «игры» могли привлечь нежеланных гостей в лице стражников. Поэтому, он не спешил зажигать новый факел, а стал аккуратно передвигаться во мраке.***
— Не устала сейчас? — Д`Арс смотрела на девочку, которая уже еле-еле водила пером по пергаменту. После слов рыцаря, ребёнок прильнул к ее холодной броне, прикрыв глаза. Было видно, что она устала, но старалась не подавать виду. Д`Арс явно видела в дитя себя в молодости, как она старалась всем угодить, выкладываться на полную, стремиться быть примером для подражания, и всё это для скупой оценки родителей. Но даже не это выбило бывшего Святого Рыцаря из колеи. Как сейчас она помнит свою первую битву: разорённые и сожжённые дотла деревянные дома, в некоторых из которых всё еще были люди. Крики крестьян и их детей. Это не значило, что уцелевшим везло больше. Наоборот, каждый, кто не сумел сбежать или спрятаться погибал уже от острых клинков рыцарей Рондона. И всё для того, чтобы обрюзгшие тела знати и королевских особ этого самого Рондона порадовались очередным завоеваниям. Не ту картину ей рисовали родители. Она не защищала невинных от греховных мучителей, она не помогала самим грешникам встать на путь истинный, всё что она делала, это лишь приносила разрушения и гибель… Девочка позевала, отвлёкши Д`Арс от мыслей. Малютка уснула у нее на руках. Всё же, рыцарь не могла не видеть сходств между ними, пока укладывала малышку в постель из трех досок и одеяла из лоскутов самых разных тканей. Она лишь надеялась, что когда они выберутся из подземелья, то ребёнок не станет повторять ее ошибок и не подастся в рыцари. В голове даже появилась мысль забрать девочку с собой, но это были лишь беспочвенные фантазии. Девушка не годилась в матери, в душе она сама была всё еще тем подростком, который ищет одобрения близких, сначала она искала его у родителей, потом у командиров, а потом и у Ле`Гарда, ради которого она и спускалась в подземелье. Она может встать во главе, но для этого ей всегда был нужен внутренний толчок. Как телега не поедет без лошади, так и Д`Арс не станет инициативной, пока не накинет ярмо из своего внутреннего кодекса, который переписывается каждую секунду, пока она проводит в этом подземелье. Но сейчас… Сейчас не время думать о своих правильных и неправильных выборах, внутренних дилеммах и о прочих ненужных вещах, стоит таким заняться в подземельях Страха и Голода как тьма с радостью начнёт шептать самые ужасные картины, которые отпечатаются в голове. Сейчас… Сейчас, нужно позаботиться о том, кто рядом, чтобы не сгинуть самому.***
— Так, аккуратно… Не спеша… — Кахара взламывал замок в найденную им как казалось, кладовку с провиантом. Даже через замочную скважину он чувствовал запах слабый пряностей, который будоражил его воображение: салями, вяленное мясо, пирог… Наёмник чувствовал, как желудок урчал, а слюни скапливались во рту, оно не удивительно, учитывая как туго в казематах Страха и Голода обстоит с нормальной пищей. Уже вторую неделю ему приходится вместе со всеми остальными объедать останки падших врагов, забывая вкус не изысканных, но вполне съедобных блюд с поверхности. — Давай-давай, открывайся, — дверь сдалась под напором взломщика, исполнив его просьбу. Он не прогадал, это место действительно было кладовой с провиантом. Запах еды, которая хранилась в ящиках и бочках буквально пробивал нос, как запах неплохого табака. Кахара буквально набросился на запечатанную пищу, срывая крышки, которые отделяли его от желанного. Первое, что ему попалось, был овощной пирог, который был жадно съеден за считанные секунды. Его сок медленно стекал по щекам, а тесто и сочная начинка таяли во рту, перемалывались зубами в кашу, которая задерживалась языке, что уже успел отвыкнуть от еды, чтобы вся оставшаяся жидкость медленно стекла по горлу, даруя небывалое ощущение сытости. Кахара никогда не был тем, кто отказывается от лишнего куска хлеба, но если бы ему раньше сказали, что в будущем он будет жадно кидаться на пищу, как собака на кость, то он счёл бы говорящего идиотом и лишь рассмеялся бы в лицо. Но сейчас, ему было глубоко плевать, голод и жажда возобладали над ним, и наёмник ничего не мог, да и не желал с этим делать. Однако, покончив с пирогом и насытившись, он всё же остановился. Всё же, он пришёл сюда не за единоличным истреблением съестного, верно? Он вскрыл оставшиеся бочки и ящики, забрав оттуда провиант. Оставалась еще полка, на которой красовались разные травы и настойки. Однако, его взгляд привлекло не это. Наверху стояла баночка с жёлто-оранжевым содержимым. Как только он дотянулся до нее, догадка подтвердилась: в банке медленно и лениво перекатывался мёд, для того, чтобы удостовериться в своей догадке, Кахара откупорил крышку. Сладко-горьковатый запах, с тонкими, почти незначительными, кислыми нотками защекотал нос. Да, это определенно был мёд. От созерцания золотистой глади вязкой жидкости отвлёк чей-то крик, доносящийся с коридора: — БЛЯТЬ! НОГА! — к удивлению наёмника в капкан, который он поставил от незваных гостей, попался человек, а не уродливый страж, не способный членораздельно выговаривать слова, сложнее «изнасилую». Сложив всё найденное в свою сумку, Кахара выбежал из кладовой. На полу сидел мужчина в стальной маске и чёрной куртке с капюшоном, правая рука была замотана в холщовую ткань из-за чего её не было видно, однако левая рука была покрыта волдырями и красными пятнами, что давало примерное представление о том, что человек перед Кахарой был болен чумой. — Кха-кха. Чего уставился? — недовольно прорычал незнакомец, — Вытащить меня пришёл или поглазеть? — Ну, могу оставить, тут всё равно никого нет, кроме меня, — злорадно улыбнулся Кахара. — Хочешь поторговаться? Я по твоим глазам же вижу, что это ты расставил этот капкан здесь. — маска не меняла своего выражения, но было видно, что воспалённые красные глаза под ней нахмурились, разглядывая наёмника, — Ладно. Давай так. Я — Изая, знаток этих подземелий, у меня есть карты, которые ведут к сокровищницам под ними, заплатишь мне пятьдесят серебряных и освободишь меня от этого ржавого капкана, да будем в расчёте. Глаза вора жадно заблестели едва до слуха дошла информация о сокровищах, однако, Изая на богача отнюдь не тянул, да и разве стал бы незнакомец продавать карты сокровищ, при этом сам не забрав их? Кахара недоверчиво посмотрел на «знатока»: — А с чего мне тебе верить? Что же ты не забрал сокровища сам? М? — Чем глубже идти, тем больше и страшнее чудовища, одному мне с ними не справиться, тем более, когда я буквально на пороге смерти. Кхе-кхе. Так что? Брать будешь? — Дороговато. Хотя бы двадцать. — Нет. — Сорок? — Нет, я не торгуюсь. — Изая был не преклонен. — Двадцать и я тебе окажу первую помощь или ты будешь скакать на одной ноге от стражей. Картограф замолчал, вероятно, обдумывая варианты, так как не желал сбавлять стоимость, однако, всё же он согласился. — То-то же, — Кахара достал из сумки травы и куртку Тротюра, после чего оторвал от нее кусок, начав класть смесь трав на нее. Краем глаза наёмник заметил, как Изая тянется к карману, вытаскивая мелкий метательный дротик, с каплей яда на конце. Стоит ему отвернуться после того как вылечит ногу, и прокажённый воткнёт этот кусок металла в затылок, после чего приберёт все припасы к себе, оставив погибать от отравления. Однако, Кахара не решился убивать встречного, вместо этого он захотел его проучить. Достав флакон с едкой красной жидкостью, наёмник немного капнул ее на один из слоёв тряпки, припоминая как страж тыкался как ребёнок, ничего не видя от боли и сожжённых глаз. На Изае такой трюк не пройдёт, но вот заставить его корчиться от боли, на которую он отвлечется, вполне. Завершив перевязку и отсчитав 20 монет, Кахара забрал карту, после чего попытался помочь подняться, однако Изая лишь отмахнулся, не позволив к себе касаться. Впрочем, наёмник не сказать, чтобы сам сильно хотел. Здесь он закончил, всё что надо у него есть, теперь нужно возвращаться обратно, стоило обернуться, как рядом с его ухом просвистел дротик, а его хозяин скрючился на полу, хмыкая от боли. — Ну удачи, «знаток подземелий», я пойду, — усмехнулся Кахара, видя как Изая ползает и хрипит, пытаясь снять ткань. — Ублюдок… Что ты со мной сделал?.. — прорычал сквозь маску торговец. — Просто не даю украсть честно сворованное у вора, веселись. — наёмник скрылся за коридором, игнорируя выкрики и проклятия Изаи.***
— Этот болван задерживается, — прошептала про себя Д`Арс. Девочка, которая смирно лежала на кровати, обнимая свою жуткую куколку, опустила взгляд. Рыцарь как и ребёнок надеялись, что Кахара не обманул их, но с каждой минутой ожидания эта надежда улетучивалась. — Не волнуйся, он вернётся… — Д`Арс слегка потрепала волосы девочки, которая винила себя, думая, что наёмник обиделся и убежал. Всё же, именно он открыл для нее дверь из клетки и убил Тротюра, который истязал ее, малышка провела пальцем по верхнему ряду своих зубов. Стараниями этого Тротюра двое из них были буквально выбиты, удалены самым варварским способом, как и язык, который был почти что под корень отрезан… — Не просто вернётся, а вернётся целым и невредимым! — вскликнул появившийся в дверях Кахара, самодовольно улыбаясь, едва он это произнёс, как девочка вскочила с кровати, и побежала к нему, изо всех сил обняв его. — Малая, ты чего?.. — наёмник удивленно посмотрел на ребёнка, который жмурился, не желая отпускать, — Тебя кто-то обидел? Кахара опустился на колени перед девочкой, которая смотрела на него заплаканными глазами: — Тебя кто-то обидел? — вновь спросил наёмник. Ребёнок замотал головой, крутя ей во все стороны как сова. — Ну-ну, тише… — Кахара положил ладонь на голову девочки, проведя рукой по рыже-ржавым волосам. Малышка слегка успокоилась, но слезы еще капали с ее глаз на каменный пол. Наёмник посмотрел на Д`Арс, желая объяснений. — Она подумала, что ты обиделся на неё и из-за этого убежал от нас, — коротко объяснила рыцарь. Кахара сильно удивился, услышав это, он вглянул на девочку ещё раз, чтобы удостовериться в сказанном, ребёнок потирал кулачком слезы, едва не давясь ими. — Солнышко… — малышка практически сразу же прекратила плакать, взглянув на наёмника, — Я не хотел, чтобы ты так расстраивалась из-за меня… Девочка вновь накинулась на шею Кахары, не желая его отпускать. — Я обещаю, что не оставлю тебя, только не плачь, хорошо? — ребёнок постепенно успокаивался, его всхлипы становились всё тише, пока не прекратились совсем. Малышка отстранилась, глядя своими раскрасневшимися от слёз бледно-синими глазами в темно-серые слегка усталые, но внимательные глаза напротив. — Это, возьми, — Кахара вытащил из походной сумки два тёмно-красных ботинка, протянув их девочке. Он не ожидал, что она так просто примет подарок, особенно, если она догадывается, откуда именно он взял этот подарок, это было видно по тому, как она смотрит на них. Наёмник достаточно долго провёл время с группой, чтобы считывать их мысли и эмоции по лицу, особенно это касалось ребёнка, что было очень полезно в общении с ней. Малышка замешкав кивнула, после чего поспешно надела обувь на босые ноги. — Они вернулись? — Кахара поднял голову на Д`Арс. — Нет, пока что. Твоя сумка полна, нашёл что-нибудь? — наёмник лишь озорно улыбнулся, гордо доставая то, что сумел взять с кладовой.***
Едва Рагнвальдр и Энки стали подходить к своему временному убежищу, как они почувствовали запах съестного. Целый день проведённый за сбором трав был не особо успешен, удалось найти лишь два-три листочка, что в целом было бесполезным приобретением. В принципе ничего полезного за сегодня они не нашли, из-за чего их настроение было на нуле, если не ниже. Однако, ощущение скорого насыщения хоть немного, но приободрило колдуна и ольдегардца. Но стоило внезапно услышать чей-то высокий незнакомый смех, они насторожились, хотя стоило приблизиться, смех прекратился. — Она пьет? — спросил Энки, взглянув на девочку, как только вошёл в комнату. — Да вроде не алкашка, — ответил за нее Кахара, после чего засмеялся вместе с ребёнком, которая и была источником незнакомого смеха, это был первый раз, когда она смеялась, что удивило колдуна, — Пьёт она твою отраву, пьёт, не волнуйся. Тёмный жрец лишь закатил глаза, однако смягчил свой взор, увидев еду. Рагнвальдр же уселся на пол, оперевшись о стену, после чего устало вздохнул. — Я в порядке, кроха, просто устал. — отвечает чужестранец, когда девочка подходит к нему, — Тебе хоть легче? Малышка кивнула, улыбнувшись, после чего поднесла ему кусок пирога, слегка измятая, но всё еще съедобная и сладко пахнущая выпечка, в которой чувствовался запах ягод. Мужчина кивнул, благодаря за кушанье. — Ну, так как тут все собрались, я думаю, можно и приступить к главному блюду, — с этими словами Кахара вытащил из своей сумки банку со светло-золотистой жидкостью, которая медленно переливалась внутри. — Это что, твоя заспиртованная моча? — угрюмо пошутил Энки. — Обижаешь. Это мёд, не видишь что ли? — усмехнулся наёмник, — Хочешь удостовериться, можешь сам первый попробовать, мне не жалко. — Если это будет отрава, я убью тебя, а потом твой труп принесу в жертву Гро-Гороту, — произнёс тёмный жрец, принимая банку с мёдом. Взяв пальцем тянущуюся каплю на пробу, Энки недоверчиво принюхивается, всё еще считая это обманом, но в итоге решается попробовать. Хмыкнув, он улыбается. Всё же Кахара не обманул. То, что он нашёл было действительно мёдом, слегка горьким, но в остальном приторно-сладким, оставляющим такое же длительное послевкусие, а недостаток нормальной еды в подземелье только усиливал ощущение наслаждения от вкушенного лакомства. Ничто на памяти колдуна не давало ему такого приятного ощущения в этом подземелье, как этот мёд. Даже табак и алкоголь сейчас не шли ни в какое сравнение с этой пищей, будь бы возможность, он один съел бы всю банку без остатка… — Что, сожжение откладывается? — ухмыльнулся Кахара, наблюдая, как на лице Энки растянулась блаженная улыбка. — На неопределённый срок, — произнёс Анкариан, возвращая банку. — Ну, раз, даже нашего угрюмого колдуна пробило на улыбку, то, я думаю теперь всем понятно, что мёд нормальный? — гордо спросил у остальных наёмник. После этого банка пошла по кругу, от одного к другому, и когда настала очередь девочки, она… Испугалась, не понимая как взаимодействовать. Конечно, малышка видела, что это съедобно, а судя по выражению лиц всех остальных ещё и очень вкусно, но тянущийся и липкий вид еды отталкивал её. Однако, смирившись под недоумевающими взглядами группы, девочка всё же пробует данное ей кушанье. Она ловит себя на мысли, что никогда не пробовала что-то подобное. «Мёд», как называли остальные, нельзя было с чем-то сравнить. На детской памяти самое похожее что удалось попробовать была выпивка, которую давали, когда становилось совсем страшно, тогда всё плыло перед глазами и хотелось спать, но этого сейчас не было. Когда она выпивала алкоголь, то чувствовала обжигающий привкус, который уходил глубоко внутрь, давая ощущение тепла в животике, но это было совершено другим. Мёд не обжигал, хотя и давал некое ощущение чего-то тёплого, но при этом приятного. От него не кружилась и не болела голова, но девочка чувствовала, что сейчас её страхи и переживания отступают, уступая место неизведанной до сегодняшнего дня сладости. Через несколько минут, все кроме Кахары, спали. Удостоверившись, что остальные лежат без признаков бодрствования, наемник развернул полученные карты, после чего чуть не разразился потоком ругательств. Изая обманул его, вместо карт были какие-то бесполезные рисунки, которые никакой ценности не представляли. Тем не менее, он положил свёрток обратно в сумку. Краем глаза он заметил, как девочка шелохнулась, значит она не спала или проснулась. Если ребенок и спал в этих подземельях, то только как убитый, не издавая ни звука, кроме еле слышного дыхания, хотя местных тварей это мало останавливало, но всё же не позволяло привлекать новых. — Вставай, коль не спишь, — вздохнул Кахара. Девочка послушно поднялась, усевшись рядом с наёмником. — Опять кошмары снились? — поинтересовался он. Ребёнок кивнул, открыв свою брошурку и быстро нацарапав в ней небольшое предложение. Всё-таки идея Энки научить ребёнка писать была действительно неплохой, так она вполне могла хоть и опосредованно, но общаться с другими, что позволяло ей более-менее справляться с невзгодами, которые щедро даровало подземелье своим посетителям. «Мне приснилось что ты умер», — гласила запись малышки. Наёмник поморщился. Что-что, а перспектива погибнуть, в этом подземелье всё еще оставалась даже сейчас, когда все более-менее готовы к встрече с серьёзным врагом, но даже так, шанс не сдюжить все еще оставался, и он был отнюдь не мал. Но дрожащее тело ребенка вряд ли будет спокойно чувствовать себя, если Кахара честно скажет, что они всё еще не в безопасности и шанс погибнуть и стать кормом для местных тварей всё еще есть. Он вздохнул, слегка пошаркав голову девочки: — Никуда я не денусь, малютка, успокойся, — ответил Кахара, улыбнувшись. «Обещаешь?» — Ну можешь пнуть мой труп, если обману. — развёл руками наёмник, однако после нахмуренного взгляда девочки, серьёзно добавил, — Обещаю. А теперь иди спать. Ребёнок, слегка улыбнувшись, лег обратно, почти сразу же уснув. Кахара же долго не засыпал, сидя на полу, поняв, что нынешнюю ночь ему придётся провести без сна, наёмник полез за трубкой в сумку Энки, конечно, неправильно воровать у своих, но как однажды точно сказал Рагнвальдр: «Если голод не тётка, то и страх не отец». Подземелья всё еще давили на них, стремились поглотить любыми способами, и если они не выберутся, то рано или поздно у них это в один день удастся...