The assassin and the dominatrix

Мэри Стоял светлый летний полдень, один из тех редких дней, когда погода достаточно тёплая, чтобы по-настоящему ощутить август, но не слишком жаркая, чтобы превратить город в пустыню из камня и бетона. Мы как раз возвращались из дома 221Б по Бейкер-стрит, где провели воскресенье в компании Шерлока и миссис Хадсон наслаждаясь прохладным ветерком, дующим в открытое окно. Прошло несколько месяцев после возвращения великого сыщика, и отношения между Джоном и Шерлоком быстро пришли в норму. Судя по тому, как бурно они общались последние пару часов, я была уверена, что уже через полчаса мой муж отлучится по каким-то делам. Если бы он был с кем-то другим, я бы ему возразила, но поскольку их история, похоже, была более давней, чем наша, я решила смириться с этой интрижкой, хотя было неприятно делать вид, что я ничего не знаю. Джон открыл дверь, и мы продолжили болтать, поднимаясь по лестнице в нашу современную, залитую светом квартиру. Я рассказывала о том, как однажды Шерлок совершил нечто совершенно нелепое. — А он просто продолжал говорить, можешь себе представить выражение лица бедняги… — Я резко замолчала на середине фразы. В гостиной, прямо напротив окна, стояла женщина. Я лишь ахнула от изумления: фигура невозмутимо наблюдала за движением на улице. — Что случилось, дорогая, ты внезапно притихла? — Джон вышел из кухни и замер, как только заметил незнакомку в облегающем чёрном платье. Через несколько секунд он пришел в себя. — Так кто вы? — В его голосе было больше любопытства, чем злости. Мне не нужно было ждать, пока женщина повернётся и назовёт своё имя. Я и так знала, я сразу узнала силуэт и всегда буду узнавать его, где бы и когда бы я его ни увидела. Я видела её при любом освещении, прекрасно запомнила изгибы её тела, точно знала, какова на ощупь кожа, ткань платья. Её невозможно было не узнать: тёмно-каштановые волосы были тщательно уложены, дорогие украшения сверкали на солнце. И тут слишком знакомый голос нарушил тишину: — Здравствуйте, доктор Ватсон. Мы уже встречались. Я — Ирэн Адлер. Казалось, что мой мир медленно разваливался на кусочки. Ирэн — Я — Ирэн Адлер. Спустя, казалось, целую вечность, Доктор сделал то, чего я ожидала меньше всего: он хихикнул. — Что ж, — произнёс он наконец, — какой приятный сюрприз. Вы же понимаете, что могли бы просто позвонить, как это делают нормальные люди. — Мне ужасно жаль, что я вас побеспокоила, — с лёгкой насмешкой произнесла я. — Кстати, как поживает ваш друг, мистер Холмс? — Сделав особое ударение на слове «друг», я одарила его многозначительной улыбкой. — Он никогда не отвечает на мои сообщения. Похоже, мне придётся придумать для него новое прозвище, как думаете? Реакция была мгновенной и произвела именно тот эффект, который я ожидала. Доктор стал пунцовым, его щёки запылали от смущения, и он старался не встречаться со мной взглядом. По венам пробежала волна победы. Но не для этого я пришла сюда. Сосредоточившись, я переключила внимание на светловолосую женщину рядом с ним, которой к этому времени удалось окончательно прийти в себя. — Мисс Адлер, я наслышана о вас. Как приятно наконец-то с вами познакомиться! Пожалуйста, присаживайтесь. Она отлично притворялась. Разумеется, она по-прежнему знала своё дело. Вздохнув, я устроилась на белоснежном диване, с удовольствием наблюдая за слегка озадаченным взглядом Ватсона. Да, дело действительно развивалось в интересном направлении. — Скажите, — голос Мэри был дружелюбным, но спокойным, когда она устроилась напротив, — что привело вас сюда? — Я просто зашла навестить старого друга. — Я окинула женщину невинным взглядом, чтобы убедиться, что та точно поняла, кого я имела в виду. Доктор не понял. Он издал неловкий смешок, а затем нерешительно спросил: — Вы имеете в виду Шерлока? Он здесь не живёт. — Я знаю. — Конечно, — пробормотал он себе под нос. — Конечно, знаете. Вы понимаете, что иногда звучите так же, как он? Я не сдержалась и улыбнулась. И вот снова она, ревность. — Может, вам стоит съездить к нему, прошу вас! Я уверена, что мы с вашей женой прекрасно поладим, пока вас не будет. Я знала, что он весь день ждал возможности остаться с Шерлоком наедине, и не удивилась, когда он кивнул и молча вышел из квартиры. Первая часть плана удалась, теперь начиналась настоящая игра. — Мы никогда не были друзьями, — резко произнесла Мэри. Теперь, когда больше не было необходимости притворяться, слова блондинки были холодны как лёд и остры как бритва. Не хотелось признавать, но было больно. Даже больнее, чем я думала. Тем не менее мне удалось сохранить игривый тон: — Я прекрасно знаю об этом, дорогая, но я не хотела ставить тебя в неловкое положение, называя тебя любовницей в присутствии твоего мужа. — Не называй меня так! — Женщина с трудом сдерживала гнев. — Тогда как ты хочешь, чтобы я тебя называла? Милая? Дорогая? Или ты предпочитаешь Мэри Ватсон? — Слова прозвучали словно яд. — Я слышала, в последнее время ты так себя называешь. По-моему, Розамунд Адлер подошло бы куда лучше. По телу Мэри пробежала дрожь, когда она услышала своё настоящее имя. Вероятно, она не слышала его уже очень давно. Как я любила произносить это имя, кричала его, шептала, повторяла, как молитву, в те долгие, сладкие ночи много лет назад. — Значит, он ничего не знает? — Женщина отрицательно покачала головой. Я медленно провела взглядом по знакомым чертам лица. Мэри изменилась: на её лице была запечатлена печаль, а некогда блестящие глаза омрачала глубокая скорбь. Однако она ничуть не утратила своей красоты. Если это возможно, она стала ещё более властной, ещё более интригующей. — Зачем ты здесь? — Взгляд и голос казались враждебными, отстранёнными. Снова острая боль в груди. — Потому что ты заслуживаешь лучшего. Неужели ты действительно этого хочешь? Несчастливый брак, муж-изменник… — Прекрати! — Мэри вскочила на ноги, она излучала гнев при каждом движении. Твою мать. Я и забыла, как горяча разъярённая наёмница. — Ты погубила меня однажды, и я не позволю тебе сделать это снова! — прошипела женщина в тёмно-синей рубашке. — Я погубила тебя? У меня нет слов. Насколько я помню, это ты ушла от меня. Ты разбила мне сердце! — От внезапного прилива жара я тоже вскочила на ноги. Рука Мэри инстинктивно потянулась к карману джинс: — Я была непревзойдённой, бессердечной, я никогда не подводила, выполняла все задания. Никто из тех, кто сталкивался со мной, не выживал. Пока не появилась ты. Ты стала единственным исключением. Из-за тебя я лишилась всего. Женщина, которая поставила убийцу на колени. Это именно та, кем ты хотела стать. Гораздо больше. Это было гораздо больше, чем я могла вынести. Я заставила себя успокоиться, не позволить её словам ранить себя и сохранить спокойствие. Так что, когда заговорила я, мой голос был низким и опасным, почти соблазнительным. — Тебя это никогда не беспокоило. У меня всегда было впечатление, что тебе это даже нравится. Быть единственной, кто доминирует над доминанткой. Нам было так весело, моя дорогая. — Да пошла ты, Ирэн, пошла ты! — Мэри уже кричала, все её попытки держать себя в руках сошли на нет. На её лице больше не было нежности. Только ненависть. Что случилось с женщиной, которую я когда-то знала? Куда она делась? Любовь к ней была самой большой ошибкой во всей жизни. И почему-то я до сих пор не смирилась с этим. Даже сейчас я не знала, хочу ли задушить Мэри или поцеловать её. Но, что бы я ни выбрала, это только усугубило бы ситуацию. Когда я продолжила, то старалась, чтобы голос был мягким и искренним. — Я любила тебя, Мэри. Всё ещё люблю. И в какой-то момент я посчитала, что ты тоже. — Стоило мне медленно поднять голову, как наши глаза встретились. — Не говори мне, что ты не скучаешь по этому. Мы были непобедимы, наёмница и доминантка. Умные, красивые, убийственные. Мы были идеальной парой, ты и я. В Лондоне не было никого, кто бы не слышал о нас, кто бы не боялся нас. — Я осторожно сделала шаг вперед, заметив крошечные искорки в глазах блондинки. — Я никогда не любила никого так, как тебя, Мэри. Мне нравилось наблюдать за тем, как ты двигаешься, как дерёшься. Мне нравилось слушать твоё дыхание и смех. Я люблю ощущение моих пальцев в твоих волосах. Я люблю прикасаться к твоей коже, такой мягкой и тёплой. — Я не могла вспомнить, когда перешла от прошедшего времени к настоящему. Да это и не важно. Очень медленно я коснулась лица женщины, легонько погладив её по щеке. Сначала Мэри напряглась, но затем смягчилась и растаяла в прикосновениях, а ненависть и гнев ушли из её взгляда. Казалось, что кожа горит. Мэри Казалось, что земля перестала вращаться, а вся вселенная затаила дыхание. — Я люблю целовать твои губы. Я люблю чувствовать вкус твоей кожи, — пробормотала я, прижимаясь губами к губам Ирэн. Именно об этом я мечтала каждый раз, когда целовала Джона, именно эту картину я видела каждый раз, когда закрывала глаза. Квартира, город — всё это вдруг потеряло свою значимость, перестало существовать. Всё, что имело значение, — женщина перед ней, её мягкие губы, двигающиеся в унисон с её губами. Я почувствовала головокружение от сладкого аромата, который слишком хорошо знала. Губы переместились на нежную шею Ирэн, лаская её всё сильнее и сладостнее, а руки распустили искусную причёску брюнетки. Всё, о чем я могла думать, — это мягкие каштановые локоны и кожа цвета слоновой кости, а между тем дыхание учащалось с каждой секундой. Потом, каким-то образом, рубашка слетела, и я оказалась лежащей на диване, а Ирэн подо мной — горячая и прекрасная. — Хранишь его всё там же, где и раньше, — ухмыльнулась брюнетка, доставая нож из потайного кармана моих джинс и небрежно отбрасывая его в сторону. Он так и лежал там, когда спустя несколько часов Джон увидел меня на диване, с румянцем на щеках, растрёпанными волосами и серьёзным выражением лица. Когда я подняла голову, в моих глазах блеснул огонь, которого он никогда раньше не видел. — Джон, — произнесла я, — думаю, нам нужно поговорить.