472

      Юнхо плещет в лицо холодной водой, потому что уже третий раз за сутки на грани слёз. Последний выпуск радио дался им с Хонджуном нелегко. 472 дня. 472 дня, за которые он узнал Хонджуна так, как не смог за прошедшие 5 лет.       Он вытирается и выходит из ванной, пустым взглядом блуждая по стенам. Идти во fromm, чтобы плакаться тини, он уже не может — благодарственный лайв проведён. Играть не хочется, да и не с кем, так как Ёсан ушёл по своим тренажёрным делам. Спать не хочется, в следующие дни кроме практики нет никаких дел. Юнхо с размаху плюхается на кровать, впериваясь усталым взглядом в потолок. Под ложечкой сосёт, будто он что-то не доделал, не поставил какую-то точку. Но тут на тумбочке тренькает телефон, и он отвлекается на сообщение. Сообщение от Хонджуна. «Жду тебя по этому адресу через полчаса». Что? Они куда-то идут? Он пару минут хлопает глазами, пытаясь собрать мысли в кучу, а потом соскакивает с постели и кидается к шкафу с вещами. За полчаса ему надо не только одеться, но и добраться до нужного места. Пытаясь впихнуться в штаны, он молится всем богам, чтобы такси приехало быстрее.

***

      Юнхо вываливается из такси через 27 минут после сообщения Хонджуна. Даже лёгкий снег, сыпящийся за шиворот его расстёгнутой куртки, не отвлекает от осознания того, куда он приехал. Неужели капитан забронировал им столик в почти самом дорогом ресторане города? Чон ёжится от холодного воздуха, а потом неуверенно проходит внутрь.       Вежливый администратор показывает ему гардероб, а потом ведёт к нужному столику. Хонджун выглядит, как всегда, великолепно: в вязаном красном кардигане поверх художественно рваной футболки и обыкновенных джинсах, заправленных в высокие ботинки. Он встаёт из-за стола, улыбаясь. — А ты быстро, — хмыкает он, откидывая со лба светлую чёлку, и Юнхо чувствует, как розовеют щёки. «Это от мороза», — убеждает он сам себя, хотя прекрасно знает, что на улице +2. — Такси почти сразу приехало, — бормочет он, усаживаясь напротив лидера. — В честь чего банкет? — Как в честь чего? — удивляется Джун, наливая в его бокал шампанское. — Празднуем окончание нашего диджеинга! Юнхо кивает торопливо, принимая бокал, и делает быстрый глоток. Конечно, это не свидание, глупо было надеяться... — А, ну да. Поздравляю, — стараясь звучать не слишком кисло, отзывается тот. Он утыкается взглядом в лежащее перед ним меню, когда чувствует тёплую ладонь на своём запястье. Хонджун тянет его руку на себя, а потом переплетает с ним пальцы. На его безымянном красуется их колечко дружбы. Сердце Юнхо пропускает удар. — Юнхо-я, за этот год мы сильно сблизились, — осторожно начинает Джун, беря его за вторую ладонь. Маленькие пальцы мягко поглаживают кожу на костяшках. — Нам обоим достаточно трудно выражать свои эмоции, но после всего того, что между нами было, стало легче, мне кажется. Ты мне очень дорог. Я люблю тебя. То, что наше диджейство закончилось, ни в коем случае не означает, что мы теперь не будем вместе. Мы всегда будем вместе, слышишь? — он озвучивает как раз то, о чём Юнхо боялся думать. Когда 8 человек в команде — это тяжело. Сложно удержать свои отношения со всеми в одном ритме, уделять всем внимание. Первое время после формирования их группы у Юнхо порой возникала болезненная ревность к Хонджуну. Теперь он был не только его хён. Ему казалось, что он себя ничем не выдал, но, видимо, Джун знал. — Наша связь никуда не денется, я тебе обещаю. Я сделаю всё для того, чтобы мы стали ещё ближе. Юнхо отрывает взгляд от их переплетённых рук. — Хён, я... Я тоже тебя... Прости, я... — Не надо извиняться, — качает головой Хонджун, улыбаясь своей невозможной улыбкой. — Ты хотел отпраздновать этот этап нашей жизни в хорошем ресторане, так давай наслаждаться, м? И Юнхо расслабляется. Улыбается в ответ, пьёт шампанское, ест тающее во рту мясо, шутит, смеётся. Постоянно ненавязчиво касается Хонджуна, каждый раз задерживая ладони всё дольше. Острый, искрящийся смешинками и дерзостью взгляд Джуна смягчается, делается томным, манящим под воздействием алкоголя и приятной атмосферы. У Юнхо в животе снова впервые порхают бабочки. Хотя сейчас они больше похожи на птеродактилей.       Он выплывает из романтической грёзы уже на улице, когда Хонджун настойчиво тянет его за рукав в такси. — А мы куда? — пытаясь сосредоточиться на реальности, спрашивает Юнхо, не чувствуя и капли влияния выпитого. Старший ухмыляется хитро, утыкаясь подбородком ему в плечо. — К тебе. — А Ёсан? — Ёсан в квартире это, конечно, не проблема, скорее, преимущество, но продолжение этого вечера Юнхо представляет несколько иначе. — Он у нас. А менеджер обещал до послезавтра не беспокоить. Так что будем только мы, — мурлычет Хонджун и чуть ли не трётся о закрытое драповой тканью плечо младшего. Маленькая ладошка будто невзначай соскальзывает на его колено, и Юнхо чувствует первую волну возбуждения, которая трансформируется из его романтической эйфории. Остаток поездки он тщательно пялится в окно, игнорируя ластящегося к нему лидера, и терпит.       Терпение заканчивается ровно в тот момент, как они переступают порог квартиры. Кажется, их губы сталкиваются одновременно в тщетной борьбе за лидерство, но вскоре Юнхо сдаётся под напором Хонджуна. Внизу живота сладко ноет, пока он вылизывает его рот, попутно выпутываясь из одежды и обуви, и младший слишком быстро теряет связь с реальным миром. Просто хочется, чтобы Джун ни за что не останавливался... Но остановиться всё равно приходится, потому что идти и целоваться непосильная для них задача.       Юнхо даже пикнуть не успевает, когда Хонджун пихает его в грудь, заваливая на незастеленную кровать. Он нависает сверху, упираясь коленями по обе стороны от бёдер Юнхо, и ухмыляется. Ведёт ладонью вниз по его груди, скрытой мягкой тканью джемпера, и останавливается у кромки брюк. Младший сглатывает в предвкушении, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц. Его кардиган потерялся где-то по дороге в спальню, поэтому он только в футболке, которая мало прикрывает его грудь и торс, вызывая новый приступ слюноотделения.       Он так увлекается видом перед собой, что даже не замечает, как старший ловко выпутывает его из одежды. Лежать обнажённым под всё ещё одетым Хонджуном оказывается достаточно неловко, несмотря на красноречиво прижатый к животу вставший член. Старший замечает его взгляд и с усмешкой стягивает футболку. Юнхо всё-таки давится слюной — теннис явно шёл на пользу этой божественной фигуре. С затаённым удовольствием младший думает, что хорошо, что капитан не любит тренажёрки, пока тот стягивает джинсы. — Позволь я о тебе позабочусь, — шепчет он, вытягиваясь рядом с Юнхо, и успокаивающе целует его в плечо. — Расслабься, щеночек, это же я. Младший отдаётся умелым родным рукам, постепенно успокаивая бешено бьющееся сердце. Почему-то всё ощущается острее, будто они впервые вместе. Мягкие поцелуи вдоль челюсти и вниз по шее, до груди, аккуратные пальцы, поглаживающие бедро, но намеренно избегающие пах — всё это отдаётся диким, необузданным желанием, которое заставляет закусить губу до крови. Юнхо будто снова 18, когда он не знал, что делать со всем этим длинным, по-юношески нескладным телом. Поэтому он тянется к Хонджуну, утыкается носом в его шею, обхватив за талию, когда тот делает первое движение бёдрами вверх по его члену.       Джун присасывается к его плечу, словно заправский вампир, обхватывая оба их члена своей ладонью, и Юнхо ведёт. Он не удерживает жалобный стон, выгибаясь навстречу чужим прикосновениям, и жаждет больше. Быстрее, сильнее. Но Хонджун целует его так, будто это последняя ночь на этой планете, будто завтра — не будет. Юнхо чувствует себя таким любимым, таким важным, что не удерживает редкие слезинки, что, словно из глицерина, медленно катятся по щекам. Старший сцеловывает их, шепчет что-то, но Юнхо не разобрать из-за дикого шума собственной крови в ушах.       Рука Хонджуна движется всё быстрее, пока он оставляет хаотичные поцелуи на покрасневшей груди младшего, не в силах остановиться. Не имея желания останавливаться. Хочется продлевать этот момент их единения вечно, ведь кажется, что даже их сознание соединилось. Юнхо жмурится, снова впиваясь зубами в свою нижнюю губу, цепляется за Джуна, когда его настигает разрядка. Огромная волна будто выламывает все его кости, сжимает его до атома, чей центр — Хонджун. Старший улыбается, целует его в щёки, стараясь впитать проступающие на коже Юнхо чувства, и кидается в омут сам.       От приступа любви, доверия и щемящей нежности становится трудно дышать. Но они молча пересекаются взглядами на пару мгновений, а потом сжимают друг друга в крепких объятиях. Юнхо старается дышать глубоко, приходя в себя, вдыхает особый, неповторимый запах Хонджуна, и наконец-то чувствует окончание. Точку, которую так необходимо было поставить в этом году, чтобы продолжить всё в следующем. С чистого листа.