Однажды на тренировке, когда ты тихо подошла к нему сзади и позвала его, он вздрогнул и в шутку приложил руку на сердце, мол испугала. Тогда отряд и стал подшучивать над лейтенантом и над тобой, мышонок испугала призрака. Так ты и получила это прозвище, которым тебя иногда окликали.
Сидя в комнате для отдыха, ты перебрасывала колоду карт из руки в руку. Блять, проиграть Соупу было обидно. Он просто разнёс тебя всухую. А ещё обиднее было то, что играли вы на желания. На желания вдвоем, когда все остальные поехали на очередную вылазку. И кто дёрнул только? Ладно, первый проигрыш он тебе простил, второй заставил тебя снять свои излюбленные тёмные очки, которые ты обычно предпочитала носить везде и всюду, но вот проиграть в третий раз… В третий он тебе дал задание, да уж какое… Напакостить вашему лейтенанту. — Каким образом я должна это сделать? — возмущается ты. — Ну. Не знаю, мышка, можешь его маску выкрасть, пока он в душе будет. — заговорщнски протягивает Соуп. — Нет! Этого я делать не стану! — чуть ли не кричишь. — Лааадно, как на счет другого? — ухмыляется Соуп, пока ты подняла бровь, как бы спрашивая, что тот задумал, — Сделаем грязь? Есть у меня одно средство, подкинешь ему в чай на завтрак. Других идей у меня нет. — Блять… — произносишь на выдохе, — Ладно, была не была. Соуп протягивает тебе одну запакованную таблетку и хитро смотрит. Ничего не приходится, кроме как забрать и положить себе в нагрудный карман. Ужасная подлянка. Откладываешь колоду. Знаешь же, что потом прилетит. Ты молча встаёшь, забираешь свои очки со стола, надевая и поправляя на веснушчатом носу, и выходишь из комнаты для отдыха, направляясь в свою. В коридоре никого нет, сейчас у солдат вечерняя тренировка, а потом ужин и отдых. Тишина сопровождает тебя. Вряд-ли отряд Браво вернутся к ужину, потому-то сержант и сказал оставить Гоусту неприятности на завтра. Делать нечего, нужно как-то придумать, каким образом вообще подкинуть таблетку. Повернув в своё крыло и пройдя почти его половину, ты резко остановилась и оперлась рукой о стену, почувствовав тяжесть внизу живота. Нет, нет, нет! Этого не должно было случиться как рано. Только не сейчас…***
Дойдя до своей комнаты, ты прикрыла дверь и прошла к кровати. Снимаешь тяжёлые ботинки, расстёгиваешь пояс и снимаешь вместе с брюками, стягиваешь через голову кофту и футболку. И запрыгиваешь на кровать, оставляя одежду всю на полу. Ничего, уберёшь чуть позже. Сейчас есть проблема другого уровня. Нужно разобраться с течкой. Да, такое случалось раз в месяц, два. Да и не только у тебя, на службе есть ещё и другие девушки, которые в этот период особо желают парней и приманивают своим запахом. Но не ты. — Чёрт, — срывается тихое с губ. Ты отодвигаешь нижнее бельё чуть в сторону, проводя пальцами по половым губам. Уже вся мокрая… Так не должно быть. Не сейчас. Не на этой неделе. Но организм решает всё за тебя. Не сказать, что парни к тебе лезли в эти моменты, когда ты была на базе, но всё же старалась обходить их стороной и отсиживаться в своей комнате. Твой запах был не таким сильным и отчётливым как у других девушек, ты это знала. И это играло на руку, зачастую люди вокруг просто не замечали, что что-то происходит не так. Пальцы проходят по клитору и ты тихо вздыхаешь. Нужно быстро довести себя до разрядки. Так будет меньше выделений, будет лучше, и организм не будет так скручивать. Лёгкими движениями очерчиваешь комок нервов, а затем, вводишь два своих тоненьких маленьких пальчика внутрь. Как же хорошо… Ты двигаешь ими внутри себя быстро, движения отточены, ты знаешь как помочь себе расслабиться, как заглушить эту истому хотя бы на время. Задеваешь внутри чувствительную точку и двигаешь пальчиками, проходят прямо по ней. — Гоуст… — тихо произносишь. Этот британец сводит с ума. Его взгляд, голос. Он… Тихие выдохи лишь и звучат из твоего рта. Лишь бы никто не узнал и не увидел, не услышал. Высокий, сильный, крепкий, горячий… Лейтенант… Ещё пару движений и чувствуешь, как сжимаешься внутри, кончаяя, и чуть не стонешь, закрывая свой рот другой свободной рукой. Твой сок медленно вытекает прямо на покрывало и ткань трусиков, впитываясь, но оставаясь пока ещё влажными. Закрываешь глаза руками. Ну что за день…***
Утро проходит как и всегда. Подъем в шесть, сборы и на тренировку. Ты уже стоишь в форме, шнурки на ботинках крепко завязаны, чтобы при беге после не мешали. Главное, последний атрибут — очки. И ты направляешься к выходу из здания. Как и всегда, раньше всех на тренировку, но сегодня для этого есть ещё и причина. Вообще, Соуп был прав. Сегодня отряд Браво был весь в штабе, проходя по коридору ты видела сонного Газа, выползающего из своей комнаты, кивнув тому, здороваясь, на что в ответ получила такой же кивок и улыбку. Выходишь на улицу и начинаешь пробежку. Воздух ещё прохладный с утра и это помогает очистить мысли. Небо голубого оттенка, вдали выглядывает солнце из-за редких пушистых облаков. Погода хорошая. Но даже и это обсуждать ни с кем пока не хочется. Точно не сегодня. Ты бежишь дальше, ускоряясь. Впереди виднеется фигура, что также бежит по кругу. Широкая спина, мощные плечи, черная водолазка, а на голове балаклава. Чёрт… Гоуст. От одной мысли внутри снова начало ныть. Нет, так нельзя, он же лейтенант. Отбрасываешь свои мысли подальше и сосредотачиваешься на беге. Видишь, что тот замедляется, значит уже окончил тренировку, либо пойдет заниматься на турнике. Нееееет, ты не сталкеришь за ним, хотя даже окружающие ловили неоднократно твой взгляд на нем. На самом деле тебе лишь интересно, как лейтенанту удается всегда оставаться таким… Собранным? Серьёзным? Ты даже не понимаешь, что хочешь узнать про него. Тебя просто влечет к британцу. Британец… Блять, Соуп наперёд всё знал, знал о привычке Гоуста пить чай, пока ты витала где-то вне, пытаясь отговориться от задания.Пробегаешь мимо лейтенанта, кинув ему что-то вроде приветствия и бежишь дальше, не замечая карих глаз обращённых на твою удаляющуюся фигуру. Он вдыхает воздух через нос и прикрывает глаза. В его мыслях только и крутишься ты со вчера. Маленькая, хрупкая… После пробежки идут подтягивания, соберись, боец!
***
Ты стоишь в столовой и берешь свою порцию еды, ощущая на себе пристальный взгляд. Ну как так, надеялась же, что всё нормально будет. Стоило лейтенанту только появиться утром в поле зрения, как всё пошло по одному месту. А теперь он стоит позади, выбирая, что съесть на завтрак. Разобравшись с основным блюдом на утро, ты берешь чай и незаметно опускаешь туда таблетку, что тебе вчера дал Соуп. Подумав, ты остановилась и сделала шаг назад, врезавшись в спину. Гоуст смотрит на тебя сверху вниз.Ты что-то говоришь, вроде извиняешься, говоришь, что передумала брать чай и хотела поставить его обратно на стол раздачи. Он забирает у тебя с подноса кружку и проходит мимо. Какая ты стеснительная… Милая. А твои порозовевшие щёчки, когда он забрал кружку. Это чувство ещё не скоро пройдет, но лейтенант держится, не позволяет никому увидеть на своем лице хоть что-то, пока слегка задернул балаклаву, чтобы поесть, одаривая зал внимательным взглядом. Держа кружку у своих губ, от поворачивает немного голову в сторону, чувствуя твой запах буквально за соседним столиком. Ты одна, допиваешь кофе, немного морщиться от крепкости. Видимо не выспалась, но режим не решила изменить. Его маленькая гордость. Всегда встаёшь раньше всех и трудишься над собой. Чисто выполняешь приказы. И даже его… На заданиях, на базе, в его кабинете. Где угодно, как угодно, хоть стоя на коленях перед ним… Стоп, что? Ты уходишь, убрать посуду, унося за собой свой тонкий запах, от чего Гоуст напрягается. Что за мысли у него в голове? Рядом подсаживается Соуп, только вошедший с подносом еды в руках. Остальные члены Браво тоже присоединяются, а Гоуст направляется к выходу, убрав за собой. И только подходя к двери, слышит голос своего товарища:
— Вчера Т/И мне проиграла на желание, сегодня точно будет весело, — за его фразой слышится смех товарищей, ведь ребята знают, что обыграть парня не так просто в карты, особенно если играть один на один.— «Желание?» — крутится у Гоуста в голове, но он уже выходит из столовой, а заходя в свой рабочий кабинет и вовсе понимает, что за желание было. Мысли приходят сами внезапно. Ты не пьешь кофе. Даже когда хочешь спать, ты заменяешь кофе на воду с лимоном, считая, что это вкуснее. А по своей реакции на твой запах, твоё тело, тебя… всё сводит с ума. И как можно было так сглупить? Гоуст нажимает на кнопку рации у себя на груди, говоря по защищенному каналу: — Гоуст. Соупа живо ко мне в кабинет, — рычит лейтенант.
— Вас понял, — доносится в ответ.— Отбой. Хотел повеселиться? Будет тебе веселье.
***
Вечер шел долго. Днём ты слышала, что лейтенант был на взводе, не щадил никого. Ни новобранцев, ни солдат, ни Соупа. Даже ему прилетело. Но тебя будто вовсе и не искали. Ты не понимала почему. Хотелось просить прощения за свою выходку, сказать, что было ошибкой соглашаться на такую глупость. Чем ты думала раньше? Где твои мысли были раньше? Ты отговорилась от кражи его маски, когда лейтенант был бы в душе. Ты не хотела его подставлять и сердить. Но согласилась на таблетку. Знала же, что это средство на подобии Виагры. Да, менее сильное, вот только имеет более длительный эффект. Но как бы тебе не было стыдно за свой поступок, перед глазами всплывал образ Гоуста. В форме, сидящим в своём кабинете на своём черном кресле, отодвинувшимся от стола, с раздвинутыми широко ногами и упирающимся членом в ширинку брюк. — Не могу так. — тихо скулишь ты, переворачиваясь на бок на своей кровати, закрывая глаза. Но спустя полчаса, а затем и час, открываешь глаза и тихо встаёшь. На улице стемнело, в коридорах здания совсем стихло. Ты вышла из комнаты в чем была. Голова плыла, но хотелось прийти к нему. Гоуст. Да ты влюбилась. Пошла по коридорам, в майке, нижнем белье и большой толстовке, что хоть немного прикрывала наготу.В его толстовке, которую он тебе дал на одной из дождливых холодных утренних пробежек, чтобы подбодрить тебя и позволить согреться.
А теперь ты кралась, словно мышонок, до заветного места. И остановилась у двери его кабинета, стараясь как можно тише открыть дверь. Но та не поддаётся, закрыто. Значит лейтенант уже ушел отдыхать. Стоило бы тоже обратно вернуться, но ты не смогла. Совесть не позволила бросить всё на полпути. Ты хотела к нему прийти. Пускай он и счёл бы это глупостью, послал бы обратно. Вот только тебе было всё равно. Ты хотела его. Что за мысли, боже… Нельзя такой быть. Но ты таяла под его серьезным взглядом. Под его голосом, на операциях, что подбадривал тебя, и после, хвалил. Ты таяла под его фигурой. Продолжила двигаться дальше до его комнаты и увидела, что та приоткрыта. Ты заглянула внутрь, но никого не было. Совсем. Он ушел. Где его искать — непонятно. Ты тихо выдыхаешь, закрывая глаза и разворачиваясь. Но, делая шаг, упираешься во что-то. Ты открываешь резко глаза и понимаешь, что перед тобою стоит он. Без футболки, в своей излюбленной маске. И мокрый, держа в одной руке белое небольшое полотенце. Широкие плечи и накаченные грудь и торс, покрытые шрамами, по которым стекают прохладные капли воды. — Л-лейтенант. — упираешься руками в его грудь, — простите…— Что… — он запинается на слове, видно, не ожидал тебя увидеть, — что ты тут делаешь?
— Простите меня, — говоришь увереннее, — я не должна была сегодня. Прерываешься на полуслове, он не даёт тебе договорить, опуская указательный палец на твои губы, очерчивая их. Смотришь в его глаза, темные, готовые тебя поглотить. Разве действие той таблетки не должно было пройти к обеду? Пищишь, когда он резко тебя поднимает на руки, прижимает к себе, а ты обводишь его бедра ногами и руками ухватываешься за шею. Он с минуту смотрит в твои глаза, прищуривается, а после заходит в комнату, удерживая тебя одной рукой. Достает что-то в полке комода, кидает своё полотенце на кровать и тут же выходит. Он идёт по коридору, возвращает тебя в обратном направлении, что волнует больше, чем то, как именно он тебя возвращает. — Л-лейтенант.— Тише, — он прижимает твою голову рукою, заставляя опустить ту на его плечо.
Ты судорожно выдыхаешь и слегка подрагивешь, когда его рука опускается на твою спину. Широкая, большая, теплая кисть, разукрашенная татуировками рука. Но, кажется этот вздох только больше напряг его, и Гоуст сильнее прижал тебя к себе.— Ты знаешь, что сводила меня с ума? Своим запахом с самого утра, — хрипло произносит он.
— У меня течка, — смущённо произносишь, прижимаясь к его шее, в надежде спрятаться от стыда.— Я знаю, сладкая, — гладит тебя по спине, а твоя смазка давно течет уже даже сквозь нижнее бельё, — чувствую, — усмехается.
Он останавливается, открывая дверь ключом. Вот что он доставал из комода. Ты ещё сильнее обхватываешь его руками, понимая почему он принес тебя именно сюда, рядом нет и не будет никого ночью кроме тебя и лейтенанта. Рассчетливый, сильный, смелый… Тот, кто тебе нужен. Он проходит и закрывает дверь также как и открыл, на ключ, оставляя тот в замке. После проходит дальше по кабинету, садит тебя на стол, когда ты нехотя освобождаешься от него, а сам садится перед тобой на кресло. Придвигаешься чуть ближе, не замечая, как толстовка задирается. И смотрит на тебя, будто из твоих видений. Широко расставлены ноги, чёрное кресло, его глаза, но вот только он ещё и без верха.— Теперь рассказывай.
— Я-я. — он кладет свою руку тебе на ногу и проводит медленно вверх, — я совершила ошибку, л-лейтенант… — чуть не стонешь, когда он проводит пальцем по мокрым насквозь трусикам.— Какую? — дразнит, ведя пальцем, слегка касаясь, по набухшему клитору, сквозь ткань.
— Я п-проиграла, сер. — закрываешь глаза и чувствуешь лёгкое движение его другой руки, но не на себе.— Я знаю, мышонок. Но ты проиграла не Соупу… А мне, — он встаёт, — открой свои глазки.
И ты подчиняешься, открываешь глаза, чувствуешь как он тебя целует, нежно, сладко. Вводит внутрь тебя медленно палец, заставляя стонать сквозь поцелуй. Он облизывает твои губы, проникает языком в полость рта, сплетая языки, а внизу двигает пальцем. Чувствует, как ты вздрагивает каждый раз, готовая вот-вот кончить, но он продолжает двигаться так же медленно, не позволяя этого сделать, но заставляя лишь громче скулить от приятного ощущения. — Лейтенант… — стонешь ты.— Скажи мне, мышонок, где ты была весь день после завтрака? — он замедляет движение пальца.
— У себя, — ты тяжело вздыхаешь, — в комнате…— Хорошо, — он снова набирает темп, словно эдакая игра для него, но пытка для тебя, слишком сладкая пытка, — а вчера вечером?
— Тоже, — стонешь громче, как он ускоряется.— И что ты там делала, мышонок? — видишь как он облизывается.
— Я… — отводишь взгляд и краснеешь.— Что ты там делала? — он повторяет, останавливая движение, но вместо этого, вводя второй палец внутрь.
— Я... М-мне нужна была разрядка…— Значит, маленькая мышка вчера доводила себя, да? — он внимательно посмотрел на тебя, слегка пошевелив пальцами внутри, что не только заполнили пространство, но и задели чувствительное место, из-за чего ты дернулась, — Я не слышу ответа.
— Да, лейтен-нант, — опускаешь голову, прикрывая глаза.— И мне не послышалось, что ты стонала моё имя? Да ещё и не один раз, — он начинает медленно, но жестко двигать пальцами, набирая темп, с каждым толчком быстрее, а другой рукой берет тебя за подбородок и поднимает твою голову, видя твоё красное личико и выступающие бусинки слез из глаз, — Я ведь не ослышался вчера, мышонок? Скажи это ещё раз.
— Г-гоуст… — стонешь, сжимая его пальцы внутри, кончая. Чувствуешь, как смазка вытекает из тебя, уже размазываясь по внутренней стороне бедер и ягодиц.— Хорошая девочка, — нежно целует тебя, лаская твой язычок, медленно вытаскивая пальцы, — а теперь ложись животиком на стол, — он шепчет, оставляя поцелуй на шее.
Ты исполняешь его приказ, ложишься, на стол, немножко пошире раздвигая ножки, когда, он подхватил твою отводя в сторону. Он снял твои трусики и положил рядом с тобой на стол, а следом и свою маску, положив ее перед твоим лицом, вставкой с лицом черепа вверх. Слышишь, как отодвигается ящик стола и что-то шуршит, а после, он кладет свою горячую ладонь на твою ягодицу, сжимая. Ты стонешь, не в силах себя сдерживать. Слышишь, как звякает пряжка ремня и расстегивается ширинка его брюк с характерным звуком, а после шелест ткани, падающей на пол. Его рука перемещается на твой клитор, массируя кругами, из-за чего ты сползаешь чуте ниже, ноги дрожат. Но тут же получаешь шлепок по ягодице и вскрикиваешь. — Гоуст, — стонешь ты. И в одном его имени, в том как ты его произнесла, звучат просьба и желание.Как же это грязно, развратно… но это то, что вам обоим нравится.
Ещё раз получаешь сильный шлепок.— Ты знаешь, как ты меня изводила эти дни?
Ещё шлепок. Ты снова стонешь.— Каждый раз как я тебя вижу, мышонок, каждый раз хочу к тебе прикоснуться.
Ещё один. Он кладет шелестящую обёртку рядом с тобой на стол.— Но ты убегаешь…
Ещё один звонкий шлепок по другой ягодице. Сознание плывет, это чувство... Это что-то пограничное между удовольствием и болью, и лейтенант это знает. Знает, чего ты хочешь. Знает, кого ты хочешь.— Не позволяешь мне быть рядом.
Ещё один, ты визжишь, ерзаешь, но лежишь на столе, продолжая его слушаться, подчиняться, не смея нарушить приказ.— Так скажи мне, мышонок, — снова шлепок, — куда ты от меня прячешься? — тихо рычит.
— Л-лейтенант, я не должна была…— Ты не должна была сбегать каждый раз от меня во время течки, а потом в своей комнате из раза в раз стонать моё имя.
И он входит в тебя резким толчком, заполняя тебя, растягивая, заставляя сжиматься вокруг него и скулить так, что от стен отражался собственный голос. Какой же он большой…— Неужели ты кончила ещё раз, милая? — спрашивает, на что получает быстрые кивки в ответ. Но его это не устраивает. Он ещё раз делает резкий толчок внутри, заставляя вскрикивать, — Я не слышу ответа, мышонок.
— Д-да, сэр, — протяжно стонешь.— Моя девочка, —низко произносит он, гладит по ягодице, начиная двигаться внутри тебя размашистыми, глубокими толчками, сопровождаемыми хлопающими звуками обильной смазки, — И стоило прятаться от меня?
— Н-нет. Гоуст, — стонешь ты, чувствуя, что тот набирает темп, но его движения никак не смягчаются.— Тогда не играй со мной в прятки, слышишь? — он рычит на ухо, заставляя твое податливое тело дрожать, чувствует, как ты снова на грани, — Детка, кончи для меня ещё раз.
— Гоуст, — жалобно скулишь, а его только возбуждают твои звуки сильнее, пускай все слышат, плевать. Все будут знать, что призрак поймал мышку. Все будут знать, что ты принадлежишь только ему, — Г-Гоуст, прошу.— Что такое, мышонок?
— Прошу, быстрее, — хлюпаешь носом, не в силах держать свои эмоции под контролем, своё тело и себя под контролем. Теперь ты лишь под контролем лейтенанта. И он исполняет твою просьбу. Двигается быстро, грубо, держит руками за бедра, так, что точно останутся синяки от его пальцев. Ты сносишь ему голову, твои открытые стоны, твоё тело, внутри которого он двигается, словно дикий зверь, заполняя, каждую клеточку тебя. И даже когда ты кончаешь, он продолжает двигаться быстрее, вколачиваясь в тебя.Кусает, и ты стонешь ему в ответ. Шлёпает по ягодице, и ты стонешь для него. Ты вся для него, а он — весь твой.
Удерживая тебя руками, он выходит из тебя, но ненадолго. Переворачивает на спину на столе, подхватывает твои обмякшие ноги, и снова начинает тебя искушать. Снова делает быстрые толчки, что отдаются внутри некой вибрацией, наслаждением. — Лейтенант, — стонешь ты, смотря на него, на его горящие глаза, цвета горького шоколада, на прямые брови, на светлые, аккуратно постриженные волосы, цвета золотистого пшена, на скулы, на лёгкую щетину, на плоские вишневые губы, что пересекает белёсый шрам, на нос с горбинкой, после переломов, на Гоуста. На твоего Гоуста. А он смотрит на тебя, со всей своей страстью, дышит тобой, живёт тобой. Ещё пару глубоких толчков и ты чувствуешь, как сама сокращается вокруг него, повторяя его имя, чувствуешь, как внутри подергивается его член, что заполнил тебя всю без остатка, чувствуешь, как он кончает вместе с тобой, видишь, как запрокидывает голову назад, как дрожат его ресницы. Твой призрак. Твой искуситель. Только твой.— Детка, — зовёт тебя.
— Да? Он наклоняется к тебе, целуя губы и вытаскивая член из тебя вместе с презервативом на нём, и ты отвечаешь. Отвечаешь на этот страстный огонь, огонь в его душе. Он отрывается от тебя, смотрит на тебя с довольной улыбкой, проводит рукой по твоей щеке, видит, как ты еле держишься, чтобы не закрыть глаза.— Я тебя люблю, мышонок, — мягко целует в лоб.
— И я тебя. — закрываешь глаза, — Гоуст…***
Уже в полудрёме чувствуешь, как лейтенант берет тебя на руки, спустя пару минут, достает салфетки из того же ящичка у стола, вытирает твои бедра и ягодицы, а после осторожно, подхватывает тебя на руки, словно ты пушинка. Сил остаётся лишь на то, чтобы обвить его шею руками, на что он прижимает тебя к себе сильнее. Слышишь, как щелкает замок двери, чувствуешь покачивание, когда он тебя несёт куда-то далеко.Лейтенант приносит тебя в свою комнату, укладывет на кровать, осторожно, стараясь не разбудить, снимает с тебя свою толстовку и твою футболку. Воспоминания проносятся мгновенно, он помнит, когда ты вышла тем знойным утром в футболке, что прилипла к твоему телу от дождя, как твои волосы промокли, и ты дрожала от холода, пока он стоял и курил у крыльца здания, смотря на тебя. Но он не выдержал и пошел к тебе, окликнул, ты же сразу побежала к нему с улыбкой на лице и по-детски радостными глазами. Гоуст снял с себя свою толстовку и надел на тебя, хотел сказать, что ты можешь идти обратно на базу, греться и отдыхать, но ты поняла всё по-своему, и, поблагодарив его, побежала дальше. А за твоей удаляющейся фигурой так и наблюдали глаза цвета горького шоколада. Гоуст накрывает тебя одеялом и ложится рядом, крепко обнимая, грея твоё мягкое сонное тело, а ты, во сне, прижимаешься к лейтенанту ближе. Его маленький мышонок, наконец-то никуда больше не спрячешься от него.
***
На утро ты просыпаешься от тихого щелчка двери, но не подаёшь виду, что слышишь шорохи, пока фигура не подходит ближе к кровати, а затем останавливается. Слышишь, как лейтенант снимает с себя балаклаву и кидает куда-то в сторону, но ты продолжаешь лежать с закрытыми глазами. Он наклоняется и целует тебя в щёчку, но в этот момент ты поворачиваешься так, чтобы он смял твои губы в поцелуе. Ты открываешь один глаз, убеждаясь, что это точно лейтенант, вернулся с пробежки утром.— Почему не спишь, мышонок? — отстраняясь от тебя, произносит он.
— Пора на тренировку, — нехотя поднимаешься с кровати, но его рука удерживает тебя, не позволяя встать, — Гоуст?— На сегодня план тренировок меняется, — он улыбается, с азартным огоньком глядя на тебя. Видишь, что он возбуждён и не собирается отступать.
— Но... — он наклоняется к тебе снова, опаляя кожу лица своим дыханием, и ты краснеешь.— Есть возражения? — произносит тоном, не требующего прериканий, словно на задании.
— Никак нет, сэр.