снежинка и ее создатели

Со лба стекают образовавшиеся капли пота, текут по шее, пропадая под легкой тканью костюма. Омега из последних сил танцует, отдает всего себя в этот танец, показывает свои чувства: усталость, отчаянье с нотками боли, показывает всю свою омежью натуру, свою нежность и покорность. Белый наряд очерчивает привлекательные и изящные формы омеги, широкая полупрозрачная белая ткань висит на плечах, красиво развиваясь в стороны. Мальчику плохо от внутренних чувств, ощущений. Он танцует как в последний раз, отдает всего себя до самого конца, показывает свои настоящие эмоции, свою не разделенную любовь к самым близким.  Омега кружится на сцене, притягивает взгляд каждого, буквально заставляет смотреть на себя, наслаждаться, пропитываться всем знакомыми чувствами. У каждого зрителя мурашки по коже от этого выступления. Все всегда ждут выступлений этого омеги, все билеты раскупаются за считаные секунды. Именно его желают, его хотят видеть и пропитываться им до кончиков пальцев. При виде Чимина на сцене ком в горле встает. Он завораживает, закрадывается в душу и вытягивает оттуда самое скрытное, то, что спрятано под толстым слоем других чувств.  Омега падает на пол, сгорбив спину, обхватывает руками колени и замирает, будто и не дышит вовсе. В один миг сцена аплодисментами заходится, зрители стоя аплодируют желанному омеге, забрасывают сцену белыми розами — любимыми цветами Чимина. Омега изящно поднимается на ноги и кланяется низко, благодарит каждого, прикрывает глаза, а его губ трогает легкая улыбка, сломанная. Чимин уходит со сцены плавно, оказывается в уборной и резко стирает весь макияж, буквально дерет кожу ногтями, потому что не всю боль выпустил на сцене.  Чимин оставляет костюм на вешалке и прощается с тренером лишь слабой улыбкой. Ему не хочется сейчас контактировать со своими коллегами, хочется просто доехать до дома и оказаться рядом с отцами. Омега занимается балетом с шести лет, тренируется упорно, себя не жалея. Ему это нравится, он сам выпросил эти занятия у своих отцов на день рождение, и получил. Чимин добился больших успехов, стал тем, кого хотят зрители — это самое главное.  Омега садится в самом дальнем углу автобуса и затыкает уши наушниками. На телефон приходит несколько уведомлений с характерным звуком, но остаются не прочитанными, потому что Чимин до сих пор губы дует. Последний пассажир выходит из автобуса, а омега едет дальше и выходит на красивой остановке в богатом районе Сеула. Он натягивает на руки пушистые перчатки, поправляет светлый шарф на голове и быстрыми шагами идет к дому. Отцы точно разозлятся, что омега не позвонил им, не попросил забрать и отвезти домой. На тротуаре белоснежные сугробы, снег лежит на деревьях тонкой пеленой. Сейчас зима, одна из теплых в Сеуле за все время, поэтому у Чимина куртка расстегнута, за что его отцы по голове не погладят, а отругают, но согреют. Омега ковыряется в замочной скважине и отпирает входную дверь, даже не взглянув на второй этаж на панорамные окна, откуда виднеется спальня родителей. Внутри противоречивые чувства: хочется оказаться в объятиях отцов, но и видеть их не хочется. Обида пройдет не скоро, она выжирает по-тихоньку изнутри, не собирается отпускать. А все потому, что они на концерт не смогли прийти, причин не объяснив. — Я дома. — кричит Чимин, небрежно скидывая обувь на ковре при входе.  Омега проскальзывает в свою комнату, скидывает с себя все вещи и остается в одних розовых полупрозрачных трусах и таком же топике, который прикрывает едва набухшую грудь и ярко-розовые соски. Ему уже семнадцать, тело обрело привлекательные округлые формы. Чимин быстро подкрашивает губы розоватой помадой и выплывает из комнаты плавной походкой. В руках тюбик с лавандовым маслом для массажа. Отец обещал сделать массаж сегодня после выступления, ведь мышцы сына вечно ноют, а ступни болят от пуант и стираются в кровь. Чимин коротко стучит и после громкого «войди» заходит, и сразу принимается вилять пухлыми бедрами совсем не заметно. Отцы лежат на постели рядом в обнимку, но при виде сына Чонгук — младший отец встает и поправляет смятую простынь, чтобы Чимин смог лечь.  — Ложись сюда. — альфа хлопает по кровати рядом с собой и улыбается сыну одним уголком губ. Чимин ныряет в постель и укладывает голову на бедра Юнги — старшего отца, а Чонгук вынимает из маленьких пальчиков сына тюбик с ароматным маслом и кидает на белые мягкие подушки.  В комнате родителей полумрак, гирлянда с теплым цветом украшает длинные шторы на окнах. Чимин лежит на животе, расправив руки в стороны и ерзает, пытаясь удобнее улечься, а его упругая попа трясется, привлекая внимание отцов. Омега всегда одевается так, когда приходит в комнату любимых родителей, потому что соблазняет их, он хочет их, хочет наконец развлечься с ними по-другому.  — Не шевелись, снежинка. — от этого прозвища кончики ушей омеги полыхают, щеки моментально розовеют, а мальчик прячет лицо меж бедер Юнги и прикусывает нижнюю, потому что терпеть это уже невозможно, хочется большего. Отец проводит по напряженной спине омеги большой ладонью, так нежно, что мурашки по коже бегут, а щеки все никак не придут в нормальный вид. Юнги вплетает руку в светлые волосы сына и массирует кожу головы. Омега урчит от таких нужных прикосновений и прикрывает глаза в наслаждении, не хочет, чтобы этот момент заканчивался. Чонгук открывает тюбик с ароматным маслом и льет на спину подрагивающего омеги.  — Расслабься, мальчик мой. — Юнги наклоняется к уху и шепчет, потому что сын мелко трясется и все никак не успокоится.  Младший альфа начинает делать массаж, крупными ладонями распределяет ароматное масло по ровной спине, массирует каждый позвонок и с правильной силой нажимает на спину, чтобы доставить как можно больше удовольствия. Он проходится под лопатками, а Чимин скулит и закатывает глаза. Альфа широкими движениями поглаживает спину ребром ладони, потом кладет одну руку на другую, чтобы усилить давление на тело и воздействует подушечками и фалангами пальцев. Омега максимально расслабляется, позволяет мять свое тело отцу, стонет совсем тихо и скулит, когда Чонгук проходит по больным местам и давит на них. Когда Чимину исполнилось три года родители погибли в аварии. Слетели с обрыва. Их долго искали и нашли в ужасном состоянии и мертвых. Омега тогда уже все понимал и плакал, его детская душа горевала по родным. Других родственников у него не было. Родители сами выросли в дет доме, куда и омега попал позже. Там была ужасная жизнь, он хотел скорее сбежать от туда. Два года мучительно тянулись, над Чимином издевались сверстники, прохода не давали. На день рождение он загадал желание, чтобы его наконец забрали в семью и любили, как родного ребенка. Через несколько месяцев его просьба была услышана, сам Бог послал к нему Юнги и Чонгука. С ними все по-другому было, они давали Чимину любовь и заботу, приняли, как родного. Они воспитывали Чимина правильно, ругали, когда нужно, восхищались его успехами. Отцы сами создали свою снежинку, дали ему все необходимое и даже больше. Сначала мальчик не понимал, почему Юнги и Чонгук — двое альф живут вместе. Только спустя несколько лет он понял, что отцы геи и любят друг друга не меньше, чем традиционные пары. Омега заглядывался на них все время, следил за их любовью, их чувствами друг к другу и понял, что также хочет, с ними быть хочет. Он свои чувства к ним закрыть на несколько замков пытался, спрятать глубоко в себе, но в итоге попортил лишь с ними отношения и больше так делать не пытался. Чимин до сих пор таит в своем сердце чувства к отцам, но признаться не может, боится быть отвергнутым. Он очень сильно любит их, ради этой любви готов всю жизнь молчать, лишь бы рядом с ними быть. Каждый раз омега соблазнить их пытается, и на верном пути, потому что однажды увидел тот самый огонек в их глазах, видел, как они хотят его. Практически каждый день Чимин соблазняет их, вертит перед ними своей упругой попой, надевает еле прикрывающее белье, носит топики и майки, где видно розовые бусины сосков. Но больше того самого огонька в их взгляде не видел. Омега не собирается отступать, до последнего будет провоцировать родителей, потому что хочет их чрезмерно, терпеть с каждым разом становится все труднее. Чонгук растирает кожу на спине, добавляет немного масла и продолжает массаж. Альфа переходит на длинные ноги, тщательно поглаживает ступни, добавляя ароматного масла. Альфа обводит стопу от большого пальца по внутреннему своду, затем пятку и возвращается по наружной стороне стопы и так несколько раз. Далее прорабатывает каждую часть стопы по отдельности. Сначала работает с пяточной костью, затем серединой стопы и заканчивает фалангами пальцев. Отец повторяет то же самое с другой, тщательно массирует и полностью расслабляет тело сына, который уже неосознанно цепляется пальчиками за Юнги и бормочет себе под нос что-то, иногда переходя на стоны.  Альфа льет масло на пухлые бедра сына, после совсем легко гладит, двигается от подколенных впадин до привлекательных ягодиц, которые манят, которые крепко сжать хочется. Чонгук растирает наружную часть бедра, переходит на внутреннюю и разминает блестящую кожу. В комнате пахнет феромонами альф, которые перебивает лавандовое масло. Отцы возбуждаются с каждой секундой все сильнее, терпеть трудно становится, но выдержка их не подводит. Чимин уже откровенно стонет, от этого звука член Юнги крепко стоит и сочится, головка наверняка покраснела, потому что эрекция причиняет боль.  — Чонгук… — выстанывает омега и призывно виляет попой, чтобы отец наконец что-нибудь сделал.  И альфа теряет самообладание. Они с Юнги пересекаются взглядами, видят одинаковый огонек в своих глазах. Оба Чимина хотят. Младший альфа стягивает с омеги трусы, гладит манящие половинки и сжимает их в грубых ладонях до скулежа сына. Мальчик ерзает, попу выпячивает сильнее и уже гуляет маленькими ладошками по члену старшего отца через ткань домашних шорт. Чимин поднимается на локтях и прямо смотрит в глаза Юнги, губу прикусывает соблазнительно, а щеки красные от смущения. Мальчик неопытен, но все равно цепляется за резинку трусов и тянет их вниз. Член отца с рисунком вен, с крупной красной головкой. Размер внушающий. Киска омеги истекает и пачкает белые простыни, его дырочки нуждаются в членах.  Чонгук разводит ягодицы в стороны и капает масло на сжимающуюся дырочку. Анальное отверстие тоже сочится смазкой, альфа смазывает два пальца и резко входит без растяжки, потому что видел, как снежинка игралась с собой днем, сидя в ванной. Омега громко стонет, сам себя затыкает большим членом отца, насаживается на него ртом до середины, больше взять не может, слезы из глаз брызгают. Чимин наслаждается тяжестью головки на языке, посасывает ее и пускает вибрации по члену. Юнги сжимает в кулаке светлые волосы, и губы быстро лижет. Рот сына будто создан для ствола старшего альфы, губы идеально обхватывают и смотрятся на нем.  — Вот так, мой хороший. Втяни щеки. — альфа хлопает омегу по щеке и за волосы управляет им, а Чимин наслаждается, поддается отцу, позволяет собой управлять.  А Юнги ведь видел как Чимин в своей комнате ночью тренировался на резиновых игрушках и обсасывал их, кончая с именем родителей на губах. Чонгук растрахивает узкую дырку тремя пальцами, изнутри массирует простату и мнет одну из упругих половинок. Альфа звонко шлепает сына по ягодицам, не жалеет его и отвешивает еще пару ударов, а мальчик то подпрыгивает и ойкает, выпуская член Юнги изо рта. Чимин сейчас очень сладок и восхитителен, его хочется взять, нежно и постепенно переходить на грубый темп, выбивая из него стоны и жалобный скулеж, просьбы о большем и довести до оргазма.  Киска омеги истекает, запачкала уже все простыни своими соками. Чимин трется о постель, трение найти пытается, а его киску все никак не ублажат. Он скулит и щекой трется о большой член старшего отца, просит, чтобы помассировали мокрую киску, но родитель лишь усмехается и оставляет короткий поцелуй на пухлых губах.  — Потерпи еще немного, снежинка. — шепчет Чонгук на ухо и резко переворачивает омегу на спину.  Альфа ухмыляется и наваливается на Чимина всем телом, тянет на себя Юнги и целует его страстно над головой сына, чтобы мальчик видел это и возбуждался сильнее. Альфы терзают губы друг друга, а Чимин между ними еле слышно скулит, ищет трение, потому что из пухлой киски текут соки и давно залили белые простыни. Твердый бугорок в шортах Чонгука упирается меж бедер, дразнит. Шорты младшего родителя пачкаются в смазке, запах в комнате стоит превосходный, все пропиталось природным ароматом возбужденного омеги. Альфы отрываются друг от друга и вновь уделяют все внимание своему единственному и любимому сыну.  — Какой же ты сладкий. — Юнги гуляет руками по впалому животу и перебирается на маленькую грудь.  Альфа стягивает розовый полупрозрачный топ с омеги и мнет набухшие груди с особым наслаждением, наклоняется ближе к соскам и вбирает одну бусину в рот. Он каждой уделяет внимание, обсасывает и играет с ними языком, опять втягивает в рот и так по кругу, чтобы их мальчик сходил с ума. Отцы давно заметили как сын играется с собой в ванной, проникает в попу различными игрушками, но в свою киску никогда ничего не засовывал, потому что хотел, чтобы это сделали отцы и никто больше. Омега ерзает на постели и стонет громко, не сдерживает себя.  — Почему ты не позвонил нам, м? — старший альфа отрывается от твердых сосков и прикусывает мочку уха. — Не попросил забрать тебя… — он не перестает мять груди, тем самым вызывая новые и новые стоны из Чимина.  Кожа омеги блестит от обильного количества ароматного масла. Их природные запахи смешались, душат омегу и так хорошо становится, тело полностью расслаблено, а ласки со всех сторон не прекращаются, лишь пухлую киску мучают, не трогают до последнего.  — Я… — большего он произнести не может, потому что лишь стоны слетают с губ.  Отцы осыпают тело сына укусами и собственными метками, не пустят без своих меток никуда, чтобы все знали, кому принадлежит Чимин.  — Ну же, снежинка. Не молчи. — Чонгук будто специально издевается, разводит изящные ножки в стороны и вводит в дырочку меж ягодиц вибратор.  Омегу трясти начинает, а отцы только усугубляют ситуацию и ласкают тело, укусы оставляют. Чимин лишь стонет, он на большее сейчас не способен. Альфы сами стягивают одежду друг с друга, а омега не в состоянии что-либо делать, но смог зацепиться за большой член Чонгука пальчиками и быстро надрачивает ему, видит, как головка покраснела и причиняет ему боль. Родители доставляли удовольствие своему любимому сыну, но про себя совсем забыли, поэтому Чимин им помогает и ловит член Юнги пальчиками, быстро водит по нему в такт своим движениям. Альфы не перестают доставлять ласки, но омега выкручивается и хнычет, потому что киска пульсирует, на пике оргазма находится, ему надо чтобы дотронулись до нее.  — Пожалуйста… Но его затыкают поцелуем, Чонгук впивается в пухлые губы и терзает их, кусает. Он языком проникает внутрь и ловит чужой, смачно обсасывает его. Чимин ногтем царапает головку Чонгука и с его губ слетает первый стон в перемешку с угрожающим рычанием.  Это становится точкой невозврата. Чимин прямо в губы отца слишком громко стонет, а из его киски брызжут соки. Юнги наконец прикасается к клитору и теребит его, пока их снежинка жмурится и трясется в оргазме. Рука старшего отца запачкана в соках сына, он подносит два пальца к его губам. Мальчик сам вбирает их в рот и обсасывает с чмоками и скулит, когда Чонгук присоединяется к нему и пробует на вкус соки сына. Омега крупно дрожит, вибратор до сих пор в нем работает, Юнги вытягивает его, а Чимин благодарно целует его мокро, ластится ближе.  — Я хочу вас в себе. — еле слышно шепчет, но отцы слышат и выполняют просьбу. Чимин лениво заползает на Юнги и перекидывает ногу через его бедра. Он просит войти в него без растяжки, хочет, чтобы в его киске впервые оказался член отца, а не что-то другое. Старший отец медленно входит в мокрую киску, расцеловывает длинную шею, пытаясь отвлечь от боли. Сын макушкой падает на грудь родителя и тяжело дышит, жмурится и замирает, когда огромный орган оказывается полностью внутри. Альфа дает время привыкнуть, а Чонгук пристраивается сзади и резко входит в растянутый вход, выбивая новую порцию стонов.  — Не останавливайтесь. — Всего одна фраза и отцы двигаться начинают, совсем не жалея любимого сына.  Юнги жестко растрахивает пухлую киску омеги. От туда кровь течет, потому что мальчик неопытен, девственен. Чимин хочет быть грубо оттраханным, его это возбуждает и неописуемое наслаждение доставляет. Он позволяет делать отцам с собой все, что те захотят. Его грубо трахают в две дырки, а он смирно лежит и ласкает своими стонами уши. Альфы вновь доводят до оргазма своего сына, а Чимин про все обиды забыл и простил их за то, что те впервые не смогли на концерт прийти.  А ведь на Новый год Чимин загадывал именно это желание, хотел быть заласканным отцами, так и случилось первого января. Дед Мороз все-таки существует, не зря омега верил в чудеса. Не зря он оставил листочек со своим желанием под елкой в канун Нового года. Юнги выходит из мокрой дырочки, а Чонгук рывком переворачивает сына на спину. Омега трясется, заливая своим соками белые простыни. Его глаза-полумесяцы прикрыты, губы приоткрыты, он пальчиками тянется к большим членам отцов и быстро надрачивает в одинаковом темпе. Во рту скапливается слюна и хочется взять в рот что-нибудь и пососать. Чимин сперва отгоняет эти мысли от себя, но после вбирает в рот красивую головку и посасывает с пошлыми звуками. Он хорошо вылизывает член Чонгука, очень хорошо старается и одновременно надрачивает Юнги. Плоть пульсирует во рту и омега настырнее сосет и облизывает вздувшиеся вены. Младший отец кончает в рот сына и рычит, впиваясь ногтями в мягкие бедра. Чимин теперь вбирает в рот большой член старшего отца и, расслабляя горло, насаживается до конца, носиком упираясь в выбритый пах. — Умница. Омега мычит, когда Юнги изливается внутрь и заставляет глотать все до капли. Чимин жмурится и сводит стройные ножки вместе. Он не в силах выдержать такое. Снежинка закрывает лицо руками и позорно краснеет. — Кто это у нас кончил лишь от минета? — отцы тянут на себя сына и осыпают любимое тело поцелуями и укусами. Хочется испробовать тело снежинки еще. Омега поджимает пальчики на ногах и послушно разводит ноги под напором старшего отца. — Выдержишь еще один заход? — хрипловатый голос младшего отца ласкает уши. Чимин выдержит еще не один заход и покорно раскрывает свою киску, отдавая ее на сладкое растерзание.