¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸
Нишимура требовал многого. Песня о разбитом сердце и нездоровых отношениях заставляла больно трепетать сердечко Хёнджина. У Рики была большая перспектива и трудолюбие. Он не боялся критики. С каждым занятием казалось, что его навыки становятся всё лучше и лучше. Рики — однозначно ходячий талант. Хореография и песня непростые. Рики придётся много работать. И Хвану тоже. Лишь бы заиметь силы на этот проект. Но он более чем уверен — Рики должен справиться. На следующее занятие Рики влетел воодушевлённее обычного. Светился ярче обычного и работал, как сумасшедший. Это заметил не только Хван, но только он не подал виду, продолжая делать Рики замечания. Нишимура принимал всё с улыбкой. Хёнджину нравилась подобная мотивированность. Однако у Рики такое обычно кратковременно. Придётся искать другие пути. — Господин Хван, что вы решили? — Я помогу. Придётся искать другие дни или время для занятий, чтобы выучить хореографию. Тебе придётся смотреть больше качественных выступлений в таком направлении. Придётся много работать, если ты… — Да, я иду на конкурс за победой! Простите, что перебил… Тихая усмешка. Хван не раз слышал, как старшая группа говорила о серьёзном конкурсе, до которого им ещё далеко, но на который хотелось попасть хотя бы в качестве зрителя. Хёнджин уже был приглашён на зависть другим. Звонил Минхо, звал оценить его подопечных. Тогда Хван едва не разрыдался. — А ты готов столько работать? Я буду строже, чем обычно. Ты уверен, что справишься, что сможешь танцевать в паре со мной? — Да, господин Хван! Я готов работать каждый день! — лёгкий поклон. — Если мне не понравится конечный результат, я не пущу тебя на конкурс. — Я сделаю всё, чтобы вы мною гордились. — Убедил, — слабая улыбка проступила на отрешённом лице Хвана. — Ты знаешь о чём песня? — О любви? — Рики вспыхнул и опустил взгляд. — Хорошо, глубже попробуем копнуть на занятии. Сможешь приходить на три часа раньше в те же дни в основные дни? — Думаю, да. — А школа? — Родители ничего не скажут. Я везде успею. — В выходные с утра сможешь? — Рики удивлённо поднял брови. — Что? Нам нужно много работать. — Только вечером если. — С девяти до двенадцати. — Давайте! Любого здравомыслящего человека такой энтузиазм напугал бы, но Хёнджин лишь улыбался. Рики действительно готов на многое. Это хорошо. И только ему на руку. На первое время, конечно. — К завтрашнему дню подготовь мне анализ песни, анализ хореографии: все слабые и сильные моменты танцоров, их техники, движений и других деталей. В воскресенье я буду ждать тебя на баттл. Коллега пригласила в жюри. Тебе тоже нужно попробовать себя в роли критика, чтобы потом анализировать и выявлять свои ошибки самостоятельно и чтобы мои замечания были понятнее. Это поможет. Возьми с собой планшет, расскажешь мне, кто в чём хорош, кто в чём плох. Понял меня? — Да, господин Хван! Буду трудиться! — низкий поклон, несмотря на кружащуюся голову от количества информации. — Свободен. Хёнджин остался в зале один. Ему предстояла серьёзная работа. Он обязан сделать из Рики конфетку, которую под своё крыло с радостью заберёт Минхо. О Хёнджине как о хорошем хореографе, что выпустил такой талант, заговорят больше. Сам Рики получит славу и мировую сцену. Хёнджин чиркнул зажигалкой. Хорошую песню Нишимура выбрал для выступления. Хвана она не отпускала уже сотые сутки. Интересно, что скажет на это выступление Минхо? — Вы курите? — удивлённый голос чуть ли не заставил выронить сигарету. — Господи. Зачем так пугать? Да курю. Стрельнуть хотел? — Нет… я… — Правильно. Стреляют на поле боя, а сигаретами угощаются. В Рики ткнули пачкой. Хёнджин щурился от дыма и улыбался. — Но я не курю… — Правда? — удивлялся уже Хван. — Даже не пробовал? — кивок. — Тогда самое время. Быстрей начнёшь, быстрее бросишь, а если не понравится, так ещё лучше. — Но… а танцы? Это вредит здоровью… — Организм молодой. Нормально всё будет. Это мне уже ничего не светит. Рики хлопнул длинными чёрными ресницами и, тяжело вздохнув, угостился сигаретой, щедро предложенной собственным хореографом. Он явно не мог отказать Хёнджину в чём-либо. — Курить знаешь как? — в ответ неловкое молчание. — Понял, затягиваешься и вслух говоришь «а-а-аптека», вдыхая ртом воздух. Давай. Хёнджин помог Рики прикурить. Нужно всего-то втянуть дым и сказать «Аптека»… всего-то… Рики закашлялся. Хёнджин слабо улыбнулся. Нишимура стёр слёзы и шмыгнул, покашливая. Рики протянул сигарету Хвану. — Это твоё. Докуривай, — слабое поглаживание по спине вызвало у Рики мурашки. — Не забудь о том, что я тебе сказал. Горькая сигарета и Нишимура остались наедине. Раз Хван велел докурить — стоило попытаться. После второй затяжки голова закружилась. Желудок скрутило. С третьей — задрожали ноги, Рики замотало. Пришлось прислониться к стене. Дым всё ещё раздражал горло. Слёзы щипали глаза. Под боком не хватало крепкого плеча наставника-хореографа.¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸
Анализ вышел неплохим, но Рики упускал много деталей, которые мог заметить только опытный хореограф, — ругать его не стали. Но в воскресенье он совсем расклеился. Особенно после пятой тяжки одноразовой сигареты Хёнджина. Мнения Рики и его хореографа расходились. — Нишимура, ты видишь только технику, постоянно забываешь о харизме, тебе не раз уже об этом говорено. И на отработках, и на тренировках, и на концертах. Ты не только свою не видишь и не используешь, но и у других тоже всё мимо тебя идёт, — Хван был явно недоволен, немного злился, но держал себя в руках. — Тебе в танце нужно научиться выражать эмоции или имитировать их. Нужно, чтобы и другие чувствовали, что ты чувствуешь. Особенно с тем, что ты хочешь ставить. — Да, простите… вы правы, — он тихо вздохнул, опустив голову. — Так, ладно. Тебе надо качать эмоциональный интеллект, — Хёнджин усмехнулся. — Не вешаем нос, Нишимура. Работа, работа и ещё раз работа. Ты меня понял? — Господин Хван… — кашлянул Рики. — Да? — Вы сегодня заняты? — Если только сном. Если ты хотел потанцевать… — Я хотел пригласить вас в кафе. Любите мороженое? Хёнджин едва усмехнулся, складывая руки на груди. Уставший взгляд просканировал решительно настроенного Рики. — Я угощаю. Мне пришла зарплата как раз вчера, — тёплая и смущённая улыбка смогла покорить Хвана. — Тогда на ты и по имени. Идёт, Рики? — Хорошо, Хёнджин, — уши заалели, когда он взял Хвана под руку. На душе было тихо. Рики сам решил сделать первый шаг к тому, чтобы они узнали друг друга получше. Это было достойно похвалы. Хван уплетал мороженое, купленное Рики. Нишимура рассказывал о музыке и совсем по-детски болтал ногами. — Почему именно эта песня, Рики? Почему не нашёл другого партнёра? — Ну… в других песнях я не видел какой-то хореографии, а тут даже немного, но есть. Вот. А ещё! Я не самый глубокий знаток английского, но… я вот только включил когда, я вот сижу слушаю и вот прямо чувствуется там что-то личное. Типа… м-м… я смотрел одного блогера русскоязычного. Он говорил, что есть песни на большую массу, м-м, коммерческие, но при этом они неплохие. Типа там есть душа самого артиста. А есть некоммерческие, личные, но они тоже не хуже по сути. И вот тут так же. «Dead for me» звучит как личная, некоммерческая. Она прям глубокая… я даже вот… — Рики прочистил горло. — Я слушал в первый раз когда, аж слёзы наворачивались, так я это ещё перевода не читал тогда! — А почему я? — М-м… авторитетность? Я… Нишимура замолчал. Хёнджин заказал две бутылки пива. — Я не пью… — Ну, вот попробуешь. Со мной можно. — Не смогу дойти до дома, наверное, тогда. — Рики, расслабься. Вдох-выдох, — Хван слабо погладил холодную ладонь Нишимуры. Он лишь шмыгнул, пряча руки под стол. Пиво шло на ура. Рики морщился при каждом глотке: слишком горько. Мир мутнел и плыл. Щёки жгло. Хотелось спать. Желудок мутило. Хёнджина было тяжело слушать. — Рики-и-и, малы-ы-ыш. — А? Что? — Тебе нужно проветриться. Давай выйдем. Хёнджин обнял его за плечи и повёл на улицу. Но крепкая хватка даже не понадобилась. Рики шёл почти ровно. Но кирпичная стена за спиной придавала больше спокойствия. Нишимура почти скатился по ней, но его удержали. — Дыши, Рики, дыши. — Хёнджин… — Что? — Ты же вот спрашивал, почему я обратился за партнёрством к тебе… — он замолчал. — Ну, — всё шло, как и должно было. — Это действительно авторитет. Я всё равно много нервничаю и переживаю. Я… мы явно не на одном уровне. Я боюсь, что не дотяну до тебя, но… я не хочу работать с другими. Ты мой кумир, Хёнджин. — А как же поговорка тренера не играют, Рики? — он тихо усмехнулся, наблюдая за пьяным смущённым взглядом Нишимуры. — Думаешь, я идеален? Никто не идеален, Рики. — Ты для меня идеален! — резко возразил Рики. — Хочешь равняться на меня? — Мне далеко до тебя, — он тяжело вздохнул и отвернулся. — Это приятно, Рики. Это приятно, правда. Но не стоит идеализировать кого-то. Если почувствуешь, что достиг моего уровня, ты перестанешь работать, — чиркнула зажигалка, Рики вручили прикуренную сигарету. — Одну на двоих давай. Так вот, ты перестанешь работать, рассос поймаешь. Нет предела совершенству, понимаешь? — Да понимаю я, понимаю, — выдохнув дым, он протянул сигарету Хвану. — Но знаешь, — Хёнджин затянулся прямо с рук Рики. — Смотрю тебе в глаза и вижу там совершенство. Рики не почувствовал боли, когда тонкие пальцы сжали подбородок и подняли голову. Лицо Хёнджина плыло. Карие глаза казались пьянее, чем ранее в кафе. Рики однозначно повело. Чьи-то наручные часы пикнули. На дворе было двенадцать часов. — Мне нужно домой, — докуривая, шепнул Рики. — Ты говорил, что родителям пофиг на тебя. — Уроки никто не отменял, Хёнджин. Мне нужно заниматься. Ещё надо перевести пару текстов и сдать заказчикам. — Ты уверен, что сможешь дойти сам? — У меня нет выбора, — Нишимура рассмеялся. — Я могу тебя проводить. Или можем дойти до меня. — У меня тетрадки и ноутбук дома. Давай в другой раз? — Уверен, что не хочешь отдохнуть? Можем потанцевать. У меня комната пустая есть. Для танцев. Рики закусил губу. Предложение было чертовски заманчивым, а сам Хван чертовски соблазнительным. Любой танец с ним — сродни чуду или исполнившейся мечте. — Ладно, хуй с ним, пошли, — Рики тут же осёкся. Сердце сразу застряло в горле. — Хуй со мной, не с ним, не переживай, — Хёнджин похлопал по паху и усмехнулся. — Постой… Рики чуть ли не затрясло от внезапных нервов. Из-за кратковременной паники и алкоголя стало хуже. Затылок загорелся. Пульс бил в висках. Тело сковал липкий пот. Рики стошнило прямо на асфальт. Попало даже на кроссовки. Хёнджин тут же отскочил, зажимая рот рукой и осматривая свои вещи. Рики кашлял. Его стошнило снова. В носу застряли кусочки непереваренных макарон. Горло саднило. По щекам текли слёзы. — Блять, прости… у тебя есть салфетка? — Рики еле шевелил губами. Хёнджин протянул платок, держа его двумя пальцами. — Можешь оставить себе. Я принесу воды. Стой тут. Хван влетел обратно в кафе, его тут же передёрнуло и, наконец, расслабило. Выдох. Ну и мерзость. Пришлось купить бутылку воды. Ещё придётся, видимо, стирать его одежду и давать свою. Хёнджин скрипнул зубами, но, вручая Рики воду, улыбка вернулась на губы. Ближе к дому Нишимуре стало гораздо легче. А чувство стыда накрывало с головой. — Боже, расслабься ты. Ничего же плохого не случилось. — Я блеванул… а ты… боже ты мой учитель… это такой стыд! — Всё нормально, со всеми бывает. Обычные физиологические процессы. Думаешь, у нас на тренировках никто не блевал? Или соревах? Думаешь, я не блевал? Пф-ф-ф! Щас придём, умоешься, помоешься, дам тебе сменку… и всё путём. Выпьешь чаю, и всё хорошо будет. — А… мы потанцуем? — Конечно, — тёплая улыбка Нишимуру согрела изнутри. Квартира была в светлых тонах. Обувь была выставлена будто по линеечке. На тумбочке лежали две расчёски и косметичка. Зеркало мыли будто только пару часов назад. Унитаз белый-белый — можно подумать, что ты в магазине на него смотришь. Душевая кабина не покрыта и каплей. Ощущение, что риэлтор только что привёл квартиру в порядок и готов её к продаже. На стенах даже картин не висело — украшай, как хочешь. Чай раздражал горло только сильнее — пришлось отказаться и терпеть. В танцевальной комнате было темно. Не хотелось включать основной свет. С улицы прямо в комнату светил фонарь. Музыка расслабляла. Рики был гибкий, мягкий, будто пластилин. Хёнджин подстраивал его под себя, лепил из него то, чего хотел сам. А Рики и вёлся. В глазах Нишимуры Хёнджин видел огонёк. Воздух сгущался. Миловидная смущённая улыбка Рики кружила голову. Обаяние Нишимуры окутывало Хёнджина с ног до головы. Он не мог не купиться на его очарование. Хван слышал и чувствовал бешеное биение сердца, в зрачках блестело восхищение и обожание. Сам Рики явно сходил с ума не хуже своего хореографа.¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸
— Живее, Нишимура, живее, ну! Тебя покинула любовь всей твоей жизни! Она предала тебе! Тебе очень больно! — Простите, господин Хван… простите, — тяжело дышал Рики. — Меняемся ролями. Ты меня предаёшь и бросаешь. Страдаю я. Заканчивается моя партия, ты наблюдай и внимай. Понял? — Понял! Рики едва не рыдал, когда Хёнджин закончил. — Господи! Ты даже предать меня не можешь, Нишимура. Ты не должен бояться этого сделать. Ты — последняя сволочь, которая ни во что не ставит своего партнёра. Ты пользуешься мной, как хочешь. Вертишь, как влезет. Я твоя кукла. Ты играешься мной. Ещё раз танцуешь мою партию. И не реви. — Вы просто… прекрасны… — Да-да, отлично, я знаю, давай ещё раз. Хёнджин заламывал руки. Всё шло не так. Рики терялся, путался и не выдавал требуемого. Нужно было лишь немного надавить. Немного. Совсем. Рики не сломается — Рики прогнётся. Из Рики можно сделать конфетку. У него есть талант. В зале стало темно: весь свет погас. Музыка отключилась. Рики замер. Хёнджин чертыхнулся. — Господин Хван?.. Вы тут?.. — Да. Схожу посмотрю, что случилось. Пробки вышибло, может… — Не уходите… На ощупь Рики добрался до Хвана и мёртвой хваткой вцепился в него, утыкаясь в плечо. Он почти не дышал. Стук сердца заглушал звуки с улицы. — Ты боишься темноты? — Угу… — Тут только мы. Давай я возьму телефон и включу музыку. Потанцуем — расслабишься, — Хёнджин коснулся напряжённой спины. — Ты же в тот раз у меня комнате не боялся. Рики, дыши. — Там в окно светило… тут нет… — Рики шмыгнул, отпустил Хвана и сел на пол, обнимая себя. Хёнджин включил фонарик и размеренную, успокаивающую музыку. Рики выдохнул, но не расслабился. — Давай немного потанцуем. Ту же хореографию прогоним. Только под эту музыку. Сможешь? — Я постараюсь. — Должен смочь, а не стараться. — У меня нет выбора, я знаю, — Рики слабо улыбнулся. — Я завяжу тебе глаза. Как тебе? — А я смогу?.. — У тебя нет выбора. Не паникуй только, — Хёнджин слабо улыбнулся и завязал Нишимуре глаза. Рики несмело двигался, осторожно, скованно, будто танцевал он совсем не просторном зале, а в маленькой комнатке. Хёнджин молчал, лишь пристально наблюдал. Прогон за прогоном, смена ролей за сменой. Рики постепенно смелел и раскрепощался. Нужно будет попробовать прорепетировать в зале без зеркал. Или самому завязать глаза. И поставить скрытую камеру. Узнает потом, как реагирует Рики. — Молодец. Хвалю, — Хван снял повязку. — Я? — он не верил своим ушам. — Да. Расцеловать готов за такое. — Расцелуй. Хёнджин даже оторопел на секунду: — Не дорос ещё и конкурс не выиграл. — Авансом. Для мотивации. Вот маленький манипулятор. Хёнджин только улыбнулся. — А где гарантия, Рики? — На мизинчиках пообещаю. Рики сам потянулся за поцелуем — Хёнджин не мог ему отказать.¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸
— Господин Хван, господин Хван! Можно минутку вашего времени! — окликнули Хвана, когда он сдал ключи от зала. — Да, госпожа Ын? — Я мама вашей ученицы Ли Наён. Дочь жаловалась, что вы уделяете слишком много внимания Нишимуре Рики. С другими ребятами совсем не занимаетесь! — Всё верно, Нишимура ходит ко мне на дополнительные часы, мы занимаемся совершенно другой хореографией. — Моя дочь говорит, что Рики слишком хорошо танцует, поэтому вы уделяете ему больше времени, чем другим детям! — Ын Джиён сложила руки, не планируя отпускать Хвана в ближайшее время. — Если ваша дочь хочет на дополнительное время с другой хореографией для какого-либо конкурса, выступления или баттла, мы можем прямо сейчас выбрать время. «Для себя» я на личные часы не беру, здесь нужно стремление и трудолюбие. Наён часто ленится, если бы она хотела, то могла бы и больше. — Это повод уделить моей дочери больше внимания на занятии, господин Хван! Отработки дома не всегда могут получаться! У неё не только танцы! Наён занимается английским, японским и фехтованием! — Я очень рад за нагрузку вашей дочери. Я обязательно переведу её в группу послабже. До свидания, госпожа Ын. Хван обескураживающее улыбнулся и ушёл. Дурные женщины. Кто-то заметил, что Рики стал брать дополнительные часы. Что ж, главное не растерять группу и не нажить проблем. Рики выловил его в двух шагах от студии и утянул в тёмный закоулок. Он плавился в руках Хёнджина и таял от его поцелуев. Не хотелось отрываться от него. — Тише, тише, мы на улице. — Тут не видно! — возмутился Рики, целуя горячие щёки Хвана. — Ну я же твой хореограф, Рики. И я старше тебя. Увидят — не поймут. — Да ладно, не такая уж и большая разница. Нишимура тяжело вздохнул, прижимаясь к крепкой груди. Увидят — и ладно. Не смертельно. Они же не чужие люди друг другу. — Хёнджин, у меня завтра дома никого. Приходи, если сможешь, с утра до вечера никого нет. Увидимся хоть нормально. Посидим, поговорим. У меня чай вкусный. Потреним немного, потанцуем, может. — А как же школа? Уроки? — Прогуляю. — Я приду.¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸
— Я завтра после такой тренировки не встану… — выдохнул Рики, стирая пот с лица. — После других вставал же. И после этой встанешь. Нишимура потупил взгляд и опустил голову. До чая дело не дошло. Хван сразу стал его гонять с разминкой. Они даже танец не стали репетировать. Хотя предполагалось, что подобная неофициальная встреча сблизит их. Может, Рики даже предложил бы наконец встречаться… — Я воспользуюсь душем? — Хёнджин облокотился на стену. — И мне понадобится тогда сменная одежда. Не хочу потным и вонючим идти домой. — А? — Рики очнулся от фантазий. — Да… да! Конечно. Я дам тебе полотенце сейчас… — Присоединишься? Расскажу тебе про конкурс побольше. — Что?.. Рики явно переоценил предложение Хвана. По итогу он сидел на полу, а Хёнджин, закрывшись шторкой, мылся и читал настоящие нотации. Рики рассчитывал на совместное принятие душа, а не на это… Однако голого Хвана ему всё же удалось увидеть. — Я всё понял, — перебил Рики, когда нравоучения стало невозможно слушать. Хёнджин не перестал говорить даже, когда в душ ушёл Нишимура. — Я хотел кое-что обсудить. — Мы и так обсуждаем. Ты хочешь выиграть конкурс или нет? — фыркнул Хван. — Ты всё меньше и меньше становишься заинтересован в танцах, Рики. — Хочу. Но… — И? Что тебе ещё тогда надо? — Выйди… — Рики скрипнул зубами. — Выйди, пожалуйста, я оденусь. — Пока раздевался, не так стеснялся. — Выйди, пожалуйста, Хёнджин. И он выполнил просьбу. Одежда Рики вкусно пахла. Ещё вкуснее пах найденный в шкафчиках чай. Нишимура, видимо, о нём и говорил, когда звал Хвана к себе. Мягкий плед приятно согрел после прохладного душа. Правда, пришлось аккуратно убирать кучу проводов с кровати и залезать так, чтобы не задеть стоящий на полу ноутбук. Кружки поставить было некуда: на прикроватной тумбочке лежали конспекты, на подоконнике валялась косметика, хотя Хван не замечал, чтобы Рики ей пользовался, на горе книг о танцах и методичек стояло каланхоэ. Он же говорил, что Нишимуры есть талант. На стене висели почти сдувшиеся буквы-шарики, выстраивавшие надпись «с днём рождения меня». Пара шариков уже отвалилась и валялась на полу и стуле, заваленном вещами. Зеркало, встроенное в шкаф, было идеально чистым. Странно, что это бросилось в глаза в последнюю очередь. Рики действительно талантлив. Нужно лишь немного ему помочь… Нишимура твёрдой походкой, лавируя неимоверным образом между хламом на полу, подошёл к Хёнджину. — Я сделал нам чай. Будешь? Рики молча принял чашку. Хмурый, надутый, он сканировал пол. Чай обжёг язык и куском постного масла застрял в горле. — Я не пью горячий и без сахара, — чай был отставлен на пол. — Это же кощунство и издевательство над чаем… — Это издевательство надо мной, Хёнджин. Что между нами вообще? Хван вздохнул и поставил чашку на пол. Теперь у них всё точно получится. — А тебя что-то не устраивает? — тёплая рука хореографа скользнула по спине. — Ты мне нравишься, — Рики больно щёлкнул пальцем и поморщился. Щёки загорелись. — Это заметно. И что ты хочешь? — Хёнджин сел, обняв Рики за плечи и приблизившись к уху. — Меня? — нужно всего лишь просто немного надавить. — И встречаться, — почувствовав объятия со спины, он выпрямился. — Пожалуйста. Рики придавили к кровати, утягивая в чувственный поцелуй. Он прогибался под нежными ласками Хвана. Нишимура тянулся к нему, целовал и плавился. Сердце глухо стучало на всю комнату. В груди расплывалось трепетное чувство. Хёнджин, что умелый пианист, водил пальцами по телу Рики. Касался аккуратно и горячо. Руки Хвана заставляли кровь в жилах закипать, а тепло из груди переливалось к низу живота. У Рики кружилась голова. Губы Хёнджина заставляли сходить с ума. По щекам Ники едва не потекли слёзы, когда Хван языком коснулся члена. — Тебя всё ещё ничего не смущает, Рики? — Родители не придут. Если придут, нам ничего не будет. Я люблю тебя. Мягкие, влажные волосы под пальцами, пухлые, сладкие губы на члене — всё разрывало грудную клетку, выпуская бабочек наружу. Эйфория накрывала его с головой, укутывала лёгким, прохладным пледом. — Я люблю тебя… я люблю тебя… Рики шептал, будто в бреду, притягивая Хвана к себе, слизывая с любимых губ собственную сперму. Хёнджину нужно было лишь немного надавить. Сердце радостно забегало и запрыгало по рёбрам. Хван улыбнулся, чувствуя, как Рики прижался и тихо засопел. Он прогнулся и не сломался. Остался только последний рывок.¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸
— Не-е-ет! Нет! Господи! — Хёнджин взвыл. — Ты можешь не косячить?! Что с тобой стало, Нишимура? Конкурс на носу. Это последняя репетиция! Ты можешь танцевать в полную силу, в конце-то концов, а?! — Простите, господин Хван… я действительно сегодня слишком рассеян. К конкурсу я обязательно соберусь… — Надо, чтобы ты собрался сейчас! Хван схватил Рики за грудки и встряхнул. Смущённые глаза смаргивали слёзы и изучали пол. — Нет, мне, может, другого тренера тебе позвать? Ты слишком расслабился. Раньше в тебе столько потенциала было, — чистая горькая ложь, — что сейчас случилось? Я на тебя так влияю? — Нет… нет… господин Хван. Не нужно никого другого! Давайте прогоним ещё раз… — Нет, Рики, а я считаю, что тебе нужен кто-то другой. Я, может, плохо выполняю свою работу? Я не понимаю? Чего-то не даю тебе? Или тебе нравится расстраивать меня? Или тебе нравится, когда тебя ругают? Почему до этого ты старался усерднее и всё делал лучше?! — Я… я не знаю, господин Хван… простите. Тяжёлый вздох — Рики отпустили. Сердце бешено колотилось. Он действительно стал хуже стараться. — Наши отношения плохо влияют на твою работу, Рики. Тебе будет лучше, если мы останемся в рамках статусов хореограф-ученик. Ты слишком много внимания обращаешь на меня, когда должен отдаваться танцу. Это заметно и на общих занятиях. Сердце ухнуло вниз и ударилось о пол. Рики заморгал. Слёзы сами потекли по щекам. — Рики, нет. Давай без слёз. Я понимаю, это неприятно, но ты должен подумать о своём будущем… — Я думал, в моём будущем будет место для тебя… — Рики громко всхлипнул и, зажав рот ладонью, схватил вещи и выбежал из зала, даже не думая об оставленной в раздевалке сменной обуви и верхней одежде. — Рики! Постой же ты! Генеральная репетиция была сорвана. Хван понимал все риски с самого начала.¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸¸♬·¯·♩¸¸♪·¯·♫¸¸
Рики не ответил ни на одно сообщение Хёнджина. Он просил и простить его, и поговорить с ним, и не пропускать конкурс, и предлагал танцевать без него. Но Нишимура молчал. Но на конкурс Рики явился. Молчал и сторонился Хвана. Хёнджин же говорил, что Рики не сломается. Видимо, хотел доказать, что не слабак. И правильно. Он не слабак. Выступали почти последними. На сцене Хван смотрел Рики в глаза. В радужках плескались боль и гнев. Именно этого Хёнджин и добивался. В Рики были те чувства, он мог их показать. Нужно было лишь разодрать ранку, чтобы был повод всё прочувствовать. В глазах Рики отражалось совершенство, и глубоко в зрачках горел талант. После номера Нишимура убежал в туалет, едва дослушав овации. — Снова мучаешь ребёнка? — Минхо обнял Хвана со спины. — В нём большой потенциал, — поцелуй в шею заставил мурашки пробежать по спине. Хёнджин встрепенулся и отошёл от Ли. — Я вспотел. Не стоит. — Раньше тебя это не смущало, — ножом по сердцу. — Я хочу отдать Рики под твоё крыло. Он талантлив. — Он из тех, кто творит, страдая. Если у него будет всё хорошо, он ничего не добьётся. Уверен, что не хочешь оставить его себе, Джин-и? — Твои менеджеры помогут раскрутить его. А страдания он и сам легко найдут. У тебя большие связи. Люди узнают, что он выпустился от меня. Я вытащил его талант наружу. Я разбудил в нём то, что требовалось. — Что ж, я горжусь тобой, Джин-и, — Минхо оставил лёгкий поцелуй на щеке и вышел. Рики занял второе место. Но Хван всё равно гордился. Ему предстоит раскрыть потенциал ещё большего количества учеников после того, как он помог Нишимуре. Всё ещё только впереди. Может, талант в Рики потухнет рано или поздно, но Хёнджин останется совершенством.