///
На самом деле, с приходом новой работницы, у который на бейджике курсивом красуется «Накахара Чуя», ничего не изменилось. Офисная рутина осталась офисной рутиной, разве что теперь в небольшом отдалении от остальных столов в кабинете теперь поставили еще один — широкий и просторный. Сверху водрузили мощный современный компьютер, на который остальным сотрудникам позволялась лишь завистливо подглядывать, пуская слюнки в стороне, а на место посадили саму Чую. Которая вообще-то, вопреки суждениям и сплетням, оказалась очень дружелюбной и забавной. Все даже привыкли к ее вычурным нарядам, хотя со временем Накахара начала одеваться более сдержанно: прикупила пару рубашек, деловых юбок и брюк. Сегодня на ней, например, бордовая рубашка и юбке-карандаш — при всем желании не докопаешься. Даже замечание не сделаешь. Да и вообще, Дазай только это и интересно. У Чуи есть чувство стиля — с этим не поспоришь, поэтому Осаму совершенно неважно, что у нее под одеждой. Нисколько. — Эй, предательница, может ты к ней еще в личные секретарши наймёшься? — уловив момент, когда Чуя нацепит наушники, с нажимом спрашивает Дазай у Акутагавы. — А то я смотрю, ты уже и кофе ей принести не против. Рюноске сначала зависла с чашкой в руках, а потом фыркнула. — Это называется дружеская просьба, Дазай. Звучит знакомо, не правда ли? — Ну да, конечно. Сегодня кофе, а завтра... — А завтра?.. — Я еще не придумала, но там определённо что-то плохое, — Осаму заговорщически прищурилась, бросив быстрый взгляд в сторону Чуи — та, слава богам, все ещё в наушниках сосредоточенно смотрит в экран. Рюноске без стеснения рассмеялась. — Угомонись, Дазай, — и щелкнула несчастную по носу, — принеси ей тоже как-нибудь. Может быть, тогда она обратит на тебя внимание. — Это еще зачем? — Не придуривайся. Я тебя знаю со старшей школы и прекрасно помню, как ты ведешь себя, когда тебе кто-то нравится, — Акутагава делает паузу для нужного эффекта. — Как идиотка, я имею ввиду. Но теперь тебе вроде не семнадцать, да и Чуе вроде тоже, так что не ври хоть самой себе. — Ой, все, иди отсюда со своим кофе, ты мне надоела. Акутагава снова хрипло посмеивается и треплет Осаму по голове, как непослушного щенка. «Врагу такую подругу не пожелаешь».///
«Коллеги, мы все хорошо потрудилась на этой неделе, поэтому заслуживаем небольшой отдых! Как насчет посидеть вечером в пятницу в баре возле офиса? Я угощаю» — Дазай, склонившись над телефоном Акутагавы, внимательно читает сообщение, а после вслух произносит: — Это еще что такое? — Чуя написала вчера, — отвечает Акутагава, убирая телефон в карман брюк. — Тебе не приходило, что ли? — У меня нет номера Дазай, поэтому я не смогла добавить ее в чат, — Накахара так неожиданно появляется за спиной, что Осаму хочется убежать в туалет и проверить, не поседели ли ее волосы от испуга. А потом записаться к психотерапевту, потому что рука Чуи ложится ей на плечо дружеском жесте. И плевать, что на один сеанс у нее уйдет половина зарплаты. — Я как раз хотела найти тебя и пригласить лично, — продолжает Накахара, глядя Дазай прямо в глаза. — Придешь? Приползу. — О... — Дазай неуверенно отводит взгляд, а после, взвесив все за и против буквально за секунду, возвращает взгляд Чуе. — У меня свои планы были, вообще-то. Что-то, а точнее кто-то, а еще точнее Акутагава несильно хлопает ее по бедру. — Оу, — Чуя смотрит на Дазай мучительные три секунды — Осаму посчитала. — Жаль. Накахара отворачивается, и теперь все ее внимание приковано к остальным сотрудникам, у которых, в отличие от дохуя занятой Дазай, планов никаких нет. После короткого обсуждения времени, толпа расходится и приступает к работе. До пятницы еще, в конце концов, целый день. Рядом с Дазай остаётся только Акутагава. — Ну и какие у тебя планы в пятницу вечером? — саркастически полушепотом тянет Рюноске. — Валяться в кровати и убиваться по своей рыжей, супер привлекательной коллеге? — Заметь, это не я назвала ее привлекательной. — Неважно. Я констатирую факт. — О, так может это она тебе нравится? — Не валяй дурака, — Рюноске складывает руки на груди и прикрывает глаза. — У меня девушка есть, вообще-то. — Ну, кто знает, может ты не устояла перед привлекательностью Чуи... — продолжает кривляться Осаму. — И вообще, может у меня тоже девушка в пятницу появится. — Не появится, если не придешь вместе со всеми. — Я не об этом, — отмахивается Дазай, а после со всей серьёзностью заявляет: — У меня свидание. Рюноске смотрит на нее, хлопая глазами, а потом начинает смеяться так громко, что Дазай отворачивается, пытаясь укрыться от стыда и неловкости. — Серьёзно? Меня еще никто так нелепо не обманывал. — Эй! Я правду говорю! — Ой, Осаму, заливай так кому-нибудь другому. У тебя на лице написано, что никакого свидания у тебя не будет, и ты просто пытаешься оправдаться, — Акутагава переводит дух, оглядываясь, чтобы удостовериться, что никто не слышал их разговор. — Ладно. Делай, что хочешь. Не могу же я тебя за руку туда потащить и вручить Чуе, как комнатное растение на передержку. Осаму цыкает. Поражённо признает, что Акутагава права: Осаму то еще растение, если не овощ. И это пожалуй, ещё одна причина, по которой она не уверена, что понравится Чуе. Даже животные нравятся не всем людям, что уж говорить о грёбаных овощах.///
В баре стоит приятный полумрак. Дазай чувствует себя крайне неловко: она сто лет не выбиралась никуда, кроме магазина возле дома, а уж там продавцы видели во всех состояниях — прихорашиваться как-то не приходилось. Прийти сюда казалось роковой ошибкой, если не являлось таковой на самом деле. Но сколько нервов Дазай убила перед тем, как пойти на этот рискованный шаг! За нее теперь свечку в церкви ставить нужно, как за великомученицу. Осаму находит глазами компанию своих коллег, обосновавшихся возле окна. На столе — алкоголь, пачки сигарет, а еще различные закуски. Чуи среди них нет. — Что, свидание уже закончилось? — Акутагава фыркает, придерживая напитки. — Угу, — отмалчивается Осаму, усаживаясь с краю за столик. — Как видишь, неудачно. — Очень жаль, — иронично отвечает Рюноске, а после, увидев уж совсем расстроенное лицо Дазай, смягчается: — Будешь пить? — Я не пью. На самом деле, выпить чего-нибудь да покрепче очень хотелось. Но потерять голову от алкоголя и натворить глупостей на глазах у Чуи было бы самым огромным позором в жизни Осаму. А она, между прочим, позорится очень часто. Акутагава на это заявление лишь пожимает плечами и присаживается рядом. — Если тебе интересно, то ты опоздала, — вместо этого произносит она и кивает в сторону барной стойки, — Чуя, кажется, уже занята. Дазай смотрит, куда направила ее подруга, и даже приоткрывает рот от удивления, когда обнаруживает Накахару в той самой чёрной кожаной куртке самозабвенно болтающей с барменшей. Точнее, Осаму уверена, что они флиртуют. Почему? Ну потому что будь она на месте барменши, она бы не упустила возможности поступить точно также. Рука сама тянется к стакану Акутагавы, которая даже возразить не успевает, когда Осаму опрокидывает в себя содержимое, толком не распознавая, что это. Морщится, а после, словно набравшись уверенности от выпитого алкоголя, направляется к Чуе. Рюноске прикрывает лицо рукой. Попытаться остановить Осаму или отпустить, чтобы посмотреть, что она натворит — вот в чем вопрос.///
— Виски, пожалуйста. Дазай садится на стул, нацепив на лицо маску уверенного, знающего толк в алкоголе человека. Делает вид, что не заметила Накахару, глядя прямо на барменшу. Чуя, в свою очередь, с удивлением повернулась в ее сторону. — Одну минуту, — отвечает та и, плеснув в стакан янтарной жидкости, быстро сообщает Чуе, что ей нужно сейчас отойти. На несколько мгновений все стихает — слышно только музыку и людской шум. Дазай краем глаза замечает, как барменша пишет что-то на салфетке — скорее всего, номер телефона — и отдает Накахаре. Чуя покорно забирает салфетку и улыбается, а после вновь переводит взгляд на Дазай. Проблема в том, что Осаму, поддавшись чистому импульсу, совершенно не знает, что делать дальше. Она мимоходом следит, как уходит барменша, и они остаются с Чуей наедине. — Не ожидала тебя здесь увидеть, Дазай, — вместо приветствия бросает Накахара. Каждая мышца в теле Дазай напрягается как по щелчку пальца. — Да я вообще-то тоже, — как можно более расслабленно отвечает она, силясь придумать достойное оправдание. — Вот как, — задумчиво протянула Чуя, оперевшись на стойку локтем. — Акутагава сказала, что ты на свидании. Дазай вспыхивает красным в одно мгновение — хорошо, что при таком свете этого незаметно. Она надеется, по крайней мере. «Акутагава, чтоб тебя, какого хрена? Вроде вся из себя такая ледяная королева, а разболтала все подчистую! Или специально сказала Чуе, чтоб меня побесить?» — Ну, у нее не получилось прийти, поэтому я решила заглянуть к вам. — «У нее»? У тебя девушка есть? Дазай шумно сглатывает. — Могла бы быть, но видимо, не судьба. Она буквально физически ощущает, как призрак Рюноске за спиной делает рука-лицо. Чуя молчит, а через мгновение достает сигарету. Закуривает, глядя куда-то в сторону, а затем возвращает взгляд на Дазай и тянет совершенно другим тоном: — В таком случае, можешь повеселиться с нами, — улыбается елейно, отчего у Осаму дух перехватывает. — Или со мной. Она подмигивает Дазай. Нет, ей не показалось и нет, это не галлюцинация. Чуя Накахара действительно только что подмигнула Дазай Осаму, превратив ее в хаос из паники, ужаса и восторга. В последний раз ей подмигивали в универе, и это был парень, согласившийся помочь ей после пар с одним заданием. Стоит ли говорить, что Дазай тогда никуда не пошла? — В каком смысле?.. — В любом. Какой захочешь, — Чуя в очередной раз затягивается, и глаза ее сияют озорством. Если это божье благословение, то Дазай готова уверовать. За что такие подарки судьбы, а? Вообще-то Осаму все еще не уверена, что конкретно имеет ввиду Накахара. «Какой захочешь»... — Даже так? — Дазай встает и оказывается в непозволительной близости к рыжей девушке. Смотрит на неё сверху вниз долю секунды, а потом наклоняется и целует осторожно. Она не знает, как отреагирует Чуя. Возможно, Дазай ошиблась и под весельем Накахара подразумевала нечто другое. И сейчас она получит заслуженный отказ. Вот. Сейчас. Еще чуть-чуть и Чуя оттолкнет ее. Но поток тревожных мыслей прерывается, когда Чуя, вопреки ожиданиям, притягивает Дазай ближе к себе и целует в ответ. Сильнее, чем ожидала Осаму, с нажимом, даже снизу задавая темп. Интенсивно. Или это Дазай стала слишком покладистой. Когда Осаму прерывает поцелуй и хочет что-то сказать, Чуя прижимает палец к ее губам, заставляя замолчать. — У меня только один вопрос, — серьёзно начинает она, и Дазай обращается в слух. — Ты уверена? В Дазай сейчас стакан непонятной жидкости, которую пьет Акутагава, бурлящая от возбуждения и адреналина кровь, а еще чувство абсолютной победы, как будто она участвовала в марафоне и прибежала к финишу первой, забрав заслуженный приз. Барменша проболтала с Чуей и успела дать ей своей номер, но Дазай здесь. Никуда не ушла, начеркав номер телефона плохо пишущей ручкой. Готовая отдаться Накахаре прямо на это барной стойке у всех на виду — смотрите, что я получила! Поэтому уверена ли она? Абсолютно да.///
Руки Чуи обвивают талию Дазай, когда она вжимает ее в стену. Языком проходится по пульсирующей жилке на шее, прислушиваясь к тяжелому дыханию Осаму. Дазай точно не помнит, но они, кажется, начали еще в такси — тогда Чуя поцеловала ее, наплевав на водителя. А после наскоро расплатилась, даже отпустив пару лишних купюр. Таксист, не возражая, забрал всю сумму себе, с любопытством поглядывая, как Дазай отчаянно сжимает руку Накахары. И вот теперь, оказавшись в тепле чуиной квартиры, Осаму наконец отпускает себя, притягивая Накахару за лицо и целуя с мокрым звуком. Зарывается в рыжие волосы, оттягивая нижнюю губу Чуи, пока та пальцами поглаживает ей талию и живот. Металлический шарик перекатывается на языке — с этой минуты Дазай знает о проколе не со слов других, а по своему опыту. Опустив голову, Осаму вблизи разглядывает татуировку, покрывающую руку от предплечья до кисти. — Что она обозначает? — тихо спрашивает, проводя кончиком пальца по контуру. — Правда хочешь узнать об этом сейчас? — ухмыляется Накахара, перехватив внимание Дазай: берет ее за подбородок, заставляя посмотреть себе в лицо. — У меня их много. У Осаму перехватывает дыхание от того, как в полумраке поблескивают глаза Чуи. До сих пор кажется, что это сон. Самый извращённый из всех, какие Дазай только видела. Убедиться в своих словах Накахара позволяет уже в спальне, усадив Осаму себе на колени. Дазай самолично снимает с нее футболку, отбрасывая куда-то в сторону, и рассматривает искусно выведенное черное солнышко на животе Чуи. Не соврала. И как же это, должно быть, больно. Накахара не позволяет ей слишком увлечься разглядыванием татуировок и задать интересующие вопросы — все потом, после того, как она поцелует ее в губы. Осаму тепло выдыхает в рот Накахаре, оглаживая ее плечи, шею и наконец останавливаясь на щеках, утягивая в глубокий поцелуй. Чуя невероятна. Не вызывает ничего, кроме восхищения и болезненного возбуждения внизу живота, желания выцеловывать каждый сантиметр ее кожи. Волнение поднимается с новой силой, когда Чуя полностью обнажает верх. — У тебя... проколоты соски? — Осаму замирает, недоверчиво поглядывая на грудь девушки. Словно это галлюцинация, и лучше быть просто не может. Накахара ничего не отвечает, слабо улыбаясь. Сколько раз за этот вечер еще предстоит удивиться Дазай? — Я не удивлюсь, если там у тебя тоже прокол... — скорее себе, чем Чуи шепчет Осаму. — Проверишь? Дазай смотрит с недоверием и собирается уже опуститься вниз, как Чуя останавливает ее, будто заранее предвидев импульс. — Не торопись, — ласково шепчет она, — посмотри, сколько на тебе еще одежды. Мне не нравится. Прохлада окутывает кожу, когда Чуя стягивает с Осаму одежду, тут же осторожно огладив грудь. Круговым движением языка проводит по соску, прислушиваясь к ускорившемуся дыханию Дазай. Дазай откидывает голову назад, ощущая лишь нарастающий в мозгу шум. Как бы не сойти с ума, когда Чуя зайдёт дальше. Но вообще-то ей тоже не хочется оставаться в стороне. Дождавшись, когда Чуя закончит ласки, она звонко целует ее в губы, не позволяя углубить поцелуй, а после переходит к шее, оставляя влажные следы. Кусает за мочку уха, покрываясь мурашками от первого негромкого чуиного стона. Стон-одобрение, стон-похвала. Дазай на правильном пути. Осаму, опустившись коленями на пол между ног Чуи, с закрытыми глазами берет в рот один сосок, лаская другой пальцами правой руки. Холодный металл контрастирует с теплой, влажной кожей — Осаму зачарованно ощущает, как Накахара вздрагивает, прижимая ее за волосы поближе к себе. Она даже не стремится растянуть удовольствие, через пару мгновений выцеловывая живот, сжав руками по бокам. Но Чуя не останавливает ее, полностью отдав контроль над процессом Дазай. Снисходительно ухмыляется, когда Осаму снизу вверх смотрит на нее, проведя языком по кромке трусов. Зрачки у Дазай расширились, сливаясь с радужкой — на Чую смотрят две маленькие бездны. Осаму проводит плоско языком по ткани, не разрывая зрительного контакта. Чуя морщится от влажных прикосновений, пошире раздвигая ноги. Рука все еще в кудрявых волосах Дазай — последний инструмент контроля. Бедра Накахары подрагивают мелко от размашистых движений, когда Осаму наконец стягивает с нее трусы, и... Боже мой. Чуя еще ни разу не соврала ей. Дазай не разбирается, но исходя из своего природного любопытства, может сказать, что прокол сделан довольно давно. Вертикальный. — Это больно? — срывается с языка вопрос быстрее, чем Осаму успевает обдумать его. — Терпимо, — мягко отвечает Чуя, погладив Дазай по щеке. — Такой же хочешь? Осаму краснеет. — Эм... Нет, вообщ– — Тогда приступай. Дазай осторожничает. Глупо хлопает глазами несколько раз, не зная, как подступиться без страха причинить дискомфорт. Чуя, заметив колебания, благосклонно хрипит: «Все хорошо» и прикрывает глаза в доверительном жесте. Осаму не срывает крышу. Так, слегка подрагивает и трепещет. Поудобнее усевшись, она высовывает язык, кончиком касаясь складок и раздвигая их. Тепло. А после еще и влажно, когда Дазай, не жалея слюны, размазывает смазку по всей области. Легко дотрагивается до клитора, задевая металлическое украшение, и Чуя шипит совсем не от боли. Ведет круговым движением еще пару раз — на пробу — и наконец отдаётся неторопливому ритму. Комнату заполняют мокрые звуки: Накахара отклоняется назад, опираясь на локти, позволяя Дазай взять себя за бедра для удобства. Следы-полумесяцы остаются на коже от ногтей Осаму, пока она постепенно наращивает темп, полностью проникнувшись ощущениями влаги на языке и стонами Чуи. В какой-то момент пальцы Накахары начинают сжимать волосы Дазай гораздо сильнее, буквально вжимая ее ртом в себя, и Осаму, действуя больше по интуиции, чем по логике, ускоряется, скользя между складок. Приоткрывает глаза, натыкаясь на жадный, возбуждённый взгляд Чуи — внутри от него все горит и ноет. Но она не может позволить отвлечься на себя. Поэтому, продолжая смотреть прямо на Чую, с нескрываемым удовольствием продолжает, пока Накахара не сжимает ее голову между своих ног, двигая бедрами под темп языка Осаму. Чуин рот открывается с надрывным стоном — Дазай широко раскрывает глаза, улавливая и запоминая каждое мгновение. Тяжело дыша, Чуя освобождает Осаму из капкана своих бедер, подтянув девушку к себе с измождённым иди сюда. Целует ее лениво, одной рукой удерживая за шею, другой подбираясь между ног Дазай по животу. Сразу набирает быстрый темп, не давая Осаму и шанса. Заставляя ее всхлипывать в плечо Чуе, кусать податливую кожу, тут же нетерпеливо зализывая рану. Ноги Дазай дрожат, еле удерживая ее на весу, пока Чуя шепчет ей на ухо всякие глупости, которые Осаму даже не вспомнит после того, как сокрушительная волна оргазма накроет ее не хуже цунами. Дазай падает в руки Чуе, рвано постанывая и подрагивая. Накахара слабо улыбается, поглаживая ее по каштановым волосам. Какое-то время они лежат в тишине, слушая лишь сбитое дыхание друга друга. Чуя откидывается назад, полностью расслабившись, как Осаму внезапно бормочет ей куда-то в грудь: — У меня нет девушки. Чуя озадаченно хлопает глазами. — Я в курсе. Ты говорила. — А, да?.. — Угу. Алкоголь и секс вместе плохо действует на тебя, да? Дазай поднимает на нее возмущённый взгляд. — Что-то не устраивает? — Нет. Совсем наоборот, — Накахара усмехается и надавливает на макушку Дазай, прижимая ее обратно к себе.///
— Эй, Акутагава, спишь еще, что ли? В трубке слышится неразборчивое бормотание. — Ты что, совсем конченая звонить мне в семь утра в субботу? — Просто ты ни за что не угадаешь, где я сейчас! Спустя секунду молчания Рюноске безотлагательно выдаёт: — В психдиспансере? Тогда странно, что у тебя не отобрали телефон. Подкупила медсестру своими большими грустными глазами? Дазай закатывает глаза — у нее нет сил обижаться на подколы разбуженной совы Акутагавы. Чокнутый жаворонок здесь только Осаму. — Неа, — интригующе выдаёт она. — Ну, удиви. — Я на балконе. В квартире Чуи. Молчание на другом конце провода прилично затягивается, отчего Дазай не может не начать хихикать. — Если ты пытаешься научиться хорошо врать, то поздравляю, у тебя получается гораздо лучше, я тебе почти поверила. — Это правда! — сердито возражает Осаму. — Я не собираюсь будить Чую, чтобы доказать тебе! — Ладно-ладно, — Рюноске точно закатила глаза, — поверю, если придешь... э-э... — предположительно смотрит на часы, — сегодня после обеда и расскажешь мне все. — В подробностях? — Обойдусь и без них. Все, дуй к своей ненаглядной, сумасшедшая. Акутагава отключается, а Дазай ежится — весна, а на балконе всё-таки холодно.