Спой мне ещё

На ставшем безоблачным тёмном небе мерцали тысячи огней. Яркие и далёкие, они были рассыпаны, казалось, без всякого порядка. Но это только на первый взгляд. Лежащая на крыше девушка смотрела на их таинственный свет, болтая закинутой одной на другую ногой. Разбросанные вокруг головы волосы едва заметно колыхались под тёплым ночным ветерком, который будто бы сжалился этой ночью над нашими героями. Кто первым подал голос после того, как последний луч солнца скрылся за горизонтом, они не могли припомнить. Когда одна тема уводила диалог в слишком глубокие материи, Миха или Катя легко находили новую. Порой замолкали, будто обрабатывая поступивший минуту назад поток информации. Эта тишина, нарушаемая лишь приглушёнными звуками не спящей северной столицы, Князеву совсем не напрягала. В эти минуты её настигало невиданное доселе спокойствие. Лежащий на боку в полутора метрах мужчина развивал перешедшее в монолог обсуждение анархических идей. Какой нелёгкой их завело в эту сторону, русая благополучно упустила, но догадывалась, что на данную тему Горшок мог разглагольствовать часами. Он активно жестикулировал, периодически забывая, что только левое предплечье удерживает его от падения на крытую металлом поверхность крыши, чем невольно вызывал на лице Катерины еле заметную улыбку. В суть темы она глубоко не вникала никогда, но диалог поддержать худо-бедно было чем. Они вспоминали, с чего вообще началось движение в России, кем они были – первые анархисты. И вот сейчас Михаил с энтузиазмом делился своими мыслями о том, как бы всем было хорошо в новом мире. - Не знаю, не готовы мы пока к анархии, - в очередной раз хохотнув, высказалась девушка и вернулась к разглядыванию звёзд. Заведённый музыкант принял сидячее положение, требуя разъяснений, казалось, одним только взглядом. На самом деле, ему было интересно послушать, что она скажет. Шутливо-обречённо вздохнув, Князева перехватила ладонями коленку и перекатилась на пятую точку. Прищурилась, заметив внизу компанию подвыпивших молодых людей. Они орали, порой переходя на мат и вой, и смеялись, толкали друг друга и продолжали по очереди выпивать из бутылки непонятную жидкость. - Ну вот, посмотри на хотя бы на этих, - кивнула в нужном направлении. – У них же дурь в головах. Люди только от девяностых отошли, им лишь бы нажраться и выместить на чём-то свою усталость. Ничего полезного для государства, - Катя зачесала волосы назад и положила голову на подобранные к груди колени лицом к собеседнику, что вдумчиво слушал её. – Конечно, не все такие. Но что ж делать с «особо одарёнными»? В ответ Горшенёв растянул губы в кровожадной улыбке и взглянул на дебоширов вниз, входя в свой концертный образ. Русой казалось, что если бы у него под рукой было что-то вроде палки или, не приведи Боже, топора, он пошёл бы рубить хардкор. Мысленно представила сие картину и рассмеялась. В этом моменте она наблюдала, как сходит с лица сидящего правее мужчины безумное амплуа, уступая место простой искренней улыбке. И взгляду, наполненному добротой. Необъяснимое тепло обволокло душу нашей героини. Заново появившийся в её жизни человек на глазах ломал все стереотипы о себе. Он не сопоставлялся с тем образом, что частенько описывал ей брат. С ним было интересно и легко, хотелось быть самой собой. Она не знала наверняка, но чувствовала, что Миха точно не осудил бы её за это. Вдруг стало как-то гадко на сердце при мысли, что фактически она обманывает его, не рассказывая о своём родстве с Андреем. «Ты же сама этого и хотела», - как нельзя вовремя пробился сквозь мысли внутренний голос. Да, хотела. Хотела узнать его без оглядки на тот самый факт. Но решила это за них обоих. Сейчас же гадала, как он отреагирует. Обрадуется ли или разозлится, а может пошлёт их вместе с Князем куда подальше с такими розыгрышами. Зная Горшка, все три варианта были вполне реалистичны. Музыкант выудил из кармана пачку сигарет и в очередной раз закурил. Медленно вдохнув знакомый запах, девушка поняла, что и сама была бы не прочь сделать пару затяжек. Похоже это было написано у неё на лице, потому как, усмехнувшись, Горшенёв подсел к ней поближе и протянул сигарету. Он исподтишка наблюдал за русой, ожидая, что та закашляется. Но этого не произошло. С первой затяжкой к ногам пошло подзабытое ощущение расслабления. «Парламент», конечно, хорош, но до натурального табака ему далеко. Вытянула правую ногу перед собой для стабилизации, левую оставила чуть согнутой в колене. - Давай не увлекайся с этим делом, - прокомментировал Михаил, сам того от себя не ожидая. Ему всегда было фиолетово, курили барышни или нет. Собственно, те экземпляры, что сами липли к нему, обычно дымили как паровозы. Катерина же относилась к тому типу женщин, что делали это элегантно что ли. Заметил, как уголки её губ чуть приподнялись в ответ на данный совет. - Ну, - начала она, выдыхая белый дым, и передала сигарету обратно. - Обычно я курю сигариллы, но довольно редко. Горшок многозначительно присвистнул, зажимая остатками передних зубов фильтр, сохранивший сладковатый привкус женских губ: - Виски, сигариллы – занятный образ вырисовывается. Кокаином не промышляешь? Князева хохотнула, а затем выгнула одну бровь, пытаясь состроить образ прожжённого наркобарона. Для созерцания этой миниатюры он даже немного отклонился в сторону. - Обижаете, Михаил Юрьевич, - деловито заявила она, всеми силами сдерживая улыбку. - Это вы ещё просто не видите – у меня тут Фидель Кастро набит, - картинно хлопнула себя по правому плечу, прикрытому рукавом рубашки, а затем по левому. – А тут Че Гевара. Горшок прыснул, и они оба громко расхохотались. А, успокоившись, снова смолкли. Мужчина несколько минут сдерживался, но всё же сквозь вновь накрывающую волну смеха выдал: - Ладно хоть не бабочка на пояснице. - Фу-у, - русая забавно поморщилась и спрятала лицо в ладонях, сотрясая плечи в беззвучном хихиканьи. Шло время, ночной Петербург стих. Сидящие на крыше люди рассматривали очертания зданий в полумраке, разгоняемом ночным освещением. Изредка до ушей долетали крики чаек и визг шин. Их плечи почти соприкасались, но никто не думал преступать эту грань. Они наслаждались общением друг с другом, и этого было достаточно. Вдруг ставший ледяным ветер пробрал Князеву до костей, заставив покрыться мурашками и вздрогнуть. Так они поняли, что пора собираться. Миша первым спустился на чердак по хлипкой скрипучей лесенке, которая того и гляди сейчас развалится. Катя включила фонарик на телефоне, подала ему рюкзак и сумку с ноутбуком. Настала её очередь. Спутник протянул руки, показывая, что страхует. Однако наша героиня не спешила спускаться, переминаясь с ноги на ногу. - Высоты боишься, что ль? – Горшок склонил голову в бок, с лукавой улыбкой копируя её собственный жест. Русая неопределенно покрутила ладонью в ответ, неловко поджав губы. Просто способ спуска действительно не внушал ей никакого доверия. Музыкант размял спину и снова вытянул руки вперёд: - Да не боись, если что - я поймаю, понимаешь, да? Этот его уверенный взгляд снизу вверх подкупал Князеву в равной степени, что и гнавший с крыши холодный ветер. Нерешительно вздохнув, она сначала присела на край люка, ставя ноги на верхнюю ступеньку. До рук Горшенёва нужно было преодолеть около метра (или трёх ступенек). - Если что, моя смерть будет на твоей совести, - нарочито недовольно заявила она в попытке скрыть волнение, в ответ на что Миха лишь усмехнулся и поманил девушку к себе. Почти не слышно бормоча себе под нос что-то об «этой долбаной анархии и питерской романтике» под горшковские смешки, она развернулась лицом к лестнице и, вцепившись в край люка, сделала шаг вниз. Преодолев две жалобно скрипнувшие ступеньки, Князева оглянулась через плечо, чтобы убедиться, на месте ли ловец. Угукнула про себя и сделала ещё пару шагов. По закону подлости, последняя хлипкая ступенька с треском сломалась под ногой, и Катерина с визгом полетела вниз. Крепкие мужские руки очень вовремя ухватили её за талию, тормозя. Русая вцепилась в ножки и, встрянув головой, быстро спустилась на пол чердака. Развернулась и оперлась спиной на многострадальную конструкцию, облегчённо выдыхая. - Я ж сказал, что поймаю, - довольно заявил музыкант, поднимая с пола женскую поклажу. Рюкзак отдал ей, а ремень сумки накинул на своё плечо. - Спасибо, - тихо сказала она, воздержавшись от подробных комментариев. Хорошо, что в темноте не было видно, как покраснели её щёки. Телефон упал прямиком в кучу ветоши фонариком вниз. Пробивавшего через складки ткани света было достаточно, чтобы его найти. Нацепив на плечи рюкзак, русая пошла вперёд, освещая путь. Внизу было гораздо комфортнее, чем на крыше. Должно быть всё дело в до сих пор отдающем накопленное днём тепло асфальте. Они неспеша шли по пустым улицам, снова разговорившись. Изредка мимо проезжали автомобили. Катя не думала, что они удалились так далеко от привычного ей ареала обитания. К тому времени, как они вышли на Невский тем же путём, что и в первую встречу, на небе начало светать. Чего греха таить, у Князевой уже глаза слипались, и Миша это заметил. Остаток пути до поворота в знакомый сквер у отеля они проделали молча. Присели на лавочку у входа, мужчина вновь достал из кармана пачку «Парламента». - На самом деле, давно так ни с кем не общался, - неожиданно признался он, чиркая зажигалкой. Предложил сигарету, но Катерина отмахнулась. И так безумно хотелось запить послевкусие предыдущей. – обычно меня тормозят, когда забалтываюсь. Особенно Князь. «На него похоже», - подумала она про себя, пряча улыбку в вороте жилетки. - Пожалуй, каждому иногда нужен такой тормозящий друг, - это сказала уже вслух. - Тебе тоже что ли? Хохотнула, думая над ответом. От сонливости начал пробивать озноб, и русая скрестила руки на груди, чтобы сохранить тепло. - Разве что в хорошо знакомой компании. Хотя временами я сама себя ощущаю стоп-краном. Горшенёв о чём-то задумался, залипнув в одну точку. Сигарета неумолимо прогорала в расслабленной руке. Тем временем, его собеседница вновь подала голос: - Как-то пошли с подругой на концерт «Rammstein». Она у нас прямо фанатка, - драматично потрясла ладонями, закатывая глаза, и заметила, как «оттаял» Горшок, что теперь заинтересованно слушал. – Притащила меня туда часов за пять до начала, чтобы встать в первых рядах. И пыталась, знаешь, протиснуться ещё ближе. А я понимаю, что, если ещё шаг ступлю, с меня скальп слезет – огонь везде. Останавливаю, естественно. Показываю в толпу, говорю «чё, так же хочешь?», а девчонки в первых рядах просто стоят и пла-авятся. Мужчина беззвучно смеялся, наблюдая за тем, как Князева в жуткой манере изображает растекающуюся по лицу штукатурку. Казалось, одни только воспоминания заставили её согреться и оживиться. - Ну конечно же она говорит «да», и мы прёмся в это месиво, потому что не могу же я её бросить, - она жестикулировала и меняла гримасы, словно бы по-новой переживая тот день. – Короче, приехали мы домой с горящими рожами и облитые пеной из дрын-пушки. Горшок не сдержался и заржал. Русая, тоже улыбаясь, толкнула его в плечо, чем только спровоцировала новую волну смеха. - Смешно ему, - по-доброму пробубнила она, перехватывая почти дотлевшую сигарету у потерявшего бдительность Михи. Собственно, после одной затяжки ей настал конец. Мужчина с досадой проводил взглядом летящий в урну окурок и вздохнул, с приятным удивлением подмечая, как за перешедший в утро вечер затекли щёки. - Кать, а приходи к нам на концерт? – вдруг предложил он, уперев руку в колено и немного повернув корпус к вышеупомянутой. – Хочешь, я тебе билет достану? Дрын-пушки у нас, конечно, нет, но тоже весело. Князева легонько улыбнулась, заглядывая в карие глаза, смотрящие с интересом. Искренним, а не так, ради приличия. - Ну-у, - протянула интригующе, вставая на ноги, и по привычке развернулась к Горшенёву на каблуках. – Вообще-то я, как ответственная поклонница группы, билет уже приобрела. - Да ладно? – растянув губы в широкой улыбке, Миха поднялся в след за девушкой, тронувшейся с места задом наперёд. Та как-то озорно улыбалась, склонив голову в бок. Подробности «приобретения» она, конечно, опустила. Он делал шаг вперёд, она – назад. - Я же сказала, что узнала тебя, - напомнила русая, быстро оглянувшись, чтобы скорректировать маршрут. - Обычно поклонницы ведут себя иначе, - музыкант пожал плечами, забавно дёрнув уголком губ вниз. Князева остановилась у ступеней и усмехнулась. - А, так надо было сразу кинуться тебе на шею? Или как это обычно происходит? Она поднялась на ступеньку вверх, глядя под ноги. Рюкзак пополз вниз по плечу, и Катя обняла его руками, уберегая от окончательного падения. Горшенёв после такого явного подкола был на удивление спокоен. - Нет, - игнорируя последний вопрос, ответил он, опираясь на перила. – Со временем это начало раздражать. Она с удовольствием отметила, что этот большой ребёнок взрослеет в каких-то вопросах. - Хорошо. Ну, я пойду? – и показательно уставилась на всё ещё висящую на его плече сумку с ноутбуком. Михаил снял её, но протягивать не спешил: - Слушай, у меня будут дела на пару дней, вряд ли появлюсь. Ты надолго здесь? Катя отвела взгляд в сторону, мысленно подсчитывая дни: - Как раз останется ещё денёк. Хотя, если не успею найти квартиру, придётся задержаться. - Тогда на том же месте? Она кивнула, устало улыбнувшись, и приняла сумку из руки музыканта. Подойдя к двери, обернулась. Он по-прежнему стоял, уперевшись в край перила, и провожал её взглядом. - Спокойной ночи, Миш, - сказала она на прощанье. И вновь ощутила то тёплое чувство, разлившееся по грудной клетке, услышав в ответ: «Спокойной ночи». Захлопнув за собой дверь гостиничного номера, Князева ощутила всю тяжесть сегодняшнего приключения, тянущую камнем вниз. Оставив сумки прямо в прихожей, она лениво стянула одежду и упала на кровать, мгновенно проваливаясь в глубокий сон.

***

Утром её разбудил короткий, но настойчивый стук в дверь. Взвыв волком, Князева развернулась из своего укрытия и накинула халат, припоминая, что не повесила на ручку табличку «не беспокоить» накануне. Отправила горничную дальше по своим делам и закрылась, с трудом преодолев желание хорошенько шарахнуть дверью. Жить в отеле ей уже порядком осточертело. Хотелось спокойствия и домашнего уюта. Зацепившись взглядом за оставленные в прихожей сумки, наша героиня вспомнила о делах насущных. И о вчерашней встрече. То ощущение в области сердечной мышцы, списанное на усталость и сиюминутное помутнение, вновь заколыхалось внутри, растягивая губы в глупой улыбке. Разум заполонили вспышки воспоминаний прошедшей прогулки. Разговоры, улыбки, смех. Мно-ого смеха. Её несостоявшееся падение с лестницы. Катя упёрла ладони в талию – там, где недавно крепко, хоть и всего мгновение, удерживали её мужские руки, и почувствовала, как щёки вновь наливаются краской. «Так, мать, с ума не сходи», - сказала она сама себе в обход внутреннего голоса и встряхнула головой. Но когда это помогало. Перед глазами стояла добродушная улыбка Горшенёва. «Глупая, блин, женская бошка, нафиг ты ему вообще сдалась», - бубня себе под нос, русая нервно потрошила рюкзак, набитый газетами, но собственные руки отказывались её слушаться. Тогда с чего бы ему искать с ней встречи? Тяжко вздохнула через надутые щёки и села на пятую точку посреди прихожей. О чём она вообще думает? Надо жильё искать, а не сопли на кулак наматывать. С такими мыслями Катерина собралась, казалось, так быстро как никогда, и пулей вылетела из номера. Обзвонив за завтраком с дюжину номеров, договорилась о просмотре пяти квартир сегодня и четырёх завтра. Прочие объявления оказались неактуальны. Переписала адреса в ежедневник, чтобы не таскаться с макулатурой по городу. Через силу добила утренний приём пищи и выдвинулась в путь. Облачная погода, охватившая город сегодняшним утром, несказанно порадовала Катю. Она с ужасом представила, как бегала бы по Питеру в жару. Метро по обыкновению быстро доставило её в нужный район – благо большинство сегодняшних вариантов было в пешей доступности относительно друг друга. Первая квартира в панельном доме фактически напротив выхода со станции располагалась на втором этаже. Князева отзвонилась по контактному номеру из объявления и зашла в подъезд. Представленная однушка в «бабушкином» ремонте ей сразу не понравилась. Однако, она терпеливо выслушала риэлтора до конца о бесспорных её плюсах и, сказав, что подумает, покинула здание. Примерно такая же картина встретила её ещё по двум адресам. Конечно, она была готова к тому, что найти жильё в Питере за столь короткий срок будет проблематично, но осадочек на душе всё же потихоньку копился. На самом деле, за всей предшествующей суетой она даже не думала, какой вариант бы её устроил. Немного поразмыслив, девушка осознала, что её по какой-то причине бросает из крайности в крайность. С одной стороны, хотелось комфортной современной обстановки в какой-нибудь новостройке рядом с парком. С другой – эдакого питерского андеграунда с высокими потолками, большими окнами и паркетом, по которому можно будет кататься в шерстяных носках. Казалось, четвёртая – двушка - соответствовала первому шаблону. Если бы не отвратительная шумоизоляция, по вине которой презентация парня-риэлтора сопровождалась лаем собаки из соседней квартиры. Вновь спустившись на улицу ни с чем, русая взглянула на наручные часы и ахнула. Неужели эти смотры занимают столько времени? Классический циферблат вещал половину третьего после полудня. До назначенного времени просмотра последней на сегодня квартиры оставалось около полутора часов. Желудок как по команде издал громогласный рёв, и Катерина решила подыскать местечко для обеда. Проходя вдоль улиц спального района, она смотрела по сторонам, но ничего даже отдалённо напоминающего кафе не подворачивалось. Внимание вдруг уцепилось за яркое пятно на заштукатуренной стене давно не реставрированной одноэтажки. Приблизившись, Князева поняла, что это афиша радиопрограммы. - Охренеть, - безотчётно протянула она вслух, наклоняясь вперёд. На баннере был изображён её когда-то лучший друг. Наверное, у всех был такой школьный друг, с которым все тебя женили, хотя между вами и в помине ничего быть не могло. Вот это была как раз та самая история. Александр Власов был щуплым пареньком из богатой семьи, переехавшей в их район сразу после его рождения. Мажорик - так его за глаза окрестили в школе. Надо сказать, мальчик никогда не превозносил себя перед другими и держался особняком. Катерина в те года носила сомнительный статус полу-изгоя. А всему виной известность брата. Впрочем, она сама выбрала свою судьбу. Все так достали мнить себя её друзьями, расспрашивать о «Шутах», клянчить через неё автографы и прочую фигню, что она начала быковать в ответ. Реакция поступила незамедлительно. Пятьдесят процентов просто оставили её в покое, пятьдесят возненавидели за то, что она якобы «зазвездилась». Знакомство в осознанном возрасте произошло на школьном дворе, когда Саша ринулся разнимать драку, в которой и участвовала наша героиня. Кто-то оскорбил её, потом брата, слово за слово, и вот девки уже катались по траве, вцепившись друг другу в волосы. Справедливости ради, обидчица своё получила и отправилась домой с огромным фингалом. А вот родителей Князевой на следующий день вызвали к директору на ковёр. Девушка заулыбалась, вспоминая старые добрые времена. С тех пор они были не разлей вода. - Кот, это ты что ли? – от оклика низким голосом русая аж подпрыгнула на месте. А потом завертела головой как обдолбанная сова, пытаясь определить источник звука. Почему все друзья давали ей клички, связанные с усато-хвостатыми, Катя не понимала, но со временем смирилась. - Саня?! – офигевающим голосом воскликнула она, высоко вскидывая брови. Из кованой калитки навстречу вышел мужчина, называть которого «Саней» уже и язык не поворачивался. Перед ней возвышался амбал под два метра ростом. Голубоглазый шатен зачесал назад средней длины кудрявые пряди, а затем также удивлённо почесал густую бороду. Бороду?! - Ты чё, из канадского леса сбежал, я не поняла? – Катя задрала голову, чтобы смотреть ему в глаза. Разницы в росте у них теперь было около сорока сантиметров. – Саня, где топор? Этот подкаченный гигант, засмеявшись, сгрёб старую подругу в охапку и поднял над землёй. От силы хватки она со скрипом выдохнула, не прекращая лыбиться во все тридцать два зуба. - Капец, Катюха, а ты вообще не изменилась. Как сама? Ты ж в Германию уехала. Парень опустил её обратно на твёрдую поверхность тротуара и дал отдышаться. - Да вот, как уехала, так и приехала - почти неделю здесь. Ты, я смотрю, тоже не далеко от родного Купчино забрался? - Как видишь, - в сдающемся жесте развёл руки в стороны. Нет, это не руки, это брёвна какие-то. Власов порылся в кармане и выудил ключи от машины. - Слушай, у меня сейчас обеденный перерыв. Давай сядем где-нибудь, пожуём и поболтаем? Князеву уговаривать не пришлось, тем более что её план мало чем отличался. Серебристый внедорожник премиальной марки, принадлежащий Александру, быстро домчал их до небольшого итальянского ресторанчика. Зайдя внутрь, Катерина почувствовала себя слегка не своей тарелке из-за чересчур простого наряда, состоявшего из джинс, футболки и повязанной на плечах толстовки. Её друг был одет немногим приличнее, но наверняка дороже. Молодые люди уселись за круглый столик у панорамного окна на втором этаже и сделали заказ. - Ну давай, рассказывай, как жизнь европейская? – сдвинув меню на край стола, собеседник сложил на нём руки и пытливо посмотрел на сидящую напротив девушку. Она с усмешкой махнула рукой, чуть наваливаясь на полированную поверхность: - Да как-как, задолбала меня эта жизнь. Одни и те же рожи каждый день, тошнить уже начало. На работе особо никаких перспектив на повышение. Так что буду отечественный рынок захватывать, - и заговорщицки потёрла ладонями под тихий мужской смех. – А у тебя, я смотрю, всё хорошо? Мы с тобой не виделись сколько, лет одиннадцать? - Ну да, как предки съехали за город. Доучился в гимназии, потом журфак, и сразу на радио. Сначала диджеем, теперь вот ещё и обязанности главного редактора выполняю. Несмотря на радость встречи, Саша был задумчив. Лёгкая угрюмость для него была стандартным состоянием. Князева глядела на него и до сих пор не могла поверить в то, что перед ней сидит тот самый Сашка, с которым они жевали песок в одном дворе. За едой и оживлённой беседой час пролетел незаметно. Старые друзья взаимно улавливали досаду, посматривая на часы. Обменялись номерами телефонов и договорились обязательно встретиться в ближайшее время. Власов расплатился за них обоих, несмотря на негодование русой. Отмахнулся, мол, в следующий раз угощает она. - Тебя подвезти куда-нибудь? – снимая «Тойоту» с сигнализации, поинтересовался журналист. Катя вспомнила о делах и зашарила в рюкзаке в поисках ежедневника. Услышав адрес, парень просветлел. - О, я знаю, где это. Погнали. Девушка сидела на пассажирском сиденье, вдыхая запах кофейного ароматизатора, и осознала, как сильно соскучилась по рулю. В жизни пешехода, конечно, есть свои плюшки – можно выпивать и не париться. Но метро никогда не заменит ей того чувства, когда жмёшь двести на трассе с ощущением полного контроля. Этого рычания движка при разгоне, ветра в волосах из приоткрытого окна. Оказывается, можно скучать даже по запаху бензина. На полпути к точке назначения в салоне впервые прервалось молчание: - А что у тебя за дело там? – кивая в неопределённом направлении, спросил Саша. Пока ещё бездомная Князева подпёрла подбородок кулаком: - Да я же говорю, только приехала. Через пару дней уже из отеля съезжать, а я до сих пор квартиру не нашла. Вот и мотаюсь целый день по Купчино. Авто затормозило на светофоре в ожидании. Журналист задумчиво всматривался в среднюю его ячейку, пока та не загорелась жёлтым. - Знаешь, есть у меня к тебе одно предложение. Может и искать ничего не придётся…

***

Вернувшись в отель в восьмом часу вечера, Князева поняла, что завершать день в четырёх стенах - просто глупость. Бросив рюкзак на пуф в прихожей, взяла телефон и плеер с наушниками, накинула косуху вместо толстовки и перебежками покинула гостиницу. Всем видам спорта она предпочитала долгую ходьбу. Локация не важна - была бы музыка, и Катерина могла бы уйти хоть в Индию. Вечно шумный Невский пестрил огнями вывесок, нетерпеливые водители сигналили друг другу. Тротуары заполонили люди: одни расслабленно прогуливались, другие спешили с работы - кто домой, кто топить усталость на дне бутылки. Русая полуулыбалась, наблюдая этот диссонанс сквозь музыку в наушниках. Пришлось приложить усилие, чтобы не заглянуть в знакомое до жара в щеках заведение. После дневной суматохи в женские мысли вновь прокрался взбалмошный музыкант. Катя невольно думала, а куда бы они сейчас пошли, и о чём бы разговаривали. Наверняка было бы очень интересно. Одновременно накрывало чувством стыда за невысказанные факты. С каждой минутой, что она проводила в раздумьях, хотелось послать к черту этот Андрюхин розыгрыш. Но как подгадать момент? Наша героиня дошла до Дворцовой Площади и свернула направо по набережной… «…Город-сказка, город-мечта Попадая в его сети, пропадаешь навсегда Глотая воздух простуд и сквозняков Запах бензина и дорогих духов…» «Город», Танцы Минус. Этот волшебный и родной по духу и крови город вместе с его обитателями захватил её в плен своих прохладных объятий. Хоть она и не любила холод и сырость. Берлин, безусловно, красивый город. Однако Катерине он всегда был чужим, давящим на виски. Дома всё по-другому. Колонны и позолоченная лепнина, венчавшая арки Эрмитажа, при ночном освещении отдавали особой эстетикой. Кроны кленовой аллеи переливались в тёплом свете старомодных уличных фонарей. Встретив на своём пути зазывалу на ночную прогулку по каналам, Князева подумала: «А почему бы и нет?» - оплатила билет и уселась в последний ряд кресел у борта небольшой прогулочной яхты. Довольно быстро добрав нужное количество пассажиров, судно тронулось с места. Катя почувствовала вибрацию под подошвами кроссовок и вытянула ноги вперёд. Надев наушники, сунула руки в карманы куртки и откинула голову назад, наслаждаясь щекотанием речного ветерка в волосах. Звёзды всё плотнее забивали полотно небосвода – чувствовалось приближение августа. Вот бы повторить поход на крышу во время звездопада. Из объёмных наушников полились первые аккорды до боли знакомой мелодии. Русая опустила голову и всмотрелась в название незаконченной аранжировки семилетней давности. Воспоминания откатили её в далёкий 2001 год. В актовый зал университета, где собиралось пять человек с «русского» этажа общаги, объединённых страстью к року. Ностальгическая улыбка проступила на лице, а из груди вырвался смешок. Была бы она сестрой Князя без попытки пойти по его стопам? Катерина играла на гитаре и писала тексты. Было время, когда они с братом обменивались их набросками. Песен у даже не успевшей сформироваться группы набралось бы на крохотный альбом, если б кто-нибудь занялся аранжировками и записью. На этой задаче коллектив и распался. Видимо, для них это было всего лишь мимолётным порывом. В том числе для неё. Музыку она очень любила, но чутьё подсказало, что не в этом её призвание. Прошлое можно оставить для «посиделок на кухне» в узком кругу. Только там она и пела свои песни, переделанные на мужской лад для солиста, вокал которого порой приводил её в ужас. Редкими вечерами девушка перебирала струны, вспоминая студенческие годы. До того самого дня, пока в пылу ссоры Олег не выбросил гитару из окна. Тогда Катя смолчала и, возможно, сама положила начало своему персональному аду длинной в два с лишним года. От воспоминаний о бывшем сожителе русой стало не по себе. В памяти всплыл телефонный разговор с Ксюшей. Он ищет её, и от этой мысли по спине пробегало стадо болезненных мурашек. Улыбка криво сползла с лица, и русая предпочла мрачным мыслям созерцание прекрасного вокруг. Судя по всему, она угодила на прогулку под разводными мостами. По крайней мере так Катя могла судить по большому скоплению разномастных судов перед Дворцовым мостом. От маленьких катеров, качающихся на волнах как скорлупки, до гордых двухэтажных теплоходов с ресторанами. Сама она коротала ночные часы на усреднённом варианте – небольшой яхте с открытой площадкой в задней части и просторной каютой в передней. Девушка развернулась корпусом влево, насколько это было возможно, и, уперевшись виском в спинку сиденья, разглядывала здания Эрмитажа и Адмиралтейства в ночной подсветке. Должна признать, с воды они выглядели просто волшебно. Князева почувствовала возню вокруг и огляделась. Народ оживлённо фотографировал разводящиеся пролёты моста, подсвеченного голубыми огнями. Они медленно поднимались вверх почти до вертикального положения, и чем ближе была кульминационная точка, тем активнее становились люди. Наконец, судно тронулось. Прошло вдоль Дворцовой набережной, затем под разведенным пролётом Троицкого моста и зашло в Большую Невку. Преодолев небольшой маршрут по менее знаменитым достопримечательностям, яхта вернулась на Неву. Катерина всё смотрела на сияющие в ночи здания огромной красоты и ни капли не жалела о речной прогулке. Сойдя на берег, почувствовала, как хочется спать. Протяжно зевнув в воротник застёгнутой косухи, двинулась в отель тем же путём. Комната, к которой наша героиня не хотела привыкать, встретила холодом не выключенного утром кондиционера. Быстро разделась и прошмыгнула в душ. Струи горячей воды понемногу расслабляли девушку. Прислонившись плечом к ледяному кафелю, она наблюдала, как комната наполняется густым паром. Этот контраст помогал ей не вырубиться на месте. Анализируя последнюю неделю, русая поняла, что слишком мало спит. Об этом свидетельствовали и начавшие проступать тёмные круги под глазами. Поэтому с твёрдым намереньем продрыхнуть до обеда, Катя завернулась в огромный халат и, на ощупь добравшись до постели, самозабвенно рухнула в её сладкие объятья.