Чёртова дорога

Ветер разгонял снег по тропам. Громкие завывания проходили сквозь ветки деревьев, сугробы наметало так, что не наступишь даже. Громкое дыхание в ворота тулупа прерывал шум метели. Глаза смыкались из-за летящего в них льда, дышать становилось тяжелее. Только бы добраться до деревни... Только бы дойти... Запах дыма ударил в нос, дал надежду на спасение. Валенки стали перебирать по сугробам резче, тяга к жизни перебивала усталость. На горизонте показалась хижина. Славная изба сколоченная из дуба - видно крепкая. Дым шёл из дымохода, в окнах горел яркий свет - тень шныряла за занавеской. Скрип половиц на крыльце - ноги чуть ли не выдраны из сугроба. Стук в тяжёлую дверь, шаги изнутри. Петли заскрипели, из щели полился свет, бледная рука с золотыми кольцами на пальцах показалась в проеме- " Кто пожаловал ко мне так поздно и бесцеремонно?" Облегчение было велико. "Парень, пусти переночевать, а? Вьюга страшная, не дойду до деревни, так и помру тут!". Молчание с той стороны насторожило, но раскрывшаяся дверь говорила сама за себя. "Вот спасибо парень, век доброты твоей не забуду! ". Только вот он не знал, что лучше ему было не заходить в эту хижину... Тонкие пальцы хозяина нырнули внутрь, а дверь за ними закрылась наглухо. *** -Ну проходи ты быстрее! Вот стоит и телится! Снег искрится под валенками, деревянные дома стоят тёмными пятнами по улицам. Все идут по делам: кто - то воду тащит, кто-то дрова. Дети бегают, кидаясь снежками да палками. Слышутся сплетни из-за углов, да причитания из окон. В деревню въехали сани. Старые, но крепкие-они волочились по улице неспеша. Мужик вёз хворост домой, старался не торопиться, но нетерпелось ему увидеть детей да жену. Подвозил он ещё и парнишку-странника. Парнишка тот не был ему знаком, но был до того улыбчив и приветлив, что сразу ему приглянулся. Он фигурой был хорош - не высок, да крепко сложен и широкоплеч. Да и лицо больно приятное - прямой веснусчатый нос, светло карие лучистые глаза, мягкая улыбка. Волосы его тёмные выбивались из-под платка и блестели на зимнем солнце. Он сидел у края саней, стараясь не занимать много места, и кутался в свой тулуп. Парнишка мог поддержать диалог, хорошо шутил, был умен и весел. В общем, золото, а не человек. -А что ты забыл в наших краях то? Да как тебя звать? -Звать меня Се Лянем, а... -Что это за имечко такое басурманское? Неужто не наш ты? -Маменька с папенькой рождены на Руси-матушке, как и я сам. А имя такое необычное потому, что и сам я таков. -Каков это? Колдун что ли? -Колдун, батюшка, верно говоришь. -Да не уж то? Губить нас идёшь? Али что? -Что вы,батюшка! Ни в коем случае! Я прижиться где-то хочу, вот и еду! Даю вам слово, что помогать буду, коли останусь, никому и слова плохого не скажу! -Успокойся, сынок. Я пошутить решил, а ты вон как разволновался! У меня у самого бабка ворожила, так с моим дедом и сошлась. Я ж только за, коли помогать будешь! Раздался громкий смех. Были разговоры ещё, да быстро время пролетело, калитка мужика показалась, тот, остановившись, и выпрыгнул с саней. Вылез следом и Се Лянь, встал у саней, да хворост отвязать помог. Прощаются они уже, да слышен с соседнего двора громкий выкрик: -Маруська! Алёшка твой приехал! Послышались шаги за калиткой и высунулась голова. Беленькая в красном платочке, стоит подбоченилась. Красивая, да брови светлые нахмурила так, что страшно становится. -Ах ты, окоянный! Явился наконец! Уж солнце заходит, дети отца за стол ждут, а его все нет! Сейчас возьму метлу, да дам по горбу! Начали браниться милые, крик на всю улицу стоит. Выбежали дети мать с отцом разнимать, а они все ругаются. Ругаются, да улыбаются, чуть не рвут румяные щеки. Но эта ссора кончилась, как ей и полагалось. Упала Марья в объятия к мужу, а Алексей и рад прижать жену к себе, да отдышаться. -Ой, Алеш! А что же ты не сказал, что люди тут!-Маруся обернулась на странника, раскрыла широко глаза, да принялась разглядывать незнакомца. Муж её разборчив был и кого попало с собой не волок. Раз уж на то пошло, значит парень ему приглянулся. -А это знакомый мой новый. Имя у него ещё знаешь какое? Необычное! Се Лянем звать! Колдун он! -Ну Се Лянь так Се Лянь, чего диву даваться? Мало ли какие имена на свете бывают! Чего, парниш? Гулять ушёл? Али жилье ищешь? -Жилье ищу, матушка. - мгновенно встрепенулся парень. Неловко ему было, но деваться некуда -У нас в деревне? Жилье? В ночь? Ну выдумал! Алёшка! Стели на лавку! Раз понравился тебе, значит не плохой парень! Переночует, а там посмотрим. Утро вечера мудренее. И препираться пытался Се Лянь, и бежать скорее, а Марья непреклонна. Взяла его под руку, да повела в дом. И накормила щами вкусными, и напоила рябиной завареной, и детям показала, и на лавку уложила. Се Лянь и смущался и ругался, а та упрямей. Хорошая девчонка, строгая, но добрая. Наступила наконец тёмная непроглядная ночь. Лучину хозяева затушили, да и легли все в избе спать. Разыгралась ужасная пурга, наметало знатно, утром чай и за калитку не выйдешь. В ту ночь не вернулся домой один хозяин, не успел дойти до деревни, не смог сквозь лес пробиться, свернул не на ту дорогу. Правда не вернётся он и утром. И следующим днем его не будет. Да пойдут слухи по селу,что "проснулся...". Проснулся тот, кого и вспоминать не хотели, да и решил он шороху навести. Тот самый собиратель цветов под кровавым дождём. Да разве же дадут такое прозвище обычному человеку?..