Из дневников Эгиля Фриера, мага огня и земли первой категории, профессора кафедры теоретической магии.
— Прошу вас, госпожа Мист, — капитан указал на пирс и щелкнул пальцами, зажигая над ее головой два ярких светляка. Соня, все еще не пришедшая в себя после услышанного, спустилась по сходням. Через пару мгновений к ней присоединилась Айна. Они прошли по грубо обструганным доскам и замерли, не решаясь ступить на белоснежный песок. Наконец, Айна пробормотала, судя по интонации, какое-то ругательство, и шагнула вперед. — Ну что же вы, госпожа Мист? Это же просто остров. В голосе альва прозвучали издевательские нотки, и Соня, стряхнув оцепенение, сошла с пирса. Ботинки почти по щиколотку утонули в чуть слышно заскрипевшем песке. Позади раздался топот. Два матроса проволокли мимо нее какого-то парня и бросили на песок. Дриада схватила его за шиворот, подняла, полоснула ножом по связанным запястьям и пнула пониже спины. Парень, тихо подвывая, просеменил несколько шагов, споткнулся и упал под ноги высокой человеческой женщины лет сорока. — Принимай пополнение, Ремис! — дриада с видимым удовольствием слизнула кровь с лезвия и спрятала нож. Сцена заставила Соню окончательно прийти в себя и оглядеться. Четверо матросов привязывали корабль к пирсу, еще двое стояли на палубе, держа берег под прицелом арбалетов. Впереди, шагах в пяти, полукругом стояли восемь человеческих женщин, смотревших кто настороженно, а кто с откровенной злостью. Четверо держали факелы, у остальных в руках были деревянные копья без наконечников. Девятая, которую назвали Ремис, подняла парня, отряхнула с его плеч песок и кивнула одной из женщин с факелом. Парня тут же подхватили за локоть и увели куда-то в темноту. — Кто на этот раз, аст Грау? — спросила Ремис. Голос у нее оказался низким, чуть хриплым и на удивление спокойным. Дриада усмехнулась: — Хех. Твоим понравится. — А это? — Ремис кивнула на Соню и Айну. — Гости, Ремис. Они сами все расскажут, — капитан протянул Соне небольшой, но увесистый сверток. — До свидания, госпожа Мист. Впрочем, я надеюсь, что мы с вами больше не увидимся. Рядом фыркнула Айна: — А уж как я на это надеюсь, — она подхватила Соню под руку и потянула вперед. — Идем, Огонечек. Они подошли к встречающим, Айна широко улыбнулась: — Светлого вечера, дамы. «Дамы» промолчали, и их взгляды Соне не понравились. Одна из женщин с копьем подалась вперед и принялась что-то шептать на ухо Ремис. Соня напряглась. — Нет, — Ремис отрицательно покачала головой. — Всех троих в гостевую. Накормить и запереть. Остальное завтра. Возражать ей не стали. Одна из женщин с факелом махнула им рукой и пошла вверх по склону. Следом за ними пошли еще две с копьями. Через полчаса их привели в довольно просторную, особенно после каюты, хижину, сложенную из тонких бревен, освещенную несколькими масляными лампами. Женщина с факелом помахала рукой из стороны в сторону, пробормотала что-то про уборную, циновки в углу, и сопровождающие вышли. Минут через десять одна из них вернулась, приведя с собой все еще трясущегося парня, державшего в руках какой-то сверток, поставила на низенький столик в центре хижины деревянный поднос с тремя тарелками. Еще раз оглядела Соню и Айну и, буркнув: «а вы и так не замерзнете», вышла. За дверью загремело. — И снова замки и засовы, — Айна хмыкнула и уселась на пол перед подносом с едой. — Хм. Каша, — она зажгла крохотный светляк и прищурилась, разглядывая содержимое тарелки, потом осторожно зачерпнула ложкой и попробовала. — Знаешь, Огонечек, а ведь местные неплохо живут. Я, правда, не уверена, сможем ли мы уснуть после такого ужина. — Что, опять? — Соня тяжело вздохнула и села рядом с альвийкой. — М-м-м, — жующая Айна помотала головой. — Нуциферу добавили. Эта каша должна бодрить не хуже кружки кофе. — И все? Соня принюхалась к содержимому тарелки и осторожно попробовала. Каша почти на треть состояла из кусочков пиры и незнакомых фруктов или ягод, среди которых попадалось что-то, напоминающее любимые медовые конфеты Опал. Да и в целом каша на вкус больше напоминала десерт, хоть и была сварена из самой дешевой крупы. — Такое чувство, что сюда конфет накрошили. Только не могу понять медовых или шоколадных, — поделилась она впечатлениями. — Вкусно, — согласно кивнула Айна, успевшая умять уже половину своей порции. — Даже я чувствую. Эй, бергийка, — она помахала зажатой в руке ложкой. — Иди поешь, пока все не остыло. Соня поперхнулась кашей и посмотрела в угол, куда уполз привезенный с ними парень: — Так он?.. — Точно, — Айна кивнула. — Я думала, Тормента продал их вместе с моими. Но ей, как видишь, повезло, — она снова повернулась к парню. — Ты так и будешь там сидеть? Тот опустил сверток на пол и медленно подошел, сел, осторожно взял тарелку, попробовал кашу, а потом принялся жадно есть, почти не пережевывая. Соня не выдержала и, подвинув парню остатки своей порции, встала. — Это ты зря, Огонечек. Неизвестно, когда и чем нас покормят в следующий раз, — Айна, уже доевшая свою порцию, развернула сверток, отданный Соне капитаном. — Ого! Увидев содержимое, Соня моментально оказалась рядом. Через секунду в ее руках лежали пусть и разобранные, но такие родные латные перчатки. Соня довольно улыбнулась, потом нахмурилась, разложила перчатки на полу и, создав небольшой светляк, принялась их тщательно осматривать. На первый взгляд, все было в порядке — все замки и крепления целы, никаких подозрительных царапин или линий на печатях. Собрав левую перчатку, Соня натянула ее и осторожно коснулась светляка. Заклинание, как и положено, развеялось едва заметными искорками, разбежавшимися по мифриловой гравировке, а силы в ауре прибавилось. Повторив то же самое с правой перчаткой, Соня сняла их и прицепила на пояс. — Любопытный эффект. Сила, я так понимаю, пополняет твой резерв, — Айна с интересом посмотрела на перчатки. — Против мощных заклинаний бесполезно, но в бою с магом средней силы может сильно выручить. А на темные заклинания тоже действует? — Действует, — Соня осеклась. — Но только на слабые, и лучше так не делать. — Не скажи, — Айна покачала головой. — Ожог ауры темной силой — штука неприятная, но все же лучше, чем схлопотать полноценным заклинанием вроде «сагето». Соня невольно потерла живот и согласно кивнула. — Ладно, Огонечек, идем спать. Надеюсь, ночью здесь действительно тепло, а то нам, в отличие от твоей несчастной бергийки, одеял не дали.***
Соня проснулась, прислушалась и огляделась. Сквозь окошко в хижину пробивались чуть розоватые лучи восходящего солнца. Рядом сопела Айна. Ночью все-таки похолодало, и им пришлось лечь на одну циновку, накрывшись второй вместо одеяла. Левый бок согревало что-то теплое, и альвийка, спавшая справа, была тут явно ни при чем. Приподняв циновку, Соня увидела тихо мурчащую Вайсу. Обрадовавшись и удивившись способности наглой кошатины находить хозяйку, Соня выскользнула из-под циновки и потянулась. В теле чувствовалась удивительная легкость и бодрость, словно она проснулась час назад, позавтракала и выпила чашку крепкого кофе. Оглядевшись и убедившись, что Айна и завернувшийся в одеяло парень, чье новое имя они так и не узнали, спят, Соня вышла в центр хижины и начала разминку. Медленный, на тридцать вдохов, подъем — Камень, легкие с виду, но требующие внимания прыжки и повороты Бриза, резкие ломанные выпады Свечи, текучие, заставляющие тянуться каждую мышцу, наклоны Ручья. Весь первый Круг выполнялся настолько легко и быстро, что под конец Соня даже закрыла глаза. Но едва она опустилась на пол перевести дыхание перед вторым Кругом, как раздались хлопки. Соня открыла глаза, уже догадываясь, что именно увидит. — Знаешь, Огонечек, — в свете поднявшегося солнца глаза Айны чуть поблескивали серебром, — я, кажется, начинаю понимать княжну. И Вайсу. Соня поднялась, открыла рот, чтобы ответить и поймала взгляд проснувшегося парня. Причем смотрел тот вовсе не на ее лицо. И только проследив за его взглядом, Соня сообразила, что кроме нижнего белья и расстегнутой рубашки на ней ничего нет. Тихо обругав себя, подозрительную еду и весь этот остров с привезшим ее сюда капитаном в придачу, она принялась одеваться. Минут через десять дверь открылась, и в хижину вошли Ремис и женщина с подносом, та же, что приносила еду вчера. — Светлого утра, дамы, — Айна встала с циновки. Ремис поморщилась, вторая женщина зло сверкнула глазами. — Не стоит использовать здесь такое приветствие, сола, — Ремис уселась на пол перед столом. — И называть нас дамами тоже. Айна удивленно приподняла брови и чуть склонила голову к плечу. — Побьют, — пояснила Ремис и кивнула на стол. — Завтракайте, и поговорим. Чем раньше я решу, что с вами делать, тем лучше. Завтрак, состоявший из все той же каши и кружки холодного фруктового отвара прошел в молчании. Парень, подошедший к столу с явной опаской, справился первым и забился обратно в свой угол. — Итак, — Ремис уперла кулаки в стол, — мне хотелось бы знать кто вы такие и почему здесь оказались? — Я Айна, бывший старший помощник на торговой шхуне «Гусеница». Не знаю, почему меня привезли сюда, а не скормили суккубам в Бергии, как других матросов из моего экипажа, но думаю, это из-за моей связи с Кристель и из-за нее, — Айна ткнула Соню локтем. — Я Соня Мист, милитисса Ордена Серебряных звезд, — Соня выпрямилась. — Матросы Тина Ла Тормента похитили меня вместе с Айной из баронства Эссер девять дней назад. Услышав название баронства Ремис вздрогнула, а ее глаза на мгновение посветлели: — Что ты делала в баронстве? — Сопровождала госпожу Мирк, магистра истории и археологии, в качестве помощницы и телохранителя. — Кто такая госпожа Мирк? — О, — Айна закатила глаза, — это суккуба с такой фигурой и интеллектом, что… — она осеклась под взглядом Сони. — Прости, Огонечек. Что-то я разнервничалась. Звездочка так далеко и… Извини, — она опустила голову и принялась гладить забравшуюся на ее колени линсу. — Кошка, я так понимаю, тоже ваша? Ладно. А теперь с самого начала, кто ты такая, и как попала в Империю. Соня принялась рассказывать. — Понятно, — Ремис задумчиво постучала пальцами по столу и повернулась в сторону сидевшего в углу парня. — А ты что расскажешь? Тот помотал головой и сверкнул побелевшими глазами. — Гейс, значит. Знакомо. Что же, потом попробуем по-другому. — Она бывшая бергийская шпионка, — голос Айны был спокойным, кажется, она взяла себя в руки. — С ней еще был мужчина, но, скорее всего, его продали в Бергии. — Откуда знаешь? — подалась вперед вторая женщина. — Или ты ее и обратила? — Таба, — Ремис положила руку на ее плечо, заставив сесть на место. — Я тут почти ни при чем, — Айна подняла ладони. — Мою кровь и силу взяли без спроса, — она покосилась на Соню. — Могу дать слово. — Честное слово светлой, да еще и альвийки, — презрительно скривилась женщина. — Я никогда не проводила ритуал инверсии добровольно. Мою кровь и силу для инверсии дара этого разумного, — Айна указала на парня, — взяли против моей воли и согласия. О том, что до инверсии она была шпионкой, я слышала во время ритуала от Тина Ла Тормента. Хонора ворто! Ладонь альвийки окуталась белой дымкой, на что Ремис удовлетворенно кивнула, а названная Табой что-то неразборчиво пробурчала и с недовольным видом отвернулась. — Мне тоже дать слово? — Соня подняла руку. — Тебе я верю, милитисса, — Ремис задумалась, потом покачала головой. — Даже не знаю, что делать. Такие, как вы в нашем поселке впервые. — Да что тут думать, Ремис?! — Таба вскочила на ноги. — Этому, — она ткнула в парня, — самое место в веселом доме. А светлых на корм стайгам. Забыла, что сказал альв? — Тормента сказал, что они гости. И они могут быть полезны. — Чем? Научат нас колдовать? И у кого получится? У меня? Или, может, у других? — Таба. — Я всю эту проклятую жизнь Таба! Все пять лет! — женщина выскочила из хижины и хлопнула дверью. Соня перевела взгляд с двери на Ремис: — Вы не умеете пользоваться магией? — по ощущениям дар у женщины был раза в три сильнее, чем у нее, и если не дотягивал до среднего, то совсем чуть-чуть. — Ты все еще не поняла, Огонечек? — Айна хмыкнула. — Они здесь все такие, как та бергийка. А у людей из темных с умением колдовать обычно даже хуже, чем у гномов. — И до ин… — Соня осеклась, — э-э-э раньше тоже никто не умел? — Таба умела, — Ремис вздохнула. — Но она отреклась от прошлой жизни. Айна присвистнула. Соня нахмурилась, прикинула, чем может закончиться такой ритуал, и недоверчиво покачала головой: — Это же нарушение всех прежних клятв. У нее, конечно, другое имя и тело, но все равно — это потеря части дара. Самое меньшее. Зачем? — Не выдержала. Неосторожный жест или слово, и гейс тут же напоминает о себе. А остров — не самое безопасное место, иногда даже мгновение промедления может стоить жизни. Да и просто не иметь возможности поделиться воспоминаниями тяжело. Зато теперь она почти не помнит прошлую жизнь. Остались только чувства, вроде нелюбви к бергийцам. Но она не помнит за что. — И сколько здесь таких? — Соня невольно сжала кулаки. — Забывших? Почти все. — Знаешь, Огонечек, я, пожалуй, не буду надеяться на случай, и подловлю Тормента у выхода из бухты, — Айна поднялась из-за стола. — Ремис, у вас ведь есть лодка? — Я с тобой, — Соня тоже встала и натянула перчатки. — Лодка есть, — Ремис кивнула. — Но я вам ее не дам — она одна на весь поселок. Тем более шхуна ушла два часа назад, и вы ее даже под парусом не догоните. — Зараза! — Айна села обратно. — Вы всерьез надеялись захватить корабль? — Ремис с интересом оглядела их обеих. — Нет, — Айна покачала головой. — Но скучно бы там никому не было. — Даже не знаю хорошо, что вы не успели, или плохо, — Ремис хмыкнула и встала из-за стола. — Если бы я вам помогла, Тормента наказал бы весь поселок. Такое один раз уже было, и никто из наших не хочет повторения. С другой — вы обе умеете колдовать, а Тормента в этот раз приплыл на обычной торговой шхуне, да еще и с неполной командой. Может потому и на берег в этот раз никого не отпустил. Ладно, дела не ждут. Идемте, покажу вам поселок, заодно и договорим.***
Поселок состоял из приподнятых на сваях хижин, раза в два меньше той, в которую поселили их с Айной. На месте здесь не экономили, и между домиками росли деревья и высокие кусты, иногда настолько густые, что понять, что за ними спрятано чье-то жилье, можно было только по выложенной камнями дорожке. Пока они шли, Соня насчитала не меньше восьми таких домиков, и наверняка еще столько же пропустила. По словам Ремис, всего в Южной бухте жило сорок три человека, большая часть которых сейчас была занята переноской припасов и работой. Пройдя поселок насквозь и переговорив о чем-то с единственной встреченной по пути женщиной, Ремис повела их в сторону моря, но примерно на середине спуска повернула на боковую дорожку. Минут через двадцать они вышли на большую ровную площадку, усыпанную белым песком и укрытую с моря высокой скалой. Под навесом возле широкой расселины три женщины разгружали тележки с какими-то тюками и ящиками. Одна из них окликнула Ремис, и та, предупредив, чтобы Соня с альвийкой никуда не отходили, ушла к скале. О чем они совещались, было не слышно, и Соня присела на корточки, разглядывая необычный местный песок. — Знакомые штуковины, да, Вайса? — Айна подхватила на руки мяукнувшую линсу и посадила на плечо. — М-да. Четыре десятка рабов и целый остров песка. Вот и весь секрет. — Ты о чем? — Соня выпрямилась и стряхнула с ладоней белоснежный песок. — В таких банках, — альвийка кивнула на тележку с металлическими цилиндрами, которую протащил мимо них парень лет двадцати пяти, — делают кристаллы-накопители. Про песок в Бланка-Рандо я тебе уже рассказывала. Так вот, мест, где этот песок можно брать, и он достаточно чистый для производства накопителей, осталось не так уж и много. Тормента свои участки почти выработали, но меньше торговать накопителями не стали. Бенсон думал, что их мастера научились делать новые кристаллы из осколков старых. Второй год над разгадкой секрета бьется, но больше трети перерабатывать не получается — говорит, в осколках старых кристаллов слишком много примесей. Вот только одного песка мало, а гор с шахтами я здесь не вижу. — На севере в паре дней пути есть соленое озеро, — к ним подошла Ремис, — там мы добываем трону. — И сколько вы делаете накопителей? — Примерно три сотни в месяц. Но теперь придется делать больше. Альвийка присвистнула. — Это много? — спросила Соня. — Старый Бенсон делает около сотни. Правда, у него мастерская всего на пятерых работников, зато с нормальными инструментами и солнечной печью. И трону он покупает уже очищенную. Так что порченных кристаллов у него почти нет. А у них хорошо если каждый пятый кристалл нормально получается. — Не пятый, а восьмой, — Ремис тяжело вздохнула. — Для солнечной печи нужно серебро или мифрил, а у нас даже обычного железа почти нет. Приходиться обходиться по старинке — дровами. — Хм, — Соня задумчиво потеребила висевшую на поясе перчатку. — Можно было бы попробовать сделать магическую печь. Но для нее тоже нужен металл. И что-нибудь на замену лаку. Ремис шагнула ближе: — Ты разбираешься в рунах? — спросила она чуть охрипшим голосом. Соня отступила на полшага и кивнула. — И сможешь сделать такую печь? — Если найдем подходящие материалы, то простой нагреватель я за пару дней сделаю. На что-то сложное уйдет около недели. Нужные печати я помню, но без справочника коэффициенты и углы придется подбирать на практике. — А еще что умеешь? — Без справочника только всякие мелочи, вроде вот таких, — Соня вытащила из кармана клочок бумаги с печатью. — Это исцеляющее заклинание. Самое простое, на сложные мне сил не хватает. Материал тоже так себе, сработает в лучшем случае два раза. Но если сделать из дерева и нормального лака, то прослужит раз в десять дольше. — Что еще? — Ремис, казалось, охрипла еще сильнее. — Универсальное противоядие, но тоже слабое. Огненный шар, молнию и простой щит. Но это если материалы и лак знакомые. Если нет, то сперва придется экспериментировать. — Та-а-ак, — Ремис выхватила из руки Сони бумажку и спрятала в карман. — Об этом пока молчи. Сейчас возвращаемся обратно, а вечером на празднике договорим. — В честь чего веселье? — поинтересовалась Айна. — В честь нового работника. И в честь отплытия корабля. — Ну, про то, где он будет работать, я слышала. Действительно, праздник, — Айна хмыкнула. — А вот про корабль я не очень поняла. Обычно празднуют прибытие. Ремис остановилась и, схватив Айну за ворот рубашки, подтянула к себе: — Каждый корабль — это не только припасы и новенькие, но и два дня в компании вооруженных уродов. Убивать и серьезно калечить нас запрещено, в остальном Тормента свою команду не ограничивает. И не всем удается избежать их внимания, особенно если в охоту включается дриада. Так что то, что корабль ушел сразу после погрузки — это действительно праздник, поняла?! — Извини, — Айна подняла ладони. — Я не знала. Ремис отпустила ее и глубоко вздохнула успокаиваясь: — Вчера Тормента намекнул, что к его следующему появлению вас не должно быть в поселке. А лучше вообще не должно быть. Так что держи язык за зубами, иначе рискуешь не дожить до рассвета.***
До поселка они шли молча. В этот раз народу там было куда больше: около десятка женщин с корзинами и сумками, двое мужчин с тележками, которым пришлось уступать дорогу. Одеты все были почти одинаково: штаны и рубашки из выцветшей плотной ткани, как у Айны, только еще более поношенные, а вместо ботинок — самодельные сандалии. И почти все смотрели на них с явным неудовольствием, особенно на Айну. Примерно в центре поселка Ремис свернула с центральной дорожки на боковую, и метров через десять они вышли на край широкой прогалины: — Праздник будет там, — она махнула на стоявший в центре большой дом с пристроенным к его краю навесом. — Та половина с навесом — локанда. Это на случай, если вместо меня за вами придет кто-то другой. — А на второй половине что? — спросила Соня. — Веселый дом. — И работают там исключительно мужчины, — тихо пробормотала Айна. — Мы не альвийки, — Ремис все же расслышала и резко обернулась, — и предпочитаем… противоположный пол. Ни привезенного с ними парня, ни его вещей в гостевом доме не было. Айна обошла комнату, заглянула в уборную, потом улеглась на циновку и принялась почесывать за ухом устроившуюся на ее животе Вайсу. Соня побродила из угла в угол, и, так и не придумав, чем себя занять, села в позицию для медитации и попыталась сосредоточиться на брачных метках. Увы, кроме осознания, что обе супруги живы, она ничего не добилась. На какое-то мгновение ей показалось, что она чувствует волнение Опал, но понять, не путает ли она чужие эмоции со своими, Соня так и не смогла. Открыв глаза, она встретила взгляд альвийки, сидевшей в такой же позе. — Ну как? — Почти ничего, — покачала головой Соня. — Слишком далеко. — То же самое. Жива, здорова, и, кажется, волнуется, — Айна вытянула ноги. — Скажи, Огонечек, тебя ничего не смутило в этом поселке? — Даже не знаю. Я с севера, мне все кажется странным. Например, зачем дома на суше приподнимать над землей. — Чтобы полы не гнили от воды в сезон дождей, — Айна махнула рукой. — Я не об этом. Здесь нет ни охраны, ни надсмотрщиков. Поселок не огорожен, значит опасных хищников тоже нет. Но местные все равно покорно работают, даже не пытаясь сбежать или поднять бунт. — Сомневаюсь, что для бунта им хватит сил, но про побег ты права. Ан Домхайн большой, здесь наверняка есть где спрятаться. Думаешь, они все под клятвой? — Мне кажется, все проще. У всех, кого я видела, кожа слишком бледная, и пальцы дрожат. Даже у твоей великанши. Думаю, дело в местной еде. Ее или мало, или в ней не хватает чего-то важного. Соня задумалась, припоминая всех встреченных жителей, и неуверенно кивнула: — Может быть. Ты это все к чему? — К тому, что из поселка нужно убираться как можно скорее. Если я права, то ни на мои умения колдовать, ни на твои артефакты никто не посмотрит. Прибьют, а наши порции поделят между собой. Особенно после намека Тормента. Хотя этот потомок тролля мог вообще не оставить для нас еды, чтобы намек был понятнее. — Зараза! — Соня припомнила утренний спор Ремис и Табы. Дверь открылась, и в хижину вошла Таба с подносом в руках: — Обед, — она небрежно шлепнула поднос на столик, так что тарелки едва не опрокинулись, и ощетинилась, заметив внимательный взгляд Сони. — Что?! Соня покачала головой. — Таба, а куда делся парень, которого привезли с нами? — поинтересовалась Айна. — Какое тебе дело, альвийка? — Значит, в веселый дом. М-да. Даже жаль бедолагу. — Будет хорошо стараться, и его никто не обидит, — женщина оскалилась. — Или ты тоже хочешь там поработать? Можешь не надеяться, альвов здесь никто не любит. Ее — она ткнула пальцем в Соню, — может, еще пожалеют, на нее Ремис глаз положила, а ты точно пойдешь на корм стайгам. Дверь распахнулась. — Таба! Женщина обернулась и отлетела к стене, получив кулаком по лицу от влетевшей в хижину Ремис. — Троллье дерьмо! Ремис захлопнула дверь, подхватила за шиворот вяло шевелящуюся подчиненную и усадила, прислонив к стене. Потом пошарила в кармане и, присев перед начавшей приходить в себя Табой, приложила ладонь к ее скуле. Соня почувствовала легкий всплеск от сработавшего заклинания, а по телу Табы пробежала едва заметная судорога. — Что это?.. — Лечебное заклинание, — Ремис сунула под нос женщины клочок бумаги. — Ты ведь помнишь, что такое артефакты? Таба кивнула, потом с недоверием провела рукой по скуле. — Что, не болит? — Ремис схватила ее за волосы. — А теперь отвечай: это ты разнесла слова Тормента по всему поселку? И про сыр и мясо тоже ты рассказала? — Ремис, я же… — Ты?! Женщина вздрогнула и кивнула. — Идиотка! Забыла, что все альвы сильнее людей и хорошо колдуют, а милитисса — это воительница?! Или мозги окончательно усохли, и теперь в них, кроме мыслей о жратве и мужиках, ничего не помещается?! В ответ на ее слова живот женщины громко заурчал. — После магического лечения нужно поесть, — осторожно вклинилась в их разговор Соня, развеяв щит и пытаясь вспомнить, когда успела натянуть перчатки, — иначе тело начнет сжигать само себя. — Видишь? Ремис ткнула пальцем в их сторону. Соня обернулась к альвийке и успела заметить истаивающие искорки от развеянного файербола. — Они твоих подружек раскидают как пунты шебуршинок, а потом сожгут к троллям половину поселка, и будут в своем праве. — Так уж и половину, — пробурчала Таба. — Даже Тормента не смог. — Хочешь проверить? Нет? Значит так. Не знаю, где твои подружки взяли брагу, но им уже Океан по пояс. Как хочешь, так их и успокаивай, но учти, второй лечилки у меня нет. Ты сегодня за старшую. Меня не ждите. — Поведешь их к бабочкам? — В развалины повезу. Чтобы до них точно никто не добрался. К бабочкам ты сама их будешь водить, когда все успокоятся и вспомнят, что головой еще и думать можно. — И ее? — Таба указала на Соню. — Но ты же сама собиралась… Ремис прервала ее легкой затрещиной и сунула в руки тарелку с кашей: — Ешь и вали отсюда, пока еще чего-нибудь не ляпнула. Соня выдохнула и расслабилась — кажется, намечающаяся драка не состоится. И тут раздался тихий смех альвийки. — Айна? — Прости, Огонечек, просто ты первый день на острове, а тебя уже собираются… — альвийка похлопала по тыльной стороне ладони, — сводить к бабочкам. Соня посмотрела на Ремис: — Это и правда такое завуалированное предложение? — Пощему завуалированное? — пробубнила Таба с набитым ртом. — Там красиво, наши парни всегда млеют. Ты бы тоже… Ремис снова отвесила ей затрещину, уселась за стол, устало потерла лоб и посмотрела на Соню: — Извини. Еды привезли меньше обычного. И когда будет следующий корабль — неизвестно. Не то чтобы такого не бывало раньше, но народ беспокоится. Если бы ты согласилась, то все «самим мало» заткнулись бы недели на две точно. А после первой сделанной тобой лечилки они бы даже косо смотреть в вашу сторону не рискнули, что бы там не говорил Тормента. — Я же говорила!.. — Айна расхохоталась. — Тебя, вообще-то, тоже собираются сводить к бабочкам, — Соня ткнула ее локтем. — Нет уж, — та чуть успокоилась. — Мне кроме Кристель никто не нужен. Это у тебя в каждой стране по любовнице. — Женолюбки, — буркнула Таба и встала из-за стола. — Пойду организую турнир за новенького. Надеюсь, эти пьяницы еще не всю брагу выдули. Как стемнеет, можете выходить.***
— Сколько? — Айна споткнулась о лавку, и Соня едва успела схватить ее за рубашку, не давая выпасть за борт. — Четыреста километров, альвийка, — Ремис уложила свой мешок на дно лодки и взялась за весло, — это даже с попутным ветром четыреста километров. — А поближе ничего нет? — Соня поежилась от прохладного ветра. — Есть. Болото с ядовитыми мухами тебя устроит? Или лучше загаженные салирами скалы? Развалины — единственное разведанное место, где есть хоть какая-то крыша над головой, и куда никто из наших точно не сунется. — Ну да, лодка-то одна, — Айна махнула рукой, и сумерки осветил яркий светляк, вспыхнувший метрах в трех перед носом лодки. — Не только поэтому. Сами увидите. Ремис оттолкнулась от причала и принялась грести.***
Бет огляделась: поверхность небольшого озера, на берег которого привела его эта женщина, было почти полностью скрыто темно-зелеными листьями. — Садись, Стаб, — женщина, назвавшаяся Табой, указала ему на расстеленную циновку. — Нужно немного подождать. — Чего? — Да не волнуйся ты так, — она рассмеялась и тут же поморщилась, прижав ладонь к синяку на скуле, заработанному в «турнире за право первой сводить новенького к бабочкам». Он осторожно присел на край циновки. Женщина тут же по-хозяйски придвинула его ближе, приобняла и сунула в руки фляжку с местным спиртным. Посидев какое-то время и убедившись, что никаких подозрительных движений она больше не делает, Стаб успокоился и отхлебнул из фляжки. В голову полезли воспоминания о пережитом за эти дни: ритуал, трюм и продажа напарницы… Он вскинулся, поняв, что даже без гейса считает бывшего куратора напарницей, да и о себе, как о девушке, думает все реже. На глаза навернулись слезы. Сколько он так просидел, чуть всхлипывая и отпивая спиртное небольшими глотками, Стаб не знал. Но в какой-то момент он вдруг понял, что от озера идет свет. Смахнув слезы, Стаб посмотрел на воду и не смог сдержать восхищенного вздоха: между листьями всплывали чуть светящиеся шары. — Начинается. Смотри внимательно, — прошептала женщина и прижалась к нему. Шары медленно раскрылись, и Стаб понял, что это цветы. Большие светящиеся цветы. А потом деревья на противоположном берегу покрылись светящимися точками. Точек становилось все больше, вот они поднялись в воздух и закружились над цветами словно облако. Одна такая точка приблизилась и превратилась в небольшую бабочку со светящимися крыльями. — Что это? — Файры. Лицо Табы, освещенное цветами и крыльями бабочек, вдруг оказалось очень близко.