Шах и мат-перемат

На трибунах было шумно, воняло потом и стрит-фудом. Яркие плакаты, кто-то притащил хлопушки с конфетти, то от одного сектора, то от другого то и дело раздавались громкие, а от того не очень внятные кричалки болельщиков. В помещении было довольно прохладно, благодаря мощным кондиционерам, поэтому большинство сидели в спортивных кофтах своих команд. Иватани не пожалел, что прихватил джинсовку. Наофуми понятия не имел, что он здесь делает, к тому же не в своём секторе. Несмотря на продуманный план «пойти завтракать, пока все спят до гандбола» и его успешное воплощение, после прогулки с Рафталией, на которой он так же никому не спалился, его подловили – можно сказать, взяли в тиски – новые знакомые, приятельницы Ларка. Стоило догадаться, что не может всё быть гладко и по плану весь день, где-то точно закроется подстава. И теперь он здесь, зажат между девушками в пурпурном из-за цвета формы секторе с отвратительно блестящим плакатом в руках. Хорошо, что он без мастерки, в своей белой майке с силуэтом шахматного коня. Плакат же был длинным, его держали несколько человек вдоль сидений в секторе, и гласил «Победы «Альбатросам»! Вперёд, Ларкберг!», и, конечно, Иватани достался последний сегмент – с именем капитана команды. Он подозревал, что и здесь не обошлось без чьего-то коварства – Вселенной или двух конкретных девушек. М-да, Наофуми, так и параноиком стать недолго. В общем, вот он, здесь, сидит со своим сложным лицом и ждёт, когда кончится эта пытка. Или хотя бы, когда выйдут команды. Представление команд было красочным, напоминало какой-то фестиваль из южных стран: впереди каждой сборной приветствовал зрителей университетский маскот, затем шла их группа поддержки, на ходу выполняя танцы с помпонами и гимнастическими трюками, завершала группу собственно команда со знаменем в руках капитана. Когда пришёл черёд «Мелромарка», Наофуми не сдержал едкого веселья: сразу за Львом в чёрно-золотом одеянии шествовала их футбольная сборная, и не всем из её участников удалось натянуть улыбку на унылые и раздосадованные лица. – А чего это у «Мелромарка» девчонок нет? – удивилась сидящая рядом Александрит. – У них такие представления всегда эффектные! – Ага, – закатила глаза Эвентейл, – как будто это они здесь соревнуются… Иватани-кун, ты знаешь? – Слышал, их лидер крупно проштрафилась, и всю команду наказали «домашним арестом» до конца учебного года, – насколько мог равнодушно отозвался тот, внутренне ликуя. Да, мелочно, но нужно же как-то настроение себе поднимать! Он же не в открытую радуется их позору – не так он низок, как о нём думают. Наофуми бросил короткий взгляд на удивлённо выдохнувших девушек – похоже, Ларк ничего не рассказал им из его истории или, по крайней мере, без деталей. – Ничего себе, сурово! Что же надо было натворить такого? – на это парень лишь пожал плечами, избегая прямого ответа, хотя не похоже, что его собирались допытывать. В принципе, не касайся вся эта ситуация его напрямую, он бы наверняка не знал, в чём там дело, будучи незаинтересованным в сплетнях. – Хороший вопрос, – задумчиво протянула легкоатлетка, – учитывая, как этой высокомерной особе обычно сходило с рук поведение на соревнованиях. – А что за поведение? – Что, любопытно, Иватани-кун? – эта девушка, похоже, не умеет говорить без ехидцы. – Неужели нравится тебе? Ха-ха-ха, вот это ты лицо скривил! Не шикайте на меня, игра ещё не началась! Пока Грасс ругалась с однокашниками, Терис пояснила, что имела ввиду подруга: – Чирлидеры известны своим высокомерием, ну, красавицам это свойственно, – хихикнула девушка, и Наофуми скептически оглядел её: похоже, себя она к красавицам почему-то не причисляла. – Не то чтобы это совсем безосновательно, всё-таки в любой спорт можно пробиться, натренировав своё тело – или, как у нас с тобой, разум – но в чирлидинг можно попасть, если помимо таланта к гимнастике у тебя есть красивое личико, а это откорректировать сложнее. Так вот… – Ваши девчата прославились королевами стерв с тех пор, как сменилась их лидер. Она изменила процентов восемьдесят в команде – и после первого же соревнования они устроили скандал! – вернулась в разговор Грасс. Развить мысль не дал характерный гудок – сигнал к началу соревнований. Подобно шахматам, эти игры также были на выбывание, но в отличие от них, имели куда большую протяжённость. Летние спортивные соревнования – первые за учебный год*, а потому являются первыми отборочными, и сегодня команды сыграют по две игры внутри своих групп-квартетов, победители каждой дуэли встретятся на выездных играх вне фестиваля. Окончательный победитель станет представителем префектуры на национальных соревнованиях зимой – за такую возможность стоит побороться! Наофуми тоже предстоит подобное: на отборочные к национальному турниру по шахматам поедут все призовые места из каждой префектуры. Поскольку профессиональная лига в этом виде спорта не такая знаменитая в широких массах, как активные виды спорта, то и критерии иные – не в каждом городе найдётся достойный соперник, умеющий играть выше, чем на добротном любительском уровне. В любом случае, Наофуми явно застрял тут надолго: раньше матча «Медведи против Альбатросов» его не выпустят, а он второй – итого, минимум 200 минут, если повезёт с двадцатиминутным перерывом и отсутствием пенальти. То, что он не играет в футбол, не означает, что он не знает правил – это касается не только данной игры. Правила баскетбола, волейбола, тенниса, даже гандбола, в который никто из новичков «Мелромарка» не играет, так же без труда уместились в его голове. Сегодня всем болельщикам предстоял непростой выбор или активное движение: соревнования в категориях футбол, гандбол и волейбол проходили одновременно, спасибо организаторам, что по большей части в одно время играли разные вузы. Таким образом, особо рьяные патриоты своих команд могли успеть за перерыв занять места в своём секторе на следующую игру, чтобы поддержать своих. Или наоборот, если хочется уделить внимание любимому виду спорта, понаблюдать за противниками и насладится игрой разных спортивных школ – есть возможность оставаться в своём секторе на протяжении всех игр. Иватани планировал улизнуть после матча «Альбатросов», надеясь затеряться в случае яркой победы или – будем объективны – досадного поражения. Тогда все кинутся поздравлять или утешать команду и друг друга, а шахматист воспользуется суматохой. Отличный план. К счастью, мелромарковские «Львы» в футболе выступали четвёртыми – против «Тигров» из медицинского, которым шахматист искренне желал победы. Шахматист думал, ему будет скучно; будет раздражать шум толпы; он устанет держать плакат уже через десять минут. Что ж, он почти не ошибается: здесь очень громко, а все пальцы в дурацких малиновых блёстках, которыми девушки в отместку обсыпали имя Ларка – можно подумать, он не будет от этого в восторге. Но вот игра… Суть он знал, конечно же, как любой мальчишка: нужно загнать мяч в ворота соперника и не потерять его по пути. А, и трогать руками его тоже нельзя. Правда, был один гений, чью «божественную руку» судьи сочли головой… Однако то, что происходило на поле со стороны команды «Альбатросов» неожиданно захватило его внимание после пяти минут бесцельного блуждания взглядом за мечущимися игроками. Разум ухватился за что-то знакомое в том, как перемещаются спортсмены в пурпурной форме по полю, кому именно пасуют мяч, как обходят соперников. Чем больше смотрел, тем больше замечал сходства: – Я помешался, или они и правда разыгрывают партию? – Заметил, да? – не без гордости в голосе откликнулась Терис. – Ларк попросил меня… Я постоянно жужжала ему и Грасс на уши про различные тактики и знаменитые на весь мир партии, названные в честь игроков. И однажды… – Однажды Ларчик не выдержал и заспорил про стратегии в своём спорте, что в итоге вылилось в такой вот эксперимент. – Ага! На основе известных шахматных атак и защит мы разработали сценарии для футбольного матча, которые игроки уже комбинируют по ситуации. Надо было видеть их лица, когда Ларк пришёл и сказал им об этой идее! Наблюдать стало интереснее. Сначала Наофуми старался угадать, что легло в основу той или иной комбинации, затем стал приглядываться уже к игрокам, перестав их воспринимать как безликие шахматные фигуры. Да и болельщиков – как шумное месиво, вскакивая вместе со всеми и крича «Гол!», когда после удачной атаки на медвежьи ворота, команда в пурпурной форме с мятными деталями быстро хвалит забившего – кто по плечу хлопнет, кто приобнимет или отобьёт «пять», Ларк, смеясь, треплет парнишку по волосам, хваля за принятый от него пасс. Смеётся так заразительно, что и Наофуми не может сдержать непривычно-мягкую улыбку. Кончики губ едва подрагивают – не привыкли к иной комбинации, помимо иронии и сарказма. Из общего гула слух выхватывает щелчок затвора, за которым следует короткий свисток судьи, призывающий продолжить игру, но Иватани всё-таки рефлекторно поворачивается на звук фотоаппарата – а, это Грасс в обнимку с подругой делает селфи на фоне толпы. Из присущей ему вредности он ставит ей рожки и с невозмутимым лицом отворачивается к полю, не беспокоясь, а попал ли он вообще в кадр. Попал, да ещё как. «твой парень может быть таким милым вау», – пишет атлетка, отправляя фотографию улыбающегося Наофуми на телефон Ларкберга в раздевалке. Пусть и не очень чёткую, всё же делала её быстро, пока шахматист не засёк. Вторую, где его равнодушный профиль между их с Терис лицами так и говорит «нет, это не моя рука делает из тебя дьяволицу» девушка отправляет в наспех созданный общий чат. Примерно через час Лисия присылает смеющийся стикер и с сожалением пишет, что будет сидеть в секторе «Мелромарка» на гандболе – там будут играть «Львы против Акул» – после этого матча, сейчас у них нет никаких игр. Полтора часа пролетели незаметно, под конец борьба шла особенно остро: «Альбатросы» выигрывали со счётом 3:2, но «Медведи» не сдавались до финального свистка, стараясь сравнять счёт – и тогда постараться вырвать победу за дополнительное время. Команда в пурпурном полностью перешла в оборону, стараясь пресечь атаки противников в салатовом как можно раньше и удержать мяч в своих ногах, делая контратаку больше для того, чтобы оттянуть время, чем всерьёз. Даже обычно атакующий Ларкберг «косил» противников, выбивая мяч из-под ноги игрока, который смог обойти финтами и пассами его товарищей – и чуть не забил гол. Кожаный шар улетел куда-то на середину поля, прямо к противнику, но было уже поздно – через несколько секунд над полем пронёсся звонкий свисток судьи. Команда на поле бесновалась и ликовала, порой втягивая в гульбу и некоторых «медвежат», а Наофуми не мог отвести взгляда от светящегося счастьем лица Ларка, зажатого в объятиях товарищей. Он был счастлив, занимаясь любимым делом – и побеждая. «Ещё одни рыжие грабли моё сердце не переживёт», – пробежала в голове мысль, отдающая горечью. Шахматист не был уверен, хочет ли он снова влюбляться, тем более, в кого-то такого похожего… Когда пурпурно-мятная масса болельщиков устремилась в сторону коридора, чтобы подождать там свою команду победителей, Наофуми поплыл вместе с ней, бережно прижимая к себе спортивную сумку с Рафи, и течение разделило его с девушками. Ну, оно и к лучшему, шахматист собирался воплотить свой план «незаметно свалить» в жизнь. Лавируя в потоке людей, он неожиданно столкнулся с кем-то впереди, хотя обычно успешно избегал подобного или обходился движением по касательной. Увидев знакомый бордовый оттенок, он понял, что пихнули его, скорее всего, намеренно, на анализ ушло не больше секунды, а затем над ухом раздался голос: – Смотри, куда идёшь, придурок! Ой, глядите-ка, это же наш лузер! Продуть девчонке – надо же так академию опозорить! Только что Наофуми был вполне доволен жизнью, находился в приподнятом настроении – и вот, готов устроить потасовку. И плевать, чего это будет ему стоить, ведь это провокация, а он готов повестись на неё – хватит, надоело! Он смирился с доёбами и провокациями в академии, но здесь, где за ними наблюдают посторонние – почему не оставить их перепалки в стороне? Не глупо ли так действительно позорить «Мелромарк»?! Что ж, он только рад посодействовать! Рука уже сжата в кулак, готова в любой момент устроить челюсти задиры рандеву, зубы сжаты, глаза презрительно сужены… неожиданно его хлопают по плечу и с тяжёлым дыханием, будто торопились, радостно восклицают: – Наконец-то догнал! Наофуми и сам не знает, какое чудо – не иначе, сами боги – уберегло Ларка от удара, но когда шахматист повернул голову в его сторону, то только и рыкнул: – Чего надо?! – и тут же мысленно укорил себя: он не хотел так говорить с Сикуром, только не с ним или с кем-либо ещё, кто был бы хоть немного добр к нему. В парне всё ещё клокотала ярость, он не успел выпустить её, не был готов к такой внезапной встрече… Эта ярость всего лишь броня для спрятанного внутри мальчика, чья рана на груди, не слишком аккуратно зашитая, но уже начавшая заживать, вновь была грубо вскрыта тупыми ржавыми ножницами. Мальчик внутри Наофуми плачет, безуспешно зажимая ладошками кровоточащий порез – однако на его лице снаружи лишь гнев и разочарование. И всё же что-то мелькает в угрюмом изломе бровей – дрожащее движение вверх, как при рыдании навзрыд, Ларк и не заметил бы, если бы не находился так близко. Футболист улыбается ему открыто и солнечно, освещая укрытый тенями внутренний мир юноши: – Ты вчера уделал Тер, парень, так что должен нас угостить! – произносит легко, будто не было вокруг угрожающей атмосферы, будто все эти люди не ожидали – с ужасом или мрачной радостью – сочной драки или хотя бы грубого скандала. Шумно выдохнув, Наофуми вернул себе безучастное выражение лица и стряхнул чужую руку с плеча, почти как в их первую встречу, и развернулся опять в сторону выхода, бросая на ходу: – Она проиграла, её и угощу, а такой прохвост обойдётся. – Годится! – обрадованный Ларк припустил следом, на последок показав язык обозлённым, не получившим свою дозу студентам в будто бы багряной униформе. Услышав знакомые голоса, за парочкой устремились и заблудившиеся в толпе Терис и Грасс. По пути компания пересеклась с Лисией, но получилось только перекинуться приветствиями и устремиться дальше в своих направлениях. Наконец, они выбрались наружу, вздохнули свежий воздух, по-летнему жаркий, но ощутился гораздо приятнее искусственно охлаждённого кондиционерами внутри. – Наофуми! – окликнул кто-то шахматиста, и тот замер, отставке от остальных, потому что узнал голос. Чёрт, он совсем не хочет поворачиваться, но не то чтобы кто-то – долговязый, рыжий и не на букву «Л» – оставил ему возможность выбирать. Мотоясу встал рядом, выглядя как всегда слегка растерянным и очаровательным. Иватани едва сдержался, чтобы не поморщиться от приторности его образа – правда, в отличие от Малти, этот олух был искренне-сладким, а не строил из себя что-то иное. Правда, и природную глупость это не умаляло… – Я хотел сказ… Почему ты с «Альбатросами»? Это же команда соперников! – Мотоясу, – глухо рыкнул шахматист, вновь заводясь от вернувшегося раздражения, однако драку с этим кадром затевать желания не было, всё равно что бить ребёнка, – иди куда шёл. Тусуюсь с кем хочу – мне они не соперники! Мой «бой» с мисс Александрит прошёл вчера, больше меня никакие противостояния не касаются. – Почему ты не общаешься со «Львами»? – искренне возмутился баскетболист, эмоционально всплеснув руками. – Мы были неправы, но ведь всё выяснилось, тебя реабилитировали! По другую сторону от себя закипавший Наофуми услышал насмешливое фырканье и такой непривычно-холодный от ехидцы голос нового приятеля сработал как контрастный душ, послав дрожь по позвоночнику: – Ага, мы как раз недавно пообщались с вашими ребятами, они так тепло поздравили Иватани с серебряной медалью… – Да, Наофуми, я как раз поэтому и… – Мотоясу. Твой поезд ушёл. Иди в задницу, – грубо прервал парня шахматист, отворачиваясь и бормоча уже гораздо тише: – Не в мою, разумеется. Идёмте! Пройдя между ожидавших его, слегка шокированных перепалкой «альбатросов», парень направился прочь с территории фестиваля. Вскоре его нагнали остальные, негласно решив не затрагивать тему конфликта – и так ясно, что со своими же «львами» Иватани не в ладах, так что заговорили на отвлечённую, но давно интересовавшую девушек тему: – Наофуми, а куда мы вообще идём? – Александрит выглянула из-за подруги, чуть наклонившись вперёд для зрительного контакта. Тот взъерошил гнездо каштановых волос, неуверенно, будто смущаясь, ответил: – Я собирался свинтить в город, пока вся эта суета не началась, но вы успели меня подловить. Впрочем, – кинул он взгляд на идущёго по другую руку от него Ларка, – не то чтобы я сильно пожалел об этом. – Так вот чего ты в свободной форме, – слегка завистливо протянула атлетка: все трое были в официальной спортивной форме своего вуза, только футболки девушки позволили себе нестандартные: всё равно почти не видно под мастеркой, без которой не обойтись в прохладном павильоне. Иватани же щеголял в джинсовых бриджах с отворотами, куртке к ним и белой футболке с силуэтом чёрного «коня». – Да, не хотелось гулять по городу с символикой чужака во всю спину, – поморщился он от воспоминаний о золотой вышивке. Затем быстро вернулся к разговору о планах: – Но теперь нам нужно поесть, и я бы предпочёл кафе подальше от корпусов – раз, чтобы были столики на улице – два. Вы местные, так что ведите, с меня обед для Терис. Пришлось объяснять растерявшейся девушке – без ненужных подробностей – с чего это вдруг такая щедрость. Выяснив, что это какая-то очередная «странная идея Ларка», Грасс закатила глаза, а Терис вздохнула, после чего обе засмеялись колокольным перезвоном. Когда территория спортивного корпуса оказалась достаточно далеко, Наофуми присел на корточки и открыл сумку, наконец-то выпуская на свободу обиженно сопевшую всё это время Рафталию. Как и ожидалось, девушки пришли в восторг от маленькой бассенджи, чем напугали её – собака спряталась за хозяина, оставив видимым только коричневатый нос. Успокаивающе погладив любимицу, парень вытянул её из-за спины и поставил перед собой, не убирая рук с её боков – так она чувствовала его присутствие рядом и не боялась. – Дайте ей понюхать себя, прежде чем гладить. Если она не почует от вас ничего подозрительного, то позволит. – Подозрительного? – переспросила Тер, аккуратно подставляя раскрытую ладонь под любопытный носик и хихикнула от щекотки обнюхивания. – Помимо прочих раздражителей, ей не нравится запах крепкого алкоголя и сигарет. Когда я курил, она потом часа два-три мне в руки не давалась, – буркнул Наофуми, чем изрядно позабавил не сводившего с него глаз Ларка. Девушки уже трепали щенка за ушами, и малышка млела под лаской какое-то время, пока ей не надоело сидеть на месте без дела. Рафи обернулась к хозяину, ткнулась ему мордочкой в коленку, а затем выскользнула из окружения людей, потянув за собой тонкий кожаный поводок. Компания двинулась в путь, на ходу вспоминая подходящие к просьбе Иватани кафетерии. Уже когда вся четвёрка – с половиной – устроилась за столиком на лужайке у гриль-заведения, их телефоны почти синхронно тренькнули на разные тона: в беседу со неожиданным названием «ход конём» и иконкой единорога пришло сообщение от Лисии: «слышала, что наши ребята снова доставали Иватани. извините, пожалуйста, за это безобразие! не ожидала, что они опять начнут(((( Иватани, ты в порядке??» «спасибо, всё ок. я даже никому не разбил нос» «не шути так!» Отправив стикер с довольным чёртом, Наофуми поднял глаза на новых приятелей, которые почему-то внимательно и будто выжидающе смотрели на него. На вопросительно поднятую бровь отреагировала Грасс, изогнув губы в змеиной усмешке: – Вы так тесно общаетесь! – Так получилось… Общая беда? Кажется, это так называют в какой-то поговорке. – О, а расскажи, как вы сдружились? Недовольно засопев, шахматист выпрямился на стуле, чтобы официант поставил их заказ. Не очень ему хотелось в это углубляться, тем более без самой Лисии. – А что вам Айвиред сказала? – Что ты её рыцарь без страха и упрёка! – от такого заявления атлетки Наофуми аж подавился картошкой и закашлялся, благодарно кивая на протянутый обеспокоенным Сикуром стакан сока. – П-прости, я пошутила, – стушевалась под взглядом друга самая яркая девушка в их компании. – Она сказала, что ты выручил её в сложной ситуации… – Нам показалось, что она расплачется, если мы продолжим спрашивать, – проворчала её подруга и добавила с новым огоньков в аметистовых глазах: – Но нам всё равно очень интересно! – мысленно согласившись с предположением, Иватани в несколько глотков осушил стакан и сдался, приправив свою краткость изрядной порцией едкости: – Ладно. Если вкратце: с ней пытались провернуть то же, что со мной, но в меньшем масштабе. Спойлер: вышло так себе. Когда Иватани уже был полностью оправдан, а академия находилась от этого в лёгком шоке – этакое затишье перед бурей, как показало будущее – её сотряс новый скандал. Впрочем, «сотрясение» – слишком сильное слово, до уровня истории с Малти ситуация не дотягивала. Девушку из волейбольного клуба обвинили в краже то ли кошелька, то ли какого-то украшения и исключили – пока что только из клуба. Все считали, что пинок из академии лишь вопрос времени, что очень забавляло Наофуми, ведь эти сплетники, казалось, совершенно не учатся на своём опыте и наступают на те же грабли невежества. Тогда ему было в целом всё равно, он не отслеживал информацию. Да и не отрицал вероятности, что обвинения правдивы, поскольку совсем не знал Айвиред – только то, что она в том же клубе, что и Ицуки. А познакомился шахматист с Лисией почти случайно: когда в столовой её донимал кто-то из девушек, ему не было до этого дела, пока спортсменка тихо, но стойко отбивалась от словесных атак. Однако у собеседницы закончились аргументы, потому что она плеснула на форму Айвиред свой сок. До этого никто не отпускался до физического проявления агрессии, только игнорю или презрительные взгляды, грубые слова. Не то чтобы многие обратили внимание на случившееся, в столовой всегда стоит шум, кто-то смеётся, кто-то ругается… Но Иватани знает, что есть человек, за которым наверняка наблюдают, чтобы подловить на ошибке – это он сам. Подойдя к самодовольной скандалистке, он молча вылил сок на её блузку, оранжевое пятно очень живописно украсило белую ткань. Девушка взвизгнула от неожиданности, и воцарилась тишина – все шокировано обернулись за звук. Обведя взглядом вытянутые лица студентов, он остановился на больших зелёных глазах Лисии и с самым невинным выражением произнёс в тишине… – «Я думал, она начала «войну едой», – с усмешкой припомнил мелромарец, отпивая такой же оранжевый сок, как тогда, – Что тогда началось… потом ещё пару дней половина студентов ходила не в форме, потому что не успевали отстирать её за сутки. В том числе и я, но оно того стоило! – Вау! Они всё-таки умеют веселиться! – расхохоталась Эвентейл. Но Терис с беспокойством вспомнила, с чего всё началось: – Так Лисию обвинили в краже? Какой ужас! – Это глупость, – поправил девушку шахматист. – Её подставили, но сделали это халтурно, не так чисто, как… Короче говоря, задуманное у них не вышло. Во-первых, в отличие от меня, Айви милашка, – констатировал он, глядя на Александрит, а потому не видел, как поперхнулся воздухом возмущённый такой самокритикой Ларк и как фыркнула, скрывая смех, сидевшая напротив него Грасс. – Она нравится людям, и с ней оборвали контакты не все её знакомые. И всё выяснилось довольно быстро: Айви вернулась в клуб, нападки прекратились. Он решил умолчать, что идиота, который затеял это всё, считай никак не наказали: лишили каких-то привилегий или типа того, он даже участвует в этих соревнованиях вместе с командой. И шахматист при всём своём стратегическом мышлении не мог понять, зачем ему вообще всё это понадобилось? «Подёргать за косички», как младшеклассник? Он, конечно, самоуверенный засранец, но порой ведёт себя так по-детски, хуже Мотоясу – тот хотя бы делает это непреднамеренно. Иватани тряхнул косматой головой, выкидывая поступок Ицуки из головы. – Какие планы? – Мы собирались вернуться на стадион, поболеть за наших в остальных дисциплинах. У Ларчика один футбол в голове, так что ты уж присмотрись за ним, Наофуми, – подмигнул Эвентейл. Девушки договорились устроить этим двоим свидание, просто поставить перед фактом – гуляйте в своё удовольствие! И пусть только рискнут отказаться! Провожая довольных девушек взглядом, Ларк украдкой вздохнул. Он был очень счастлив, что они так поддерживают его, но Грасс в лс потребовала от него фотоочёт – как она себе это вообще представляет?! Посмотрев на сидящего рядом парня, баскетболист почувствовал, что краснеет: так живо предстала перед глазами та фотография с улыбающимся Наофуми... Никогда не думал, что будет завидовать подругам, но как бы он хотел в тот момент сидеть рядом и видеть это своими глазами! Он почистил горло, стараясь согнать смущение, прежде чем заговорить: – Куда бы ты хотел пойти? – А куда можно сходить? – рыжий очень надеялся, что ему не послышались игривые нотки! Ларк прикинул, что аттракционы в центральном городском парке – это банально, но надёжно. Для первого свидания в самый раз! – Есть идея, но я бы переоделся, если ты не против? Иватани пожал плечами, и Сикур, истолковав это как согласие, направился в сторону своего дома. Впереди цокала по тротуарной плитке Рафталия, с любопытством ребёнка осматриваясь по сторонам и принюхиваясь к новым запахам. Оставив её с хозяином в зелёном дворике возле многоэтажки, Ларкберг быстро сгонял к себе и сменил спортивки на джинсы, а форменную футболку на другую, чёрную с городским силуэтом. Его позабавило, как они теперь будут смотреться со стороны, но не хотелось заставлять Наофуми ждать дольше. Прежде чем дойти до аттракционов, парни прогулялись в живописном парке, Рафи погоняла белок между соснами – но кажется, те были не против поиграть в догонялки, ведь и сами бегали за ней, стоило бассенджи отойти от дерева. С Наофуми было комфортно молчать, что уже удивительно для общительного Ларка, но тем ценнее он считал свои чувства к нему. За ним хотелось наблюдать, хотелось прикоснуться, но на это он пока не решался – откуда только взялась эта робость? Вот уже и визг голосов и скрежет металла – совсем близко карусели, и это даёт Сикуру повод и решимость, и он берёт приятеля за руку, оправдываясь и глядя только перед собой: – Там много людей, не хочу потерять тебя в толпе. Наофуми с усмешкой любуется покрасневшими ушами Ларка, который явно специально старается не смотреть на него. Шахматист сжимает ладонь в ответ, переплетая их пальцы, другой рукой подтягивая поводок любимицы. – Да, надо держаться крепче.