Шах и мат-перемат

Кажется, тот серебряный шестиугольник был проклят – иначе Наофуми не мог объяснить, почему с тех пор, как он получил медаль, ни один его план не работает, как надо. Сначала он не ушёл сразу после награждения, на следующий день не смог прогулять все игры и не пересекаться с мелромарцами… Впрочем, все неудобства с лихвой компенсировалась обществом Ларка и его подруг. Но видимо, проклятье усиливается, потому что сегодня он сидел в секторе «Львов» с самым кислым лицом, на какое только были способны его мышцы. Как это произошло, чёрт возьми?! Началось с того, что шахматист проспал свой ранний подъём – усталость от длительной прогулки дала о себе знать, какой бы приятной она ни была. Затем, когда он уже вернулся в комнату после утреннего моциона, включающего прогулку с Рафи, соседи неожиданно поставили его перед фактом: сегодня он идёт на игры вместе со всеми, начиная со следующей игры. Сегодня «Львы» снова начинали со второго тура, что для параноика внутри него кажется подозрительным. – С какого хрена? – последовал закономерный вопрос, несмотря на грубость, заданный с искренним удивлением. – У-учитель сказал! – слишком быстрый ответ. То ли от страха перед угрюмым, известным своим буйным нравом, шахматистом, то ли из-за отрепетированности. Было у Наофуми подозрение, что без длинного языка их баскетбольной звезды – «красный гигант», чтоб его – здесь не обошлось. Китамура вполне мог кому-то поныть, что Иватани водит компанию с «врагами», а этот кто-то смекнул и взял в оборот. Лишённый выбора и не желающий снова ввязываться в драку – оно того не стоило – теперь шахматист сидит вместе с остальным «прайдом» в ожидании начала матча. Как назло, баскетбольного. Спасибо Лисии, что заметила его в «клещах» из своих соседей-гандболистов, и присоединилась на трибунах. Меньше всего Наофуми хотелось быть окружённым презрительными взглядами, так хоть один из них был радостным. По-прежнему непривычно, но подстава больше не мерещится. Заиграла торжественная музыка, но команды в сопровождении чирлидеров и маскота уже не выходили, ведь первые игры прошли полтора часа назад. Поэтому для Наофуми стало полной неожиданностью увидеть в команде противника знакомое лицо, и переглядок с Айви хватило, чтобы увидеть там такое же недоумение. Иватани достал телефон: BlackBishop: «что ларк делает в баскетбольной команде??!!» – он так торопился, что печатал без больших букв и наверняка пропустил бы запятые, имей они место быть. DarkFAN: «один игрок отравился, и он вызвался на замену» BlackBishop: «у них что, запасных не нашлось?» Sheeny*Jewel: «не знаю, но Ларчик так хотел туда попасть! слышала, они часа два уговаривали организаторов на это» Sheeny*Jewel: «Наофуми, а ты где?» GreenLine: «мы сидим в секторе львов(((» DarkFAN: «мы с вами сегодня не дружим, да? хD» Sheeny*Jewel: «не говори глупостей, Грасс!» Наофуми и не собирался обижаться на приятельницу, всё-таки юмор у них был одинаково ехидный. Теперь его куда больше волновало то, что произойдёт на корте! Что задумал Ларкберг? Вряд ли он такой энтузиаст, чтобы отыгрывать ещё одну игру после вчерашнего, к тому же против «Львов» – подозрительное совпадение… *** Ларк очень надеялся, что дорогой его сердцу стратег не раскусит его глупый план. Надеялся, что Наофуми тут вообще не будет – он же не любит такие сборища! И девчонкам своим он сказал не тащить сегодня шахматиста, когда сообщил, что играет за баскетбольную сборную «Альбатросов». Когда к нему пришёл капитан команды и предложил участвовать, он сначала хотел отказаться. Зачем ему тратить своё время на корте, если он может найти в городе Наофуми и провести с ним почти весь день? Но затем кэп сказал: «Пойми, я бы выставил кого-то из запасных, но они ещё «зелёные», а нам против «Львов» выходить. Мы не можем им проиграть!..» Он мог не продолжать. Услышав название противников, разум Ларкберга подкинул вчерашнюю встречу на крыльце спорткомплекса. О, у футболиста свои счёты с этими ребятами! – Ты не передумал, Сикур? – перед построением к рыжему подошёл капитан команды. – Ну, что вы, Кэп, я же пришёл. Всё, как договаривались? – Да, без проблем, – хмыкнул тот, искоса поглядывая на противников. Не сдержал довольного смешка: – Они наверняка решат, что ты наш ас. – К слову, где он? – Ларк так никогда и не видел знаменитого аса их баскетбольной сборной, по крайней мере, вблизи. Знал, что этот парень такой же высокий, как он сам, но более мощного телосложения, темноволосый с несколькими алыми прядями – и по слухам, скверным, самоуверенным характером. – Спит, засранец. Придёт, как всегда, ко второму тайму, – он вздохнул и недовольно пробормотал, уже выдвигаясь на корт для традиционного приветствия команд: – Ему всё прощается за отличную игру и вкусную еду… Матч только начался, но противостояние игроков уже захватило внимание всех наблюдающих: – «…Какая динамичная игра! А вы только посмотрите на это – «альбатрос» под номером пять безотрывно опекает третьего «льва»! – не унимался взбудораженный диктор. – Только разный цвет формы позволяет мне различать этот рыжий клубок…» И он был чертовски прав. Наофуми и сам едва поспевал отследить движения, он не мог оторвать глаз от Ларка, не дающего Мотоясу нормально принимать и пасовать мячи, не говоря уж об успешной атаке. Сплошное скопление алого и жёлтого – против светло-бирюзового с пурпурной отделкой: – Что это за говнюк в бледно-зелёном? – возмутился кто-то позади Иватани, получая не менее раздражённый ответ от своего соседа: – Я видел его вчера на футболе. Он капитан команды! Как его вообще пустили на корт?! Да, последний пункт действительно был примечательным. Кое-чего о Ларке не знали вне его университета: помимо футбола он был хорош и в другом командном спорте – баскетболе и гандболе. Однако последний не вызывал у него особого восторга, а выбор между оставшимися сделать было не так уж легко. Однако он выбрал – и не жалел; но это вовсе не значило, что он «выкинул» оранжевый мяч из своей жизни. К концу первого тайма Мотоясу, видимо, приноровился к стилю основного соперника, подавив первичную растерянность: что этому парню от него надо, чёрт побери?! Они обменивались атаками и финтами, забивали чуть ли не по очереди, преследуя друг друга. Прыгали то под одним кольцом, то под другим, мешая забить с переменным успехом, концентрировались на «втором рыжем», едва замечая остальных игроков. На последних секундах Китамура обошёл футболиста и забил данк, наконец, превзойдя того в прыжке. Счёт выровнялся – девять-девять. Прозвенел свисток на перерыв, спортсмены потянулись к скамейкам, перевести дух и утолить жажду. Вскоре туда подошёл человек, которого нельзя было не узнать, даже если никогда не видел в деле. Сев на скамью рядом с Сикуром – ближайшее свободное место – ас буркнул вместо приветствия: – Лавочки пиздец жёсткие в раздевалке, теперь спина дубовая. – Не матерись хоть, Кагомине ! – рыкнул на него капитан. – Твой выход. Познакомься с Сикуром, временно играет с нами. – Это я, – вскинув ладонь, тот широко улыбнулся соседу. – Так ты спал в раздевалке? – А ты тот, кто привык бить мяч ногами, не так ли? – хмыкнул новый знакомый. – Так значит, хочешь раскатать этих «котят»? – Чертовски, – они обменялись дьявольскими улыбками, и капитан вздрогнул, инстинктивно решив держаться подальше от этих демонюг. Ларк был очень рад, что никто не интересовался, чего он, собственно, взъелся на Мелромаркскую академию, потому что ничего внятного он ответить бы не смог. Точнее, не захотел бы. Так глупо… Он ревновал. Совершенно нелогично и, наверное, по-детски, но ревновал к Мотоясу. Обрывки фраз, интонации и взгляды, немного другое раздражение Наофуми на этого парня – всё это наводило футболиста на мысль: «ему нравится Мотоясу». И собственное внешнее сходство ещё больше не давало отбросить эту навязчивую мысль. «Давай, докажи, что ты не такой – ты сильнее, ловчее, умнее; ты лучше!» И он не смог устоять, поддался внутреннему капризу, понимая, как по-идиотски, должно быть, выглядел бы в глазах Иватани. Конечно, будь он здесь и знай обо всех мыслях, гудящих в голове, будто пчёлы в улье… Но его здесь не-... Ларкберг упирается взглядом прямо в изумрудные глаза Наофуми. Его мысли на долгих пять секунд превращаются в белый шум из нецензурной лексики, пока он не понял, что шахматист улыбается. Смотрит прямо на него – не на Мотоясу, не куда-либо ещё – и вдруг подмигивает. Сикур чувствует, как у него горит лицо, но полную неразбериху в голове мгновенно приводит в порядок сигнал к началу второго тайма. Он видит сосредоточенное лицо Китамуры напротив своего и понимает: план «Раптор» однозначно удался. Все «Львы» ожидали новую дуэль своего аса с асом противника, не догадываясь о подставе – и второй хищник неожиданно атакует из «засады», пока все остальные ожидали этого действия от Ларка. За Кагомине было нереально угнаться, его самоуверенность была не безосновательна, и противник хоть как-то попытался его остановить только после второго данка. Мотоясу же был в смятении: ему нужно гнаться за этим бешеным новеньким – но как можно оставить без достойной опеки Сикура? Этот футболист может выкинуть что угодно, с ним нельзя быть уверенным ни в чём! Это замешательство не могло не сказаться на духе команды «Львов» и их сыгранности, спортсмены в алом стали похожи на слепых котят – кто же знал, что их так легко сломать… Но не всех. Видя растерянность своего капитана, некоторые игроки стремились самостоятельно что-то исправить, остановить метеор в мятной форме или хотя бы равновесно ответить мячом в корзину противника. Несмотря ни на что, «Львы» проиграли со счётом 19:15, а значит, их единственный шанс – победить в двух товарищеских матчах, противников в которых им назначат организаторы турнира. Впрочем, это уже не забота Ларкберга, его больше интересовали яркие зелёные глаза, глядящие на него с трибуны. Пришлось отвлечься в кутерьме поздравлений – почти как накануне, и футболист поспешил вывернуться из командных объятий, подсознательно беспокоясь, как бы вслед за вчерашними поздравлениями не повторился и скандал. Его тормознула ладонь на плече, обернувшись, Сикур увидел лицо Кагомине – этому ворчуну удивительно шла улыбка: – Погоди убегать. Там в раздевалке я пончиков на всех напёк, возьми себе пакет, стратег, – фыркнул с беззлобной усмешкой и вернулся к команде. Усмехнувшись, Ларк направился переодеться – и действительно обнаружил несколько пакетов с ароматными пончиками. Сменив баскетбольную форму на клетчатые бриджи и футболку, прихватил обещанный пакет. Мурлыча под нос пришедшую в голову мелодию, Сикур направился к выходу. На крыльце его и перехватил Иватани: с привычной косой ухмылочкой пробежался пальцами по чужой ладони, слегка пожав её, и вдруг поздравил: – Отлично сыграли. – Спасибо, – широко улыбнулся Ларкберг, а Наофуми пожалел, что не носит солнечные очки – только кепку, чтобы голову не напекло. – Ты больше никуда не пойдёшь? – А есть предложения? – вообще-то ему еле удалось ускользнуть от настырных однокашников, Лисия подсобила, ей он доверил тайну своей сумки. Девушка с радостью приняла хвостатую ношу, договорились встретиться вечером на закрытии фестиваля – чествование победителей, концерт и салют, затем переночевать в последний раз, а утром – по автобусам и в путь домой. – Есть! До вечера времени много, потом вернёмся на главную площадь. А пока… В парк мы уже ходили, пойдём в другую сторону. Как у него всё просто, а. Впрочем, это подкупает – такая лёгкость и непосредственность. Гуляя, они поначалу молчали, наслаждаясь уютной тишиной, купили по мороженому. В другом парке, где нет аттракционов, зато есть пруд, парни наблюдали за утками и лебедями, а когда два селезня загоготали и замахали друг на друга крыльями, будто при драке, Наофуми вдруг произнёс: – Ты так агрессивно играл, неожиданно после вчерашней «шахматной партии»… – футбольный матч шёл чётко, к игре команда подошла с холодной головой, а тут... – И сейчас я подумал, что может, это из-за Мотоясу? – Да… – футболист как-то потух, без прежнего энтузиазма кинул кусочки оставшегося вафельного стаканчика, пробормотал ворчливо: – Он ведь тебе нравится. – Ты ревнуешь? – искренне удивился Наофуми, брови поднялись, скрываясь за густой чёлкой, изумрудные глаза округлились, вглядываясь в нахмуренное лицо Ларка. Непривычно видеть его таким, хочется вернуть ему на лицо улыбку. – Мы ведь не встречаемся! – Почему, кстати? – Потому что он придурок и бабник, никакая симпатичная мордашка этого не стоит! – Нет, почему мы не встречаемся?! – такая детская обида в голосе, что Иватани не смог удержался от смеха, еле выдавив из себя слова: – Потому что никто из нас не предложил..? Ларк долгую минуту смотрит на улыбающегося Наофуми, затем на пакет в своих руках, и в голове мгновенно рождается озорная идея. Он достаёт оттуда пончик и приседает на одно колено, шутливо протягивая лакомство: – Ты будешь встречаться со мной? – парень хотел прозвучать весело, игриво, но получилось с искренней надеждой, на что собеседник, подхватив настроение, наклонился и забрал пончик зубами, заправив прядь волос за ухо. Сикур решил уточнить: – Это типа да? – Ну я жэ жабрал пончык, – кое-как ответил ему Иватани, стирая с лица крошки и слизывая с губ пудру. – Вкусно. Пойдём немного посидим? Конечно же, Ларк с радостью согласился. Ближе к вечеру пришлось разойтись в разные стороны, чтобы присоединиться к своим вузам на церемонии закрытия. На сцену под аплодисменты вызывали медалистов турнира по шахматам и пинг-понгу, затем капитанов команд-победителей в других спортивных дисциплинах, получивших свой билет на дальнейшие игры. Между награждениями выступали танцевальные и гимнастические группы, поющие коллективы и одиночки, толкал речи кто-то из руководителей мероприятия или высокопоставленных гостей. Награждённые, к некоторой радости Наофуми, вынуждены были разместиться на специально выделенном для них первом ряду сидений в этом большом концертном зале. А потому он оказался в приятной компании уже знакомых ему Роуз и Терис, позднее к ним просочился и Ларк – капитану футбольной сборной «Альбатросов» шахматистка заняла сиденье. И всё равно было довольно скучно, Иватани боролся с зевками, пожалуй, только развлекательная часть концерта и спасала от окончательного засыпания на благодарственных речах. И наконец-то всё это закончилось. Разноцветный поток людей хлынул на улицу, в тёплый летний вечер. Солнце почти скрылось за горизонтом, так что ещё порядка десяти-пятнадцати минут спортсмены имели удовольствие наблюдать розово-алый закат. Когда Сикур нашёл здесь Иватани, тот уже был с сумкой – и Рафталией – и был очень рад его увидеть, настолько явное облегчение читалось на лице. Затерявшись в смешанной, пестрящей разной формой толпе людей, парни выскользнули на узкую улочку между корпусами. Ларк тянул за собой Нафуми куда-то прочь от скопления народа на площади меж зданий – к неприметной пожарной лестнице, до которой высокий футболист вполне мог дотянуться. Подсадив шахматиста, он забрался следом, после чего они вдвоём поднялись на крышу, откуда отлично просматривалась площадь. Уже совсем стемнело, приятный ветерок обдавал прохладой утомлённый жарой организм, людское море гудело, свистело, бурлило где-то внизу, но здесь они только вдвоём – словно на отвесной скале… С пронзительным, весёлым свистом вверх взмывает огонёк – и в небе расцветает алая хризантема, следующий залп рассыпается мелкими светлыми скоплениями искр, взрывается васильковый «букет», шаром надувается гигантское облако искорок… Невероятное зрелище! – Сколько бы раз не видел, всё так же завораживающе, – голос Иватани едва слышен в окружающем шуме, но Сикур слышит, словно только на эту «радиоволну» и настроил слух. Не глядя на парня, гордо выдыхает «Да!», будто сам всё организовал, а затем всё-таки переводит взгляд на человека рядом с собой и замирает, вновь выдыхая согласие, но уже гораздо тише, интимнее, будто робея. Обычно лиственно-зелёные, почти чёрные сейчас глаза Наофуми отражают в себе каждый «цветок» – и это действительно завораживает. Видимо, шахматист чувствует на себе взгляд, поскольку вскоре чуть поворачивает лицо и смотрит в ответ, и улыбается ласково. Эта улыбка кажется такой хрупкой и несмелой в неровном свете фейерверков, такой драгоценной, от неё невозможно отвести глаз. Сам того не заметив, Ларкберг склоняется ниже к лицу парня, тот расценивает это по-своему – безошибочно, но Ларк в тот момент ещё сам не понял, к чему устремился – и тянется в ответ, едва привставая на носочки. За миг до неловкого столкновения носами, Наофуми уклоняется и ловит чужие обветренные губы в поцелуе, скользя руками по шее от ключиц к затылку, зарываясь пальцами в шелковистые алые пряди. Мягкие движения, парни будто пробуют друг друга, постепенно смелея, обмениваясь дыханием, едва касаясь языками – и наконец, ныряют в глубокий поцелуй с новым залпом сочного малинового света. Цветами в небе любуется только робко выглядывающая из сумки Рафи. *** Утром, немного сонные и зевающие, студенты кучковались по своим «альма-матер», но кое-где разбавлялись пятнышками других цветов – подружились между собой за эти дни и теперь прощались, обменивались контактами, фотографировались напоследок. Иватани стоял поодаль от «своих» вместе с Сикуром, болтая, в общем-то, ни о чём, пока не подъехал их автобус. Другие группы постепенно уезжали, кажется, скоро покажется и их транспорт – конечно, в официальной расцветке и с изображением геральдического льва. Шахматист вздохнул: – Чертовки хочу тебя поцеловать… – А что мешает? – хитро улыбнулся Ларкберг. – Неужто эти олухи кругом? Уловив его игривое настроение, Наофуми решил подыграть и посмотреть, что из этого выйдет. Растянув косую улыбочку, он чуть шагнул чуть ближе: – Нет, просто ты такой высо-окий, запросто не дотянусь. – А если так? – лихой футболист немного наклонился вперёд, и теперь его парню было намного проще осуществить свой порыв. Потянувшись навстречу, Наофуми крепко прижался к губам рыжего «альбатроса», ухватившись для равновесия за его плечо. Углублять не стал – никогда не любил этих прилюдных проявлений каннибализма – и отступил на шаг, лишь досчитав до пяти, чтобы увидеть, как его парень сыто облизывается, словно они тут устроили себе статью за непристойное поведение. В его голосе слышалась смесь веселья и беспокойства, когда он тихо прошептал: – Кажется, я слышал затвор камеры. – Да, не меньше четырёх, – хмыкнул Иватани абсолютно довольно, и Сикур немного расслабился: раз уж этот парень спокоен, то и ему не о чем беспокоиться. Автобус подъехал, пока они были «заняты», и половина людей уже погрузились в него: – Мне пора. Ещё спишемся, Ларк. – Обязательно, Нао. Запрыгнув в автобус в числе последних людей, он мельком огляделся, ища для себя пустующее место. Поймав осторожные взгляды и шепотки, презрительно усмехнулся: пока доберутся, об этом, вероятно, уже будет гудеть половина академии. Не то чтобы этого хоть сколько-то волновало Иватани. Ближе к хвосту он заметил в призыве махнувшую ему Лисию и прицельно направился туда, игнорируя возобновившиеся перешёптывания за спиной. Девушка пропустила его к окну, откуда он ещё раз смог увидеть Ларка, прежде чем автобус развернулся и уехал прочь. – Все опять о тебе болтают, – недовольно буркнула Айви, доставая из сумки потертую книжку. Наофуми пожал плечами, не отрывая взгляда от окна, ответил спокойным голосом, не шепча, но и без крика: – Я никогда не скрывал свои предпочтения, стоило только спросить. Может, хоть теперь они поймут, почему поступок Стервы никогда не имел основания. – Надеюсь. Знаешь, я очень рада за тебя, Наофуми, он выглядит надёжным. – Я тоже так думаю, – с мягкой улыбкой ответил тот, прежде чем надеть свои большие наушники и окончательно пропасть в пейзажей за окном. Но вдруг коротко прожужжал его телефон и, едва глянув сообщение, он совсем отвернулся к окну, скрывая румянец. Nobuna_Mower : я совсем не заметил, как влюбился в тебя