***
Рюджин не до конца понимает, когда именно становится главной достопримечательностью лагеря. Обед они проводят тихо, – за одним из дальних столиков, деля на пятерых купленные ещё в Сеуле закуски, – а потом все внезапно начинают здороваться с ней, просить фотографии и автографы и болтать так, словно они знакомы тысячу лет. В первый час это даже забавно, – в основном, из-за Минджон и Шухуа, которые со всей серьёзностью изображают её телохранителей, – но к концу пятого даже яркая двадцать четыре на семь улыбка Джису начинает тускнеть от усталости. Чтобы избежать новой порции внимания, Черён тащит их на тренировочную площадку в отдалении от общежитий. Тут тоже есть люди, но большинство из них слишком заняты упражнениями, чтобы обращать внимание на кого-либо. – Люди просто сошли с ума, – бормочет Рюджин, пальцами потирая переносицу. – Я за последние десять лет не разговаривала с незнакомцами столько, сколько за этот день. – А ты вообще разговаривала с незнакомцами? – Улыбается Минджон. – Ну, кроме полицейских, конечно. – Нет. Её лицо кривится в максимально фальшивой пародии на удивлении. – Как же так? Ты же такая болтливая, Шин Рюджин! Черён пожимает плечами, не сводя глаз с компании девушек у какого-то тренажёра для ног. – На самом деле во внимании к тебе нет ничего удивительного. Хёнджин, конечно, красив, но все знают, что после матриарха править кланом будет Йеджи. Её считали сильнейшей из новичков, пока внезапно ты не встала рядом. Конечно, люди захотят посмотреть на того, кто надрал зад главной наследнице самого влиятельного клана в истории Кореи. – У нас была ничья. – С Хван Йеджи, – повторяет Черён. – С девушкой, которая с пяти лет тренировалась, чтобы стать героем. Все знали, что она способна победить, но от тебя такого никто не ожидал, а люди всегда тянутся к тому, что способно их впечатлить. – Может натравишь на них своих собак? – Предлагает Минджон. – Это тоже удивительно. – После моих собак не останется никого, кто мог бы удивляться. – Мой убийственный мальчик, – хихикает Ким, почёсывая Чонги за призрачным чёрным ухом. Пёс поднимает голову, рыча от явного удовольствия, и Черён закатывает глаза. – Ты мой маленький убийца, да? Такой кровожадный адский пёсик. – Предатель, – шипит Ли. – Эй, не обижай моего красавчика. Да, Чонги? Довольно гавкнув, собака начинает махать хвостом. Рюджин действительно пытается сосредоточиться на их диалоге, оценить шутки и рассмеяться, но всё, что её волнует, – Хван Йеджи, занимающаяся на одном из тренажёров. Широкие толстовки и спортивные штаны почти полностью скрывают её фигуру, но Шин не может не вспоминать, как скользила пальцами по бледной коже, пока губы ласкали грудь. Запах тела Йеджи всё ещё в её лёгких, – Рюджин чувствует его, когда закрывает глаза, и это действует лучше любых афродизиаков и порно. Ей хочется испытать это снова, но только в этот раз полностью, – так, чтобы между ними не осталось никаких барьеров. Глупо ли это? Наверное, учитывая, что Хван даже смотреть на неё не хочет, но Рюджин так долго подавляла свои эмоции, что теперь ей плевать. Она наслаждается каждой секундой, которую может провести, любуясь идеальным телом и прекрасным лицом Йеджи независимо от того, в ссоре они или нет. Жар в груди становится сильнее, когда кто-то из той компании, на которую смотрела Черён, подходит к Хван. На первый взгляд в этом нет ничего странного, – просто общение двух спортсменок у тренажёра, – но в какой-то момент рука незнакомки ложится на плечо Йеджи так, что слегка заползает за воротник и касается ключиц. Шин ожидает (или надеется), что рыжая попросит её отвалить, но Йеджи, глянув на Рюджин, подаётся навстречу её прикосновениям. Шин почти готова вскочить и подойти к ним, но рука Шухуа ложится на её плечо. – И эта девушка говорила, что я любительница глупых фанфиков, – говорит она, подмигивая Рюджин. – Это же такое клише. – В каком смысле? – Очевидная попытка вызвать ревность. – Ревность? – Хмурится Джису. – У кого? – Ну, давай подумаем. У меня есть девушка… – А Суджин об этом знает? – Подаёт голос Минджон. Шухуа закатывает глаза. – Ладно, у меня почти есть девушка. Минджон нравится Джимин, так что она тоже вылетает из этого списка. Черён… ну, это Черён, так что её мы просто вычеркнем, а с Рюджин они терпеть друг друга не могут, так что остаёшься только ты. Поздравляю, Джису, Хван запала на тебя. – Что… ты шутишь, да? – Конечно, – хихикает Шухуа. – Прости, но ты так очаровательно краснеешь. Мне сложно устоять. – Повезло, что ты мой друг, потому что иначе… – Заобнимала бы меня до смерти? Секунду спустя комок грязи влетает в лицо Шухуа, и Минджон едва не падает на траву от того, насколько сильно смеётся. Даже Черён улыбается, но Рюджин с трудом сдерживает кипящую в венах ярость. Неуверенные прикосновения незнакомки сменяются на более наглые, флиртующие, потому что она сжимает руку Йеджи в своей, переплетает их пальцы и тянет куда-то вниз, под ткань собственной футболки. И Хван это нравится. Она улыбается так, что Рюджин едва сдерживает желание схватить какой-нибудь камень и запустить в неё. – Рю, я серьёзно, – начинает Шухуа, но Шин уже плевать. Она встаёт со скамьи, пряча руки в карманы тёплого бомбера, и сжимает челюсти до желваков на скулах. – Прогуляюсь, – выдыхает, почти не открывая рта. – Рюджин… – Всё нормально.***
Почти все ученики, приехавшие сюда, проводят время у общежитий, поэтому тропы на окраине, по которым бродит Рюджин, к счастью, оказываются пусты. От покрытой мхом земли поднимается в прохладный лесной воздух аромат сырости, гнили. Ноги почти по щиколотку утопают в коричневато-зелёном ковре, и кеды мокрые настолько, насколько возможно, но Шин плевать, – её мысли занимает лишь злость. Какого чёрта?! Хван сама, – по своей воле, – затащила её в туалет и предложила заняться сексом, а сейчас ведёт себя так, будто ничего и не было! Да, Рюджин облажалась, когда напомнила о той рыжей, но… чёрт, она пыталась извиниться! Она хотела сказать, что той мифической девушки никогда не существовало, и Йеджи – единственная, кто когда-либо прикасался к ней в этом смысле, – но Хван просто не позволила ей договорить! А теперь… «Теперь она флиртует с какой-то…» – Шин прикусывает губу, пытаясь успокоиться. – «Эта девушка не виновата в том, что ей нравится Йеджи. Я не должна считать её шлюхой. Если бы Хван сказала «нет», она бы ушла, так что проблема не в ней». – Что за херня, – выдыхает Рюджин. – Тяжёлые пара часов? Шин почти сжимает руку, чтобы ударить, но видит перед собой смутно знакомое лицо. Минджу? Да, это она – бывшая одноклассница Минджон и девушка, из-за которой та вела себя странно. – Да… – кивает Рюджин слегка смущённо. – Извини, ты, наверное, тоже гуляла, а я просто… – О, нет, я услышала тебя, – она стучит пальцем по уху. – Это моя способность. Как у Долорес Мадригал. – У кого? – Это из «Энканто». Ты не смотрела? – Я не очень люблю фильмы. – Это мультфильм. – И их тоже, – пожимает плечами Рюджин. – Извини. – Ничего. Вообще-то я была не так далеко, когда услышала тебя, и решила, что могу немного помочь. Так, на случай, если тебе нужен собеседник. – Нет, я… я сама справлюсь. – Если ты так говоришь… – Минджу подходит на шаг, и Рюджин инстинктивно отступает, прижимаясь спиной к стволу дерева. – Вообще-то я ещё хотела сказать, что очень рада, что у Минджон появилась такая хорошая компания как ты и девочки. Я знаю Джису, и она самый милый человек на Земле, а ты производишь приятное впечатление, так что спасибо, что заботитесь о ней. Мы не были близки в школе, но мне всегда казалось, что она очень хороший человек. Просто замкнутый. «Замкнутый»? Это слово не подходило к той Минджон, которую Рюджин знала. Она первой подошла к ней в «Hwang Agency» и после экзамена в JYP, всегда начинала диалог, даже если Шин явно показывала, что не слишком любит болтать, легко заводила друзей. Такой человек просто не мог быть изгоем. Если только… – Её буллили? – Спрашивает Шин. – Нет… ну, я бы не назвала это буллингом, потому что… ох… я могу быть с тобой честной, Рюджин? – Конечно. – Я была удивлена, когда узнала, что Минджон поступила в JYP. Она никогда не любила героев. Каждый раз, когда кто-то из одноклассников или учителей начинал говорить об «особенных», она словно с ума сходила и спорила с ними, пока всё это не перетекало в драку. У неё даже не было друзей среди «особенных», только компания обычных людей из Хорангюн-Гюля. – Подожди, но она же из центра. Как она попала в тот район? – Не знаю. Это вскрылось, когда в тринадцать Минджон и эту компанию задержали за взлом с проникновением на территорию какого-то геройского агентства. Они разнесли офис, нарисовали кучу оскорбительных граффити, её даже хотели выгнать из школы, но один из её отцов пообещал директору, что за каникулы разберётся с этим вопросом. Рада, что у него получилось, и она нашла таких друзей, как вы. – Значит, она ненавидела героев? А что насчёт матриарха? – Однажды при директоре заявила, что такие, как она, хуже любых злодеев. Её отстранили от учёбы на две недели. Рюджин прикусывает внутреннюю сторону щеки. Ожидаемо, что ненависть Минджон растёт ещё из подросткового возраста, но Хорангюн-Гюль… дети из центральных районов появлялись там так же часто, как комета Галлея у Земли, и обычно их визиты заканчивались жестокими избиениями и месяцами, проведёнными в гипсе. Слышать, что кто-то типа Минджон мог дружить с ними, – даже входить в банду из не «особенных», – слишком непривычно. «Она должна была сделать что-то действительно жуткое, чтобы заслужить их уважение», – думает Шин. – «Но что именно?». – А после того случая она не вела себя странно? – Ну, отношения с классом у неё так и не сложились, но я не помню ничего такого. В любом случае, хорошо, что у неё получилось взяться за ум. Из неё выйдет отличный герой. – Да… да, конечно. Она крута. – Как и ты, – Минджу игриво толкает её в плечо. – Кстати, предложение о вечеринке ещё в силе. Можешь привести всех, кого захочешь. – Спасибо. – Без проблем. Было приятно поболтать, Рюджин. – Взаимно. Едва шаги Минджу теряются в тишине леса, как из-за спины раздаётся знакомый до дрожи в коленях голос: – Уже завела себе новых друзей? Йеджи выглядит настолько разозлённой, что в первую секунду Рюджин хочется сбежать. Это напоминает о диких кошках Африки, – леопардах и гепардах, тиграх, поджидающих свою добычу в выжженных до сухости жёлтых травяных зарослях. Шин думает, что этот взгляд – последнее, что она видит перед смертью, и набирает больше воздуха в грудь, чтобы успокоиться. Хван её убьёт. Ну, наверное, не убьёт. – Это бывшая одноклассница Минджон. – На вечеринку она почему-то приглашала тебя, а не Ким. Что, понравилась? – Ты ревнуешь? Йеджи фыркает. – Было бы к кому. Просто пытаюсь понять, как ты объясняешь своей рыжей, почему постоянно пропадаешь то с одной, то с другой девушкой. Она вообще в курсе, как часто ты меняешь подружек? – О, Боже… – Что? – Ты ведёшь себя глупо. – Я не… – Пытаешься заставить меня ревновать, потом преследуешь, злишься, когда я просто говорю с другой девушкой, хотя до этого несколько часов игнорировала. Я не понимаю, чего ты хочешь, Хван! Йеджи сжимает руки в кулаки. – Снова Хван, да? Ясно… – Йеджи… – Да заткнись ты уже! Я… мне ничего от тебя не нужно! Мы ничем друг другу не обязаны, и это круто, потому что сейчас ты – последний человек, с которым я хочу иметь дело. Ты… ты меня бесишь, Ши… блять! Рюджин! Ты меня бесишь, Рюджин! – Йеджи, пожалуйста, дай мне… – К чёрту, – она толкает Рюджин так сильно, что та спиной врезается в дерево, на секунду морщась от боли. – К чёрту и тебя, и всех твоих девушек, блять! – Нет никакой ры… Шин не успевает закончить. Толкнув её ещё раз, Йеджи быстро уходит куда-то в темноту леса. – Нет никакой рыжей, – повторяет Рюджин, глядя на её исчезающую в тенях фигуру. – Ты мне нравишься. К сожалению.