Невидимые нити любви

Воздух со свистом вырывался из протестующих лёгких, когда не в силах больше пробежать ни шага, дрожащий всем телом омега согнулся пополам, в попытке отдышаться и успокоить вырывающееся из груди, испуганно колотящееся сердце. Попутно озираясь по сторонам, в попытке понять, где он оказался. Массивные и явно давно заброшенные здания давили на него своим величием и неотрывно смотрели чёрными, пустыми глазницами окон. Если бы не луна, выглядывающая из-за редких ночных облаков, не было бы видно ни зги. Она тускло освещала еле приметную, лесную дорогу, по которой он бежал. Зябко поёжившись от ночной прохлады, омега сильнее укутался в тоненькую курточку, ругая себя, что не догадался надеть что-нибудь потеплее. Впрочем времени, как и выбора ему особо не дали, явно намекая на то, что чем меньше на нём будет одежды, тем лучше. Сильно зажмурившись, он попытался вытряхнуть из своей головы понимание, что предал его самый родной его человек. Который был всем для него, последние 14 лет. Был примером, на которого он так хотел равняться и в тайне очень им гордился, несмотря на то, что тот был достаточно суровым последнее время и не единожды наказывал своей суровостью маленького омегу, который однако не переставал его любить горячей, необъятной любовью. Воспоминания так захлестнули его, что он не сразу услышал звук, от которого сердце снова зашлось в груди. Автомобиль! У него было лишь несколько секунд, за которые он преодолел отделяющие его от ближайшего здания шаги и ворвался в тёмную пасть двери, когда увидел в проёме свет фар, тихо сползая по стенке и с трудом пытаясь усмирить дыхание, чтобы стать невидимым и бесшумным. Хлопнула дверца, за ней ещё одна, после чего восстановилась гробовая тишина, которая пугала неизвестностью. Лишь через мгновение раздавшийся голос ножом полоснул по и так сжимающемуся от боли сердцу. - Чонгук! Выходи! Я знаю что ты здесь. Омега до боли закусил губу, чтобы не выдать себя случайным всхлипом. Так хотелось выбежать навстречу, кинуться в такие родные объятия и вычеркнуть из памяти события последних нескольких часов. Но он лишь сильнее прижался дрожащей, худенькой спиной к холодному бетону стены. - Гуки, давай всё обсудим,- голос стал заискивающим.- Тебе всё равно некуда бежать. И с тобой может что угодно случиться. Выходи! Но омега только качнул головой, чувствуя подступающую к уголкам глаз солёную влагу. Послышались ругательства. Прислушиваясь, он узнал второй голос, от которого содрогнулся и сжался, прижимая ко рту тонкие костяшки пальцев, которые ненавидел за их хрупкость, как и всё своё тело, которому угораздило появится на свет лишь тонким, маленьким омегой. Втайне от брата, он однажды пробрался в зал, где стоял тренажёр и гантели, которые брат альфа использовал, чтобы накачать и без того совершенное и мускулистое тело. Но попытка поднять даже самую маленькую гантель не увенчалась успехом, как бы мальчик не старался и не злился на свои никчёмные, слабые руки. Голоса послышались совсем близко и он широко распахнул глаза, жалея, что не может стать невидимым, даже не думая о том, чтобы пробраться глубже в здание, подальше от двери, в страхе в темноте что-нибудь задеть и создать шум, который выдаст его с головой. Ему оставалось только замереть и молиться, чтобы у его преследователей не оказалось фонарика, иначе конец. - И где теперь его искать?- Послышался вкрадчивый, липкий голос, от которого у Чона едва не вырвался стон омерзения. - Я найду его и привезу! Не беспокойся. - Ту, ты ведь знаешь, что мой хозяин не любит ждать. Срок оплаты по кредиту истекает через неделю. И я не знаю даже как тебе помочь, если мальчишка не будет доставлен в срок. Я так понимаю деньги для оплаты ты так и не нашёл. - Я же сказал, я привезу его! Никуда он не денется! Идти ему некуда. Проголодается и сам придёт. - Ну-ну. Голоса стали отдаляться и Чонгук смог наконец перевести дыхание. Хлопнули дверцы и следом зашумел двигатель. Последний раз осветив дверной проём, за которым прятался дрожащий как в лихорадке омега, свет фар скрылся из вида. Обострённый до предела слух уловил звук шин отъезжающего автомобиля и стало тихо. Всё ещё не веря в то, что смог ускользнуть, он опустился на колени, обхватил голову руками и наконец дал волю слезам. Они солёными дорожками бежали по щекам, пощипывая явно оставшиеся на лице следы веток, которые хлестали его, когда он бежал через небольшой, редкий лесок, пока не наткнулся на едва заметную, проезженную среди деревьев колею, которая и стала его дорогой, пока он не оказался здесь. Прозрачные, горькие капли падали в темноту, но на душе ничуть не становилось легче. Что ему теперь делать? Куда идти? У него никого нет, кроме брата, который так жестоко обошёлся с ним. Брат. Его Ту. Он был для него звездой, чьё значение и носило его имя, самой яркой звездой, самой родной и близкой его сердцу. С тех пор как их родителей не стало, которые лишились жизней по вине пьяного водителя, они остались вдвоём и Ту заменил ему и отца и так горячо любимого им папу. После трагедии, тревожными, долгими ночами, когда омега ещё будучи шестилетним ребёнком просыпался в слезах, брат неизменно оказывался рядом. Он укутывал мальчика в одеяло и прижимал к себе, шепча слова утешения и баюкал как маленького, пока он не переставал всхлипывать и не засыпал, уткнувшись носом в его шею, вдыхая родной и успокаивающий запах горького шоколада. А что теперь? За что он так обошёлся с ним? И зачем ему продолжать существовать в этом мире, где он остался совсем один. Холод уже пробирал худенькое тело до костей и Чонгук поднялся на ноги. Лучше он отправится туда, где сможет наконец встретиться с родителями, обнять папу, который согреет своим теплом и больше никогда не отпустит, окутывая своим малиновым ароматом, который он хорошо помнит и который достался от него и ему самому. Еле передвигаясь от опустошения, охватившего всё его нутро, он обнял себя руками в попытке согреться и побрёл по той же дороге, по которой бежал сюда. Где-то там, трасса. Там, где он сбежал с заднего сиденья машины, куда его усадили, когда брат и его спутник, который до этого оглядел омегу со всех сторон, с одобрением причмокнув толстыми губами и зачем-то делая снимок на телефон, замешкались. Он почти бесшумно открыл дверцу и изо всех сил помчался просто куда глаза глядят, стараясь заглушить в своей голове болезненные мысли. Продал. Его брат продал его за долги какому-то незнакомому альфе. Неизвестному и наверняка намного старше самого Чона. Когда дорога пошла немного вверх, Чонгук остановился, догадываясь что трасса совсем рядом, чуть выше. Он помнил как скатился вниз, в самом начале своего побега. Тихо, пригнувшись к земле, он взобрался наверх, ближе к дороге. И затаился. Любая машина. Любая, которая попадётся, поможет ему. Нужно только подождать. - Папа,- тихо всхлипнул он, уткнувшись лицом в маленькие ладошки.- Папа... Было тихо и пусто. Лишь луна взирала на него своим немигающим, равнодушным глазом. Смотрела, как отчитывал последние минуты маленький, сгорбленный, надломленный в своём горе маленький человек, в ожидании того, кто прервёт ненужную ему больше, совсем короткую прожитую им жизнь...