Sweater Weather

Утренний гнев. Хёнсок гневно посмотрел на парня, громко смеющегося над тем, что он хромает и держится за талию, как будто рожает. Если не считать нескольких рабочих, занимающихся уборкой, клуб был пуст. — Слишком много может быть передозировкой, я же тебе говорил. – Пошел ты! — прошипел Хёнсок, прежде чем сесть на барный стул. – Почему тебе нужно было написать мне первым делом с утра? – Он пнул ближайший стул, что стоило ему еще одного приступа боли. Джункю, закрывавший сумку, лишь ухмыльнулся в ответ. – В место того, чтобы ворчать, тебе следует решить, что делать теперь, когда Йоши вернулся. Конечно, Хёнсок подумал об этом, он не стал бы торопиться собраться с силами и встретиться с Джункю без причины. Почему ему вообще пришлось возвращаться, когда Хёнсок все еще переживал позорный период своей жизни? Жизнь Хёнсока даже не стала лучше. Теперь у него даже был роман с... Черт. Хёнсок потер лоб. Он забыл о Джихуне и оставил его одного в комнате. Как это было хреново. — Ты должен поблагодарить меня, хён, — усмехнулся Джункю. — Я не дал ему запасной ключ. Хёнсок вымыл лицо насухо, прежде чем у него закончится терпение и он превратит эту историю в кровавую бойню. Мысль о том, что Йоши оказался всего в шаге от того, чтобы увидеть их обоих обнаженными, заставила его съежиться, как будто кто-то ударил его по спине за все ужасные проступки. Йоши вернулся. По всей вероятности, он находился рядом с квартирой Хёнсока. Что могло бы случиться, если бы они встретились? Только одна мысль об этом, заставляет его переживать. — Он вернулся навсегда? — спросил он, кусая ногти. — К сожалению нет. – Джункю взглянул на Хёнсока и вздохнул, увидев его снова несчастным. — Он планирует забрать все оставшиеся вещи, а затем обратно в Японию. Хёнсок грустно вздохнул поняв, что Йоши даже не планировал помириться и поговорить. — А что насчет котенка? — спросил Джункю. Хёнсок прикрыл глаза. У него уже чертовски болит голова об одной мысли об этом. Чтобы не оставаться таким же дерьмом, он наслаждался всем тем, что они делали вместе. Это было прекрасно. Джихун дал ему возможность забыть о Йоши на целую ночь, но только Джункю мог напомнить ему о нём снова. На следующее утро. Юноша редко испытывал несколько оргазмов на одну ночь, но именно Джихуну это каким-то чудом удалось. Хотел ли он, чтобы это случилось снова? То, что он прикусил губу, могло это подтвердить. – О боже, Хёнсок. Тебе нужно обратиться к терапевту. Я не могу смотреть на твое лицо, где буквально написано «он трахнул меня до такой степени хорошо, что я хочу большего». Хёнсок вскочил со стула и вышел из помещения. Терапевт? Может быть… Ему он нужен был, потому то блять. Он любил Йоши всем своим сердцем, но также сильно он хотел Джихуна. – Эй, а что делать с котенком? — крикнул Джункю, прежде чем тот вышел из клуба. – Дай ему самое лучшее угощение! — ответил он, даже не оглянувшись — Разве не ты должен это сделать? Хёнсок немедленно отправился на работу. Он амбидекстр, он может трахаться и при этом оставаться трудолюбивым гражданином. Секс действительно приносит пользу некоторым алкосексуалам. Был ли Хёнсок так счастлив, потому что вернулся Йоши или потому что он провел целую ночь с Джихуном? Разбираться времени нет. Каким-то чудом Хёнсок превратился в носителей света. Хёнсок сиял, как жемчужина в самом глубоком море. Он чувствовал себя Прометеем, который украл огонь у олимпийских богов и принес, так сказать, удобство людям. Еще один день, когда Йедам был сбит с толку его поведением. Черт, Хёнсок даже разговаривал с каждым домашним животным своих клиентов так, будто воспитывал их с рождения. – Йедами! Йедами! Смотри! Йедам увидел то, как Хёнсок возле мусорного бака поглаживает рыжего котёнка. – Мы можем оставить его у нас?Он такой милый. – Да! Какой безответственный человек мог оставить котёнка на таком морозе одного? Люди жестоки. — пробормотал Йедам, взяв котенка и осматривая его. Хёнсок перевел дыхание, как будто камни упали ему на плечи. Даже в простой ситуации Хёнсока преследовали его действия. Он бросил Джихуна, как котенка, не так ли? Считается безответственным и жестоким. Потребовалось одно несущественное обстоятельство и разговор, чтобы испортить ему день. Обеспокоенность и раскаяние захлестнули его из-за того, что он снова бросил Джихуна. Хёнсок, должно быть, причинил ему боль. Но почему так усердно об этом думал? Не то чтобы это был его первый раз, он даже дал понять, что это не так. — Хён, я сказал что-то не так? Хёнсок покачал головой. — Йедам-а, — заикаясь, пробормотал он, разгребая туалетный лоток. – Что? — Если… если кто-нибудь.. – Хёнсок колебался. – Если меня кто-нибудь будет искать, скажи, что я здесь не работаю и ты меня не знаешь. Йедам от любопытства вылупил глаза. Он отложил кота и осмотрел Хёнсока с головы до ног. – Хён.. у тебя синяки на теле. Вчера что-то случилось? Ты подрался? Это была бы лучшая драка. – Я для тебя так выгляжу? Господи. Просто делай, как я тебе сказал. – Йедам усмехнулся и больше его не спрашивал. Хёнсок смотрел абсолютно в никуда, держа в руках шланг, из которого текла вода. Его мысли были слишком заняты, не замечая, что он залил пол. Он продолжал все портить, и это беспокоит Йедама еще больше. Хёнсок сидел в поражении, наблюдая, как младший все за него убирает. Утро, полдень, день и закат. Никакого Джихуна не появилось. Он горько усмехнулся. Почему он предполагал, что Джихун будет его искать? Что, если парень разозлился на него за то, что он ушел? Йедам глубоко вздохнул, наблюдая, как Хёнсок обнимает свои колени на стуле. Он оперся руками о стальной стол и откашлялся. – Хён, ты уверен, что тебе не нужна компания? Ты можешь поделиться со мной чем угодно, я выслушаю. — Я… ничего. Все будет хорошо. – Хёнсок ответил и пошел расставлять вещи на стойке. Йедам посмотрел на часы, и неожиданно прозвенел звонок. На входе, тяжело дыша и плавясь, появился парень со слабой завивкой и в одежде стиля гранж-рок. – Вам нужна помощь? — спросил Йедам. Парень покачал головой и предстал во всей красе. — Х-Хёнсок… он… здесь? Йедам расширил глаза и вспомнил, что сказал ему Хёнсок. – Я не знаю, кого вы ищете… – Добрый вечер! Как я могу помочь… Хёнсок чуть не выронил всё, что было у него в руках. Его сердце пропустило удар, словно сломанные часы, прыгающие по одной и той же линии. Он много раз моргнул, и в следующее что он понял, это то, что Джихун стоял в проходе и улыбался, как идиот. — Как ты нашел этот магазин? – Это довольно странный вопрос, — усмехнулся Джихун. Он обошел все зоомагазины города, только чтобы найти его. Это довольно легко, потому что у него есть машина. — Я же сказал тебе, я не отпущу тебя. Йедам ухмыльнулся, увидев прозрение ситуации. Он пошел за своей сумкой и, когда Хёнсок заметил это, остановился. – Куда ты идешь, Йедами? У нас клиент. Йедами. Хёнсок когда-нибудь называл Джихуна таким милым именем? Он этого не сделал. Джихун все еще переводил дыхание, когда взял Хёнсока за руки. – Тебе, должно быть, больно от прошлой ночи, почему ты просто не взял выходной? Хёнсок вздрогнул, сьежился, поджал губы. Он ненавидел то, что Джихун заботился о нем, хотя тот оставил его одного буквально несколько часов назад. – Хватит. Это зоомагазин. Если у тебя нет домашнего животного, то уходи. – Как тебе не стыдно, у меня есть питомец. Тот быстро добежал до своего авто, при этом что-то крича. – Я не шучу, я его быстро достану! Хёнсок издал смешок, когда Джихун вернулся. Он ожидал, что тот принесет бездомного кота или хотя бы собаку, но он принес нечто хуже. Какого черта перед ним в банке была гусеница? Йедам хихикал на заднем плане, пока у Хёнсока были сжаты кулаки глядя на это «чудо» — Что это за херня, Джихун?! - прокричал он. – Ты сказал, что мне нужно домашнее животное, чтобы быть здесь. Смотри, он умирает! Был ли он тем сексуальным гением, который трахал его прошлой ночью? Возможно, ему придется употреблять витамины, прежде чем тот сможет заразить его безумием. — Ты умрешь первым, идиот. Убери его с моих глаз, иначе я разрежу твоего питомца на куски прямо у тебя на глазах. Джихун усмехнулся своему поступку и взял чашку. После некоторого молчания Джихун облизнул пересохшие губы и посмотрел на Хёнсока. – Позволь мне отвезти тебя домой. — Разве ты не видишь, что я работаю? Джихун взглянул на Йедама и не сказал ни слова, младший улыбнулся. — Я возьму на себя ночную смену, хён. Иди с ним. Теперь ситуация изменилась. Хёнсок настаивал, но Йедам подтолкнул его к Джихуну, не оставив ему другого выбора, кроме как сесть в машину ради мира во всем мире. Тишина заставила обоих чувствовать себя неловко. Он даже не смог нормально ответить, когда Джихун начал светскую беседу. Раньше он не боялся отвечать людей. По какой-то причине с Джихуном всё по другому. Это не по легкомысленной причине, вроде секса, было нечто большее, Хёнсок упорно отказывается находить ответ. Хёнсок не имел ни малейшего представления о том, что тишина может быть затишьем перед бурей. – Почему ты остановился здесь? Моё здание на другой стороне — спросил он всех в море, когда Джихун остановился за несколько зданий дома Хёнсока. – Что тебя беспокоит? — спросил Джихун в ответ. Хёнсок подсознательно проверил снаружи. Ему даже не пришлось ее искать, его глаза легко заметили знакомую машину, направлявшуюся в нижнюю парковку. Конечно, он не забудет этот блестящий черный «Порш». Он хранил бесчисленные воспоминания о том, как Йоши купил его. Хёнсок специально выбрал его, он был там, когда Йоши ещё учился водить машину. Когда он получал лицензию и когда впервые ею воспользовался. Хёнсок уже собирался отстегнуть ремень безопасности, когда Джихун помешал ему ладонью. В его глазах сверкнул другой Джихун, как будто он был готов наброситься, схватить его, не собираясь отпускать. Он убрал руку и продолжил возиться с ремнем безопасности. Паниковал из-за своих бесполезных чувств, которые не могли функционировать, когда ему было нужно. Хёнсок нахмурился. — Что, черт возьми, ты делаешь? – Что тебя беспокоит? — повторил Джихун. — Ты..ты надоедаешь мне, как пиявка. — Это мило, но… — Джихун наклонился ближе. — …почему ты так нервничаешь? Блин, насколько он был очевиден? Взгляд Джихуна разрушал чувственную атмосферу. Хёнсок избежал его подавляющего взгляда и посмотрел из машины. Он перевел дух, увидев открытое окно. Он мельком увидел человека, которого так долго ждал. Йоши во плоти, а не во сне. Ему никогда не удавалось огорчить Хёнсока своим лицом. Каждая площадка, по которой он идет, становится платформой или взлетно-посадочной полосой. Его шелковистые, платиновые, светлые волосы сияли ярче солнца и луны. Руки Хёнсока внезапно вспотели, когда он почувствовал это между ладонями. Джихун заметил, что тот дрожит и кусает губу, плохо скрывая ее пальцами. Он думал, что Хёнсок злится на него, пока не увидел слезы, текущие по его щекам. Хёнсок вздрогнул от пары отчаянных рук, тянущихся к его лицу. Джихун придержал чужой подбородок большим палец об указательный, чтобы привлечь внимания. Налитые кровью глаза и удрученные губы. Джихун твердо держал лицо, не позволяя Хёнсоку еще раз выглянуть наружу. — Твой друг мне кое-что рассказал. Слова накапливались на языке Хёнсока, он даже не знал, что сказать первым. Его ронящиеся слезы говорили за него. – Что я должен дать тебе свободы, когда ты об этом попросишь. Я обещал ему, я сделаю это, — пробормотал Джихун. — Но видеть тебя таким… Глаза Джихуна утопили Хёнсока в широте и глубине его любви. Оставив Хёнсока запыхавшимся и растерянным. Как мог мужчина полюбить человека с первой встречи? Это было похоже на миф, небылицу, безрассудную шутку. Губы Джихуна доказали обратное. Джихун поцеловал его, шевеля губами, не прося ничего взамен. Преследуя, представляясь тем, кто мог бы любить его лучше, чем кто-либо. Джихун вытер слезы поцелуем, разбив Хёнсока на куски. Хёнсок отстранился. — Он… Он вернулся. Джихун взял его за руки и поцеловал тыльную сторону ладони, как будто ничего не слышал. Ему было все равно, ни капельки. Хёнсок расширил глаза, почувствовав влажность и мягкость вокруг своих пальцев. Как бы унизительно это ни выглядело, Джихун отчаянно целовал пальцы Хёнсока. От кончика до края, оставляя Хёнсока с открытым ртом, вызывая у него головокружение. — Видя тебя в таком состоянии, мне хочется украсть тебя у него. Хёнсок вырвался из перекрывающегося замешательства внутри него. Больше всего он не хотел, чтобы Джихун поставил его на пьедестал и выставил себя дураком. Он отстранился и вытер палец штанами. – Ты просто запутываешь меня, как ты мог подумать, что я предпочту тебя ему? – Он изобразил насмешку. — Я спрошу тебя еще раз, Сок, — прошептал Джихун. — Почему именно ты нервничаешь? Хёнсок нахмурился и повернул голову. — Ты нервничаешь при встрече с ним? — изъявил он. — Или потому, что я здесь с тобой? — Прекрати, Джихун. — И почему ты нервничаешь из-за того, что я это делаю? Где та уверенность, которую ты показал со мной с первой нашей встречи? – Я сказал- Джихун воспользовался шансом, пока губы Хёнсока были открыты. Он придерживал его лицо одной рукой, притягивая ближе. Как он мог подумать, что Хёнсок выберет его вместо Йоши? — Я не буду говорить тебе свои догадки, я заставлю тебя признать это самому. Со скрытой ухмылкой Джихун поехал и припарковал машину прямо напротив дома Йоши. Хёнсок пристально посмотрел на него, прежде чем открыть дверь. – Не следуй за мной. Джихун посмеялся над предупреждением. – Если говорить так, то я выгляжу как придурок. Разве друзья не могут ходить друг к другу в гости? – Извини, но мы даже не друзья. – Хорошо, тогда могу ли я навестить того, кого трахал прошлой ночью? Хёнсок провел рукой по волосам и ушел, ничего не сказав. Ходьба — бег на случай, если мир нападет на него и заставит его и Йоши столкнуться друг с другом. Он осторожно ступал по лестнице, время от времени оглядываясь назад и вперед. Он с радостью и без проблем добрался до лифта. Он бросился нажимать девятую кнопку. Всего в одном дыхании от закрытия двери кто-то побежал к нему. –Господи, черт возьми... – Нажмёшь кнопку или мы подождем твоего бывшего? – Джихун нахально ухмыльнулся, прижимая беспомощного Хёнсока к стене. Хёнсок подтолкнул его, и он никогда не чувствовал себя слабее, чем когда-либо прежде. Чтобы убедиться, Джихун сам нажал кнопку. — Отойди от меня, мудак! – Назови меня по имени. Можно Джихуни, как ты называешь этого парня из зоомагазина. Как его там.. Йедам. — Я бы предпочел назвать тебя идиотом. — Тогда никогда никого так не называй. Джихун ухмыльнулся, увидев, как Хёнсок замолчал, когда его руки залезли под рубашку. – Видешь? Ты так в этом нуждаешься, Сок. Я не могу просто оставить тебя одного такого чувствительного и возбужденного. Это часть твоего плана, хм? Ты будешь умолять бывшего тебя трахнуть? – Джихун пробормотал, не давая Хёнсоку времени ответить. Хёнсок мог только покачать головой, как ребенок, отрицающий свой маленький грех, и тихо скулить, когда он уткнулся лицом в плечо Джихуна, боясь, что вырвется стон. Дверь лифта открылась, и Джихун вышел первым, как будто никакого разговора не было. Он держал руки Хёнсока, сильно волоча их. Хёнсуку оставалось только съеживаться и смотреть, как его ноги следуют за Джихуном. – Где твоя комната? — спросил Джихун. Хёнсок боялся, что если Йоши вдруг появится, то увидит его – возбуждённым. Услышав некий звук около соседней двери, юношей будто овладел адреналин из-за чего тот в лихорадочном состоянии вводил пин-код, пытаясь быть как можно быстрее. Затолкав Джихуна внутрь, тот собирался закрыть дверь на ключ, однако Джихун не дал возможности и с резкостью прислонил Хёнсока к той же двери. – Черт.. – Ты бы хотел, чтобы твой бывший тебя услышал? Он рядом. – Не издевайся используя Йоши. – Посмотри сам. Это он, не так ли? Джихун дал Хёнсоку посмотреть в глазок. Хёнсок растерялся, понимая о чём только что тот говорил. Тело будто произнесло криком «Йоши», и тому было стыдно за себя. Японец выглядит так дорого в своём шелковистом тёмном пальто, будто только вышел с подиума. Когда он писал уходить, то Хёнсок мог лишь беспомощно качать головой. – Я возьму обратно свои слова о том, что украл тебя у него. Хёнсок отвёл взгляд от глазка, когда Джихун обнял его сзади, крайне аккуратно обхватывая талию. – Потому что ты даже ему не принадлежишь. Глупое сердце будто снова его предало. Хёнсок никогда не любил сладких слов, но именно сейчас он был готов растаять. Джихун оставил пару коротких поцелуев, будто закрепляя свои слова и от этих действий Хёнсок слегка улыбнулся. – Мне начинает казаться, что ты тоже любишь, когда тебе причиняют боль, придурок. Ты ведь понимаешь, что тягаться с трёхлетними отношениями это пустая трата времени, и ты не выиграешь. – Считать годы легко, но их последовательность – это другое. – Пробормотал Джихун, змеясь руками по груди Хёнсока. Хёнсок усмехнулся. – Ты тоже не тот, кто говорит о последовательности. – Мы доберёмся до этого, если ты захочешь. На данный момент я могу заставить тебя чувствовать себя лучше чем когда-либо. Хёнсок обернулся лицом к Джихуну даже без малейшей тени страха в глазах. Он предложил себя как лёгкую добычу, как топливо которое могло бы разжечь огонь до большей степени. Хёнсок без всяких колебаний и стыда поцеловал его давно манящие губы – на что Джихун дал ему чувство инициатора. Пара секунд прошла как несколько секунд. Всё это время они сосали, дёргали, кусали, нежно обхватывали губы друг друга. Их страсть нельзя было передать какими-либо словами. Но даже несмотря на это, Хёнсок тяжело дыша отстранился и прислонил голову к двери. – Что тебя возбудило, Сок? – спросил тот, пока поглаживал выпуклый орган в чужих брюках. – Ты удовлетворён риском? Ты взволнован те, что мы будем трахаться, в то время как твой бывший находится совсем рядом? – Ты говоришь слишком много. Джихун усмехнулся, услышав чужой стон. – Ты знаешь, чем меня заткнуть. С того момента как вспыхнула искра, Джихун поднял его не беспокоясь о том, что тот извивается и царапает его спину. Он ухмыльнулся и беспечно прошёл через квартиру Хёнсока. – Джихун, хоть закрой дверь, черт возьми! – Он старался не кричать. – М? Я тебя не расслышал. Что ты сказал? Когда те добрались до кровати, то Хёнсок попытался сбежать из спальни, однако руки Джихуна прижали его к себе. – Я сказал, запри дверь. – Я не думаю, что он бы стал заходить. Это всего лишь твоя сексуальная фантазия. И я рад, что она у тебя благодаря мне. – Он попал в яблочко. – Не думай о лишнем. Это ни что иное, как времяпрепровождение. Джихуну было больно, и это заметно по его агрессивным прикосновениям. Хёнсоку следовало подготовиться. Парень грубо прикоснулся к чужим губам, покусывая время от времени. Джихун начал оставлять отметины на открытых ключицах, но когда Хёнсок дёрнул того за волосы он не собирался останавливаться. Джихун продолжал кусать, целовать и перемешаться в другие места, пока не достиг сосков. На миг тот усмехнулся своему искусству на хрупком теле. Хёнсок хныкал, когда Джихун слишком торопился со своими действиями. Не то чтобы, Джихун хотел сделать всё быстро – ему хотелось сделать как можно больше. Он был всё ещё обижен на слова Хёнсока и возможно, это было его наказанием. Когда Хёнсок стал уставать, то толкнул Джихуна, на что получил ещё больше подразниваний. Джихун любил играть с пирсингом и намеренно скользить языком по окружной части. Хёнсок застонал от того, насколько это было приятно и щекотно. Он не мог не скомкать простыни и успокоить Джихуна, проведя рукой по волосам. — Черт, забудь, что я сказал. – Хёнсок зашипел. Джихун расширил глаза и вскоре улыбнулся. – Но мне нелегко забыть, Сок, — ответил он и снова начал поддразнивать. – Прими последствия. Результатом стала небрежная работа, из-за которой у Хёнсока текла слюна от чрезмерной стимуляции. Хёнсок прикусил подушку, чтобы замолчать. Джихун заставил его лечь на живот и прижал обе руки Хёнсока к изголовью кровати. Никаких сладостей и романтики не требовалось, Джихун проник в него без презерватива. Из соседней квартиры играла знакомая мелодия, слишком тихая, чтобы ее мог услышать обычный человек, но Джихун не отсраняясь – ухмыльнулся, услышав «supermassive black hole - muse». Он схватил Хёнсока за волосы и наклонился ближе. — Твой бывший включает нам сексуальную пенсню, — Джихун шептал тому на ухо тем щекоча Хёнсока. — А ты обожаешь кого-то с хорошим музыкальным вкусом. Тело Хёнсока бесстыдно дернулось. Он почти закричал, когда Джихун грубо двигался в нём. Подушка больше не могла заставить его замолчать, поскольку Джихун ускорится, как бы резко он ни хотел. Плакал, хватался и сжимал пальцы от внеземного удовольствия, которое он чувствовал. Джихун замедлился, но придавал вес каждому толчку. — Пусть он тебя услышит, — прошептал он. – Посмотрим, сможет ли он еще узнать твои стоны. Не давая ему сказать и слова, Джихун посадил того к себе на колени, не прерывая контакта. Не то чтобы Хёнсоку было что сказать, он зашел слишком далеко, чтобы даже высказать это. Он даже не заметил, как Джихун перестал толкаться, и он был единственным, кто выполнял всю работу. Хёнсок широко раздвинул ноги, вцепившись в шею Джихуна и пуская слюни от удовольствия, сочетающего боль и эйфорию. Он практически продал себя. Джихун не мог не восхититься таким чудесным зрелищем. – Я скоро.. — Нет, ты не сможешь, пока я тебе не разрешу. Джихун выдвинулся и встал, подавая сигнал Хёнсоку. Он подчинился, согнувшись на четвереньках и выставив задницу перед Джихуном, и он не из тех, кто откажется от этого. Джихун начал шлёпать его. Он обхватывал две мясистые ягодицы, которые все еще были красными, словно прекрасное описание того, какой прекрасной была их первая ночь вместе. Хёнсок ахнул между стонами. Джихун не дал ему ни секунды на отдых, он сцепил руки между икрами. Легко подняв худощавое тело, его вены вздулись на поверхности. Он постоянно двигается в такой напряженной позиции. Это даже пробудило алчные желания Хёнсока. Он хотел большего. Комнату наполнило непристойное хлюпанье, а стоны, которые сдерживал Хёнсок, стали песней для ушей Джихуна. Наконец он уложил Хёнсока. Бедняга даже не мог нормально стоять, он чуть не рухнул на стену, если бы Джихун не потянул его и не вернул обратно, чтобы толкнуть, как какое-то животное в течке. Хёнсок изо всех сил держался за стену, потому что Джихун не собирался останавливаться. Ему уже было больно, но часть его хотела продолжать. Никто не мог понять его лучше, чем Джихун. Когда он почувствовал, что Хёнсок теряет хватку, Джихун наконец вырвался. — Кончи следом. Джихун опустился на колени и широко раздвинул чужую задницу, чтобы стать свидетелем того, как из него вытекают все белки. Хёнсок громко застонал и закрыл глаза от головокружения, вызванного языком Джихуна. — Так ты собираешься ухаживать за мной, Джихун? — бессмысленно спросил он, немного кружась. – Просто скажи и я готов сделать всё что хочешь. Мир стал таким жестоким. «Плач может продолжаться всю ночь, но радость приходит утром». Хёнсок не был ни капли рад. Его глаза смотрели в потолок, как будто могли говорить и утешать его. Его разум и тело болели двояко. Его парализовало. У него нет сил даже разбудить парня рядом с ним и сказать, что ему больно. Хёнсок проснулся на час раньше обычного. Он почувствовал худшее дежавю в своей жизни. Джихун обнял его под тем же одеялом, пока крепко спал. Оглядываясь назад, он не должен был этого делать. Возможно, каждое небесное тело хлопнуло лбом, став свидетелями его самопроизвольной катастрофы. Объятия Джихуна стали немного крепче, и Хёнсок увидел, как он ухмыляется боковым зрением. –Я считаю Джихун-а. Выйди из моей чертовой комнаты. — Но тебе не хорошо, позволь мне позаботиться о тебе — Ты делаешь мне еще больнее, придурок! Убирайся к черту! Юноша был весьма озадачен его словами, но не отпустил его. – Мне очень жаль. Хёнсок недоверчиво фыркнул. – Что, черт возьми, может сделать твое извинение? – Я остаюсь. — Оставь меня, черт возьми, в покое, пока я еще вежливо прошу. Он был зол, но не ожидал, что от волнения станет невнятно произносить слова. Но больше всего он не ожидал, что Джихун подчинится. Ему почему-то больно в этот момент, это было совершенно очевидно. Прежде чем Джихун встал с кровати, он нежно поцеловал Хёнсока в лоб, ничего не сказав. Хёнсок накрылся одеялом, ожидая, что кто-то захлопнет, но ничего не услышал. Вместо этого он услышал тихий грохот, доносившийся из кухни. Хёнсок старался не обращать внимания и заставил себя уснуть, что с радостью приняло его тело. Ему нужен был сон больше всего на свете. Четыре часа показались мгновением. Хёнсок проснулся с рукой на лбу. Он нахмурился, глядя на новые простыни и одеяло. Когда он осматривал свое тело, на нем была другая одежда, которой он не помнил. Джихун кладет руку ему на шею, сравнивая температуру, все еще не подозревая, что Хёнсок проснулся. – Почему ты все еще здесь? – Хёнсок зарычал, заставив беднягу вздрогнуть. — Ты горячий, — заикаясь, пробормотал Джихун. — Я имею в виду, у тебя жар. – Это мой гнев, который ты чувствуешь, идиот. У тебя нет работы? Или мне следует изменить вопрос: есть ли у тебя жизнь? Джихун надулся и проверил время. Было 11 утра, а к 12 ему нужно было встретиться с матерью на вокзале, он не хотел оставлять Хёнсока. – Я приготовил обед и ужин, он лежит в холодильнике. Вам останется только нагреть его. Если ты не можешь сделать это сам, то просто подожди меня — Не тебе решать… — Хёнсока прервал поцелуй Джихуна. – То, что мы делали – все это – значит для меня всё Вот и все. Это то, чего Хёнсок избегал во всех своих встречах — испытывать к нему чувства. Джихун держал и целовал тыльную сторону его рук, как будто он был Джеком из фильма, который Хёнсок презирал без веской причины. – Не зови его, Сок, — предупредил он, — мне просто нужно встретиться с мамой. Я обязательно вернусь. Подав ему еду в постель, Джихун ушел. Почему-то Хёнсок чувствовал себя одиноким, его гнев был всего лишь фасадом. Он ненавидел себя за то, что позволил Джихуну уловить чувства. В этом была ставка, а вместе с ней были ожидания, риски и ущерб. Как будто Хёнсок не был хорош в азартной игре, или, скорее, он любил проигрывать. Его склонность причинять себе вред можно было увидеть во всех аспектах его жизни. Ему было наплевать на страдания только ради того, чтобы люди вокруг него были счастливы. У Джихуна впереди блестящее будущее, в отличие от Хёнсока, ему легко найти того, кто не будет просить его тело. Беспроблемные парень или девушка, которые могли бы выбрать его среди кого-либо еще. Хёнсуку оставалось только уткнуться лицом в подушку, заставляя его снова заснуть, желая, чтобы в тот момент, когда он проснулся, рядом с ним был Джихун. Как и хотел Хёнсок, его обхватила мягкая и теплая рука. Он нахмурил брови. Были ли у Джихуна когда-нибудь такие нежные, почти женские руки? Хёнсок немного поерзал и тяжело вздохнул. Тем не менее, он оставался в этом положении, так как чувствовал себя комфортно. — Как ты открыл дверь? — пробормотал Хёнсок, почти как во сне. Джихун наверняка запер его перед уходом. Теперь Хёнсока озадачило и ему пришлось развернуться… — Твой пароль все еще в мой день рождения, — пробормотал парень. Его рот раскрылся от удивления. Кто сказал, что такое случается только в романтических драмах? Мир Хёнсока, казалось, на какое-то время остановился при виде знакомого лица, слишком знакомого, потому что он никогда не забывал его.