Клятва на обломках

      Мерзкого вида существо размером с лисицу неловко барахталось в лоханке, глядя на заклинательницу. В её широко открытых глазах не было отблеска разума, будто кто-то смог вытащить его, не повлияв на функции организма. Заклинательница едва покачивалась, балансируя на исхудавших ногах. Она почти лишилась волос на голове, на коже расползались уродливые тёмные пятна-наросты, вызывавшие сильный зуд и кровотечения. Тело едва поддерживало утекающую жизнь. Существо умудрилось приподняться — оно чем-то напоминало нерождённое дитя с не до конца развитыми конечностями. В воздухе стоял крепкий запах плесени и трав, ладана главным образом.       «Снова, — подумало существо со злостью и отчаянием, — снова не получилось!»       Оно чувствовало, что конец близился. Было ли ему страшно? Скорее нет — пока что. Оно всё ещё стремилось бороться за себя, стремилось вытащить со дна, на которое самое же себя опустило. Существо с яростью и ненавистью смотрело на тело заклинательницы — возможно, скоро её будет тяжело отличить от гуля.       «Ладно, — оно попыталось вдохнуть, с болью раздирая слипшиеся, не разросшиеся лёгкие, — ладно, я попытаюсь снова… Ещё на один или два раза меня хватит. Должно хватить».       Существо закрыло глаза, отпуская богомерзкую оболочку, жизнь в которой теплилась лишь благодаря несоразмерно большой душе — душе великого мага, десятки раз превышавшего свои пределы. Каждый раз перемещение между воссозданным аватаром и родным телом было сродни прыжку над пропастью: ты можешь оттолкнуться от края, доверившись своим ногам и глазам, можешь разбежаться, если неуверен, но ты никогда не знаешь наверняка, коснутся ли ноги тверди земной. Может, именно в этот раз полёт окажется куда более долгим, чем тебе казалось?       Душа мага нырнула в преддверие Междумирья — здесь ещё действовали привычные законы, но забрести в дебри, манящие необъятной силой, знаниями, было легко. Наконец, в сгущавшейся бордовой мути душа почувствовала проблеск света — её тело было совсем рядом. Она приблизилась, с тревогой замечая, что войти оказалось гораздо труднее, чем раньше — тело сопротивлялось. «Возможно, только последний раз», — подумала она, прежде чем оказалась в гниющем сосуде, некогда — теле сильной, выносливой девушки с горящими глазами и целью подчинить своему разуму все существующие миры.       Заклинательница порывисто вдохнула и тут же зашлась в сокрушительном приступе кашля. Наросты, покрывавшие её кожу, проникли гораздо глубже, породив гноящиеся язвы внутри. Каждый вздох — шаг в реку боли и борьбы за бренное существование, порочившее само понятие человека. Она схватилась одной рукой за шею, второй — за стену. На глазах проступили слёзы.       «Хуже, чем я ожидала», — подумала она, сплёвывая кровь с кусочком плоти.       Если бы только она могла остановиться, залечь на дно и зализать раны… Может быть, тело восстановилось бы. Но этого времени у неё не было. Она принюхалась — ищейки были совсем рядом, кружили над её логовом, будто играючи.       Без сожаления она зарезала существо — продукт её отчаяния, алхимии и ткани Междумирья. Когда нож пронзил его сердце, оно болезненно всхлипнуло и свернулось. Заклинательница прокрутила нож, зная, что дитя уже давно мертво — один его вид вызывал в ней отторжение. Он — лицо её слабости.       Дел было ещё много. Заклинательница обошла своё скромное убежище, пещеру под толщей земли, без выхода на поверхность, проверяя скрывающие и оборонные заклятия. Никто, ни одна душа или сила не должна узнать, что она здесь. Каждое из заклинаний по капле вытягивали из неё жизнь и силы — она чувствовала, как наросты становятся больше. В конце концов, заклинательница всегда могла сойти с выбранного пути и прожить, вероятно, долгую жизнь… Такого рода сомнения всё чаще смущали её покой, но она была уверена — выбранная цель того стоит. Даже если она сможет прожить спокойно, то следующее поколение окажется обречено — конец их убогого, юного мира был всё ближе по вине её прародителя. И её собственной алчности.       Больше она не совершит подобной ошибки.       ***       Последняя ночь перед остановкой в Фарси оказалась для Магдалены не самым простым испытанием. Сейчас была её очередь дежурить в первой половине ночи, и почему-то принцессу не отпускали дурные мысли, а сердце колотилось, как бешеное. Стоило закрыть глаза, как она видела рыцарей Дюжины — девушка решила называть их так, доверившись покойному Стенни. За ужином, копаясь в дорожной сумке, она заметила давно знакомый мутный блеск — ещё несколько монет. Магда решила разобраться с этим позже, когда старик уснёт: разговора о Дюжине она бы не вынесла.       Теперь, оставшись наедине с собой, она боялась заглядывать в сумку, брать очередное подношение от рыцарей, и снова — думать, думать, думать… Молиться, что их не найдут. Магдалена подошла к дремлющим лошадкам и закинула руку на одну из них — живое тепло, размеренное дыхание позволяли ей не чувствовать себя так одиноко, но, к сожалению, успокоить её они были не в силах. Принцесса жалела, что Лир уже уснул — она была готова болтать с ним о чём угодно, даже выслушивать изрядно надоевшие нравоучения и проглатывать подколки. Гордость не позволила бы девушке разбудить его и обратиться за поддержкой, так она и стояла, пытаясь совладать со страхом. Наконец, она засунула руку внутрь сумки и нащупала монету.       Её блеск начинал привлекать девушку — она понимала, что этот объект, очевидно, не принадлежит её миру. Номинал монеты — два перекрещивающихся нуля, на обороте был изображён один из Дюжины в маске свиньи и длинной, спускающейся до середины туловища вуалью. Принцесса не хотела знать, что скрывается под ней, и без колебаний сложила монету в кошель — к той, что дал длинношей во время побега.       Магда несколько раз обошла лагерь, попробовала отвлечься на ночные цветы и местные красоты, обратила мольбы к Гротти и Брэйанти, прося их защиты и снисхождения, но спокойствия ей никто не даровал. Не в силах больше бороться с тревожностью, принцесса вернулась в лагерь и села на землю подле Лира, похрапывающего в спальнике. Принцесса не была уверена, что сможет уснуть сегодня — стоит ли вообще будить старика? Ей стоило признать — его компания скрашивала дни. «Пожалуй, я буду по нему скучать. Немножко», — подумала Магдалена, зная, что рано или поздно их пути разойдутся. К счастью, ночи на юге страны были куда мягче, но порывы ветра всё ещё заставляли девушку ежиться и укутываться в плащ поглубже. Он успел поизноситься во время пути, и ледяным рукам ветра ничего не стоило дотянуться до горячего тела. Было бы хорошо приобрести набор ниток и игл… «Или украсть», — мрачно закончила принцесса. Идея красть у своего же народа казалась ей настолько аморальной, что рассматривать её всерьёз она не видела смысла.       «Столько проблем… И ради чего?» — Магдалена насупилась и притянула колени к груди. Всё ещё неясно, когда путь будет окончен, не проходило и дня, когда она не думала о Линнее, о родителях, о странностях во дворце… И о своей былой жизни, когда большей проблемой были неуместные ухаживания Вайса и гнев самодура Зринна. Может, она могла бы даже полюбить парнишку, коротать с ним вечера… «Нет, это звучит безумно», — принцесса слабо улыбнулась и вздохнула. Сегодня сомнения терзали её как никогда сильно. Может ли она повернуть назад? Теперь, когда из-за переполоха, что она навела, погибло два человека? Когда за ней по пятам идут призрачные рыцари? Хотела бы она этого? «Да… — неуверенно подумала девушка, — наверное, я бы очень хотела, чтобы жизнь шла своим чередом, но… Смогла бы я примириться с бездействием? Закрыть глаза на судьбу сестры? Забыть обо всех своих находках? Быть физически зрячей, но со слепой душой?» — ей не потребовалось доканчивать мысль, чтобы ответить на этот вопрос. Едва ли от подобных размышлений становилось легче.       Отвлёк её резкий порыв ветра, откинувший одеяло с Лира: пребывая в тоскливо-сентиментальном настроении, принцесса схватила край и потянула его обратно, но то, что она увидела, повергло её в шок.       В лунном свете всё было видно почти так же хорошо, как и днём, девушка протёрла глаза. «Мне показалось? — мелькнуло в её голове. — Как в прошлый раз?» Но нет, зрение не подводило её: вместо сморщенного старческого лица к небу было обращено лицо молодого мужчины. Худое, вытянутое, с длинным тонким носом и чёткими скулами — как и у всех коренных жителей земель. Магда неосознанно потянулась к его щеке — проверить, что это не наваждение — но остановилась. Не будет же она трогать, возможно, незнакомца, занявшего место Лира? Или даже самого Лира? «Буду», — резко ответила себе девушка и осторожно провела кончиками пальцев по щеке мужчины. Молодая, подтянутая кожа без намёка на морщины или неровности. Магдалена нахмурилась и, позабыв об осторожности, провела несколько раз ладонью над лицом юноши — заклинала против иллюзий. Ничего не изменилось.       В голове всплыли размышления о том, когда именно родился Лир — теория о том, что он был тем самым выжившим в Прорыве севера не казалась такой уж безумной. «Значит, не померещилось…» — заключила Магдален, поднявшись на ноги. Нахлынувшее волнение не позволяло ей оставаться на месте — девушка решила устроить обход лагеря. «Я никогда и не рассматривала его толком после первого знакомства — старик как старик», — думала она. Если на него и впрямь было наложено некое заклятие, оно было выполнено превосходно: одно из немногих магических умений Магды, хорошо развитых, было снятие заклинаний или поиск «неровностей» в их наложении. Либо то, что изменило облик Лира, было чем-то очень древним, неподвластным современной магии.       Магдалена не могла полностью погрузиться в размышления: её не отпускало ощущение, что кто-то пристально за ней наблюдает. «Зря я использовала магию. Возможно, эти твари чувствительны к ней. Если это так, они уже меня нашли», — девушка прислушалась к звукам ночных степей — ничего. На горизонте никого не видно. Вздохнув, Магда снова призвала антимагию, развеяв её по широкому кругу, и услышала тихое шипение. Девушка схватила меч и безошибочно направила его к источнику звука.       — Что творишь? — воскликнул кто-то писклявым голосом.       Темнота на краткий миг озарилась вспышкой — из света материализовалась человеческая фигура небольшого роста. Едва свет погас, как некто кинулся в бега. Существо было неуклюжим, и Магде ничего не стоило его поймать. Подняв его за шкирку, девушка воскликнула:       — Вы?! — у человечка было лицо Джилроя, правда уши были более длинными. Он дёргался, изо всех сил стараясь выбраться. — Я знаю, кто вы! Вы лепрекон!       Джед захихикал и пропищал:       — Умная девочка. А теперь отпусти меня, пожалуйста.       — Ты меня за дурочку держишь? Почему ты преследуешь меня? — она тряхнула Джеда ещё раз.       — Мне есть, что тебе предложить, сладкая. Да и ты сама знаешь, что мне нужно, — карлик расплылся в хитрой улыбке, обнажив ряд маленьких острых зубиков. — Но сегодняшняя встреча… Не располагает меня к трейду. Прости, моя дорогая.       Принцесса заметила, что ноги лепрекона стали исчезать, и она ещё раз использовала антимагию — тот засмеялся только громче.       — Эти штучки не работают на мне, лапонька. А ты не очень-то хороша в теории, да? Такой себе залог баланса…       Девушка стояла, словно громом поражённая. Она прошептала:       — Откуда ты знаешь…       Лепрекон помахал рукой напоследок и исчез совсем. Какое-то время Магда прокручивала его слова. «Он знает, что я наследница, или сказал это, не вкладывая большого смысла?» — мучилась она. Развернувшись, принцесса зашагала к лагерю — со злостью и раздражением. Не церемонясь, она встряхнула Лира. Девушка готова была поклясться, что за миг до пробуждения его лицо переменилось.       — Моя очередь? — сонно пробормотал старик, потирая глаза. — И зачем так грубо?..       — Мы уезжаем, — оборвала его Магдалена.       — Здесь небезопасно? — Лир поднялся на ноги, напряжённо оглядываясь. Не удосужившись ему ответить, принцесса подхватила дорожную сумку и направилась к лошадям.       — Эй! Я с тобой говорю!       — Здесь не стоит больше оставаться. В конце концов, быстрее доберёмся до Фарси — быстрее закончим путешествие. Давай, не хочу торчать здесь ни минутой боле.       Она слышала, как старик тихо ругался — поразительно, на шевватинском, но по мере пробуждения бранные слова смешивались с искольдскими и форгонскими, а потом шевват и вовсе исчез. Это злило только больше: «Моя жизнь — какой-то нескладный театр!» — возмущалась принцесса, дожидаясь Лира.       «Чем раньше закончится путешествие, тем лучше», — порешила она, гоня лошадь вперёд.       ***              Прибыли в город ещё до восхода солнца — пришлось будить конюха, чтобы оставить измотавшихся лошадей. Как бы это ни было неприятно и не ко времени, но принцесса решила заплатить за хорошее стойло и корм — без животных они не смогут двинуться дальше. Денег больше не осталось.       Идя по пустым улицам, и Лир, и Магда думали об одном — как за один день заработать достаточно денег и собрать припасы на следующие недели.       Со времени отъезда из лагеря они не перекинулись и словом. Магде казалось, что Лир чем-то недоволен, но у неё не было желания и сил спрашивать. Возможно, срываться с места было плохой идеей — вторые сутки на ногах давались девушке непросто, но, к счастью, этот опыт был не нов для неё.       — Есть идеи? — тихо поинтересовался старик.       Магдалена предпочла бы хранить молчание и дальше, но понимала, что им предстоит ещё слишком многое пережить вместе. Она вздохнула.       — Ночью я нашла ещё одну монету. Не знаю, есть ли в этом смысл, но её можно отнести в какую-нибудь лавку с древностями. Может, найдутся-таки ценители…       — Ты не боишься, что поставишь так человека, абсолютно непричастного, под удар? Может, эти монеты — сродни меток, которые сообщают тем тварям…       — Рыцарям Дюжины, — Лир отмахнулся, как от заразы, и продолжил:       — Как угодно. В общем, сообщают, где ты находишься.       Старик в точности повторял её переживания, и это подпортило настроение ей только больше. Девушке хотелось верить, что это только её домыслы.       — Что, я угадал? — Лир усмехнулся, и принцесса бросила на него предостерегающий взгляд. Старик развеселился сильнее, но после — резко смолк. Он посмотрел на неё, внимательно, будто стараясь залезть в душу. — Магда. У каждого могут быть секреты — я не спрашиваю, откуда ты, куда стремишься и зачем, но если есть что-то, что и касается меня тоже, я хочу об этом знать. Неважно, нравится тебе это или нет, но сейчас мы в одной лодке, — он сделал паузу, позволяя девушке обдумать его слова. — Ночью было ведь что-то такое, что заставило тебя уехать. Может, что-то не очень опасное — не могу сказать, что ты была напугана.       Принцесса опустила взгляд на мыски сапог, раздумывая, что она может рассказать Лиру. О встрече с Джедом она говорить не хотела просто из-за того, что не до конца отошла от раздражения — девушка понимала, что поступает по-детски. А вот о том, что у старика меняется облик… «С чего я решила, что ему можно доверять? Может быть, эти преображения — его рук дело», — думала девушка. Если о лепреконе она может рассказать безболезненно, то об этом… Стоит придержать пару карт в рукаве. Лир вспылил:       — Даже сейчас ты пытаешься прикинуть, каких знаний я достоен, а каких — нет! Если этого не видно с высоты вашего положения, кэйрифрау, я — тоже мыслящий человек, возможно даже равный вашей несравненности.       — Не в этом дело, Лир, — Магда остановилась, глядя старику в глаза. — Знать некоторые вещи — подвергать себя риску.       — Незнание — прямая дорога к смерти, даже не к риску, — старик подбоченился. — Я не знал ни черта об этих «Рыцарях Дюжины» ровно до тех пор, пока один из них чуть не огрел меня ручищей по голове! И даже после, когда еле спас свою шкуру, узнал о них побольше лишь благодаря твоему снисхождению. Мою команду перебил фросорг потому, что никто не знал, кто это и что нужно делать, — он всплеснул руками. — Девчонка, твоя гордыня сожрёт мир, а потом и тебя заодно. Гордыня и слепая вера в исключительность и обширность своих знаний.       Эти слова задели Магдалену: она иногда подозревала себя в подобном. Что-то внутри неё даже сейчас не позволяло признать ошибки, она вскинула голову, скрестив руки на груди.       — Вот! Вот, о чём я говорю, — старик провёл рукой в воздухе, указывая на принцессу. — Прислушайся, Магда. Не сыщешь иначе добра.       Старик махнул рукой и отправился дальше по улице.       — Куда это ты?       — Предоставляю вашей несравненности право самостоятельно разгрести то дерьмо, в котором ты оказалась.       — Я?!       Он обернулся с ликующим лицом.       — Ага, когда дело доходит до проблем, то это — наш общий продукт?       Магдалена открыла и закрыла рот, не найдясь, что ответить. Лир раздражённо фыркнул и скрылся за поворотом. «Нужно что-то предпринять, — всполошилась какая-то часть сознания девушки, — хотя бы извиниться, а там… — она потрясла головой: — Нет уж! Он бросил мне вызов, и я принимаю его!» Принцесса пошла другой дорогой, намереваясь «разгрести своё дерьмо». Начать она решила с лавки, в которой могли бы принять странно блестящую монету — занятие то ещё, с учётом того, что одно только изображение на оборотной стороне вызывало страх и отвращение, а также невыразимый вопрос: что там, под вуалью?       Обойдя город пару раз, Магдалена составила себе список мест, где могли бы принять странный артефакт — теперь стоило дождаться открытия лавчонок. Вскоре на улицах стали появляться первые рабочие, затем — купцы. «Пора», — подумала девушка и двинулась к ближайшей точке. Ожидаемо, торговец, едва осмотрев монету, отказался её брать, мотивируя тем, что это: «Сомнительной ценности побрякушка». На его лице Магда заметила отголоски знакомых чувств — недоумения и отторжения. Поблагодарив за уделённое внимание, она отправилась дальше.       Никто не хотел принимать монету, а особенно голодные до клиентов торгаши предлагали отдать пару золотых за амулет, висевший на шее девушки — медвежий зуб, который подарил ей один из стражников во дворце, давно-давно. Магдалена надеялась, что ей не придётся расставаться с одной из немногих вещей, напоминавших ей о нормальной жизни.       Девушка в расстроенных чувствах присела на скамью в центре города, крутя в руках злосчастную монету. Её взгляд задержался на одном из нищих на улице, и в голове смутно промелькнула мысль о том, что Лир тоже мог бы собирать милостыню — глядишь, им хватило бы на небольшой запас еды. «О чём я только думаю?» — девушка потрясла головой, растирая лицо руками. Это было грубо. Ей стало даже обидно за себя: «Я и правда такая высокомерная?»       Нескончаемый поток людей, их разговоры, крики зазывал, мерный шум фонтана на площади, пение городских птиц — в обычных условиях Магдалена бы не задумалась об этом, но сейчас звуки каким-то таинственным образом гипнотизировали её, помогали разложить мысли по полочкам. Она коснулась амулета. Решение далось ей непросто, но иного выхода принцесса не видела.       Магда направилась в сторону лавок, где за такую безделицу готовы были заплатить, как какой-то невнимательный горожанин сбил её с ног. Она больно ударилась коленкой о мостовую и рассерженно крикнула:       — Смотри, куда идёшь!       Но человек уже скрылся в толпе. Она поднялась, отряхивая одежду, и, сделав пару шагов, поняла, что выронила монету. Магдалена знала, что она, скорее всего, вернётся, но ждать этого момента не хотелось: девушка остановилась, внимательно осматривая щели в брусчатке, где могла бы оказаться монетка, встречая поток замечаний и иногда оскорблений в свой адрес. Наконец краем глаза она заметила знакомый блеск. Артефакт лежал на пороге какой-то древней лавки, торгующей антиквариатом. «Чем чёрт не шутит», — подумала Магда и зашла внутрь.       Запах старины и пыли окутал её, навевая воспоминания о роскошной библиотеке в недрах замка — правда, в лавке было гораздо теплее. Вещей было так много, что местами они поднимались горами до потолка. «Как в таком хаосе можно хоть что-то найти?» — задумалась девушка, осторожно пробираясь меж завалов. Ни прилавка, ни хозяина нигде видно не было.       — Ау? — позвала принцесса. Тишина. Она крикнула погромче: — Есть кто?       — Не стоит кричать, юная леди, — отозвался приглушённый голос из задней части магазина. — От башни из книг налево, затем направо у старого дивана.       — Хорошо… — озадаченно откликнулась Магда. Видимо, не в первый раз здесь кто-то блуждает.       Она быстро смогла добраться до владельца лавки — мужчины средних лет с яркой внешностью южанина. Он протирал древние хрустальные бокалы треугольной формы и, кажется, вовсе не замечал присутствия девушки. Решив не отвлекать его, Магда увлечённо рассматривала вещицы, о половине из которых можно было подумать: «Кто вообще это придумал?» Табакерки в виде разрезанной сельди, трости замысловатых форм, пара ботинок с опушкой на мысках… «Такое я бы точно не надела», — подумала девушка. Вдруг хозяин оживился:       — Так чего вы хотели?       Магда едва не вздрогнула от неожиданности. Она прокашлялась.       — Вы ведь покупаете вещи, да?       Мужчина приподнял изящную бровь, одним своим видом давая понять, насколько бессмысленным был вопрос. Почему-то Магда подумала, что иногда выглядит на него похожей — от этого стало грустно.       — Я бы хотела узнать, купите ли вы это? — она положила на прилавок монету.       Хозяин надел очки и ловко подцепил её пинцетом, разглядывая на свету. Он отчеканил:       — Это к хозяину.       — А вы разве не…       — Помощник, секретарь, консультант… Кто угодно, но не он.       — Что ж… Вы можете позвать хозяина?       Южанин задумался, не отрывая цепкого взгляда от монеты.       — Он очень занятой человек… Возможно, его сейчас нет на месте. Один момент.       Он положил монету обратно и юркнул за дверь. Магдалена ещё раз окинула взглядом комнату: не похоже, чтобы здесь часто что-то покупали. На вещах лежал вековой слой пыли, да и из наваленных груд всевозможного барахла сложно быстро достать то, что заинтересовало покупателя…       Вещи цепляли взгляд, манили, и Магдалена совсем не заметила, как в лавке стало вдруг темно и холодно. «Что за глупые шутки?» — встревоженно подумала девушка, выхватив кинжал. В таком узком пространстве она едва могла развернуться с каролингом в руках. Плохо дело.       — Убери, тебе это ни к чему, — услышала принцесса знакомый голос.       — Джилрой! — Магда повернулась в сторону звука. Тьма становилась плотной, как кисель.       — Ты хочешь торговать или драться? — прозвучало уже с другой стороны. — В моём логове тебе не выстоять. Кроме того, я… Пересмотрел свои коммерческие предложения.       Девушка упрямо вглядывалась в пустоту. Только сейчас она ощутила движение Эфира вокруг себя — он, как змея, неспешно обвивал её.       — Какого чёрта ты делаешь?! — воскликнула она и взмахнула рукой в попытке рассечь сгустки магии. Безрезультатно.       — Сдерживаю тебя. Ты ж мне тут разнесёшь всё! Я помню, как ты бросилась на меня.       — Потому что ты следил за мной и чуть не угробил в тюрьме вместе с Лиром, — Магда с удивлением заметила, что её злость стала менее… Реальной? — Что за магию ты используешь, клиппа?       «Обрезанный». Так форгонцы называли лепреконов между собой.       — Следи за языком, корлстак, — девушка услышала тихое шипение и с ужасом заметила, что не может вздохнуть. Лёгкие сжимались — некая сила высасывала воздух из лавки. Корлстак. «Дылда».       Скрепя сердце, Магдалена вложила кинжал в ножны — в лавке сразу стало светло, тепло и спокойно. Девушка сделала прерывистый вдох, отметив, как непросто было разлепить лёгкие обратно.       — У лепреконов есть своя магия, вам, смердам, недоступная, — Джил гордо восседал на вершине одной из куч барахла. — Особенно таким неучам, как ты. Вот твоя сестра, она, возможно…       — Откуда ты знаешь.? — едва выдавила Магдален.       — О Линнее? — подсказал карлик, усмехнувшись. — Я вообще многое знаю. Очень многое. И много где бываю, многое слышу и вижу. Многозадачность — одна из лучших черт для рынка.       Он спрыгнул за прилавок, достал толстую древнюю книгу — было видно, что её не единожды расширяли и переносили в новый переплёт. Джилрой сдул пыль, нежно, любовно погладил «Книгу учёта» — как значилось на форзаце — и открыл раздел «Оказание информационных, справочных и пр. услуг в обмен на нематериальные блага и/или услуги». «Бессмыслица какая-то», — заключила девушка.       — Прошлая наша сделка была малозначительной. Думаю, ты с этим согласишься. В конце концов, ты бы справилась сама, и твоя жизнь мало изменилась. А эта… Впрочем, я забегаю вперёд. Ты хотела предложить мне артефакт — так ты их называешь, как я понимаю.       «Я уже устала удивляться», — Магда молча достала три монеты в дополнение к той, что сжимала в руке. Взгляд Джилроя стал острым, он облизнулся и утёр проступивший пот.       — Джилрой…       — Джил, — кратко выдавил он.       — Джил, зачем они тебе?       Лепрекон молчал. Жадным взглядом обласкивал монеты, вцепившись ногтями в края прилавка — казалось, будто он и не слышал вопрос.       — Лепреконы любят драгоценности, они чуют их за километры… Если это просто ценная вещь, почему только ты так жаждешь их заполучить?       Джил резко взглянул на Магду. Почему-то ей стало не по себе: в глубинах его глаз скрывалось нечто гораздо большее, чем просто жажда наживы.       — Другие. Мы с ними, — пропыхтел он. — Говори, условия сделки.       Он сглотнул и снова протёр лысину платком. Пот был вязким, больше походил на какой-то секрет.       — Я знаю, что тебе нужна информация. И знаю, что ты не сможешь её заполучить… Никак. Шантаж, шпионаж, подкупы, угрозы… Убийства… Будешь носом рыть землю — не найдёшь.       — Не стоит меня недооценивать, — девушка подбоченилась и опустила монеты в карман. Джилрой скрипнул ногтями и покачал головой, смеясь:       — Нет-нет-нет. Дело не в том. Ты не должна её найти. Свою сестру. Не суждено, не причитается, не положено… Но я могу это изменить.       — Откуда мне знать, что ты не соврёшь?       Лепрекон постучал ногтем по открытой странице.       — Я уже говорил, что если совру — умру. Но то, что я хочу тебе предложить… То, что тебе нужно… Это более крупный заказ. Более сложный. Если я не смогу его выполнить — я исчезну. Со всех планов мироздания. Это всё, что тебе нужно знать.       Отметив сомнения принцессы, он дополнил:       — Смерть — не худшее, что может случиться.       Девушка задумалась. Ей было сложно поверить в то, что говорил лепрекон, да и её не отпускало тяжёлое чувство, что, соглашаясь на сделку, она может совершить непоправимую ошибку. Зачем ему монеты? На что они способны? Быть может, принцесса собственными руками подкармливает некую силу? Великое зло? Магдалена вспоминала свою сестру: совсем ещё юную, пылкую, девушку с наверняка сияющим будущем. Разве может Магда быть её палачом?       Принцесса медленно вытащила монеты и положила на прилавок.       — Я дам тебе все, что есть, — рядом со стопкой упала капелька слюны — Джилрой засопел и утёр рот. — Я хочу знать, где моя сестра. Я хочу помочь ей и как можно быстрее. Возможно, мне уже сейчас нужно быть рядом с ней — не знаю.       Лепрекон замер, глядя на монеты. Ничего не происходило.       — Мне… Что-то ещё нужно сказать? Или сделать?       — Подпись, — прохрипел он.       В «Книге учёта» сами собой появлялись строки. Девушка старалась вчитываться, но потом поняла, что смысл текста ускользает от неё, сколько бы она ни старалась понять. Страница перевернулась, и ближе к её концу обозначилось поле «Подпись заказчика». Магдалена неуверенно взяла перо, её рука замерла над страницей. Ещё с детства ей говорили, что царская подпись — вещь, которой нельзя разбрасываться, не обдумав всё от и до. Что может сделать согласие наследницы в некой магической книге?       — Заключить сделку, — отвечая на её мысли, прохрипел Джил.       Не медля больше, Магдалена расписалась. Размашисто. Изящно. Не похоже на то, как она делала раньше — едва ли девушка успела подумать об этом, как мир вокруг неё завращался, окружение слилось в череду красочных линий.       Принцессу куда-то уносило.