— С Новым годом!

      Очередная «крутая» пати у какого-то супер богатенького студента, который решил позвать на неё чуть ли не весь колледж. Может, даже и больше людей.        Забавно, но именно на таких «мероприятиях» и происходит самое интересное. И, естественно, самое смешное.       Хан Джисон — студент второго курса философии, у которого так давно не было любимого человека… Да у него даже и друзей как таковых нет. Ну, Хёнджин исключение. Этот хорёк просто появился в его жизни. Без предупреждения и разрешения.       Мало того, что Хан должен делить с ним комнату, так ещё и «обязан» ладить с ним, чтобы тот дал списать. Вот говнюк. Но в каком-то смысле Хан благодарен ему. Именно благодаря Хвану младший ещё не превратился в убитого социофоба.        Не то, чтобы Хван был плохим, просто он слишком всё драматизирует, да и в личной жизни у него полный бардак. Хотя, Джисон и сам не лучше. Не ему судить чужие поступки и давать советы, если его не просят.       А вообще, Хан обещал себе перед поступлением, что не будет душнилой, заведёт отношения и будет плыть по течению, а в итоге…       А в итоге хуй знает, что. Учёба стала важнее, но организм требует к себе внимания, причём не малого и обычной дрочкой здесь не обойдёшься. Здесь нужно что-то большее, что-то дикое. Что-то, что заставит кровь под венами бурлить, так будто она кипит, как вода при температуре сто градусов.       И именно этот чёртов Хван Хёнджин, зная его проблемку, решил, как «верный друг», помочь ему. Именно этот хорёк притащил его сюда. На пати в честь Нового года, хоть Джисон всячески отбивался и искал оправдания не идти туда.       Боже, Джисон ведь хотел просто посидеть в общаге, немного выпить и ложиться спать, зачем всё вот это?..       А Хвану всё равно. Он хочет его с кем-то свести, хотя бы на одну ночь. Классный друг, спасибо большое. Правда, спасибо. Так и хочется немного подправить его милую мордашку.       — Так, Джисон-и! Смотри на всех внимально и если тебе кто-нибудь понравится, скажи мне, я разберусь с ним и ты вновь почувствуешь бабочки в животе!       Хван локтем толкнул Хана в бок и тихо посмеялся, прикрывая рот рукой. Хоть он и полный бездарь с ужасным характером, но до чёртиков милый.       И Джисон это уже давным-давно признал. Но что-то мешало ему полюбить такого человека, как Хёнджина. Ну, значит просто не судьба. Значит просто не с ним.       Он оглядывает зал и пытается найти более-менее трезвого и нормально человека и, о боже, что такой сексуальный парень тут делает?       Он явно лучше всех в этом доме, может лучше и Хвана, но упустим эту деталь. Если Хенджин-и узнает об этом, то снова начнёт строить из себя королеву драмы, говоря: — «Я что, зря три часа перед зеркалом крутился?!»       Так. А теперь тот самый сексуальный парень. Он высокий, но не слишком, чёрноволосый, тёмная широкая рубашка, заправленная в обтягивающие джинсы, рукава которой были закатаны до локтя, благодаря чему Хан мог увидеть какие же у него ахуительные руки.       Да, этого так мало, но фантазия уже делает своё дело, фантазируя явно не принца на белом коне. Ну, уж простите, Джисон не виноват.       — Ты чего так пристально смотришь на Мин-… О-о-о, малыш, неужели тебе приглянулся такой властный парень? Я думал, что ты сверху!        Хван проследил за взглядом друга, который будто раздевал Ли одними глазами. После, как и ожидалось Хёнджин смог зацепить взгляд этого парня, вытянув руку и махая ей, чем привлёк внимание не только старшего, но и многих других.       Повернув голову в сторону Хёнджина, Джисон лишь пожал плечами. Ну, может быть как-нибудь потом он и будет в роли актива, но сейчас ему хочется, чтобы его оттрахали. Прям жёстко.        Как животные трахаются весной. Прям так.       — Ну, знаешь ли, гормонам не прикажешь, детка! Так, стоп… Ты его знаешь? В нашем колледже вообще есть люди, которых ты НЕ знаешь, м-м, Хёнджин-и? — младший сделал акцент и выделил слово «не», но уже давно знал ответ.       Хван похлопал младшего по плечу и отрицательно помотал головой. Ну, может и есть парочка людей, но они сами не захотели с ним говорить, он не виноват. Не знают, что теряют.       И так. Хорёк вспоминает всё, что знает о Ли и пытается, как можно больше рассказать об этом милому бельчонку. А тот сидит рядом на диванчике и внимально слушает, пытаясь всё запомнить и иногда повторяет некоторые слова или действия старшего.       — И самое главное — когда подойдёшь к нему, скажи: «Вау, не знал, что тут всё это время был секс-символ!» Он сразу обратит на тебя внимание, обещаю.       Ну, а что? Нужно же пользоваться моментом, ведь так? Будет, что внукам рассказать в старости… Ох, боже, что за мысли в двадцать два года… Ужас какой-то…       — Окей, вперёд, но если что-то случится, то виноват будешь тут только ты, Хёнджин-и!       Хван активно закивал головой и помахал рукой, как бы намекая, чтобы тот быстрее пошёл в сторону своего объекта симпатии и был более смелее. А точнее, более уверенней в своих действиях и желаниях.       Еле как дойдя до Ли из-за огромного количества людей, Джисон решил воспользоваться советом, который только что, дал ему Хёнджин. Надо бы как-нибудь угостить этого хорька за помощь.       А в близи он кажется ещё красивее и сексуальнее… Боже, почему он сейчас так мыслит? Из-за выпитого алкоголя? Но Хан же мало пил… Возможно, дело просто в новогодней ночи и гармонов.       Или судьба решила над ним немного пошушить и весело посмеяться.        — Вау, не знал, что тут всё это время был секс-символ!       Хан садится на диван, который был свободен и на котором сидел только один Минхо. А тот посмотрел на него и стал смеяться.       Какой же у него красивый смех… Джисон, сам того не замечая, начинает смеяться в ответ. И вообще всё равно, что сейчас на них смотрят чуть ли не половина всех людей в этом доме.       — Белка, тебя этому Джин-и научил? Пхахх, мне кажется, я сейчас умру от смеха!       Минхо пытался больше не смеяться, но у него не получалось. Как можно было послушать Хвана и так смело сказать такой подкат, да ещё и такому милому парню?       Сделав глубокий вдох и наконец успокоившись, Ли посмотрел на человека, который сидел рядом с ним бок о бок, даже их бёдра касались друг друга. Тот уже не смеялся, лишь очарованно смотрел своими большими глазами на Хо.       Чёрт, какие у него милые щеки. Такие красивые глаза, в которых можно просто утонуть и не спастись… А Минхо и не против.       — Я Хан Джисон.       Он протянул руку, как бы знакомясь с этим секс-символом. На губах появилась такая же милая улыбка, как и он сам. Милаш.       — Ли Минхо, но можешь называть меня просто хён.       Хан просто кивнул головой и стал смотреть на толпу, которая подпевала за колонками и ужасно танцевала. Хан лишь немного покривился в лице, но тут же расслабил его.       — Та-а-к, Джисон-и, давай на чистоту.       Минхо положил свою руку на бедро Хана и несильно сжал его, привлекая внимая младшего на себя. А тот сразу повернул свою голову на него, они встретились взглядами.       — Тоже ищешь пассию на одну ночь?       — Уже нашёл, думаю, предложить или нет.       — Ну, пока не попробуешь — не узнаешь.       Хан несколько секунд подумал, отвёл взгляд, попытался собраться всеми силами и попытаться звучат, как можно уверенней. И тут он вспомнил, как Хван это делает и решил так же.       — Хён, давай переспим, как друзья.       Да, находясь в нетрезвом состоянии, Хван часто говорил эту фразу Джисону, а тот лишь тормашил его по выгоревще-блондинистым волосам и помогал принять холодный душ, после чего отправлял Джин-и в постель.       Но блять. Это же Минхо. Минхо с которым они познакомились всего две-три минуты назад. Они же ещё даже не приятели… Ну, посмотрим, что сейчас будет. Может, всё обойдётся…       — Как друзья? Не повторяй слова Хёнджин-и, давай как-то сам. Вот, что бы ты сказал?       Джисон повернул голову в сторону Минхо и был теперь уверен, что не пошлют. Теперь-то он может выходнут полной грудью и быть собой. Ну, не могут же такие искренние глаза обманывать, да?       — Сам говоришь?.. Я хочу, чтобы мы потрахались, как животные.       Глаза Минхо расширись больше не от удивления, а от довольства. Именно этого он и хотел услышать. И услышал. Сегодняшняя ночь будет не забываемой. И особенной.       — Я тоже этого хочу. Поехали ко мне, проведём новогоднюю ночь вместе, Джисон-и.       Хан был в ахуе. Вот так просто? А если он маньяк… Не-е-ет, Хёнджин же его знает, а это значит, что всё нормально. Если что-то случится, этот хорёк спасёт его задницу, просто потому что он ему много чем должен. Можно даже сказать, жизнью своей обязан.       — Поехали, хён.       Они уже в квартире Минхо, но стоило им туда только зайти, с трудом оторвавшись от губ друг друга, как несколько пушистых зверей их тепло встретили, мяукая и ластясь к ногам. Какая прелесть.       С причмоком разорвав поцелуй, после которого между ними появилась тонкая ниточка слюны, которая в ту же секунду исчезла, Минхо с туманом в глазах посмотрел на своих питомцев. Точно.       Он же сегодня не кормил их… А в это время Хан пытался снова утянуть его в сладкий поцелуй. Как бы старшему не хотелось ответить взаимностью на поцелуй, но потом сидеть и плакать над смертью своих котов — вообще нет. Этого он не допустит.       — Хан-и, дай мне котов покормить… — Ли пытался звучать как можно ласковее, чтобы не спугнуть раскрепостившегося младшего, но тот ни в какую. — Да придержи ты свои губки!       Джисон посмотрел полными страсти глазками на Хо, а затем на котов. Вот ведь. Умеют обламывать весь кайф.       А по сути, они только начали. Каким же Минхо будет в постели?.. От одним таких мыслей у младшего в штанах становится не выносимо туго и тесно.        — Окей, ладно, давай, покорми этих пушистиков, которые обломали весь мой кайф.       Джисон поднял свои руки верх, как бы давая понять, что сдаётся и отлипает от Ли. А старший лишь тихо хихикнул и пошёл, видимо, на кухню. А эти зверки хвостиком побежали за ним. Джисон, кстати, тоже.       — Джисон-и, как ты отнесёшься к тому, чтобы мы сначала немного поиграли, а уже потом я тебя трахнул?       Минхо присел на пол и стал сыпать на три миски понемногому сухого корма. Коты тут же, замурликав, начали поедать своё лакомство. Затем в более большую и объёмную чашку налил воды. Даже маленькая злоба Хана тут же улетучилась благодаря мурлыканью котов.       — Поиграть? Во что? В уно, в монополию?       Хан невинно похлопал глаза и уставился на Ли. А как ещё нужно было понять слово «поиграем»? Ну, может он имел в виду игру в карты?..       — А ты оказывается такой невинный мальчик.       Михно вновь посмеялся прикрыв рот рукой. Младшему кажется, что ему немного и он влюбиться в этот чистый и красивый смех. Ох, боже, как же в штанах ноет… Так можно и подохнуть…       — Как ты относишься к секс-игрушкам? Что на счёт того, чтобы мы по новогоднему потрахались?       Глазки, что с любопытством смотрели, как животные хрумкают своим кормом, теперь с двойным интересном смотрели на Ли. Умеет же, чёрт возьми, заинтрегавать!        — Я только за, хён! Пойдём уже скорее, я щас сдохну в этих брюках!       Младший, чтобы показать, что не врёт, приподнял свой свитер, через который в ту же секунд появился заметный бугорок в области паха. Минхо лишь ухмыльнулся и схватив Хана за локоть, повёл в спальню.        — Раздевайся, а я за вещами.       Стоит им оказаться в комнате Минхо, как младший видит, как тут красиво всё украшено. Поверх зановесок весит гирлянда, которая мигает ярко-золотым цветом, иногда и вовсе погасая и медленно становять такой же яркой.       На рабочем столе стоит небольшая ёлка, которая тоже мигает из-за гирлянды, но теперь уже не только золотым, но и красным, синим, зелёным. Она украшена милыми шариками самого разного оттенка и размера. Как же красиво.       На изголовье кровати весит мишура, делая её не забываемой. Она серебренная, что отлично сочетается с белыми простынями. Просто идеально.       Посадив Джисона на мягкую поверхность кровати, Ли отошёл к шкафам и начал в них рыться, ища нужные вещи. Прошло от силы две-три минуты, но Хану стало как-то неловко и тот даже не поменял свою позу. Просто сидел и смотрел на Минхо.       А тот уже нашёл нужную ему коробочку. При чём не маленькую. Среднюю такую. Ух, что же там может быть… Ну, надо же хотя бы ремень снять, да?..       Джисон из-за всех сил старался побороть всю неловкость в себе и потянулся к ремню в штанах, но дрожащие руки никак не могли его снять. Лишь подрагивали.       — Эх, Хан-и, если что — я тебя не заставляю, мы может просто посмотреть фильм.       Старший положил коробку на пол и сел на этот же пол напротив Хана, смотря на того снизу вверх. Ничего личного, многим бывает стыдновато, а есть такие особы, которые вообще не знают, что такое слово «стестнительность».       — Я хочу! Просто… Мне неловко раздеваться самому… Прости.       Узнав причину негодования младшего, Ли положил одну свою ладонь на его коленку, а другой стал вести по скуле, доходя до пухлых губ, а глаза смотрели прямо в душу, желая копнуть глубже нужного.       — Мой милый мальчик, я сам тебя раздену.       Он выдохнул и забрался на кровать, толкнув Хана, чтобы тот лёг на простыни. А те холодные…       Не то, что руки Ли под свитером младшего. Контраст температур тут же дал о себе знать, а узел внизу живота стал медленно и мучительно стягиваться.       Губы Минхо тут же нашли губки Джисона и стали с упоением их целовать и посасывать. А тот, не медля, отвечал. Собственно, как и его тело, что начало поддаваться вверх к Минхо. Оно жаждало его, хотело утонуть в нём. А разум был только за.       Разорвав поцелуй, Ли стал целовать всё лицо парня под ним, при этом его руки начали потихоньку снимать с него одежду. Не успел Хан что-то понять, что его ремень оказался на полу, затем и его брюки.       В области паха стало хоть немного свободнее, а ноги стал обдувать холодный воздух, хотя минуту назад казалось, что он был словно лава, такой же горячий и раскалённый.       Но этот холод сразу же исчез, стоило ладоням Минхо провести с начала стопы до бёдер и несильно их сжать. Хану даже кажется, что его руки живут своей жизнью, ведь на данный момент сам Ли расцеловывает лицо Джисона.       Сначала лоб, потом глазки, щёчки, скулы и снова эти пухлые губки. А делал он это с такой любовью, что Хан был уже готов растечься лужей под ним. Да… Давно он этого не чувствовал.       Всё прямо так, как и говорил Хёнджин: «Бабочки в животе».       Только он хотел сказать старшему, чтобы тот тоже раздевался, как Минхо, будто прочитав его мысли, снял с себя свою рубашку, через которую почти ничего не было видно. Теперь взору Хана открылся совсем другой вид.       Если до этого всё скрывала эта чёрная широкая рубашка, руки не в счёт, то теперь всё было видно. Эти выпирающие ключицы, слегка накаченная грудь и сильные мышцы рук. А. Ещё и пресс. Блять. Несколько раз скользя взгляд по телу старшего, Хан громко сглотнул, сам того не ожидая.       — Меня забавляет твоя реакция, Джисон-и.       Ли усмехнувшись, начал снимать свитер младшего, оставив его только в боксерах. У Хана тоже было неплохое тело. Он время от времени посещал спортзал вместе с Чанбин-хёном.       У него тоже были выпирающие ключицы, мышцы рук, даже были видны тазобёдренные косточки с рёбрами, но пресса не было, нет, он был, но исчез… Был только впалый животик. А что? Он больше сидит за рефератами, чем в стортзале, как некоторые.       — Какой же ты всё-таки маленький, Хан-и, так бы и съел тебя!       Ли потянулся за очередным поцелуем, не давая Хану ничего сказать, да что там сказать, он даже пискнуть не успел. Лишь выдохнул и со страстью ответил. Зачем ненужные слова в такие моменты?       Этот поцелуй вышел более напористым и глубоким, чем другие. В этом было что-то другое, что-то более дикое… То, чего хотел Хан с самого начала. О, да. Это то, чего ему не хватало все эти недели.       Руки снова потянулись к телу Хана и начали по новой его изучать. Теперь без мещающей ткани. Ладони начали свой путь с низа живота и поднялись до сосков. Уже затвердевших сосков.       Стоило пальцам до них дотронуться, как Джисон несдержанно застонал в поцелуй, пропуская между ними новую волну возбуждения. А сам Ли лишь ухмыльнулся и разорвал поцелуй, после которого тут же начал целовать его шею и спускаться ниже, к ключицам, а потом уже и к груди.       Поцелуи только сильнее возбуждали и заставляли хотеть большего с каждой чёртовой секундой. Хан немного приподнял свой таз и начал тереться своим пахом о чужой, как бы намекая, чтобы старший поторопился и наконец трахнул младшего.       — Хан-и, мы же договорились, что сначала немного поиграем, а потом уже будем трахаться!       Минхо подмигнул ему и надув губы, чмокнул ими Джисона в обе щеки. А тот лишь выдохнул и положил свои руки на талию Ли, прижимая того к себе.       Хан было подумал, мол: «вдруг ему станет лень играться и хён сразу меня трахнет?» Повёл руками вверх и начал играться с сосками старшего, из-за вызвал сдержанный и тихий стон, который Хо смог подавить. А Джисон уже начал кусать и чуть ли не вылизывать его плечи.       — Думаешь, я тебя просто так выебу? О, нет, детка, ошибаешься.       Ли тут же встал с Джисона и подняв коробку с пола, положил на кровать рядом с Ханом. А тот в любопытстве встал на локти и начал рассматривать небольшую сиреневую коробочку.       Казалось бы обычная, милая и ничем не примечательная коробка, но то что было внутри…       — Что ты думаешь на счёт анальных шариков?       Хан раскрыл глаза в удивлении и уставился на коробку. Так эти штуки спрятаны в эту милую коробочку? Боже… Хан в ахуе. В приятном ахуе. Вроде как, милая внешность, но то что скрывается внутри… Можно сказать, что эта коробка, как человек.       — Если их будешь вставлять мне ты, то я обожаю их, хоть и не пробовал.       Ли открыл её и Хан с интересом стал смотреть и ждать, что же достанет его хён. Ну, первое, понятное дело — смазка, презервативы. А вот дальше интереснее — те самые анальные шарики, но не простые, а новогодние. Они были разукрашены, как ёлочные игрушки.       — Как тебе? Правда красивые?       Джисон утвердительно закивал головой и смотрел на них, как заколдованный. Это же надо было до такого додуматься. Хотя, оно и не удивительно, что только не придумают люди, чтобы их вещи покупали чаще       Хан наблюдал за тем, как Минхо обильно смазывал эти шарики смазкой, так будто они были в чьей-то слюне… Хорошо, что это не так. Шарики и вправду красивые и небольшие. Такие яркие и красивые…       — Если что, я растянут, хён, давай побыстрее перейдём к делу!       Член Джисона уже мешал ему здраво соображать, лишь просил разрядки и как можно скорей. Ли только угукнул и продолжил смазывать эти дурацкие шарики. Всё же ему не хотелось доставлять Хану никакого дискомфорта, тем более в разгар нового года.       — Ложись на живот и оттопырь свой зад, стянув с себя боксеры, Хан-и. Я буду медленно их вставлять. Будет больно, можешь кричать.       Ли подсел поближе к Хану на середину кровати и ждал действий от младшего. А тот и не медлил. Быстренько справившись с нижним бельём, он лёг, как ему и сказали: на живот, оттопырев свою задницу.       Теперь Минхо с упоением смотрел на чужое нагое тело. Этот упругий зад… Ли не смог себя сдержать и хлёстко шлёпнул Джисона по правой половинке и та почти сразу стала розовой, а потом немного красноватого оттенка.        А младший из-за неожиданности и скользкой жидкости на руке, что коснулась задницы, вскрикнул. Звук был не то, чтобы громким, но тихим его никак нельзя назвать. Даже Дори пришёл на этот звук.       — Мя-у-у. — кот ловко прыгнул на поверхность кровати и, сложив под себя лапы, лёг перед лицом Джисона.       Его взгляд был прикован к гостю, который изо всех сил жмурил свои глаза, кусал кожу на своей руке, ведь Минхо без предупреждения вошёл в него сразу двумя пальцами, проверяя хорошо ли растянут парень под ним.       — Джисон-и, представляешь, твой анус прям заглатывает мои пальцы! Неужели тебе прям так сильно хочется?       Минхо двигал пальцами на манере ножниц, растягивая сжимающиеся мыщцы, а так как внутри было тепло и мокро из-за смазки на руках, пара слышала хлюпающие звуки, которые заставляли Хана самую малость покраснеть. Хан на вопрос старшего мог лишь скулить и мычать, на большее он сейчас не способен.       Ли даже не искал простаты, просто двигался и всё. И в один момент, как бы случайно нашёл её. А Джисон, не ожидав этого, замурчал и издал полустон-полукрик, словно какой-то зверёк, наконец-то получивший желанную ласку от хозяина.       Дори, который почти уснул тут же вскочил с места и пошагал к Минхо, который был немного занят другим делом. Но стоил ему заметить своё «дитя», как он свободной рукой погладил Дори за ушком и услышал уже настоящее мурчание.       Немного приластившись к своему хозяину, котёнок слез с кровати, несколько раз мяукнув, он просто ушёл из этой комнаты. Видимо, ему уже надоели эти любовники.       Джисон сильнее развёл колени и из его рта доносились тихие вздохи и слабые постанывания.       Руки, на которые падал лунный свет и мигание гирлянд, сильно сжимали простыню под собой, не позволяя себе коснуться, колом стоящего члена. Хан будто бы знал, что если коснётся — его руку тут же уберут, а может даже и свяжут…       С громким хлюпом пальцы исчезают из задницы младшего, из-за чего тот издаёт грустный вздох и смотрит через плечо на своего хёна, который снова берёт в руки эти шарики, которые так похожи на ёлочные игрушки…       — И так, Джисон-и, как ты хочешь: медленно и мучительно или быстро и резко?       Член Хана дёрнулся стоило старшему только открыть рот. Сейчас из-за перевозбуждения и хрипотцы его голос звучал иначе. Весь он был другим. Хоть они и знакомы от силы два часа. На данный момент — это не важно.       — Я… Хочу второй вариант.       В голове был туман. Хотелось почувствовать долгожданную разрядку, которая была близка, но в то же время так далека… Хочется просто почувствовать член Минхо в своём нутре. Хочется, чтобы он взял его и просто оттрахал на этой чёртовой кровати.       — М-м, мне нравится твой выбор, Джисон-и! Можешь лечь на спину? Хочу увидеть все твои эмоции, пока эта игрушка будет внутри тебя.       Джисон-и… Хёнджин тоже его так называет, но… Из уст Ли это звучит по другому. Сколько бы раз он его так не называл, Хан, глубоко в сердце, каждый раз будет таять, как мороженое. Ну, ничего страшного, Минхо его и таким готов съесть.       Хан послушно лёг на, теперь уже, тёплую простыню и перевернулся на спину, не забыв раздвинуть ноги, чтобы старшему было удобно расположиться над ним.       В одной руке Минхо держал шарики, а второй потянул щиколотку Джисона. Теперь одна его нога лежала на плече старшего и ощущала какие крепкие там мышцы. Там и хочется потрогать их руками, полапать, если можно так выразиться.       — Джисон-и, я вставляю их.       Хан сразу же сфокусировал всё своё внимание на ощущениях в внизу и старался дышать, как можно ровнее, но было тяжело. Один шарик легко вошёл, вырвав из Хана стон облегчения. Он думал, будет хуже, но ощущения не такие прям, что пиздец. Нет, наоборот.       Бровки младшего ломались домиком к переносице, глаза начали сами собой зажмуриваться, губы были открыты, издавая стон каждый раз, стоило Ли начать вставлять ещё шары.       Ох, эту ночь Хан не забудет никогда. Даже если ему сторут память, эта ночь останется в подсознании и будет давать о себе знать. В общем, хоть убей — не забудет.       Лино смотрит на Джисона не отрываясь. То, как сейчас он выглядел было просто не возможно описать. Его тяжело поднимающаяся грудная клетка, слишком сильно выпирающие рёбра, все эти эмоции на его лице, эти пухлые открытые губы, которые так и просят поцеловать их до такого состояния, что будет больно говорить.       Последний шарик с трудом входит и Хан начинает ёрзать под Минхо, скуля и как бы невзначай тереться своим возбуждением о чужое. На животе уже сияют капельки предэякулята, словно какие-то ценные жемчужины.       Их терпение начинает заканчиваться с каждой минутой, может даже и быстрее. И никому не известно, как они держат себя в руках.       Ли наклоняется ближе, кожа к коже, и наконец поцеловал эти желанные губки. В этом поцелуе было всё, что и в сексе: страсть, любовь, дикость.       Хан, видимо сам того не осознавая, убрал свою ногу с чужого плеча и положил туда свои руки, начиная царапать спину Ли своими короткими ногтями.       А Минхо лишь ухмыльнулся в поцелуе и потянулся к шарикам. Ох, как же сейчас будет весело. Кровь начинает сильнее бурлить под кожей, а член ныть ещё больше, прося ласки. Минхо тоже не железный и его терпению скоро придёт конец.       Ухватившись за колечко в конце игрушки, Минхо на пробу попробовал резко потянуть шарики на себя, даже один из них выскочил из сфинктера из-за большого количества смазки. А поцелуй-то всё ещё продолжается.       От неожиданности Хан прикусил чужую губу и сильнее ухватился за плечи хёна, при этом сильно выгибаясь в пояснице на встречу телу над ним. Его стон, казалось, услышали даже соседи, которые праздновали новый год, что не успел ещё наступить.       Но тут Хан почувствовал во рту вкус железа. Видимо, слишком сильно укус, что даже кровь пошла… Но он ни о чём не жалеет. Наоборот, сильнее входит во вкус.       — Понравилось?       Разорвав поцелуй, Ли поднял подбородок Хана и придерживал его таким образом. Почему? Потому что Джисон еле соображал. Эти шарики внутри…       Красивый хён перед ним, который так сногшибательно целуется… Как младший вообще ещё оставался в своём уме — не известно.       — Джисон-и, я задал вопрос.       Шарик, который несколько секунд назад был вытащен из задницы Хана, снова оказалась внутри него и так же быстро выскользнул из сфинктера.       Хан уже не знал куда себя девать и что делать, казалось бы, разрядка уже так близка, осталось всего ничего, но в тот же момент чего-то не хватало. А не хватало члена Минхо.       Но из-за стимуляций внизу, Хан с огромным трудом мог говорить и думать, но если же он так не сделает, то может забыть от том, чтобы кончить. Еле как приведя мысли в порядок, он с трудом смог открыть рот для слов, а не для стонов.       — Мне о-очень понравилось, хён… Пожалуйста, продолжай дальше…       Джисон на выдохе и с придыханием произнёс эти слова, благо в этот момент Ли вставлял игрушку обратно не так резко и быстро, как в предыдущие, но…       Но стоило Минхо услышать эти слова, как сразу два шарика выскользнули из ануса Джисона с ужасно пошлым похлюпыванием. А сам младший мог лишь вскрикивать и мять постель под собой, ноготками слегка сильнее царапая плечи старшего.       — Эх, Джисон-и, я с ума с хожу из-за тебя!       Хо одним движением руки оттягивает шарики и резко вынимает их из задницы Джисона. Полностью.       Хан, не ожидав такого, сильно выгибается и гортанно стонет, пряча своё личико в изгиб шеи Мина, чтобы хоть немного заглушить свой стон и удовольствия и разочарованния из-за пустоты.       Глаза жмураться так сильно, что в темноте начинают танцевать жёлтые пятна.        Может, дело в гирлянде, что всё ещё мигает и делает комнату по-настоящему новогодней, или дело в том удовольствии, которое он испытал, когда Ли резко вытащил игрушку, из-за отсутствия которой теперь стало слишком холодно и пусто внутри.       Но это не надолго. Минхо разворачивает младшего к себе спиной и давит на поясницу, чтобы тот лёг на кровать, но при этом придерживает за талию, не давая упасть полностью.       Их разум уже давно уступил место похоти и желанию, поэтому нет ничего удивительного в их резких действиях. Они оба хотят этого и определённо получат, то что хотели так давно.       Ли гладит тазобёдренные кости и целует позвоночник между лопаток младшего. Ещё пара таких поцелуев и нежностей и Джисон не выдерживает. Ему хочется, чтобы трахнули.       —Хён... Очень тебя прошу... — его голос начал дрожать, а из-за тяжёлых вздохов было тяжело говорить, да и голова отказывалась работать в таких обстоятельствах. — Пожалуйста, трахни ты меня уже!       Хан прогибался так сильно, как только мог, казалось, что ещё немного и он точно сломает себе спину. Даже хруст был настолько громким, что Ли показалось, что младший уже себе что-то сломал.       Но эти мысли тут же развеялись, стоило Хану податься назад, задницей ища чужой половой орган и начать тереться о него.       Зелёный сигнал начал гореть сильнее нужного. Глаза уже болели от этих гирлянд, но все мысли были заняты другим. Они были заняты Джисоном. Тем, чтобы вставить ему по самые яйца.       Минхо одной рукой отянул ягодицу перед ним, а другой рукой придерживал свой член и приставил головку ко входу. В этот момент, та стала втягивать её в себя, так сильно Джисон хотел быть оттраханным. А Ли любит, нет, обожает дразниться, и он был не самим собой, если нe сделал этого.       Хан опрокинул голову на свою руку и стал кусать локоть, что был под головой. Кожа казалась горячей, словно у него была температура, но это всё лишь влияние старшего. Из-за него Хан слишком быстро становился возбуждённым и мокрым, если это вообще можно назвать.       Головка то входила, то выходила с чпоком и заставляла младшего скулить и хныкать от желания. Разве он не был хорошим? Разве не заслужил награды?       — Хё-ё-ё-н! Прошу, пожалуйста, вставь уже!       Хан оттопыревал свой зад сильнее, виляя им, пытаясь соблазнить старшего, чтобы тот перестал играться с ним наконец трахнул. И, о боже, это с работало!       Минхо с силой толкнулся в нутро Джисона так, что их кожа ударилась друг о друга, издавая звуки громких шлепков. Будто кого-то пороли ремнём, при чём очень даже сильно.       У Хана начали закатываться глазки от ощущения наполнености, от осознания того, что в нём наконец-то член такого желанного парня, что тот всё-таки его взял. Стон, что скорее был похож на крик, вырвался таким громким, что даже подушки под ним не спасали младшего.       А Минхо тоже не отставал. Ему тоже было тяжело всё это время. Его половой орган мучался столько времени, просил ласки, разрядки и вот... Пришло время его. Сейчас он будет отрываться по полной.       Ли не так громко стонал, были слышны вздохи и гортанные стонания. А Джисон не жалел своего горла и казалось почти кричал от удовольствия, когда Мин резко и грубо входил и выходил из его тела.       Толчки были размашистые и быстрые, словно они и вправду хотели потрахаться, как животные в брачный период.        Ли то ускорял свои движения, заставляя мальчика под собой давиться стонами, то замедлялся вырывая из его рта протяжные поскуливания.       Одна рука старшего придерживала Хана за талию, чтобы тот окончательно не рухнул из-за давления над собой, а вторая ладонь забралась к животу и начала его гладить.       Теперь с каждым толчком в нутре Джисона, Хо чувствовал это своей рукой на его животе. То, как глубоко он находится и как сильно сжимается его мальчик. Как пульсирует его член, жаждя кончить.       Ещё немного погладив впалый живот, рука хёна оказывается на половом органе младшего, что там и сочится предэякулятом.       Он проводит своей ладонью вверх-вниз несколько раз и окольцовывает у основания, на что Хан протяжно и глубоко стонет в подушку, чуть ли не задыхаясь.       Он сам находится на грани и Джисон тоже, поэтому не медля, Минхо толкается так же быстро и беспорядочно. Их мышцы уже давно затекли, но разрядка так близка...        Он резко натягивает младшего до основания члена, так что его яйца бьются о задницу Хана и больно сжимает его талию.       Бельчонка трясет, кажется будто он взрывается на миллионы маленьких осколков, но он уверен, что его хён чуть позже его соберёт по кусочкам. Сперма старшего наконец-то стреляет из каменно-стоящего члена, позволяя расслабиться и обмякнуть половому органу.       Младший, ощутив горячую жидкость в себе, кончает следом и пытается не поддавиться собственной слюной. Так хорошо... Так приятно...       Только старший начал целовать спину перед ним, как за окном начали появляется салюты. Новый год. Сейчас новый год. Они встретили его вот так. Как он и хотел.       Немного отдышавшись и, выйдя из Джисона, Минхо приподнял его, чтобы положить его голову на подушку, что утром у него не болела шея, хотя... Она всё равно будет болеть, но не так сильно.       Хан чуть ли не засыпал, на его бедре уже начало течь семя старшего, а внутри было так тепло, так хорошо... Правда хотелось спать.       — С новым годом, Джисон-и!       Минхо чмокнул Хана в обе щёчки, а затем уже и в губки, которые уже опухли и покраснели от прошлых страсных поцелуев.       — С новым годом, хён... — уже немного придя в себя, Хан лучезарно улыбнулся Минхо и стал засыпать, так и не услышав, что Ли ему говорил.