Распутье

— Вы оказали мне услугу, и я намерен отплатить вам тем же, — сказал Вэнь Жохань, в раздражении поправляя один из наручей — нервный тик, от которого, казалось бы, он давно избавился, снова вернулся и теперь досаждал гораздо больше абсолютно нелепой просьбы. — Пожалуй, я хочу удостовериться, поэтому спрошу ещё раз: это точно то, что вы хотите? Не в моем характере останавливаться на полпути, так что если вы всё ещё сомневаетесь, то у вас есть последний шанс изменить что-то.       Два бродячих заклинателя переглянулись, и после некоторых мгновений безмолвного противостояния, они снова посмотрели на главу Вэнь и кивнули. Кивок мужчины был словно через силы, — Вэнь Жохань подметил, что кивок его жены, ученицы бессмертной Баошань-Саньжень, был гораздо увереннее. — Очень хорошо, — сказал он, скривив в отвращении губы. Он ненавидел быть обязанным людям, которые отвергали его милостивое предложение работать на его орден, но он всё ещё не был настолько неблагодарным, чтобы отказаться от выполнения долга. — Раз мы пришли к соглашению, то в случае вашей преждевременной смерти я позабочусь о вашем сыне и воспитаю его в ордене Вэнь и не позволю ему остаться одному или вступить в орден Цзян.       Он остановился, нахмурившись. — Однако внесу ясность, я не собираюсь воспитывать его сам! Его забота будет поручена одной из побочных ветвей Вэнь.       Среди Дафань Вэнь вроде бы было несколько детей такого же возраста. Это был прекрасный выход из его положения. Если удача будет сопутствовать ему, то он сможет вообще не видеть этого паршивца… Если, конечно, эти двое умрут. Тем не менее, основываясь на их уверенности и слухам о способности Баошань-Саньжень предсказывать будущее, Вэнь Жохань собирался предложить, что, скорее всего, произойдет наихудший сценарий. — Всё в порядке, — сказал мужчина, его голос звучал саркастично странно. — Мы не ожидаем, что вы сделаете для нашего сына больше, чем для своих детей.       Поскольку у Вэнь Жоханя не было совести, которую можно было задеть, эти слова укололи его гордость. — Что это должно значить? — нахмурившись, спросил он. У него было два сына, и по его сведениям его жены хорошо их воспитывали. Забота о детях перешла на его плечи лишь тогда, когда он повзрослели достаточно, чтобы начинать формировать золотое ядро, интересоваться искусством меча или даже изучать определенные учения. В этот момент он, разумеется, начал заниматься с ними с помощью многих способных наставников — до этого он был слишком занят, чтобы тратить свое время на визжащих и орущих сорванцов. — Ничего, — сказала женщина, выглядя удивленной — он почти был уверен, что она посмеивается над ним. — В конце концов даже самый острый меч можно заточить в иглу.       Эта цитата была далека от изначальных слов, но Вэнь Жохань был слишком ленив, чтобы исправить ее.       Однако позже, после их ухода, ее слова продолжали укалывать его, как та самая игла из цитаты — он понял, что не очень-то и любит и своих жен, хотя, бесспорно, связи, ради которых эти браки были заключены, принесли ордену много хорошего. Говорили, что там, где был отец, был и сын, что оба неизменно похожи друг на друга, и он предполагал, что и в его ситуации будет также… но, с другой стороны, если он поручил все воспитание его сыновей женам, которые ему не нравились, не рискует ли он тем, что его дети вырастут похожими на их матерей, а не на него? Быть может, ему стоило больше уделять времени огранке характеров его сыновей?       Это было бы совершенно неприемлемо.       Хотя он был очень занят. Помимо его собственного совершенствования, его орден теперь контролировал более трети мира совершенствования, и он стремился увеличить эту цифру до половины, а затем, возможно, даже больше. Как он мог тратить время на такую бессмысленную вещь, как забота о маленьких детях?       С другой стороны, он полагал, что в конечном счете сэкономит время, если хотя бы позаботится о том, чтобы правильно их воспитать. В конце концов, он всегда предполагал, что оба его сына будут его правой и левой рукой, его умелыми помощниками, способными исполнять его волю, и, конечно же, было бы катастрофой обнаружить впоследствии, что их испортили или сделали глупыми.....       Нет, он был уверен, что все в порядке. Однако сколько вреда могли причинить его жены всего за несколько лет, возможно, не так уж плохо было бы проверить их.       Просто чтобы убедиться.       Однако он точно не собирался воспитывать этого глупого мальчишку Вэя. У его благосклонности есть предел! — — Твои достижения делают тебе честь, — сказал Вэнь Жохань Вэнь Цин, даже не говоря так, как ему приходилось говорить на этих глупых советах кланов.       В конце концов, Вэнь Цин принадлежала к его родословной, пусть и отдаленной — Дафань Вэнь была дальней веткой семьи — но в любом случае у них была общая фамилия, и было настоящим удовольствием наблюдать, как она ставит всех этих «многообещающих» молодых господ на место. Все, что добавляло блеска славы его ордену, должно было поощряться.       Она низко поклонилась, стараясь скрыть то, как просияло её лицо, и Вэнь Жохань снова задумался, не пора ли вернуть ее в Безночный город в качестве своей подопечной, вместо того, чтобы оставлять ее в глуши вместе с остальными Дафань Вэнь. Получить такие медицинские навыки в ее возрасте означало проявить способности и талант, а ему нужны были такие люди, особенно носящие его фамилию, если он собирался осуществить свое намерение покорить мир совершенствования.       Он бы вернул ее еще много лет назад, но глава ордена Не сказал, что дети — непоседливые и взбалмошные существа, плохо переносящие перемены, и что ему лучше послать медицинские тексты и наставников в Дафань Вэнь, чем возвращать Вэнь Цин в Безночный город из-за протестов ее отца. Обычно Вэнь Жохань игнорировал советы, которые ему не нравились, и следовал своим собственным желаниям, но глава ордена Не помогал ему заниматься сыновьями с тех пор, как он забрал их у своих жен, которые, как он обнаружил ужасно воспитывали их, и спорить с ним по вопросам воспитания детей в тот момент казалось неразумным. Ведь если он хотел, чтобы Вэнь Сюй стал хотя бы наполовину таким сыном, каким, судя по всему, собирался стать Не Минцзюэ, ему нужен был опыт этого человека, а это означало идти на компромиссы, как бы это ни было неприятно.       Идти на компромиссы означало, например, не убивать отца Вэнь Цин за отказ отдать детей, хотя это был самый простой вариант. Или не убивать самого лидера ордена Не, как бы он ни раздражал, ведь теперь его сыновья любили этого старого ублюдка. (Вэнь Жохань решил отомстить главе Не, избаловав его младшего сына, который, на первый взгляд, больше походил на ленивого ученого, хотя в этом мало верилось. Похоже, пока что все шло хорошо, в том числе и то, что глава ордена Не не переставал разочаровываться в своем чрезвычайно умном-когда-дело-доходило-до-уклонения-от-работы втором сыне; довольный Вэнь Жохань считал это результатом своих усилий). — Как ты создала талисман, о котором упоминала в своем последнем письме? — лениво спросил он Вэнь Цин. — Раньше я его не видел. Это было в одной из книг, которые я послал, или где-то еще?       По правде говоря, это был самый интересный аспект демонстрации с его точки зрения — у него не было ни таланта, ни интереса к медицинскому совершенствованию, но он мог распознать огневую мощь, когда увидел его. То, что талисман работал над разрушением вещей на очень низком уровне для юных целителей, не означало, что его нельзя было переделать для более крупных целей… — О, нет, его изобрел Вэй Усянь, — сказал Вэнь Цин. — Он использовал его для взрывов, пока я не убедила его сделать для меня уменьшенную версию. — Вэй Усянь? — нахмурившись, спросил Вэнь Жохань, а потом вспомнил — ах, да, мальчик Вэй. Его родители умерли лет пять-восемь назад, если он правильно помнил, и ему пришлось ехать за ним в соответствии с тем старым соглашением; в то время это очень раздражало. Тогда он как раз находился в центре очень неприятного спора с главой ордена Не, который привел его к самым серьезным на сегодняшний день мыслям о полном устранении этого человека, однако, когда он был на пороге принятия решения, пришло известие о смерти Цансэ-саньжэнь и её мужа Вэй Чанцзэ.       Естественно, ему нужно было найти и вернуть их сына, как он давно обещал, что, учитывая ненадежность сообщений о местонахождении бродячих заклинателей, было колоссальной тратой времени, но это хотя бы дало ему шанс выплеснуть свою ярость на чем-то другом, кроме как на шее главы Не. Оказалось, что Цансэ-саньжэнь и Вэй Чанцзэ погибли во время какой-то непонятной ночной охоты в Илин, но для того, чтобы это выяснить, потребовалось прочесать шесть разных территорий — и тогда глава ордена Цзян, который не потрудился провести поиск на таком же уровне и решил самостоятельно обыскивать разные города, как будто это когда-нибудь бы сработало, попытался уничтожить его тяжелую работу, думая, что может просто поблагодарить его и забрать мальчика.       Вэнь Жохань, конечно, отказался — у него была личная просьба родителей, и это перевешивало то, что Вэй Чанцзэ был бывшим слугой ордена Цзян, а Цансэ-саньжэнь, возможно, бывшей любовницей главы ордена, — и на какое-то время это превратилось в политическую неразбериху.       Собственно, именно там он и выплеснул большую часть своих эмоций.       Глава ордена Не довольно жестоко поддержал его в этой схватке, и к ее концу Вэнь Жохань вспомнил, почему именно этот человек был полезным союзником. Он также забыл, из-за чего именно они поссорились, но не собирался признаваться в этом, поэтому просто великодушно простил его. Все закончилось довольно благополучно, и Вэнь Жохань вскоре выкинул мальчика из головы.       С чего бы это вдруг он появился?       Нет, постойте, он же отправил его к Дафань Вэнь, как и планировал. И конечно, Вэнь Цин была из главной ветви Дафань Вэнь — она должна была расти с Вэй Усянем как старшая сестра. — Как он поживает? — спросил он, скорее из этикета, чем из интереса, но Вэнь Цин загорелась и начала рассказывать, что ее маленький шиди — настоящий гений, она так хорошо ладит со своим младшим братом и все такое. Вэнь Жохань кивнул, делая вид, что слушает, и обвел взглядом остальных участников совета, ища, чем бы отвлечься: глава ордена Не, который обычно был не прочь посмеяться, сейчас ругал своего второго сына за то, что тот провалил один из экзаменов Лань Цижэня и его пришлось отправлять туда во второй раз. Цзян Фэнмянь успокаивал его, говоря, что в этом году он тоже отправит своего сына, и, конечно, наследник Цзинь Гуаншань тоже достиг совершеннолетия и, несомненно, тоже поедет…       Хм. — Если он такой гений, ему следует больше общаться со своими сверстниками, — объявил Вэнь Жохань. — Я отправлю его — и твоего брата, полагаю, — на цикл лекций в Облачных глубинах этим летом       В конце концов, не стоит оставаться в стороне. — Вы… вы? Правда? Это замечательно! Спасибо за предоставленную возможность, глава ордена Вэнь! Они будут дорожить ею! Чем мы сможем отплатить за вашу доброту? — Пусть поразят меня своими талантами, — сказал Вэнь Жохань, представляя себе, как Цзян Фэнмянь зажмурится, увидев украденного у него сына своей возлюбленной в цветах ордена Вэнь, и в идеальном мире втоптавшего его собственного сына в землю своим превосходным мастерством. — Этого будет достаточно. — — Тебе нужно переспать, — заявил глава ордена Не, и Вэнь Жохань снова вспомнил, почему он презирал этого человека и должен был убить его много лет назад. Почему он бы ему не сделать это сейчас? — Это вопрос совершенствования. — Ты шутишь, — ответил Вэнь Жохань, отставляя чашу с вином и с недоверием глядя на него. Он не ожидал, что тот окажется серьезным. Такое случалось довольно редко, но, по правде говоря, он никогда не шутил по поводу вопросов совершенствования. — Как одно поможет другому? — Это поможет уравновесить тебя, — лидер ордена Не задумался. — Или, по крайней мере, позволит тебе выплеснуть часть той нервной энергии, которая превращает тебя в параноидальную сучку с манией величия примерно в восьмидесяти процентах случаев.       Это прозвучало более правдоподобно. — Если бы парное совершенствование могло решить личностные проблемы, Лао Не, ты был бы бессмертным. — А кто сказал, что я не бессмертен? — спросил глава ордена Не, оскалив зубы в улыбке. — Только время покажет. Разве я уже не пережил своего отца?       Вэнь Жохань закатил глаза. Лидер ордена Не пережил своего отца лишь потому что, когда у него началось отклонение ци, как и у всех остальных членов его проклятой семьи, он, Вэнь Жохань, лично нырнул в духовное сознание этого раздражающего ублюдка и вытащил его обратно. Это было совсем не то, что должны были делать люди в таких случаях: скорее всего, это вызовет отклонения ци у спасателя, чем приведет к реальному спасению, но его никогда не волновало, что должны делать люди, и, действительно, было бы крайне неприятно обходиться без него теперь, когда он потратил столько времени и сил и придумал, как извлечь из него реальную пользу. Как бы то ни было, с ними обоими все было в порядке, и, возможно, они теперь тоже связаны душами — он не был уверен, у Вэнь Цин всегда появлялось странное выражение лица, когда она говорила об этом, а он мгновенно прекращал ее слушать.       Но ему было все равно. Пока это не мешало его планам, то какая разница? — С кем именно я должен заниматься парным совершенствованием? — сухо спросил он, решив разобраться с этим вопросом напрямую, потому что это был единственный способ достучаться до главы ордена Не. — Не надо опять предлагать себя. Я уже сказал тебе, что отказываюсь потакать твоему нелепому увлечению опасными людьми.       Во всяком случае, больше.       Лидер ордена Не скорчил ему рожу, но Вэнь Жохань проигнорировал его. Может, он и повелся бы на это, если бы не вся эта история с духовным сознанием и душевными связями, но теперь он точно знал, что это извращение, так что — нет.       Не будет. — У тебя есть увлечение к вещам, увеличивающим твою силу, и я не знаю, почему ты так осуждаешь мое увлечение, — проворчал второй мужчина. — И я не знаю, найди кого-нибудь — не другую жену, ты ненавидишь своих жен, и в любом случае они гораздо счастливее со своими другими любовниками. — Я выбрал их не потому, что они мне понравились, — заметил Вэнь Жохань. — Я выбрал их, потому что хотел поглотить их кланы и всё, связанное с ними. Что и произошло. — Видишь, в этом твоя проблема! Ты женился ради власти, а не ради могущества, если ты понимаешь, о чем я…       Это было правдой. Если бы хоть одна из его жен могла совершенствоваться, возможно, он заботился бы о них больше. А так — завести сына от каждой из них было лишь упражнением в силе воли. — И теперь ты слишком занят погоней за властью, чтобы переспать с кем-то еще. Тебе действительно нужно выкинуть это из головы. Найди кого-нибудь, кто сможет тебя убить. — Никто не сможет меня убить, — сказал Вэнь Жохань. Я самый близкий к богу человек в мире совершенствования. Все должны склониться и поклониться мне.       Лидер ордена Не снова начал бормотать что-то о мании величия, но Вэнь Жохань его проигнорировал. Если это и было правдой, то не из-за отклонения ци. — Наверняка мы найдем кого-нибудь, кто сможет убить тебя, если постараемся, — наконец сказал лидер ордена Не. — И если они достаточно сильны, чтобы убить тебя, то, вероятно, они достаточно сильны, чтобы парное совершенствование улучшило твое собственное совершенствование, а это все, что тебя волнует… Мы должны начать войну, возможно. — Войну? Против кого? И почему?       Лидер ордена Не задумчиво нахмурился, поглаживая подбородок. — Орден Цзинь? — предположил он, вероятно, потому что ему никогда не нравился Цзинь Гуаншань. — Или орден Цзян? Или оба, раз уж они союзники. Они ведь следующие в твоем списке на захват, не так ли? — Ты следующий в моем списке на захват, — угрожающе сказал Вэнь Жохань, но глава ордена Не лишь рассмеялся. Он полагал, что это было справедливо, ведь благодаря слиянию душ вся эта затея с завоеванием стала ненужной — Цишань Вэнь и Цинхэ Не теперь были связаны друг с другом так же прочно, как если бы он женился на нем.       А он не женился. И не собирался.       Неважно, какие глупые язвительные комментарии отпускал лидер ордена Не о том, что Вэнь Жохань считает его фактическим супругом из-за того, что он не поглотил его орден целиком. (Что он тоже не собирался делать — его сыновья все еще любили этого человека, а с мальчишками Не они уже были в одной связке, как воры. Что ему оставалось делать — разочаровать их? Это было бы то же самое, что разочаровать самого себя, а этого он делать не собирался). — Полагаю, мы могли бы начать войну против Цзинь и Цзян, — допустил он. Его план всегда предусматривал битву, поскольку он знал, что существует предел тому, сколько орденов он может поглотить политическими, брачными, экономическими или другими способами. Пока другие Великие ордена будут выступать против него, он никогда не сможет добиться полного господства — к тому же ему придется продолжать страдать на этих ужасных советах кланов со скучными лекциями и мелочной политикой. Почему они не понимали, что под его властью им всем будет лучше? — Я могу послать Вэнь Чжулю… — Нет. — Почему нет? — Потому что так нельзя вести войны с честью, а еще потому, что я ненавижу этого человека до мозга костей. Не могу поверить, что ты дал ему свою фамилию.       Вэнь Жохань снова закатил глаза. Такие мелочные заботы были ниже его достоинства. — Если мы проведем внезапную атаку, используя его для убийства лидеров ордена Цзян, и тем самым разрушим Пристань Лотоса, война закончится раньше, — заметил он. — Правда, потом будет сложнее объединить их с орденом Вэнь — заметил лидер ордена Не, и, черт возьми, он был прав. — Не говоря уже о том, что тебе понадобятся опытные люди для охраны водных путей, когда ты окончательно захватишь власть…       Черт побери. — Отлично, — сказал Вэнь Жохань. — Объявим войну по старинке. Может быть, мы найдем на противоположной стороне кого-нибудь, кто сможет произвести на меня впечатление, и тогда я женюсь на ней — или на нем — и покончим со всем этим делом. Доволен?       Лидер ордена Не сделал притягательный жест рукой. — Любой, кто сравнится с тобой в силе, скорее всего, сможет меня убить, — с сожалением отметил он. — Может ты смог бы поделиться… — Убери лапы от моей гипотетической будущей супруги, тварь. В любом случае, разве ты уже не преследуешь Лань Цижэня за то, что он однажды чуть не перерезал тебе горло струной гуциня? — Человек умеет смотреть! — — Ну и ну! — сказал глава ордена Не, глядя на армию свирепых трупов, которые под флейту Вэй Усяня неумолимо продвигались к своим врагам — это был совершенно новый стиль совершенствования, который мальчик недавно изобрел. Видимо, чтобы произвести впечатление на своего благодетеля Вэнь Жоханя. — Ты уверен в правиле «не делиться»?       Вэнь Жохань уставился на взрослого мужчину, сидящего на дереве, словно демон, окутанного тенью и пышущего силой, с глазами, красными, как солнечные узоры на его одежде, который, казалось, не хотел ничего больше от этого мира, кроме как подать его Вэнь Жоханю на блюдечке. — Да, — сказал он чуть придушенно. Возможно, глава ордена Не был прав, когда говорил, что власть для него — извращение. — Я очень уверен.