«
Ужасно. Ужасно.
Надеюсь, это лишь горький сон.
«
Когда Субин наконец находит Енджуна, его руки опускаются и безжизненно повисают, как плети. Самый близкий для него человек неподвижно лежит на рельсах со свернутой набок головой, и их взгляды неотвратимо пересекаются. Живой — Субина, мертвый — Енджуна. Кровь стекает по его лицу, окрашивая светлую челку, липнет ко лбу. И все равно кажется, что он сейчас заморгает, повернется сонно и приподнимется на локтях. Но… Красный, красный, так много, все вокруг — алая река, которая уносит жизнь быстрее, чем Субин успевает произнести его имя. — Енджун! Он просыпается от собственного крика и долго не может отдышаться. Перед глазами все еще потоки красного, в памяти — едкий запах металла. Субин жив, но не чувствует себя таковым, ведь он умер. «Это всего лишь сон», — если повторить пару раз, наверное, получится вдохнуть. «Это всего лишь сон». Руки подрагивают, когда парень тянется к смартфону, чтобы проверить, когда Енджун был онлайн, и написать короткое «утро» — без «доброго», без лишней лжи. Енджун в сети и за это Субин благодарен вселенной. Друг отвечает ему, и он с облегчением прикрывает глаза. Все еще жив. Вчерашние события ощущаются бесконечно далекими: вечер после возвращения он запомнил сумбурно. Кажется, оказавшись в поезде, они узнали, что в их мире успела пройти всего одна минута. Оставалось полно свободного времени, но обратное перемещение словно выпило из них все силы. Субин помнит, какими необычно притихшими все были, как быстро разошлись по домам. Не было ни шанса заговорить о той странной боли, о поезде с зелено-голубыми огнями, который… Сбил их? Он не уверен, что именно произошло. На уроках Субин неизбежно проваливается в сон — неспокойный, в нем его снова преследует мертвый взгляд друга. — Плохо спал? — Бомгю будит его на перемене, и едва взглянув на привычно беззаботное лицо напротив, Субин понимает, что ничего с ним не обсудит, ничего не расскажет. — Да так, не спалось от переизбытка впечатлений. — отмахивается он, потирая глаза. Бомгю кивает с искренним сочувствием и отвлеченно блуждает взглядом по классу. Субин бессознательно следует за ним, пока тот не опускает глаза в пол, к громоздкому бандажу на лодыжке. — Сам-то как? — Почти не болит, легкое растяжение. Но пока придется походить с этой штукой. — легкомысленно отмахивается он, и уже через пару минут уходит выполнять свой долг старосты. Субин уверен, что Бомгю уж точно не видит кошмаров. Наверняка он вчера пришел домой, поужинал, съездил в травмпункт и сладко потянулся на кроватке. Может, перед сном повыл немного от боли в распухшей ноге, но никакие окровавленные Енджуны не преследовали его за закрытыми веками. Субин устало ложится щекой на парту: это будет длинный день. Живого Енджуна он встречает только вечером в клубе, и тот такой же, как и всегда, разве что выглядит очень виновато. — Простите, вы вчера столько натерпелись из-за меня. Я не знал, что возвращение будет таким. — нервно сглатывает он и хмурится, видимо, вспоминая то отчаяние, что захватило их в море огня. Это странно, но никто не обсуждает, каким именно был перенос в реальный мир. Отделываются кивками и незначащими фразами. Неужели Субину просто почудились тот ад и та боль? — Да ты-то тут причем, мы же сами решили проверить легенду. — Субин устало озирается, — Кстати, а где Тэхен? — После уроков сразу домой пошел. Мрачный какой-то весь день, наверное, тоже спал плохо. — отзывается Кай, осторожно вытаскивая блок башенки-Дженги, в которую они с вездесущим Бомгю играют уже добрых полчаса. — Может, и тебе стоит? — волнуется Енджун, тыкая Субина куда-то в синий круг под глазом. — Выглядишь как труп. Субин смеется. Нервно так, с истерическими нотками, даже младшие непонимающе оборачиваются. «Ха-ха, это ты для меня выглядишь как труп», — хочет сказать он, но язык не поворачивается, не дает свалить свою проблему на другого. — Может, и стоит. — соглашается Субин, вслушиваясь в собственные бредовые мысли. — Я провожу. — Енджун не спрашивает, и остальные только рассеянно кивают им на прощание. По пути они обсуждают что-то незначительное, почти светское, потому что у невыспавшегося Субина функционирует только половина мозга. Разговора об Аркадии оба неуловимо избегают. На следующий день не становится легче. Он снова просыпается с чужим именем на губах, но перед глазами стоит раскроенный череп. На этот раз Енджун в его снах лежал на бетонных обломках чего-то величественного, спина выгнута, будто сломалась посередине, а голова бессильно откинута назад. Опять слишком много красного — на лбу, на груди, на руках и плечах, а шея белеет бледной печатью смерти. Субин смотрит на него сверху вниз и снова не может ни-че-го. Он не помнит, как добрался до школы, но в ней все идет своим чередом: Субин продолжает спать на переменах, его снова будит Бомгю. Одноклассник все так же прихрамывает из-за бандажа и говорит, что это ерунда. После уроков в клубе вновь нет Тэхена, но теперь никто не спрашивает, почему. На этот раз Енджун присоединяется к игре младших в Дженгу, пока Субин смотрит на них, не моргая, потому что на закрытых веках отпечатывается зрелище, которое он никогда больше не хочет видеть. — У тебя ожог что ли? — слышится удивленный голос Бомгю, и Субин невольно просыпается от липкой дремы. — Хм, да? Ерундовый же. — Енджун озадаченно смотрит на руку, — Наверное, от костра, не помню уже. — Давай хотя бы заклею, выглядит не очень. — настаивает Бомгю, и Енджун пожимает плечами, безропотно подавая ему кисть. Тот недолго роется в рюкзаке и находит милый желтый пластырь. Субин слышит тихий шелест с другой стороны и поворачивается на звук. В дверях молча стоит Тэхен, еще никем не замеченный. Бомгю тем временем осторожно заклеивает ожог, стараясь не задеть поврежденную кожу. Кай жульничает с Дженгой. Енджун недовольно морщится, когда пластырь касается ожога на тыльной стороне ладони. Все слишком отвлечены… — При… вет. — Субин заторможенно догадывается поприветствовать друга, но обрывается, потому что Тэхен вдруг сжимает кулак и выходит, бесшумно закрывая дверь с другой стороны. — Ты это кому? — Енджун непонимающе оборачивается. — Кто-то заходил? Бомгю и Кай тоже удивленно смотрят на него. — Не знаю, нет? — вдруг теряется Субин, — Показалось, наверное. — он трет заспанные глаза. — Да, точно показалось. Направленные на него взгляды становятся сочувственными. Они ничего не говорят, но он читает их мысли по лицам. — Да… Пожалуй, пойду домой пораньше сегодня. Енджун тянется за рюкзаком. — Провожать не нужно. Рука парня опускается, Субин ощущает на себе его взгляд с ноткой обиды, но ничего не отвечает. Сейчас ему нужно побыть одному, ведь от присутствия Енджуна не становится легче, наоборот, реальность и сон смешиваются, и он снова оказывается в своем кошмаре, но уже наяву. День третий. Утро. Енджун. Труп. Субин сползает с постели, не зная, зачем, ведь за функционирующего человека ему все равно не сойти. Жаль, родители считают иначе, и он вновь оказывается в школе. Бомгю будит его на перерыве… Личный день сурка. После уроков в клубе в кои-то веки остаются только они с Каем. Они не играют в Дженгу, потому что у Субина трясутся руки, и младший смотрит на него с сочувствием и легким недовольством. — Ты на себя не похож. — раздраженно выдыхает он, садясь на стол рядом с его локтем. Субин не спорит, не соглашается, на третий день бессонницы ему просто хочется перестать существовать. — Кошмары снятся? Эти слова звучат как гром среди ясного неба, будто Кай забрался прямо в его голову. — Как ты узнал?! — если бы мозг Субина работал чуть лучше, он бы осознавал, что не догадаться было невозможно. Ответ читался по огромным синим озерам под его глазами, плохой координации и постоянным выпаданиям из диалога. Кай смотрит куда-то в окно, провожая взглядом мирно плывущее облако. — Мне тоже снятся. Не совсем кошмары, но… — он делает странное движение рукой, пытаясь объяснить, и это не помогает, — неприятные сны. Субин кивает с куда большим пониманием, чем ему бы хотелось. — А тебе? Расскажешь? И тут же мотает головой. — Не хочу. Мне кажется, как только я облеку кошмары в слова, они будто бы осуществятся, понимаешь? Что так я не смогу забыть их как обычные сны. Теперь кивает уже Кай и снова смотрит в небо. — Наверное, так бывает, когда едва уцелел в пожаре? — усмехается он. — Наверное. Эти простые слова словно вновь запускают остановившиеся часы в сердце Субина. Как же сильно он на самом деле хотел поговорить о произошедшем… — Мне понравилось там. Настоящее чудо, о котором мы с тобой мечтали. — Ага… — в голове Субина душные июньские дни и солнечная улыбка Кая, который держит флешку с ужастиком. — Но та часть с пожаром немного лишняя? — Да, но она сделала это все реальным, понимаешь? — младший робко смотрит прямо в его глаза. — Нет. — честно отвечает Субин, и Кай невесело улыбается уголком рта, качает головой и отворачивается к окну, закрывая тему. Субина подмывает спросить про ту часть, что шла после пожара, про боль, которую — он уверен — Кай тоже почувствовал, но тот снова заговаривает. — Я волнуюсь за Тэхена. Это звучит серьезно, поэтому Субин заставляет себя сесть и слушать внимательно, несмотря на непреодолимую сонливость. — Он закрылся. Это раздражает. — Кай хмурится и ковыряет ногтем столешницу. Субин удивляется еще больше. — Раздражает? — Ага. Заставить Кая испытывать что-то подобное было ой как непросто. — Объясни? — Все время мрачный как туча, толком не пообщаться, да еще и смотрит так странно все время. Как будто за или сквозь меня. — Спрашивал у него? — Разумеется. — Кай недовольно закатывает глаза, и Субин чувствует, что сам едва не угодил в его опасную зону. — Отмалчивается. — Давай дадим ему еще немного времени. — А потом припрем к стенке? — уточняет Кай. — А потом припрем к стенке. — скалится в ответ Субин. Они посмеиваются, но в обоих больше меланхолии, чем веселья. — Насчет твоих снов… Не думай об этом слишком много, хен. В конце концов, во снах же все наоборот? Если кто-то умер… — Субин невольно вздрагивает, — значит богатым будет. Или здоровым? Не помню точно. — Кай солнечно улыбается, но почему-то сегодня это не помогает. Однако Субин ценит его попытку и слабо приподнимает уголки рта в ответ. — Я постараюсь. Тепло распрощавшись с Каем, Субин ненадолго зависает около выхода из школы. Печально вздыхает и разворачивается, возвращаясь. Проходит весь корпус насквозь, озадаченно останавливается на перекрестке коридоров, но выбирает верный путь — к спортзалу. Осторожно приоткрыв массивные двери, Субин заглядывает внутрь огромного помещения и быстро сканирует его взглядом. Енджун обнаруживается в дальнем углу, где на полу нанесена разметка поля для бадминтона, а посередине натянута сетка. Он внимательно следит за старшим, тихонько, вдоль стены, приближаясь ближе и останавливаясь в метрах пяти, чтобы не мешать игрокам. Субин сползает вдоль стены на пол и невольно любуется Енджуном. Он в легком спортивном костюме с шортами и белых кроссовках, подошвы которых поскрипывают о пол во время резких движений. Играет с каким-то парнем, кажется, капитаном команды. Заметно, что их уровень схож, потому что в отличие от зевак они успевают следить за воланчиком, но сегодня оппоненту Енджуна явно приходится несладко — он откровенно усталый и очень потный. Для Субина игра выглядит как резкие взмахи ракеткой, иногда прерываемые стуком воланчика о пол, но он все равно завороженно наблюдает за отточенными движениями друга. Енджун всегда выкладывается так, будто поехал на национальные соревнования. Падает на колени, лишь бы отбить сложную подачу, прыгает почти на границе аута, но больше всего Субин любит две вещи. Первая — как Енджун подает от груди, так быстро, что воланчик и мелькнуть не успевает. Вторая — как отбивает дальние подачи: в такие моменты он красивым взмахом заводит ракетку назад, к лопатке, а потом резко выбрасывает руку вперед, и воланчик с громким звуком отскакивает от сетки, сумасшедше мчится на другой конец поля. Это красиво, особенно то, как в мгновение перед броском у Енджуна под футболкой мышцы спины напрягаются волной до самого плеча. Бр-р, мурашки по коже. Но сегодня все идет не по плану — он отводит ракетку за плечо, готовясь смачно отбить, но вместо звонкого удара слышится странный хлопок. Оппонент Енджуна удивленно озирается, ища воланчик, а сам он озадаченно смотрит на свою руку. Из ракетки торчат белые перья, застрявшие в пробитой сетке… — Черт… — зримо сокрушается он, — совсем недавно же купил. Енджун отворачивается, чтобы пойти за запасной ракеткой, и наконец замечает Субина, вытянувшего ноги на лакированном полу спортзала. Он превентивно улыбается, робко так. Это срабатывает — слегка обиженный на вид Енджун проигрывает его ямочкам и застенчиво улыбается в ответ, пряча свободную руку в карман шорт. — Думал, ты уже ушел. Ужасно выглядишь. — «приветствует» его Енджун, наспех распрощавшись с приятелем. — Начинаю жалеть, что решил подождать. — дуется Субин, недоверчиво щупая лицо. Не так уж и кошмарно он смотрится, вообще-то… — Тебе поспать бы. — Я бы с радостью. — грустно усмехается он. — Подожди тут, я мигом. Субин кивает и откидывает голову назад, прислоняясь затылком к прохладной стене. Моргает. — Пойдем? То ли Енджун и правда переоделся за мгновение, то ли Субина снова вырубило да так, что в голове никаких снов даже, только чернота. Прекрасное чувство, он так по нему скучает… Пока они не выходят на свежий воздух, Субин запоминает разговор фрагментами, дробящимися воспоминаниями, между которыми мозг отключается. — Поедим? — Давай. Ест он в последнее время по-волчьи, ведь его глупый организм пытается восполнить недостающую энергию любыми способами. Благо, Енджун после спорта такой же, так что они по-варварски быстро уминают рамен быстрого приготовления в ближайшем супермаркете. Закончив, Субин удовлетворенно откидывается на спинку высокого стула, будто действительно чувствуя себя лучше. — Спасибо. — Не за что. Теперь ты меньше похож на ходячий труп. — усмехается Енджун, вечно угощающий его на правах старшего. — Не шути так. — кривится он, и друг непонимающе смотрит на него. Пожимает плечами. Субин и сам понимает, как глупо выглядит со стороны, но в последнее время для него все, связанное со смертью — слишком явный триггер. Сегодня разговор складывается иначе, ведь парень довел себя до того состояния, в котором слова из мыслей немедленно соскальзывают на язык без всякого фильтра. — Я благодарен тебе за то путешествие в Аркадию, но, знаешь, я так чертовски испугался. — признается он по пути домой. На Енджуне болтаются разношенные кроссовки, шаркают по асфальту. Сумерки сползают в вечер, но огни еще не зажжены. Они движутся в серости. — Из-за пожара? Не понимаю, как так вышло… — расстраивается Енджун. — Знаешь, нет. Тогда я не успел испугаться. Позже. — В вагоне? — уточняет друг, глядя куда-то в сторону. — Нет. — раздражается Субин. Почему-то он уверен, что Енджун, хватающийся за горло — это не плод его больной фантазии. Что они оба просто боятся показаться друг другу сумасшедшими и зазря ходят вокруг да около. — Так расскажи, о чем ты. — старший наконец-то не избегает взгляда глаза в глаза. — Я видел, как ты хватаешься за шею. Енджун моментально меняется в лице и смотрит на него одновременно удивленно и как-то виновато. Проводит рукой по горлу, трет его, будто вспоминая ощущение. Субин отводит взгляд, и они долго молчат. — У тебя тоже глотка горела? — когда Енджун наконец заговаривает, его голос звучит приглушенно. Ему с трудом дались эти слова. — Нет. Ужасно болела голова, просто раскалывалась. — Понятно. — Странно. — Да. — Только горло и все? — невзначай Субин спрашивает о том, что беспокоит его на самом деле. — Угу. Но сразу же прошло, честно. У тебя же тоже больше голова не болела? — Енджун моментально преображается в заботливого хена, но сегодня это не помогает. Проблему Субина не решить заботой. Он вообще не знает, как ему с ней быть. — …Нет. Впереди показывается его дом, но он не торопится бежать к двери. Вместо этого неловко мнется, глядя на Енджуна, потому что есть у него одна идея… — Может, останешься? Енджун удивляется неожиданному приглашению, но быстро приходит в себя и тянется что-то проверить в смартфоне, кивает сам себе. — Я после бадминтона в душе не был. Одолжишь завтра рубашку? — Без проблем. — Тогда останусь. Его мама приветствует Енджуна как родного, и ребята привычно запираются в комнате Субина, разве что гость первым делом уходит в душ, а вернувшись, приносит с собой свежесть прохладных капель и запах травяного шампуня. Это всегда так странно, когда он пахнет одновременно и собой, и его домом, будто пропитался им настолько сильно, что не извести теперь. Быть вместе тепло и привычно. Субин валится на незастеленную постель — месиво из одеяла и подушек — Енджун садится на край и выбирает видео на телевизоре. Он уже успел облачиться в одну из домашних футболок Субина и какие-то шорты, их наверняка потом хватится старший брат. В зубах у него сэндвич, который успела всучить заботливая мама, и парень его лениво пережевывает. Субин медленно проскальзывает взглядом от его челюсти к шее, к каплям, готовым вот-вот сорваться с мокрых волос, и подается вверх, утыкаясь лбом в чужой затылок. Енджун от неожиданности перестает жевать, и Субин видит, как напряглась его спина. Однако старший не противится, и тогда он позволяет себе носом прочертить по мокрым прядям до тонкой полоски кожи над воротом растянутой футболки. Шумно втянуть воздух, слушая тихое дыхание Енджуна. Насладиться этим безмолвием и разорвать его. — Пахнешь как дом. Тот молчит, а потом накрывает лицо рукой с зажатым в ней сэндвичем. Субин готов поклясться, что Енджун смеется там, под ладонями. Он никогда не умел реагировать на его флирт, это не изменилось и сейчас. Пусть в последнее время друг и казался немного отстраненным, это чушь. Это все тот же Енджун. Его Енджун. Он расслабленно откидывается на кровать, и парень наконец оборачивается к нему. Его уши покраснели, и от этого у Субина губы сами собой расплываются в улыбке. — Спать хочу. — Тогда зачем меня позвал? — совсем не обижается Енджун. — Мне… плохо спится. — ускользающее признание. — Побудь со мной. Енджун кивает и выключает телевизор. Помогает ему забраться под одеяло — он весь состоит из этой простой повседневной заботы, которая ему так нужна сейчас. И вопреки его надеждам, уходит к рюкзаку и располагается за столом. — Спокойной ночи, Субин. — не забывает пожелать Енджун, прежде чем коротать время за уроками. — Спокойной ночи… Он отключается, едва коснувшись подушки, и сегодня сонные боги не вознаграждают его чернотой. Снова Енджун, на этот раз они в классе, свет мигает, не давая нормально рассмотреть происходящее, но Субин и так знает: неподвижный силуэт на стуле — его лучший друг. Но теперь он не просыпается с криком, а подходит ближе, заглушив все эмоции. Садится на парту прямо напротив его бледного лица. Смотрит в пустые глаза, так и застывшие навсегда на чем-то ему неведомом. Субин прослеживает направление его взгляда и видит, как на полу что-то поблескивает. И ему так все равно… Он возвращает внимание к Енджуну и тянет руку, чтобы прикоснуться. Ледяной, как камень. Субин просыпается, рвано глотая воздух. Его трясет даже под теплым одеялом, но первое, что он видит после пробуждения — глаза Енджуна. Его взгляд неподвижен, и эта деталь еще сильнее пробивает дрожью. Но друг всего лишь внимательно смотрит на него, а потом тянет руку и сгребает его в охапку вместе с одеялом, прижимает к груди. Субин утыкается лицом куда-то в его шею. Теплую. Дрожь в последний раз прокатывается по телу и затихает. — Ш-ш. Все хорошо. Слова Енджуна словно мантра, он — его Морфей, в его объятиях Субин снова забывается беспокойным сном. Так и проводит ночь — не один, но вперемежку — то с мертвым, то с живым. Но наконец-то спит и даже просыпается до будильника. Рассветное солнце скользит по рукам Енджуна, зябко свернувшегося напротив. Субин смотрит на его умиротворенное лицо и с сожалением думает, что тот наверняка спал даже меньше него. Поколебавшись, он тянется к будильнику и бесшумно отключает его. Осторожно выбирается из постели, чтобы не разбудить. Первым идет в душ, собирает их вещи, готовит комплекты одежды… И даже тогда не набирается сил потревожить спящего. Вместо этого садится рядом с ним и смотрит, как солнечные лучи переползают с его щеки на линию ресниц, как те трепещут, как он хмурится, не доверяя рассвету, и приоткрывает один глаз. Луч тут же пронзает его, и мед на радужке Енджуна плавится, и Субин плавится тоже. Их сборы — хаос и крики не до конца проснувшегося, но уже небрежно одетого Енджуна. Мамины сэндвичи и горячий кофе, оставленный папой. След от подушки разглаживается на лице его сонного друга только по пути в школу, но даже тогда он не перестает дуться, что не был разбужен вовремя. А Субину впервые за эти несколько дней так хорошо и легко, что он выбирается из цепи повторяющихся дней. Может, потому что Бомгю наконец-то снял бандаж, сославшись на исцеление, но продолжая неприметно прихрамывать, просто заметят это только четверо из всей школы. Может, потому что Субин не засыпает на переменах и даже пересекается с Тэхеном в коридоре, мимолетно, но достаточно, чтобы заметить тень усталости на его лице. Может, потому что утро он встретил с живым Енджуном… После уроков Субин собирается пойти в клуб, и у него хорошее предчувствие. Он долго копается, собирая вещи и перекладывая все ненужное в шкафчик. А еще… На полу что-то поблескивает, и на этот раз ему не все равно и даже тревожно. Субин привстает, вглядывается и обнаруживает маленький стеклянный шарик у своих ног. Непонимающе дернув бровью, он поднимает его — уже видел такие прежде в качестве пробки от бутылки японской газировки. Парень почти готов выбросить его, наверняка это просто мусор, выкатившийся из-под чьей-то парты, но… Он улавливает в нем странное сияние. Поднеся к лицу и разглядев поближе, Субин подмечает, что шарик не просто переливается, а светится изнутри. За стеклом блестит след чего-то переменчивого, что никак не получается различить.