« Я остался один. Ты мой спаситель? Твои крылья... Тебе тоже больно? »
Наутро Енджун спешит в школу, бесстыдно светясь от счастья. На душе и в теле невообразимая легкость, и даже маячащий рядом кот не способен испортить его настроение. Нетерпение пожаром горит в нем, и едва уроки заканчиваются, он оказывается в клубе. Самым первым. Еще и нервно дергает коленкой, потому что приходится всех ждать. Вслед за ним приходит Тэхен с уже привычной повязкой на глаз. На вопросы о младшем тот откликается кратким и недовольным «без понятия», так что Енджун бросает эту затею, и взамен они обсуждают, чем бы подкрасить отросшие корни и получится ли красный цвет без осветлителя. Старший прекрасно видит, как парень вдохновляется им, как на свой лад копирует его увлечения, и ему неловко за это, ведь он далеко не пример для подражания. Да, Енджун держит планку в учебе и спорте, но на сердце у него бардак. И одна из причин такого раздрая прямо сейчас входит в класс, улыбается ему почти блаженно. — Привет, Субин. А Бомгю?.. — Енджун совсем не спешит обнять его, а спотыкается так и вовсе запланированно, да. — Они с Каем скоро придут. — Действительно, где же еще ему быть… — раздраженно бросает Тэхен, ни к кому не обращаясь, но Субин смотрит вопросительно, и ему приходится пояснить: — В последнее время я вообще не могу поймать Кая. Все время болтается где-то с Бомгю. Еще и на уроки почти не ходит. — Чего это он? — удивляется Субин. Младший, может, и не был самым выдающимся учеником, но о посещаемости волновался. — Ему скучно. — Тэхен передразнивает голос друга и смотрит куда-то вдаль. — А я устал за ним бегать. В этот самый момент наконец-то появляются Бомгю и Кай. Выглядят вполне довольными жизнью, и Енджуну правда важно, что происходит у друзей, но… — Наконец-то все собрались! — сдерживаться он больше не в состоянии. — Я разгадал имя! — радостный вопль рвется из него сам собой. Бурной реакции не следует, но хотя бы Субин сжимает его в объятиях с гордым: «Я знал!». Бомгю лениво изображает чирлидера, остальные лишь одобрительно кивают. — Рассказывай. — Тэхен садится напротив и устраивается поудобнее, а старший ведь только этого и ждет… — Сетанта! Точнее, Кухулин. — исправляется Енджун, но лица слушателей все еще не проясняются узнаванием, поэтому он лекторским тоном продолжает. — Это герой из кельтских мифов, который еще ребенком голыми руками убил напавшую на него собаку. Жаль, все это оказалось большим недоразумением, и Куланн — хозяин пса — был убит горем. Чтобы загладить вину, Сетанта пообещал служить ему, пока тот не вырастит нового щенка, а также зарекся есть собачье мясо! — О, так вот к чему была та дурацкая подсказка! — восклицает Субин, и Енджун энергично кивает. — Именно! Из-за этого Сетанте дали новое имя — Кухулин, то есть пес Куланна. Дальше он становится великим воином и умирает молодым из-за множества нарушенных обещаний, но это к делу уже не относится. — Погоди, как можно умереть из-за обещаний? — нервно сглатывает Субин. — Раньше обещания были другими. — вместо Енджуна отвечает Тэхен. — Кельты называли их гейсами, это были священные обеты. Нарушишь такой, и силы покинут тело вместе с жизнью. Енджун в такие жутковатые подробности не вдавался, но мысленно мрачно посмеялся тому, как недалеко ушел от своего мифического предтечи. Буквально вчера связал себя обещанием… — Но все это не важно. — он спешит развеять тоску на лицах друзей, разогнать мертвенную бледность Субина. — Главное, что Кухулин был великим воином. Зацените! Он вытягивает руку открытой ладонью вверх, и стоит ему сжать кулак, как в нем материализуется прекрасное древнее копье. Один его вид наполняет Енджуна жаждой битвы, парень и не думал прежде, что способен испытывать подобное, но сегодня отдал бы многое за возможность потягаться с кем-нибудь в спарринге. Друзья отвечают ему той самой завороженной тишиной, которой он втайне жаждал, но спустя несколько томительных мгновений ему становится неловко от столь пристального внимания, и старший, стушевавшись, прижимает копье к груди. Вскоре оно, оставшись без надобности, искрами тает в воздухе. — Вот, в общем. — неловко завершает он. — И ты способен, ну… — Бомгю даже слов подыскать не может, — …пользоваться им? — Да. — с улыбкой отвечает Енджун, — У меня мало опыта, но копье ощущается очень естественно, как продолжение руки. — Кай понимающе кивает, внимательно слушая его, — Думаю, мы можем проверить мою технику на школьном стадионе. Тэхен, ты же сможешь скрыть нас от посторонних глаз? — Без проблем. — друг уверенно показывает «окей». Когда они вновь переходят к обсуждению плана, Енджун больше не аутсайдер, напротив, главный герой! Кай выстраивает план, ставя в центр его возможности, Тэхен рассказывает подробнее о вчерашних наработках. Теперь, когда он настолько близок к будущей битве, налет романтики постепенно стирается, обнаруживая неприглядную реальность, в которой они запросто могут умереть. По рассказам Субина дракон довольно крупный, но не легендарно. «Примерно в три раза больше слона», — описывает их специалист по разведке, и Енджун невольно прячет улыбку в кулак. Он так очаровательно «точен», будто не от этого будут зависеть их жизни. Хорошо, не забывает упомянуть, что к величественным размерам врага прилагаются когти, зубы, чешуя и огненное дыхание. — То есть сейчас в нашем плане всего три шага? — уточняет Енджун. — Да. Отвлечение, обездвиживание, убийство. — безэмоционально чеканит Кай, скользя пальцем по листу, где аккуратным почерком Тэхена записаны вчерашние идеи. — Как только найдем дракона, нам нужно отвлечь его внимание, пока я колдую. Этим займется Кай, как самый мобильный. — поясняет Тэхен, и младший хмыкает безо всякого энтузиазма. — Когда я закончу, дракон на пару минут лишится возможности летать, за это время мы должны успеть накинуть на него магическую сеть и пригвоздить к земле. Надолго ее не хватит, так что едва у нас получится его обездвижить, нужно наносить смертельный удар. — Убить его можно только попаданием в сердце, — вездесущий кот лапой обозначает расположение жизненно важной точки на схематичном рисунке Субина, больше похожем на детский, — оно скрыто чешуей, но… — Но мое копье должно справиться. — сам понимает Енджун под неловкие и отчасти виноватые взгляды остальных. — Значит, убить его должен я. Эта мысль ощущается… Странно. Пусть дракон и источник всего зла в мире, он остается живым существом. Почему-то Енджун прежде не задумывался, что копьем придется не только весело махать, но и больно жалить. Что им обязательно придется забрать чью-то жизнь. В сердце начинает прорастать сомнение, заглушая воинственный пыл, ставя под угрозу его новообретенную смелость. Поэтому он тянется за поддержкой к неизведанному: — Субин, а ты… видел это в шаре? Друг сглатывает и медленно кивает, нервно поигрывая стекляшкой. — Да. Я видел, как ты нападаешь на него с копьем. И сеть там тоже была. Енджун выдыхает и гонит прочь дурные мысли. Не время раскисать, не время думать слишком много. — Окей. Допустим, Кай отвлечет его, ты притянешь заклинанием к земле, а дальше? — Дальше я брошу Каю сеть, и он поможет накинуть ее на дракона. — продолжает Тэхен, но его прерывает громкий хриплый смех. — Я отвлекаю, я с сетью вожусь, может, я вообще убью его в одиночку, а вы просто рядом постоите? — едко интересуется младший, отстраняясь от стола с планом. Тэхен задыхается раздражением и до побелевших костяшек сжимает столешницу, но… — Кай… — негромко произносит Бомгю, все это время мирно покачиваясь на стуле. Он даже не смотрит на них, но почему-то обстановка моментально разряжается, и младший, виновато дернув уголком рта, возвращается к обсуждению. — Я не смогу обездвижить его один. — опасливо перефразирует Кай, его пальцы отбивают нервную чечетку на столе, пока Тэхен не прижимает их ладонью. Примирительно. — Ты не будешь один. Я помогу. Вдвоем мы справимся. — Я тоже могу помочь! — напоминает Енджун, но Тэхен качает головой. — Нет, тебе нужно сосредоточиться на ударе в сердце. Оставь остальное нам. — Может, я могу чем-то помочь? — неловко вклинивается Субин, но ему почти хором отвечают: — НЕТ! И он робко смолкает. Енджун приятно удивляется поддержке младших и спешно меняет тему, пока Субин не успел передумать. — Раз мы все обсудили, пойдем на стадион? А еще ему ужасно не терпится попробовать себя в роли копейщика.***
Субин сидит на трибуне, восхищенно наблюдая за Енджуном, сражающим одну магическую мишень за другой. Тэхен едва успевает наколдовать новую, но и ее тут же метко пронзает копье. То же происходит и с полупризрачными болванчиками, окружившими старшего после очередного мудреного заклинания. Почему-то поразительная ловкость Енджуна зачаровывает Субина сильнее, чем ожидалось. Его движения нельзя назвать отточенными: они развязные, часто слишком картинные, ничем не ограниченные, будто смелые мазки ребенка. Кожа друга почти бронзовая в свете догорающего солнца, и он не видит, но может представить, как она влажно блестит от пота, ведь Енджун ужасно много тренируется, а в Сеуле сегодня так жарко. — Черт побери. — шепчет парень, ослабляя школьный галстук. Как же жарко в Сеуле сегодня. Субин смотрит на его легкие шорты, на икры и мысленно оценивает, насколько дружеским считается поцелуй во впадинку под коленкой? С футболкой Енджуна играет ветер, и он, если честно, поигрался бы тоже. От ветра же у Субина губы пересыхают, парень облизывает их и сжимает пальцами жесткую скамейку под собой. Неприятную, шершавую, не то что кожа, поцелованная закатным солнцем. Поцелуи — поцелуи — поцелуи, неужели он не может думать ни о чем другом? Верно, не может. — Неудобно отрывать тебя от созерцания прекрасного, но ты хотел что-то проверить со мной. — голос Бомгю смешливый и раздается неожиданно близко. Субин невольно подскакивает и ловит занозу от скрипнувшей скамьи. Друг устало вздыхает и помогает вытащить ее, залечивает ранку одним прикосновением. Ведет себя совсем как старший брат, возится с нерадивым ребенком. Субин неловко улыбается, в последний раз ловя взглядом проворного копейщика, прежде чем вернуться в реальность. Верно, сейчас они оба на своих местах: Енджун — в центре любого события, а он — на фанатской трибуне. Ему уже повезло, что этот восхитительный человек зовет его лучшим другом, слишком рискованно желать большего. Субин встряхивает челкой, прогоняя свою жадность, и наконец-то отвечает: — Да, и до сих пор хочу. Давай попробуем изменить будущее. — Давай. — запросто соглашается Бомгю и подсаживается ближе. Парень поправляет пиджак и лениво укладывает голову на его плечо. Рядом с ним сердце Субина постепенно успокаивается, замедляется, и во рту перестает пересыхать от жажды, которую не заглушить водой. С Бомгю все очень просто — уютно, тепло, комфортно. С ним не пронзает внезапным желанием пересчитать губами чужие костяшки пальцев. — Я видел в шаре, что ты сегодня разобьешь себе локоть, когда Кай поднимет тебя в воздух. — объясняет Субин, умиротворенно глядя на верткую фигурку младшего в вышине. Остается надеяться, что Тэхен наколдовал достаточно высокий купол для отвода глаз. — Понял. Сегодня обойдусь без полетов. — благодарно кивает Бомгю, шурша щекой на его плече. Субин еще много чего видел в чертовом шаре, но он больше не хочет думать об этом. Поздно сомневаться, поздно отступать. «Енджун не умрет», — его маленькая мантра с закрытыми глазами. Он живет в бесконечном «сейчас», и в нем они с Бомгю разделяют последние солнечные лучи на двоих. Субин успевает задремать и пригреться к моменту, когда друг внезапно отстраняется и встает. Он провожает взглядом прихрамывающий силуэт, не понимая, куда Бомгю вдруг сорвался, пока Енджун с размаху не садится рядом с ним, и все его мысли попросту испаряются. — Ты как? Он не забил тебе голову своей бесконечной болтовней? Парень хочет ответить, что вообще-то Бомгю за последние полчаса и слова не проронил, и что если его голова и забита чем-то, то моментальными кадрами Енджуна на свежем зеленом поле. Субин все запечатлел: как он лучится, когда рассказывает о своем истинном имени, как легко материализует в воздухе копье, а потом и меч, и щит, потому что Кухулина не за красивые глаза звали воином. — Не-а. — но это все усложнит, поэтому он отвечает как обычно и расслабленно улыбается, прикрыв глаза. — Ты устал. — тихо и как-то очень ласково произносит Енджун. Субин ленно тянется, примеряя эту мысль. — Ага. Можно лягу к тебе на колени? Он хочет смотреть в медовые глаза Енджуна, но тот отводит их, едва заслышав вопрос. Мнется неловко, сглатывает — адамово яблоко скользит под кожей вверх-вниз. — Я весь взмок, тебе будет неприятно. — Все ок. — отмахивается Субин и отсаживается немножко, чтобы уронить голову точно на его колени. — Погоди! — почти панически восклицает Енджун и буквально сбегает. Субин ошарашенно смотрит ему вслед, всерьез опасаясь, что перегнул палку. К счастью, друг возвращается, но не с пустыми руками. Снова садится рядом и чрезвычайно кропотливо расстилает пиджак Бомгю на своих бедрах, вот только стремится положить побольше ткани не на свои костлявые колени, а сильно повыше, почти к животу подтягивает. Так, словно… Нет. Не-а, Субин не будет думать о причинах дальше. Он запрещает себе, возводит стену от подобных мыслей. Укладывается на бедра друга молча, заставляет себя провалиться в реальность и раствориться в ощущениях. Енджун так близко, смотрит на него сверху-вниз, что нечасто бывает с ними, ведь Субин давно его перерос. — Так и будешь молча смотреть? — хмыкает Енджун, ероша его волосы, и Субин макушкой льнет к его ладони. — Что мне остается? Ты красивый. Субин слышит, как Енджун не дышит пару секунд, прежде чем ответить ему. — Ты красивее. Их взгляды наконец-то встречаются, потому что каждый знает: красоту не хвалят, глядя на кого-то другого. Енджун смущен и смел, Субин может бесконечно смотреть на его лисий разрез глаз, на пухлые губы, ужасно мягкие на вид. Он хочет знать, видит ли и Енджун его так же — немного смазанно в подступающих сумерках, в ореоле высветленных до желтизны волос. Парень широко улыбается, когда сердце пропускает удар от тепла, от того, как правильно пальцы Енджуна ощущаются, когда соскальзывают на мочку уха, чертят линию скулы. Его игриво тыкают в ямочку на щеке, и Субину приходится все мысли заполнить словом «друг». Друг, дружба, у них такая прекрасная дружба. Крепкая, как стояк, который Енджун пиджаком прикрывает. Будет очень неловко, если кто-то вдруг влюбится.***
Тэхен смотрит на старших, пригревшихся на лавке, и привычно восхищается Енджуном. Как он ухитряется не реагировать на такие дерзкие провокации? Ему, может, тоже хочется посидеть на трибуне, но дружба этих двоих такая интимная, что ему неловко даже поворачиваться в их сторону. Поэтому после тренировки Тэхен садится прямо на траву и обводит взглядом стадион. На нем остаются лишь две изящные фигуры: одна парит в воздухе, раскинув белоснежные крылья, другая — идет по траве, кружится, балансирует на носке. Они держатся за руки. Он не понимает, как так вышло, что Кай больше не вертится рядом с ним в любую свободную минуту. Почему после той ночной практики шведского Бомгю больше не заговаривает с ним. Тэхен не знает, какой из этих фактов расстраивает его сильнее, хотя раньше мог ответить без раздумий. Ему должно быть досадно и самую малость больно смотреть на них, ведь он сидит здесь совсем один. Однако парень просто любуется ими, потому что это красиво — их танец наполовину в воздухе, наполовину на земле. Кай осторожно поддерживает друга, не поднимая за собой, но отнимая половину его веса. В тонком силуэте Бомгю прослеживается эта обретенная легкость, невесомость почти. В том, как он шагает размашисто и бесстрашно, как исчезает хромота, как его темные волосы запоздало взмывают в воздух вслед за резким поворотом. В том, как он смеется, будто весь мир смотрит только на него. Тэхен не замечает мгновения, когда его взгляд намертво прилипает к Бомгю, а Кай становится лишь неприметной декорацией. Музыкальной шкатулкой для балерины. Тихие шаги Енджуна не застают его врасплох, но и взгляда он не отводит, потому что нет ничего странного в том, чтобы наслаждаться красотой. — И давно ты подсолнечник? — весело интересуется Енджун, останавливаясь рядом с ним. — Чего? — Тэхен не понимает настолько, что с сожалением переводит на него взгляд. Вопросительный. — Ну. — Енджун широко открывает глаза, очевидно пародируя его, и пристально следит за Бомгю и Каем, механически вертя головой, как на шарнире. — Все время поворачиваешься к своему солнцу. Это ничего не проясняет. Енджун видит его еще более озадаченный взгляд и разочарованно машет рукой. Уходит, предупредив, что все собираются у выхода из школы. Тэхен пожимает плечами и списывает тот странный вопрос на неудачную дедовскую шутку. Он нетерпеливо возвращает взгляд к полю, но на нем никого. Оглядевшись, парень понимает, что все уже разошлись, обнаруживается только Бомгю, который зачем-то стоит около опустевших трибун. Их разделяет сотня шагов, но Тэхен все равно ощущает, будто они снова остались наедине. Если их ждут, то нужно поторопить его? И хотя, и нехотя, он легко поднимается на ноги и подходит к трибунам. Приблизившись, замечает, что Бомгю все это время пытался разгладить измятый пиджак, но сдался вконец и теперь тянется надеть его. — Пойдем, все ждут только нас. — спокойно подзывает Тэхен, но Бомгю резко вздрагивает и сбивает локоть об опору навеса. Досадливо шипит вместе с нежным дуновением ветра, замирает на мгновение, думая о чем-то, но все же надевает пиджак и оборачивается. Тэхен успевает заметить алый след крови на его предплечье. — Пойдем. — безразлично соглашается Бомгю, выдерживая расстояние между ними. — У тебя кровь. — и он принимает правила этой невысказанной игры. Голос безэмоциональный, руки в карманы, взгляд в горизонт, мерные шаги к выходу, где виднеется светлая макушка Енджуна. — Ничего серьезного. — Может, залечишь? — На мне способность не действует. — Почему? — искренне удивляется Тэхен, глядя искоса на его хрупкий силуэт, размытый темнотой. — Не знаю. Просто ограничение. — быстро отвечает Бомгю, и это объясняет, почему целитель их команды все еще прихрамывает после побега с острова. Повисает тишина, отчего-то она давит. — Ты же знаешь, что мы решили отправляться завтра? — Угу. — кивает Бомгю. — Кай рассказал. «Кто же еще…» — Тэхена почти физически обдает волной раздражения. — Вы уверены, что готовы? — тихо спрашивает Бомгю. — Не знаю. — честно отвечает он. — Но кот сказал, что счет идет на дни, и чем позже мы среагируем, тем сильнее станет враг. — Это не повод рисковать. — Да, но… Время будто бы ничего не изменит. Способности даже осваивать не пришлось, мы будто родились с ними, а опыт реальной битвы все равно негде получить. — Тэхен знает, что говорит больше для себя, чем для него. Ему тоже сложно решиться. — Тогда действительно нечего ждать. — подумав, кивает Бомгю. Он ловит себя на мысли, что давно не видел его улыбку, что молчаливая задумчивость стала слишком частым гостем на лице друга. — Тебе стоит остаться здесь. — поэтому он не проглатывает эти тихие слова, и его хваленая безэмоциональность трещит по швам. — Нет. — но Бомгю это не трогает, он качает головой, не изменившись в лице. — Ты хромаешь, и от тебя в бою никакой пользы. — а в голос Тэхена просачивается все больше. Немного боли, щепотка досады. Они принимают форму острых холодных слов. — Зато я могу кого-то спасти. — отрезает Бомгю и ускоряет шаг, оставляя его наедине с захлестывающими разум чувствами. Ничего не меняется и на следующий день, когда кот приводит их к порталу, и Тэхен активирует его, прочтя вслух цифры на ободе магической печати. Впервые они отправляются на остров при свете дня, и в нем эмоции проступают на лицах более явственно. Самым спокойным выглядит Кай — коротко взглянув на него, сразу ныряет в портал. Утягивает за собой Бомгю прежде, чем Тэхен успевает посмотреть ему в глаза. Старшие почти одинаково бледны: Енджун пытается отговорить Субина, но тот упрямится насмерть, вплоть до того, что перебивает и заглушает чужие слова повторяющимся: — Я все равно пойду. Я должен быть там. Проводив их, Тэхен оглядывается на кота — тот лоснится довольством, и ему это не нравится. Но на сомнения времени не остается, так что он тянет руку к порталу. Исчезает.