Жить без имени.
Жить бестелесно.
Бессмысленно.
Бесцельно.
Без.
Его окружает фиолетовый — сначала безраздельный, со временем — распадающийся на детали: деревья, травы, цветы, глаза создателя. Он и сам считает себя фиолетовым, но быстро вспоминает, что никакой. Почти прозрачный, растворенный в воздухе, как и остальные духи. Его существование складывается из бесцельного блуждания и абсолютного бездействия. Год за годом путь по одним и тем же тропам. Иногда создатель погружается в сон, и тогда он проводит века в сладком забвении.
Пока однажды не находит ее. Старую книгу в кожаном переплете, призывно шуршащую страницами в сердце пустого шатра. Никто не знает (и не узнает никогда), кто написал ее и оставил здесь. И раз за разом дух проплывает мимо, пока однажды не задерживает взгляд на одной из иллюстраций. На ней — он или другой, похожий на него. Дух смотрится в нее, словно в зеркало, но даже не знает, его ли это отражение. Потому что нет в нем никакого отличия от других.
«А что вообще есть
я?» — мысль, перевернувшая его мир.
Спустя много лет дух прочел книгу и перечитывает снова. Теперь он отчетливо отличен от других, без труда распознал бы свое отражение из тысячи. Письмена ему наскучили, как и бесплотные безмозглые собратья. Он отступает к единственному существу, способному заговорить с ним — создателю. Но тот слишком велик и всесилен, чтобы обратить на него внимание. Дракон творит, летает, спит, общается с себе подобными, да так, что не подслушать. Не открывая рта.
И дух понимает, не навязывается, довольствуется ролью благодарного создания, хотя так хочется внимания, признания именно от него — такого великого (и душой, наверняка). Он преисполнен безусловной и безответной любви, и это окрашивает в фиолетовый его полупрозрачный бесформенный силуэт. Так дух запечатляет в себе цвет глаз своего мудрого бога.
Оказывается, если прочесть слова на ободе печати, то можно попасть в другой мир. Так он и поступает, попадает в первый из множества миров, которые ему еще удастся посетить. И быстро узнает, как недолговечна свобода. Невидимый поводок укорачивается день за днем, выпивая его жизненные силы, принуждая вернуться домой, в Аркадию. Он привязан к этому
проклятому прекрасному миру невидимой пуповиной.
Но все равно выбирается вновь и вновь, живет в других реальностях столько, сколько позволит связь, приковавшая его к создателю. Узнает, как много миров необитаемо, как в других живут подобные ему существа, но совсем бессознательные, похожие на унылые тени. Однажды находит особенный мир — такой, в котором книги на каждом шагу, в котором творения мыслят, говорят и отвечают друг другу. Мир множества форм и цветов, потесненной природы, неба без звезд и земли с искусственными. Подслушав, прочтя, побродив, дух дает ему название — мир людей.
Этот мир заполнен до краев, в нем сотни невиданных вещей, в которых он готов пропадать год за годом, но поводок безжалостен — выдергивает его назад, обрекает на треклятый сон во льдах, когда создатель спит и ни в ком не нуждается. Поразительно, как безразличен и безжалостен дракон к тем, кто обязан ему жизнью. Стоит богу закрыть глаза, и вся Аркадия замирает до той секунды, когда понадобится ему вновь.
Мир людей кажется ярче после долгого анабиоза: здесь всего за десяток лет больше перемен, чем в Аркадии за тысячелетие. Изменчивость будит интерес. В его фиолетовый вливается цвет любопытства — оранжевый — и неожиданно для себя дух становится черным. Форма находится быстрее: ему по душе элегантная независимость, безупречно отраженная в кошке. А глаза… Какие они обычно у них? Зеленые? Голубые? Пусть будут оба. Зеленый и голубой огни. Последние штрихи — ошейник и колокольчик с тихим звоном.
А поводок все не ослабевает, тянет его домой, вязнуть в морозе, вновь забывать себя, чтобы мучительно вспоминать снова. А может… Если убить создателя… Перережет ли это их злосчастную связь?
Но кто способен убить бога?
Книга утверждает, что избранные способны на большее, что их души чрезвычайно ценны и редки. Он видит каждого из них — крупицы среди сотен миллионов, разбросанные по всей земле. Но есть и те, что чуточку ближе. Моложе. Их легче свести друг с другом, судьбы сплетаются накрепко сами по себе, нужно только подтолкнуть.
Они для него лишь цвета: фиолетовый, красный, синий, желтый, зеленый. Его слегка передергивает от фиолетового, но по-настоящему удивляет зеленым. Он ослепительно яркий, распространяющийся по всему телу, такой похожий на духа. Кот встречал подобное в других мирах, но никогда не видел в человеке. От него будто незримые нити тянутся к венам вселенной, сердце мира бьется вместе с ним. Есть что-то знакомое в нем, но и что-то неведомое.
Однако его выбор другой — синий, неровно мерцающий, полный внутренних сомнений. Им будет проще манипулировать теми небольшими силами, что даны духу природой. Кот проникает в его жизнь, не таясь, сгустком черноты преследует на улицах. У парня в мыслях застарелая влюбленность, неуверенность в себе и щепотка ревности — совершенный бардак, в нем так легко найти нити, за которые нужно потянуть. Дух манит, увлекает его в Аркадию, пересекая с ним границу между временами суток, между берегами, между мирами. Успокаивает речами — колыбельными, выкручивает чувства на максимум. Ждет, пока тот послушно приведет к нему остальных избранных. Делит их жизнь на до и после, бередя мысли страхом и болью, протягивая лапы до самых душ. Приводит к книге, помогает вспомнить.
Заставляет вспомнить.
С нетерпением и страхом ждет их подвига.
Свободы.
