Butterfly: Dance!

- Я рождена летать — и складываю крылья, ах, я пою о неугасимом горе. И всё же я, конечно, люблю радости жизни, ха-ха! Я не очень-то против шампанского, ха-ха! Мой гардероб чертовски дорог, ха-ха! Может, непристойно жаловаться… Хватит, хватит быть по-простецки слезливой. Я явлю своё благородство тем, что буду сияющей и счастливой! Ха-ха-ха-ха-ха! Ха! Жемчуга и кольца с рубинами… Ах, ну как могут земные вещи стать важнее утерянной чести? Станет ли их бешеная цена оправданием моему падению? Браслеты… Лавальеры… Осушат они слёзы? Скроют стыд с глаз долой? Спасёт меня от бесчестья ярчайшая брошь? Кантиленные распевы выдавали травмирующую хрипотцу роскошной брюнетки на сцене. Линор всё же перешила подаренное Гридом платье по себе. Чёрные кружева обнимали обнажённые плечи и расползались по талии. Спинку платья овивали ленты шнуровки, которые артистка игриво ослабила на одной из высоких нот. Аккуратно забранная «улитка» с выпущенными у лица игривыми прядями подчёркивала белую шею. Полный зал солдатни с большими звёздами неотрывно следил за пикантным действом на сцене, особо не вслушиваясь в игривые слова песни. Кремовый батист соскальзывает на пол к стройным ногам, цепляясь за «шершавость» нижнего платья. Блестящее, легкомысленное полупрозрачное платье, забитое светло-серебряной вышивкой и прикрывающее бёдра длинными сияющими нитями. Наряд больше подошёл бы для бурлеск-выступления. Но воспринимался пикантным дополнением к певческому номеру. Линор сияла подобно украшениям Кунигунды. Наверняка в глазах собравшихся она представала редкостным сокровищем. Пока она не успела надоесть публике. И несколько человек в этом зале достоверно знали, что надоесть не успеет. Пока на это неиспробованное никем сокровище были свои кладоискатели. Под внимательным взглядом посетителей Линор исчезла за кулисами. Грид с усмешкой наблюдал, как снующие туда-сюда официантки то и дело записывают визитёров в специальные книжечки, предназначенные для глупого взгляда мадам Марго. Линор была права. Желающих доказать, что у девушки попросту не было нормального мужчины, в первый же вечер сыскалось немало. Ставку на красоту Линор Грид справедливо не делал. Такую он в жизни не выбрал бы. Слишком холодной и надменной она казалась. Линор и сама делала ставку на мужское желание доказать, что даже откровенно предпочитающая женщин другая женщина при виде конкретного члена тут же перестроит своё мировоззрение и, в идеале, всё сделает бесплатно. Бегло скользя по залу, Грид насчитал семерых мужчин, что подозвали официанток после появления Линор на сцене. Сама женщина уверяла, что не успеет обслужить и пятерых, прежде чем заявится их жертвенная овца. Грид не сдержал усмешки; он был готов оказаться в центре событий. Ещё по прибытии он внёс своё имя в список особых ночных гостей. Потому и оказался одним из первых мужчин, кого мадам Марго почтила своим присутствием. Учтиво поцеловав пухлую руку мадам, Грид обменялся парой любезностей со стареющей шлюхой. Как ни старался, а иначе назвать это чучело, что, несмотря на возраст, продолжала рядиться под девочку, он не мог. - Вас ждут на втором этаже. Комната номер пять. Кивнув, Жадность оставил оплату за напитки и «гостеприимство» и поднялся на второй этаж. Комната номер пять из-за крошечных размер оборудованных для девочек рабочих зон выходила окнами на улицу. И находилась не так уж и далеко от лестницы в зал на первом этаже. Грид не мог не почувствовать ту волну уважения, поднявшуюся в его груди. Довольно удобная позиция для отступления. Комнатка борделя, вопреки кричаще-яркому залу для представлений, больше походила, если не брать во внимание крошечный размер, на комнату в доме весьма зажиточного аместрийца. Никаких кричащих и вульгарных цветов, провокационных фото или картин. Комната походила на обычную спальню с дорогим ремонтом. Бледно-голубые стены, мягкий ковёр, чтобы босые ноги не соприкасались с холодным полом, кровать от стены до стены, с россыпью подушек, занимавшая две трети крошечной комнатки. Напротив двери, вдоль стены, небольшой столик, чтобы клиент или девочка могли сложить свои вещи. На стенах в скромных рамках самые обычные растительные гербарии. На стороне стены, что выходила на улицу, большое окно, прикрытое кружевным тюлем. Уродливо-жёлтый свет уличных фонарей едва-едва разгонял мрак комнаты, расцвечивая белое тонкое тело обнажённой Линор, уже расслабленно лежащей на постели. Линор не выглядела удивлённой или обескураженной. Встретив изумлённый взгляд Жадности, молодая женщина мягко улыбнулась и расслабленно прикрыла глаза. - Я видела тебя, когда ты пришёл в «Сириус». - Ты слишком самонадеянна, раз подумала, что я пришёл к тебе. - Скорее, прозорлива. Ты не очень-то уважаешь местных звёзд. Грид прикусил язык. Смысл отпираться и пытаться в этом споре перехитрить Линор, когда его присутствие в этой спаленке говорит само за себя. Хотелось сбить спесь с этой девчонки, пошатнуть эту самонадеянность, что сквозила во всём её поведении. Этот идиотский план, из-за которого они оказались на крючке у армии. А Линор лишь мягко улыбается, безучастно поглядывая в потолок. - Грид, время идёт, у тебя есть полчаса. Делай что хотел и уходи. Сегодня желающих много. - Как-то слишком легко ты относишься к этому. - Мне двадцать четыре года. В подразделении военного суда я уже много лет. Знаешь ли ты, насколько уязвим мужчина, когда у него спущены штаны? Редкий мужчина выносит такое. Равнодушие и снисхождение. Привычнее и гораздо желаннее видеть на лице не самой добровольной - а в проституции это так и есть - партнёрши смятение и нежелание. Поведение Линор не подходит его желаниям и планам. И где-то чуть обидно от того, что сама женщина не испытывает и толики желания или, по меньшей мере, интереса. Перехватив женщину за голень, Грид стащил её к изножью кровати. Склонившись к всё такому же равнодушному лицу Линор, Грид зло прорычал: - Бери своего Арчера и уматывай с моей территории. Я не собираюсь прыгать по вашей команде и держать себя на поводке. Линор лишь понимающе улыбнулась. Излить на неё своё недовольство было безопаснее, чем на ранимого Арчера. Тот так же, как и Грид, страдал от этого простоя и неясных перспектив их дела. Эти двое замечали промедление острее остальных. Тех, которые учувствовали в этом деле куда как активнее. И самая деятельная – Линор, сейчас просто лежала и понимающе улыбалась. Это ярило больше всего. Сдёрнув брюки до колен, Грид прижал колени Линор к её груди и резко толкнулся вперёд. Не стоило ожидать, что не возбуждённая и едва влажная дырка сразу же примет его. Пара неудачных, соскальзывающих попыток, несколько остудили пыл гомункула. Пришлось чуть податься вперёд, чтобы и дальше прижимать ноги женщины к её телу, и направить себя освободившейся рукой. Внутри было тепло, туго и не хватало смазки, чтобы чувствовать себя комфортно. Линор закусила губу, только этим выразив отсутствие комфорта для себя. С разочарованием поняв, что с комфортом, не говоря уже об удовольствии, двигаться внутри женщины не выйдет, Жадность покрыл своё тело алмазным щитом. Отсутствие физических ощущений злило. Взяв быстрый яростный темп, он сложил Линор пополам, вжимая в постель, не давая принять партнёрше более удобную позу. Наслаждаться оставалось напряжённым лицом Линор, её зажмуренными глазами и прокусанной до крови губой. Сведённые от боли мышцы влагалища зажимали закованный в алмазную защиту член, и лишь со временем разогретые вторжением мышцы, стали чуть более эластичными. Только тогда вернув себе человеческий облик и в несколько резких фрикций достигнув разрядки, Грид резко отстранился от Линор, всё так же безучастно, если не брать во внимание каплю крови на губах, смотрящей в потолок. - Ну что, стало легче? Поправляющий одежды Грид удивлённо посмотрел на женщину, вновь удобно устраивающуюся на подушках. На голенях и бёдрах отчётливо виднелись пока ещё красные следы от свежего грубого хвата. После они непременно нальются синевой. - Ты ко всему относишься так, будто вообще ничего серьёзного не происходит? Линор, и это было страшно, очаровательно улыбнулась ему. Наверняка эта нежная улыбка на красивом лице была способна заставить не одно мужское сердце биться в восторге. Но кто из этих самых мужчин минутой ранее грубо натягивал на свой член эту женщину… только потому, что излить своё напряжение и злость на неё было безопаснее, чем хоть слово сказать этому чёртовому Арчеру! - Ты правда думаешь, что для женщины нет ничего страшнее изнасилования? Поймав недовольный взгляд Жадности, Линор улыбнулась чуть шире. Да, неприятно, когда твои неблаговидные поступки называют своим именем. - Да, неприятно, больно, унизительно. Но, знаешь… когда меня выхаживали в госпитале близ ишварского региона, после войны нас, возвращаясь в Централ, навестил Баск Гран. Линор ненадолго замолчала. Подняв взгляд на Грида, она как-то нехорошо посмотрела на его промежность. - Меня не первый раз имеют десятидюймовой дубиной. Правда, тот раз был первый. И во все дыры. Знаешь, что было самым страшным? Двери были не заперты, в палате были другие пациенты. Со многими этими людьми я всю войну прослужила спина к спине, многие из врачей говорили: «Эй, мы знаем твою маму!» Потом они, конечно, сетовали, на разрывы и вновь разошедшиеся швы. Вылившаяся из всего этого невозможность иметь детей… Я знаю, что Арчер – самонадеянная сука, которая считает, что достаточно выставить перед собой людей и они прорубят тебе путь вперёд и вверх. Он нечета тому же Хьюзу, который предпочёл умереть сам, чем подставить хоть кого-то ещё. Но мне нужно не это. Всего-то официальное право проникать за закрытые двери и совать нос туда, куда остальные не захотят лезть просто потому, что «лишь бы не со мной». Поёрзав на подушках, Линор посмотрела на Грида, которого, кажется, начинало покусывать чувство вины. Надо было подлить ещё чуть-чуть. Для некоторых людей нет лучшего поводка, чем чувство вины. - Грид, я понимаю, что ты опасаешься Арчера и армии вообще. Но даже если мы соберёмся все вместе и где-то по-тихому открутим ему голову, это может не решить проблему. А вот если мы блестяще решим это дело, то, возможно, получится убедить Арчера, что живые мы ему полезнее, чем забитые армией до кровавых соплей. Грид хотел было что-то сказать, но тут в дверь деликатно постучались и под дверь проник низкий и сладковатый голос мадам. - Господин Грид, у вас всё в порядке? Ваше время вышло. - Жирная жаба. Грид грубо буркнул, чтобы не услышала эта прекрасная, мать её, мадам. Но явно услышала Линор. Через секунду по комнатушке разнёсся хрипловатый смех. Грид удивлённо посмотрел на неё, но в ответ Линор лишь отмахнулась. - Да так. Вспомнила, как ты буквально пару дней назад сказал, что было время женщин искусства в деле ублажения мужчин. Но, как мы сейчас понимаем, высокая цена означает лишь то, что с девушкой можно сделать что угодно чрезмерного. Скрипнув зубами, Грид в гневе покинул её комнатушку. Линор прикрыла глаза, расслабленно улыбаясь. Грид в своём гневе и вине будет ещё долго грызть себя. А потом она его уничтожит. Глупо надеяться, что она простит этот срыв. А вот его химер хотелось бы оставить в живых. Нормальные ребята. Привыкли работать и рисковать. Жаль, что их так бездумно подставили. Завоевать их доверие будет сложно. Ещё эта слепая вера в Жадность… Но ничего, им просто надо будет показать альтернативный путь. Ручка двери щёлкнула и повернулась, впуская очередного клиента. Линор это несколько удивило. По регламенту «Сиируса» положено пол часа на клиента – пол часа на отдых. Как говорят девочки, «время на поплакать». В конечном счёте, Линор даже подмыться после Грида не успела. Неужели уже всё? Но нет, приоткрыв глаза, Линор даже с каким-то разочарованием поняла, что это действительно очередной клиент. Военные чины в глазах Линор делились не только на высшие и низшие офицерские звания. Но и по способу получения своих званий. К примеру, молоденькие парни в погонах майоров и выше – государственные алхимики, светила алхимической науки. Люди среднего возраста со средней значимостью званий и выше или старики с большими звёздами – бывшие военные, которым приходилось нюхать порох. Или хорошо лизать зад. Обрюзгшие старики со средними звёздами – кабинетные крысы, которые умеют целое ничего и получают свои звания по выслуге лет. Потому Линор стоило большого труда сдержать гримасу отвращения, когда в комнату вошёл худощавый мужчина с высоким лбом, острыми скулами и квадратным подбородком. Вид типичной кабинетной крысы, ещё и погоны полковника прилагались. Глаза добрые. Но улыбка… С таким милым оскалом обыкновенно собаки перекусывают шеи. Линор невольно подумала, что её решили наказать за долгое несогласие раздвигать ноги перед посетителями. Конечно, её новое тело будет интересно многим, но наверняка за годы работы «Сириуса» определены те посетители, которых лучше приглашать к самому несговорчивому товару. Мужчина, захлопнув дверь, повернул защёлку замка и тут же повернулся к столику, скупыми уверенными движениями скидывая одежду с худого тела, всем своим видом демонстрируя, что пришёл сбросить пар с куском мяса с дыркой. - Как полковник желает, чтобы к нему обращались? Мужчина повернулся к ней. Ну, ничего необычного или даже приятного глазу Линор не заметила. Крыса она и есть крыса. Но покупающий удовольствия мужчина зачастую надеется получить не только физическое удовольствие, но и подтверждение своей восхитительности. У, допустим, проститутки, которая что только не видела. Линор, пока что, прилагала все мыслимые усилия, чтобы не рассмеяться от вида жиденьких усиков на измождённом лице мужчины, что пытается казаться весомым в этой маленькой комнатушке, покупая женщину на полчаса. - Оскар. Большего тебе знать не нужно. Что-то на задворках сознания царапнуло Линор. Видимо, где-то в донесениях она когда-то видела упоминание полковника с именем Оскар из южного штаба. После надо будет заняться этой личностью. Пока же она безучастно наблюдала за тем, как уже немолодой мужчина, чью героическую военную карьеру явно прервало ранение, отправив его в глубокие тылы перебирать бумажки, неуклюже забирается на довольно высокую кровать. Уже на этой стадии Оскара хотелось пожалеть. Имея классический аместрийский типаж внешности, тем не менее, Линор понимала, что она красива. Это факт. Тело Оскара было жалким. При этом совершенно не реагировало на красивую обнажённую женщину перед ним. Перебирая в голове информацию, что изучала перед отправкой в южный штаб, в сознание Линор закралось подозрение, что проблемы Оскара могут быть связаны не с его ранением, возрастом или образом жизни. Скорее всего, они находятся в его голове. - Перевернись и встань на колени. Оно явно знает, как ему понравится. Или как уберечься от позора. Внутренне злорадствуя, что не успела привести себя в порядок после Грида, Линор перекатилась на живот и встала в колено-локтевую, полагая, что это полковник и предполагал под «встать на колени». Оскар польщённо хмыкнул. Линор не стала говорить мужчине, что, нет, то, что вытекло из неё, не смазка, а то, что осталось от предыдущего мужика. Подозрение, что второй раз за эту ночь ей достался конченный садист, крепло. Если она получит серьёзные травмы, особенно головы, то дело можно будет считать проваленным. Лучше она пофантазирует на тему того, что ждёт несчастного полковника после всех удовольствий его положения. Грубая ладонь резко опустилась ей на ягодицы. От неожиданности Линор подалась вперёд, уходя от удара. Пресекая её движения, другая рука мужчины схватила её за волосы, оттягивая голову назад. Под болезненное шипение на ягодицы вновь обрушились болезненные и унизительные шлепки. Спустя какое-то время - по внутренним часам Линор прошло уже больше пяти минут - женщина чуть подалась назад, будто невзначай подаваясь горящими ягодицами к паху мужчины. Как она и полагала, его полувялый неохотно, но возвращался к жизни от насилия над другими. Но, видимо, из-за того, что Линор была свежим мясом, Оскар не рисковал делать что-то серьёзное. Грубоватые пальцы ткнулись меж ягодиц, пощупали кольцо ануса. Линор злорадно усмехнулась, заслышав вздох разочарования. Оскар любил причинять боль, но не испытывать. Так что мучительный ритуал осуществить было невозможно и надоевшие самому клиенту шлепки возобновились. Линор, притерпевшись, положила подбородок на сложенные ладони и бездумно уставилась на звёздное небо в окне. Прошла почти треть времени. Если всё и дальше пойдёт так же, то она вполне будет способна это вытерпеть. Неожиданно руки клиента скользнули выше по животу и сильно сжали небольшую грудь, от чего Линор не сдержала болезненного вздоха. Теперь этот стареющий извращенец начал злобно наминать её грудь и тереться о горящий зад начинавшим восставать, на счастье, небольшим членом. Линор, может, и хотела бы похвастаться, что проникновения она не почувствовала. Так и было. Но только потому, что садист схватился за её горло и начал сдавливать. Примерно каждые пол минуты он ослаблял хватку, давая некоторое время подышать, после чего снова сжимал пальцы. Несмотря на рефлексы, Линор давила панику, контролируя дыхание и движения конечностей. Не стоит вываливать все козыри на всяких проходимцев. Женщина знала свой предел, как знала и то, что Оскар её не убьёт, не сейчас, когда её ценность для «Сириуса» велика. Будь иначе, такое ничтожество действовало бы жестче. Всё закончилось так же жалко, как и началось. Просто хватка на горле длилась чуть дольше, чем было до этого, несколько судорожных фрикций, булькающий звук из горла - и Линор с отвращением ощутила, что между ног стало ещё более вязко, чем было. Не дожидаясь, когда мужчина отойдёт от оргазма, Линор вытянулась на постели на животе, про себя решив, что вот в этот раз точно сходит помыться. А поутру сходит в аптеку за антисептиками. За здоровьем военных, конечно, следили, но бездна их знает, что между медицинскими осмотрами эти военные таскают по борделям. Сама Линор пару раз ловила от своих деловых контактов мелкие сюрпризы. Благо, своевременная помощь не давала этой гадости даже проявиться. Накинув на плечи халат, Линор с удовольствием отстояла небольшую очередь в душевую. Несмотря на десяток кабинок, сию секунду к ним доступа нет. Кто-то действительно использовал эту краткую возможность чтобы поплакать, кто-то усердствовал из желания содрать с себя кожу. Но лучше вот так, чем смириться. Ещё есть стремления поменять свою жизнь к лучшему, а не смиренное понимание, что ты сдохнешь где-то в приюте, на общей койке рядом с гниющими от пролежней стариками, никому не нужная. Первое время Линор думала, что долго это терпеть не будет. Лишь наберёт нужную сумму, чтобы убраться подальше от Централа и армии. Но, просто, есть люди, которых армия никогда не отпустит. И их особые девочки из числа этих самых людей. Возвращение в комнату принесло приятные изменения. Ради таких моментов Линор была готова стерпеть многое. Где ещё ты получишь столько отдачи от своих удавшихся планов? Райдер стоил у постели и нетерпеливо топтался. Линор, буквально столкнувшаяся с ним нос к носу, с удивлением обнаружила, что один из влиятельнейших людей города не так уж и внушителен, как может показаться. Он был даже чуть ниже Линор, с внушительными залысинами тёмных волос, полноват. Вид имел не менее жалкий, чем Оскар: слезящиеся глазки, отдышка, вонь пота и табака. Взгляд сальный, раздевающий, голос низкий и самонадеянный, не подходящий этой жалкой внешности. И ситуации тоже. - У тебя сейчас перерыв. Раздевайся. Удивлённо приподняв брови, Линор убедительно косит под дурочку. - Здесь холодновато. Лучше остаться одетой. - Сейчас будет жарко. С необычной прытью для такого человека Деннис протягивает руку и дёргает за пояс халата. Комната крошечная. Деться некуда. Но Деннис совершил одну большую ошибку – пришёл один. И пока не понимает, что попал в крупнейшую в своей жизни передрягу. Потные ладошки уже скользят по только что вымытой коже, неуклюже хватаясь за мягкую грудь, щиплют живот и сжимают бёдра. Линор безынициативно стоит и глупо хлопает глазами, всем своим видам руша боевой настрой своего временного начальника. - Вы же сказали, что у меня перерыв. - Ты что, дурочка? Не понимаешь, что работа здесь предусматривает особые условия? - А вы не понимаете, что девушки, работая здесь, на всю жизнь зарабатывают себе дурную репутацию? Это слишком большие риски, чтобы что-то делать бесплатно. - Ты всего-то очередная шлюха. Не думай, что ты какая-то особенная. Работая здесь, ты должна соблюдать определённые правила в обмен на моё покровительство. Отступив к стене, Линор плотно запахивает халат и спешно завязывает узел. - Я и такие, как я – основа вашего развлекательного клуба. Не я вас должна благодарить за то, что пользуетесь женской безысходностью. Про Райдера всё понятно. Обиженный жизнью и природой мужчина стремится реабилитироваться в собственных глазах за счёт более слабых. Линор, чьи враги всегда были сильнее неё, таких не уважала ни на йоту. А отказы от «своих девочек» для Райдера вообще удар ниже пояса. Как и напоминание, что, если бы ни обстоятельства, его дело давно бы прогорело. Уклоняясь от удара, Линор выскочила в коридор. Не то что она опасалась этого никчёмыша, ей просто надо вниз. Это часть плана. Это часть её желания спустить с надуманных небес на землю этого человека. Уклоняясь от очередного «удара», Линор неуклюже «падает» с лестницы. Останется несколько синяков. Но она делает это шумно, привлекая всеобщее внимание. Деннис испуганно замирает наверху, но заметить из зала его можно. Линор с показной оттяжкой поднимается на ноги, в глазах наигранные слезинки. - Не подходите ко мне! Не трогайте меня! На глазах у всего высшего общества южной столицы созданная Деннисом репутация, как потёкшая глина, обрастает неуклюжими наростами. А сам он слишком привык быть королём положения. Он уже не помнит, когда всё происходило не так, как хотелось ему. Он не помнит, как надо действовать. Он уже не помнит, как это нужно: неуклюже, будто смущённо улыбаться и произносить мягко: «Дорогая, ты пьяна, пойдём, тебе надо прилечь». Уважаемому члену общества всегда поверят охотнее, чем падшей женщине. Но сейчас Деннис лишь неуклюже даёт отмашку своим людям, которые пытаются схватить хрупкую женщину, активно вырывающуюся из грубой хватки более крупных мужчин. Деннис приближается, пытаясь казаться более внушительным. Наверное, он уже берёт себя в руки и сейчас скажет что-то, что сможет исправить эту некрасивую ситуацию. Но Линор не даст ему этого времени. Сделает эту некрасивую ситуацию ещё более дурной. Расслабившись, буквально вытекает на пол из плотного кольца рук. И резким рывком хватает со стола бутылку чего-то неоправданно дорогого. Иного здесь и не подают. Впопыхах будто бы случайно ударяет горлышко бутылки о стол, только донышко остаётся в руке. Деннис разворачивает её к себе и уже открывает рот, чтобы что-то сказать. Линор видит, как панически прыгают его губы. Она собой владеет откровенно лучше. Замахивается и обрушивает свой удар на лицо Райдеру. - Не трогай меня, извращенец! Разворачивается и, как есть, босая и в халате, выбегает наружу. Она видит краем глаза, как Деннис хватается за окровавленное лицо. Она знает то, чего ещё не знает Деннис. Этот импровизированный монокль из донышка бутылочного стекла останется с ним до конца жизни. Ни один врач не сможет извлечь его так, чтобы Райдер остался жив. - Линор! Что происходит? Появившийся из темноты Бидо встревожено хватает её за край халата и утягивает обратно в темноту. Линор прижимается спиной к холодной стене и облегчённо выдыхает. - Приготовься, Бидо. Я смогла выманить Райдера из «Сириуса».