Одна дома, или Отстрадать за взгляды

      Мой нож, Зойка, отточен лучше бритвы, лучше скальпеля. Иногда я кладу его перед зеркалом и вижу два ножа. Два совершенно одинаковых ножа. И как же мне больно и обидно, что я не могу взять тот самый, второй нож! Я беру первый, а неизвестный мужчина в зеркале сразу забирает второй. Я тянусь рукой ко второму — мужчина из зеркала тянет ко мне руку, как будто загораживая тот нож.       Понимаю, все это глупости и детские сказки, но мне, Зойка, грустно, больно и обидно. Мне не хватает этого второго ножа, третьего, четвертого! Раз уже не суждено добыть револьвер или создать бомбу.       Зоя отложила дневник, подошла к супругу.       — Саша, своди меня на прогулку, — произнесла молодая женщина.       — Зоенька, еще осталось сколько-то дней, еще рано, — ответил Александр Васильевич. — Тебя заберут в тюрьму, а мне попадет.       — На задний двор, — сказала Зоя. — Сколько можно гулять в одиночку? Нужно и в компании любимого супруга.       Зоя оделась, вышла на улицу, посмотрела на Александра Васильевича:       — Смотри! Деревья под снегом почти что одинаковые! Особенно вот эти два.       Две небольшие рябины и вправду походили друг на друга, будто сестры-близнецы.       — И грозди очень похожие, — сказала Зоя. — Какая красота!       — Зоя, — осторожно начал мужчина. — А что ты думаешь в целом о дневнике Владимира?       — Все то же самое, что и раньше, — ответила Зоя. — Он не подумал о том, что между «к царю подбегут черти с вилами и начнут его жарить на решетке от ворот» и «я стану президентом» целая пропасть. И я до сих пор не знаю, как именно ее преодолеть…       Молодая женщина улыбнулась:       — Кроме того, Саша, убивать людей грешно. Место царя на Сахалине или в Забайкалье. Ты будешь прокурором на этом процессе, а я приду тебя морально поддержать.       Зоя поцеловала супруга в щеку.