Одна дома, или Отстрадать за взгляды

      Чем же я горжусь? Сложный вопрос, Зойка. Я горжусь тем, что не боюсь пойти на крысу с голыми руками. Горжусь тем, что не повелся на россказни матушки, что меня, идиотину, будут вешать, а вы с ней потом плакать будете. Ведь правда же, Зойка, ты поплачешь неделю, а потом будешь жить дальше. Будешь знать, что твой любимый муж умер за счастье народа. А так что? Вернусь, чтобы жить под колпаком полиции и жандармерии? Да передо мной же все двери закрыты, Зойка! Все!       — Я по тебе дольше плакала, Володя, — вздохнула Зоя. — Не неделю.       Однако сразу же возникла другая мысль: а чем она, Зоя, может гордиться?       — Гимназией? — тихо вспоминала молодая женщина. — Так что тут? Я ее взяла и открыла. Мануфактурой? Я тоже не страдала, открывая ее. Наверное, дипломом, полученным в Швейцарии. И тем, что меня позвали преподавать в университет…       Однако все это казалось слишком простым, обыденным, бытовым. И даже мысли о том, что ее среднестатистическая ровесница может гордиться только наличием некоторого количества детей, которые у нее, Зои, тоже есть, тоже не добавляли гордости за себя.       — А я могу гордиться тем, что родила практически на крыльце суда, — рассмеялась Зоя. — Что не ныла во время схваток, а честно схватилась за своего подзащитного, защищала его. А то устроят, некоторые, значит: «Ой, спину кольнуло, ой, в животе заболело…»       И пусть молодая женщина прекрасно понимала, что у нее в жизни есть более достойные поводы для гордости, нежели рождение ребенка прямо на земле неподалеку от здания суда, Зоя была донельзя рада хотя бы тому, что неплохо развеселилась.