Кайлас

Волны сбивались одна в одну, играя в догонялки, и их белые гривы безжалостно разбивались об бетонный пирс с надписью «注意深く». Утреннее солнце едва касалось полуразваленной лестницы, на которой стоял Пятый, с трудом отдавая ей хоть толику той ласки, которую получал остальной пляж. Это было любимое место Харгривза на протяжении уже почти трёх месяцев. Что-то во всей этой атмосфере, в этой надписи, которая будто предупреждала его о том, что стоит быть осмотрительнее, идеально вписывалось в его разбуявшиеся чувства. — Ты в порядке? — послышался голос сзади. Пять моментально содрогнулся, однако тут же заставил себя замереть: это была Леа — девчонка, которая стала его «напарницей» последние четыре задания. — Да, — тихо, но твёрдо ответил он, продолжая смотреть на горизонт. — Я всё сделала, и тот маленький конфуз устранён. Всё будет, как должно быть, — пару недель, и… — она изобразила что-то вроде звука взрыва атомной бомбы, которую должны были скинуть на Японию. Пять невольно хмыкнул — «как должно быть…». Он представил себе, что через какое-то время вместо набережной будут одни обломки, а вместо рыбаков, сидящих на пирсе, одна сплошная пустота. Так ли это в самом деле должно быть? — Ты даже не проверишь? — ещё раз обратилась к нему Леа. — Нет, — буркнул Пять и развернулся, понимая, что больше ему не дадут свободного времени. — Я тебе доверяю. Они вдвоём зашагали по улице, ежесекундно оглядываясь и проверяя, нет ли рядом слежки или людей вообще: им не хотелось рушить и без того корявую хронологию и снова возвращаться в знойное лето 45 года, зная, что в любой момент американцы могут спустить атомную бомбу. — А вот и нет, — девушка накинула на себя капюшон и притянула Пятого чуть поближе. Тот поёжился от неожиданного и главное — нежеланного прикосновения: — О чём ты? — О том, что ты сказал. Ты мне не доверяешь. Такие, как ты, вообще никому не доверяют. — Ну, не совсем так. Доверять можно только вещам неизменным — правилам, своду указаний, выученному уроку… А человек, — парень на мгновение запнулся, заметив, что сзади них идёт какой-то мужчина, и немедленно ускорил шаг. — человек — существо странное. Сегодня мы союзники, завтра враги. Посмотри вокруг на всех этих людей — они воюют так долго, но для чего? Через двадцать лет, быть может, они все всё равно объединятся ради другой цели. Леа первая остановилась прямо за поворотом, следом за ней то же самое сделал и Пятый. Убедившись, что никого поблизости не было, он поставил на асфальт портфель внушительных размеров и присел над ним. — Не будешь скучать? Мысленно Пять выдохнул, стараясь справиться с раздражением, которое накатило после первого «ты в порядке?». Ему не нравилась эта новая напарница: она была разговорчивой, а ещё очень плохо владела английским, что для него, как любителя перфекционизма, выращенного в семье, где знали несколько языков идеально, превращало каждую миссию с ней в пытку. Но вслух ничего из этих мыслей он не сказал — вместо этого только выбрал нужную дату и услышав знакомый клац, снова поднялся на ноги: — Я не скучаю по прошлому. — Странно. Мне показалось, тебе здесь понравилось. Харгривз осторожно провёл взглядом по набережной, в последний раз восхищаясь её простотой и величием, а затем закатил глаза: — А ещё больше мне понравится, когда ты наконец-то от меня отстанешь. Мы не друзья и не любовники, поэтому перестань проявлять ко мне эту сумбурную вежливость. Леа промолчала. Он схватил её за руку, не церемонясь, и уже через секунду они потонули в синей вспышке. Серые японские пейзажи, наполненные болью и разочарованием от войны, сменились такими же серыми пейзажами первого этажа Комиссии. Как только их ноги коснулись мраморного пола, девушка отошла от Харгривза подальше и кинула ему: — Я доложу Куратору о том, как прошло задание, а ты отнеси портфель, — и, не дожидаясь никакого ответа, она зашагала к лестнице. Пятый смотрел на то, как она уходила, чувствуя одновременно злость и интерес. Его не волновало, обидел он её или нет, — просто не понравилось, что она снова командовала им и раздавала поручения. Но делать было нечего: всё равно он не хотел видеться с женщиной, которая послала их на эту миссию. Из этого никогда не выходило ничего хорошего; к тому же теперь, когда он готовил план побега, их встречи были вообще опасными, — Куратор была хищницей, он — её жертвой, она была пауком, а он был мухой, по случайности попавшей в её сети, и они оба знали: если он зашевелится, она это почувствует. Харгривз зашёл в маленькое помещение, где в ячейках стояли чемоданы, и попытался найти пустое место для своего, однако его вдруг остановил чей-то голос: — Молодой человек, а вы записывались?