Образец

Пробуждение выдалось отнюдь не легким. В горле пересохло, голова гудела, попытка открыть глаза провалилась с треском. Она попыталась пошевелиться, но и этого ей не удалось — ноги и руки были привязаны к поверхности, на которой та лежала. В голове иронично хмыкнуло «ничего нового», но затем нахлынуло осознание ситуации: она же сбежала. По ее плану больше не должно было быть сдерживающих ремней и лабораторного стола, на котором, судя по всему, она и лежала. Но, видимо, судьба или Бог (или кто там еще заправляет всем этим балаганом) довольно жестоки и имеют личные счеты с ней, иначе она никак не могла объяснить, почему всё это дерьмо сваливается ей на плечи. И что ей делать? Плакать? Биться в истерике? Смириться? В миллионный раз умолять убить себя? Нет, это уже порядком наскучило, нужно что-то новенькое. Может, снова купиться на призрачную надежду на побег? Бред, он уже никогда не сможет ей помочь, все напрасно. Его жизнь, ее жизнь, в целом, всё, что здесь происходит. Может, в этом воплощении она искупит все свои грехи, и в следующей жизни будет счастлива? Или просто сгниет в земле, и даже на надгробии они напишут не ее имя, а лишь номер образца. А в эпитафии вместо слов любви укажут количество денег, затраченных на этот долгий, но увы провальный эксперимент. Подобные мысли вызвали на ее лице печальную улыбку, а затем и смешок, который вылился в хриплый и какой-то отчаянный смех. — Очухалась, наконец, — с громким хлопком и уж слишком жизнерадостно прозвучало откуда-то справа. Внезапные громкие звуки заставили ее поморщиться, смех прекратился. Она попробовала повернуть голову в сторону звука, и, о боги, у нее получилось. «С каких пор они не фиксируют голову?..». Снова попытка открыть глаза, на этот раз удачная. Перед ней на стуле сидел мужчина, оперевшись локтями на бедра. Он положил голову на сцепленные в замок руки и неотрывно наблюдал за ней. По крайней мере, так казалось. Нельзя было точно сказать, куда он смотрел, глаза закрывали темные очки. Боже, как бы она сейчас была рада таким же, свет здесь просто чертовски яркий. Мужчина был средних лет и крепкого телосложения. Темные волосы были коротко стрижены, почти «под ежик», а лицо было напряжено и серьезно. За ним, оперевшись о стену, стоял ну уж очень высокий парень, явно моложе сидящего. Его неестественно белые волосы торчали вверх, на глазах была натянута черная плотная повязка (это их фишка такая или что?), а губы растянулись в ехидную, будто злорадствующую, улыбочку, по которой так и хотелось проехаться кулаком. Суки, радуются поди, что выполнили приказ и вернули экспонат на место. Интересно, что им предложили за это? Любопытно узнать, сколько она стОит. — Ну и чего мы ждем?- прохрипела девушка с тяжелым вздохом, отворачиваясь от мужчин, — Быстрее начнем — быстрее закончим. — Сколько энтузиазма, — ухмыльнулся белобрысый,— Видишь, Яга, а я говорил, что проблем не будет, — шаман с умным видом поднял палец вверх, наклоняясь к сидящему мужчине. — Годжо, помолчи, — отмахнулся тот таким уставшим голосом, словно этот самый Годжо докучает ему уже не один десяток лет. — Думаю, мне стоит, для начала, представиться, — обратился к девушке брюнет,— Меня зовут Масамичи Яга, я — директор Токийского Магического Колледжа, где Вы и находитесь. Надеюсь на Ваше благоразумие и содействие. — Надеетесь на содействие, и поэтому приковали меня к лабораторному столу?— усмехнувшись, спросила девушка. — Во-первых, не к столу, а к больничной койке,— влез белобрысый с таким нравоучительным видом, что ему снова захотелось вмазать,— А во-вторых, ты чуть не угробила моих ребят, это лишь мера предосторожности. Она ничего не понимала. Что он несет? Какие меры предосторожности? Теперь это так называется? Раньше ей напрямую говорили, что если она будет брыкаться во время экспериментов, это будет им мешать, поэтому лежи и терпи эти чертовы ремни. И какой к черту колледж? Неужели Зенин настолько расширили свое влияние, что взяли под себя учебное заведение и под шумок решили истязать ее здесь? Впрочем, какая к черту разница, если, независимо от места, исход один — заточение и боль. — И как же мне вам посодействовать?- устало выдохнула девушка, вновь обращая взор на мужчин,— Помалкивать и не дергаться, пока вы не закончите? — Ты за кого нас держишь вообще?— снова влез шаман в повязке, недоуменно склонив голову вбок.— Говоришь так, словно тебя тут по кругу пускать решили. Девушка тихо, обреченно прыснула: — Ну, в какой-то степени ведь так и есть. С тяжелым вздохом в разговор вновь вмешался Масамичи. — Ваше содействие будет выражаться в честном ответе на наши вопросы. Начнем с простого: Ваше имя? Девушка настолько опешила, что аж приподняла голову, насколько это было возможным в ее положении, и во все глаза уставилась на шамана. — Вы хотели сказать «мой номер»? Образец #13407S, единственный и неповторимый. — Какой еще номер?— Масамичи недоуменно приподнял бровь. — Вы что, новенькие? Боже, мне теперь своим надзирателям еще и объяснять нужно, с кем они имеют дело?— она обреченно вскинула голову,— Обратитесь к Иошики, он вам все в красках расскажет, покажет результаты экспериментов и прочую свою писанину. Как вас вообще сюда допустили?— она вновь приподняла голову и, нахмуривший, посмотрела на мужчин. Те молчали пару мгновений, переваривая информацию, после чего Масамичи заговорил вновь: — У нас вышло некоторое недопонимание. Мы понятия не имеем, о каких экспериментах, образцах идет речь. И имя Иошики слышим впервые. Вопрос остается тот же: Ваше имя? Девушка еще сильнее подняла голову, напрягая шею, насколько это возможно. Как такое может быть? Они не знают Иошики? Не знают про эксперименты? Что происходит? По телу липкими пальцами полезли страх и тревога. И этот белобрысый что-то притих, пусть лучше говорит, его молчание напрягает сильнее бесполезного трёпа. — Прежде, чем я отвечу, позвольте задать вопрос,— она прокашлялась, — Вы как-то связаны с кланом Зенин? — Не дай бог, те еще придурки,— засмеялся блондин. Пусть и звучало это неправдоподобно, в груди девушки затрепыхало что-то похожее на надежду. Очень опасно было вновь поддаваться этому чувству, но, боже, как же ей хотелось рискнуть. — Миура Сацуки. Можно просто Сацуки, без суффиксов и прочего дерьма,— собственное имя оставило на языке странный привкус. Казалось она уже забыла, как ее зовут: настолько долго девушка не произносила своего имени вслух, и уж тем более не слышала его от других. — Сацу-чан, приятно познакомиться! Годжо Сатору,— растягивая гласные пропел белобрысый, протягивая ей руку, словно не замечая, что все конечности девушки привязаны к койке кожаными ремнями.— Ой, как неловко вышло, — снова захихикал тот, возвращая руку на место. После чего, этот самый Годжо Сатору, который буквально 5 минут назад распинался по поводу мер предосторожности, подошел к девушке и стал методично отстегивать ремни от ее рук и ног, а затем всё с той же глупой улыбкой протянул ей руку, помогая сесть. От руки Сацуки отмахнулась и, самостоятельно приняв сидячее положение, отчего голова пошла кругом, а перед глазами забегали звездочки, скептически посмотрела на Годжо: — А как же меры предосторожности? — Моего присутствия уже вполне достаточно,— ухмыльнулся в ответ тот. Как же он похож на Зенин: излишне самоуверенный засранец, считающий всех вокруг на три головы ниже себя. Может, с точки зрения роста так оно и было, но вот в остальном — она бы поспорила. — Что-то кроме имени интересует?— проигнорировав последнюю фразу Годжо, девушка обратилась к Масамичи. — Да, абсолютно всё. — Хорошо,- кивнула девушка,— но у меня есть условие. Если судьба и правда смиловалась над ней, и сейчас она не находится в лапах клана, Сацуки готова выжать из этого шанса всю пользу по-максимуму. Она снова готова рискнуть. Масамичи заинтересованно вскинул бровь. — Мне нужна защита. От клана Зенин или любого другого клана, который захочет проводить надо мной эксперименты. Вы сказали, что я в колледже, верно? Если вы способны предоставить защиту, позвольте остаться здесь, я готова выполнять любую работу, но защитите от Зенин. Если же не способны, я отвечу на ваши вопросы, но затем вы меня отпустите. — Прямо таки любую работу?—лукаво улыбнулся Годжо, проигнорировав последнюю фразу девушки. — Да, любую,— даже серьезнее, чем следовало, произнесла девушка, хмуро уставившись на шамана. — Ух, прям интересно, чем же они так тебе насолили,— белобрысый хлопнул в ладоши,— Идёт, мы тебя защитим, а ты выдашь нам всё грязное бельишко этих придурков и заодно расскажешь, кто ты вообще такая,— он вновь протянул ей руку для рукопожатия в знак утверждения договора, но Сацуки вновь ее проигнорировала. Она перевела тяжелый взгляд на Масамичи. Девушка была уверена, что именно он тут всем заправляет, а значит и принятие ее условий должно исходить от него. — Договорились,- коротко произнёс мужчина. — Что ж,— начала девушка с коротким смешком, — Разговор будет долгим. Миура Сацуки, 25 лет. Сирота. В возрасте 13 лет, наряду еще с шестью детьми и подростками, была поймана кланом Зенин для проведения экспериментов по наделению людей без проклятой энергии этой самой энергией. Если вкратце, они отлавливали проклятия, каким-то образом скрещивали их между собой, а затем подсаживали к нам в тело. Наша задача была научиться контролировать их и не подохнуть.- после небольшой паузы она добавила, — По возможности. — Поэтому на ферме мы не ощущали твоей проклятой энергии, ты не шаман и не проклятье. — не вопрос, а утверждение. Годжо совсем не выглядел удивленным или шокированным услышанным. — В прямом смысле слова — да. Скорее сосуд для проклятья, которое я могу активировать тогда, когда захочу,— Сацуки откинулась назад на руки и подняла голову вверх, прикрыв глаза. — Дай угадаю: чтобы активировать его, тебе нужно нанести себе увечье, так? Сацуки вновь посмотрела на Годжо, в немом вопросе приподнимая бровь. — Дети сказали, цитирую «эта ненормальная воткнула нож себе в живот , и нас чуть не снесло ее проклятой энергией, она еще так улыбалась брррр»,— белобрысый театрально поморщился, изображая эмоции своих учеников. Вышло вполне правдоподобно. — Ну типо того,— вздохнула Сацуки, вновь обращая взор к потолку, свет уже не казался столь ярким,— У нас с ним некоторый пакт, это проклятье — паразит. Ему необходима человеческая кровь и боль, мне нужна его сила, мы полезны друг другу. Он залечивает раны, которые я наношу себе, и дает часть своей силы, пропорциональную тому, насколько серьезную травму я себе нанесла. — И каково время действия этой силы?— обратился к ней Масамичи. — Пока рана не будет полностью исцелена. Чем серьезнее травма — тем быстрее регенерация. Ну и у этого есть предел: кромсать себя до бесконечности я не могу, да и не горю желанием, если честно. — она посмотрела на сидящего,— И что теперь? Я рассказала Вам всё. — Еще не всё. Как ты оказалась на ферме? И зачем докучала людям с окрестностей? — вновь вклинился Годжо. — Я никому не докучала,— она недовольно посмотрела на мага,— Если бы вы, такие крутые шаманы, работали лучше, мне бы не пришлось после трех часов бега изгонять то чертово проклятье на ферме. Мне нужно было убежище на какое-то время. Но не прошло и дня, как ко мне наведались вы.— девушка недовольно фыркнула,— На кой чёрт отправлять детей? Вы же колледж, верно? Так научите их действовать в непредвиденных обстоятельствах. Если б не какой-то бесшумный ублюдок, вырубивший меня со спины, я б их поубивала ненароком. Плечи Годжо затряслись, он явно пытался сдержать смех, но выходило скверно. — Моих ребят так просто не убьешь,— все еще посмеиваясь сказал тот. Она вновь проигнорировала фразу Годжо и обратилась к директору: — Если вкратце, то я изложила вам всё. Наш договор в силе? Масамичи молчал. Конечно, девушка еще не рассказала им очень многое. Кто такой Иошики, к которому она говорила обратиться? Что замышляет клан Зенин? Какого рода эксперименты они проводили над ней? Есть ли еще, так называемые, образцы? Как ей удалось сбежать? Только на его плечи свалился малец с пальцем Сукуны, так тут еще и она. Но ответы им нужны. Если клан Зенин настолько отчаялся из-за того, что бОльшая часть его членов рождается без проклятой энергии, что уже более 10 лет проводят эксперименты над детьми, то кто знает, на что еще они смогут пойти ради могущества и силы? Масамичи нужны ответы, нужен козырь в рукаве. Директор взглянул на Годжо, тот кивнул, явно думая о том же самом. — Сацуки, буду с Вами честен, мы готовы помочь Вам, но не из альтруистичных побуждений,- начал Масамичи,— Мне очень не нравится, что Зенин творили такое прям под нашим носом на протяжении стольких лет. Тут есть два варианта: либо мы все в огромной заднице, потому что неизвестно, каких еще экспериментов они наворотили. Либо же Вы лжете и специально подставляете клан. С какой целью — неизвестно. — Мне нет резона врать вам,— серьезно ответила Сацуки, глядя директору прямо в глаза, будто могла их видеть сквозь очки. — В любом случае, оба варианта мне не по душе,— проигнорировал высказывание девушки Масамичи,— Потому что в обоих вариантах слишком много неизвестности, а я это очень не люблю. Мы оставим Вас в колледже и обеспечим защиту, но взамен, вы расскажете нам всё. Не вкратце. Изложите на бумаге всю свою историю в подробностях: кем были до того, как Зенин поймали Вас, какого рода эксперименты проводились, что стало с остальными образцами, были ли еще новые подопытные, как Вам удалось сбежать и так далее. — Вы хотите, чтобы я составила Вам лабораторный отчет о своей жизни? — качая головой, с тихим, похожим на разочарованный, вздохом спросила девушка, переведя взгляд в пол. — Называйте как угодно, главное, что Вы уловили суть. По рукам? — И как Вы проверите, не вру ли я? — Это уже наша забота. По рукам?— с бОльшим нажимом спросил Масамичи. — Да,— твёрдо ответила девушка, протягивая директору руку, которую тот принял. — Я бы не хотел, чтобы Вы светились на территории колледжа, пока я не улажу некоторые бюрократические моменты,— бросил Масамичи, вставая,— Пока Вы будете на попечении Иэйри, поможете ей с бумажной работой. Сацуки кивнула. Она и понятия не имела, кто такая Иэйри, но, по большому счету, ей было плевать. Ей согласились помочь, и это главное. И пусть она продолжает быть подобием подопытной крысы, теперь ей хотя бы не будет больно. По крайней мере, она на это надеется. — Годжо, познакомь девушек,— обратился к белобрысому директор и вышел из помещения. Как оказалось, Иэйри — местный доктор, а они как раз находились в больничном крыле и дожидались девушку. Годжо, «дабы не сидеть в неловкой тишине», трещал без умолку. Рассказывал про каких-то Юджи и Нобару, которые постоянно грызутся, но, он уверен, станут дружной командой, про мрачного Мегуми, который в глубине души тот еще саркастичный засранец, про ту же Иэйри, которая и часу не может провести без сигарет, выглядит хмуро, но, на самом деле, хороший человек. Сацуки не отвечала. Она даже не пыталась делать вид, что ей интересно или что она слушает хотя бы в пол уха. Девушка думала, что ей делать дальше. Розовых замков она не строила, нет. Прекрасно понимая, что, что бы там эти шаманы ни говорили, никто не сможет обеспечить ей полную защиту, она старалась обдумать все планы «Б». К тому же, учитывая влиятельность клана, колледжу может быть не выгодно оставлять девушку у себя, и они с превеликой радостью могут вернуть образец хозяевам. Ей надо всё обдумать: решить, как вести себя с Масамичи и этим Годжо, понять, кто чем здесь дышит, какое место в иерархии занимает. Узнать, на что она может давить, в случае чего. Сацуки не считала себя хитрым человеком, но, прожив половину жизни среди змей Зенин, поневоле становишься похожим на них. Наверное, единственное, за что Миура могла бы поблагодарить клан — так это за то, что они на своем примере научили ее продумывать действия на несколько шагов вперед. Она уже даже не вспомнит точное число раз, когда члены клана, думая, что Сацуки без сознания и ничего не понимает, или просто считая девушку обезличенной, ни на что не способной пешкой, делились друг с другом своими планами или разыгрывали настоящие партии перед ее глазами. Иошики был в этом особенно хорош, возможно, манипулировать людьми и продумывать стратегию действий у него получалось даже лучше, чем проводить над девушкой эксперименты. Сацуки никогда не вмешивалась в дела клана, но внимательно наблюдала со стороны. Настало время применить собранные, в прямом смысле, потом и кровью знания на практике. — Давно ждешь?— послышалось со стороны входа в помещение, где они с Годжо сидели. Наконец трёп шамана прекратился. — Ради тебя просидел бы хоть целую вечность,— картинно вздохнул белобрысый, вставая со стула, на который уселся после ухода директора. — Ты всё жаловалась, что у тебя работы много… — Не припомню такого,- перебила девушка. Ее волосы тонкими прядями лежали на плечах, достигая лопаток, а глаза выражали такую вселенскую усталость, что в пору было задуматься, как она вообще стоит на ногах. — Поэтому я привел тебе помощницу, не оставлять же тебя один на один с такой горой работы,— проигнорировав высказывание медика, закончил Годжо. — Она побудет с тобой пока Яга не утрясет бумажные условности. Сказала, что готова выполнять любую работу, поэтому надеюсь, что ты поручишь ей самые мерзкие получения из возможных,— засмеялся шаман. — Так это та самая ненормальная бездомная? Мне просто присмотреть за ней?— Иэйри повернулась в сторону Сацуки и обвела ее тяжелым взглядом,— По-моему, роль няньки у нас на тебе?,— она вернула внимание к белобрысому. Шаманы вели диалог, словно Сацуки не стояла прям перед ними, но, судя по всему, факт присутствия объекта обсуждения ни капли не смущал обоих. — Приказы директора не обсуждаются, ты же знаешь,— картинно развел руками Годжо, тяжело вздыхая. Иэйри в ответ лишь хмыкнула, закатив глаза, и вновь повернулась к Сацуки: — Как звать-то хоть тебя? — О, это Сацу-чан,— Годжо подошел к девушке со спины и по-свойски хлопнул ее по плечам,— Советую не давать ей в руки колюще-режущие предметы. Девушка раздраженно передернула плечами, пытаясь скинуть с себя руки шамана. Безуспешно. — Миура Сацуки,— тихо буркнула она, злобно глядя себе за спину,— Единственная причина, по которой я возьму в руки нож — чтоб прирезать его, если он сейчас же не уберет свои руки,— повернув голову к Иэйри, произнесла девушка. — О, прошу, пощади меня, Сацу-чан!— засмеялся Годжо, поднимая руки вверх в примирительном жесте,— Ну что ж, дамы,— продолжил шаман, хлопнув в ладоши, боги, как же часто он хлопает,— Я бы с удовольствием задержался с вами подольше, но увы, дела на ждут. Иэйри, рассчитываю на тебя,— подмигнул Годжо врачу и буквально испарился в воздухе. Иэйри с тихим «позер» протерла глаза и повернулась к Сацуки: — Тебе бы в душ сходить. — И поесть,— без тени смущения ответила девушка. На заброшенной ферме воды не было, а после нескольких часов бега, изгнания проклятья, мини-боя с детьми и допроса с пристрастиями, она уверена — от нее несло за километр. Иэйри повела девушку к душевым. Больничное крыло представляло собой пару маленьких палат, комнату отдыха (и по совместительству место жительства) доктора, туалет с душевой, морг и кабинет для вскрытия (как людей так и проклятий). Сацуки молча следовала за врачом по тускло освеченному коридору, пока они не остановились у одной из дверей. — В шкафу найдешь чистое полотенце, я пока схожу поищу тебе одежду и попрошу принести поесть. — И Вы вот так просто оставите меня одну?— скептически приподняв бровь, спросила Сацуки. — Обращайся ко мне на «ты», мы примерно одного возраста,— начала Иэйри,— И да, я оставлю тебя одну. Ты не в тюрьме, чтобы за тобой постоянно следили, расслабься. С усталым вздохом доктор махнула рукой в сторону двери и пошла дальше по коридору. «Ты не в тюрьме, чтобы за тобой постоянно следили, расслабься». Сацуки всё прокручивала эти слова в голове, не двигаясь с места. Когда ей в последний раз говорили нечто подобное? Девушка почти всю жизнь прожила под тотальным надзором, даже в туалете стояли камеры. Каждое ее действие, каждый чих фиксировался и записывался, а теперь ей говорят расслабиться. Так просто? Люди так легко раскидываются подобными заявлениями, даже не подозревая, что такие обыденные для них вещи могут оказаться чьими-то несбыточными мечтами. На ватных ногах Сацуки подошла к двери и легонько нажала на ручку. Ванная комната была простенькой и небольшой: белая плитка на стенах, немного пожелтевшая раковина, небольшое зеркало, шкафчик у входа, туалет и душевая. Закрыв за собой дверь, девушка медленно подошла к раковине и заглянула в висевшее над ней зеркало. Оттуда на Сацуки смотрел образец #13407S и, признаться честно, был не в лучшем своем состоянии. Серые уставшие глаза и такого же цвета кожа лица, тёмные круги, спутавшиеся черные волосы, рвано подстриженные по плечи, тонкий нос с небольшой горбинкой и неестественно бледные губы. Да, в таком виде она и правда похожа на сумасшедшую бездомную. Ополоснув лицо холодной водой, что хоть немного, но помогла взбодриться, Сацуки принялась стягивать с себя грязную одежду, сантиметр за сантиметром оголяя истерзанную шрамами кожу. За столько лет, она перенесла бесчисленное количество опытов, активировала проклятье огромное число раз. И пусть все нанесенные ей же самой раны быстро заживают, шрамы от них всё равно остаются напоминанием на бледной коже. Под ребрами краснел еще не побелевший, недавно приобретенный след от ножа. Сацуки бесстрастно оглядела себя в зеркало и прошла к душевой. Уже спустя час девушка сидела напротив Иэйри, одетая в принесенную ей просторную черную футболку и серые спортивные штаны, и доедала, пожалуй, самые вкусные в ее жизни бутерброды. — У меня очень много писанины навалилось, сможешь помочь с отчетами?- спросила врач, делая затяжку. Сацуки хмуро кивнула: — Я как никто другой знакома со структурой медицинских отчетов. — Вот и славно. Остаток импровизированного обеда-ужина девушки провели в молчании, за что Сацуки была безмерно благодарна.