Одобрение

      – Доброе утро, – книксен получался у Олеси всё лучше. Иногда ей хотелось поносить красивые платья, особенно платья прошлых веков. Небольшие желания здесь исполнялись! Джотто же ожидали ближе к обеду, но он успел на завтрак. То есть именно эта утренняя трапеза затянулась из-за обсуждения последних новостей, которые зачитывал Деймон не без едких комментариев. Накл каждый раз пытался его остановить, потому что «злословие с утра пораньше тоже можно считать грехом». Елена и Олеся много смеялись.       – Сидите, – Примо прошёл к своему месту. Тут же с подносом вошла Селия. Оперативно сработано. Должно быть, опыт? Баканович как-нибудь попросит им поделиться.       – Джи догоняет? – хохотнул Деймон.       Олеся удивилась: «Они не вернулись вместе?» – но не стала интересоваться. Вдруг нельзя?       – Он вернётся через несколько дней, – и больше никто ничего не сказал. – Синьорина, надеюсь, Вы ни в чём не нуждаетесь? – что у этого Джотто на уме? Его взгляд всегда кажется благосклонным. Так ли это?       – Меня здесь жутко разбаловали, синьор Вонгола. Моё происхождение не подходит для того обращения, которое мне оказывают, – общий смех заставил её раскраснеться, Джотто же ничего не сказал, начав есть. – Почему вы смеётесь? У меня в роду явно были одни крестьяне, ну, может, зажиточные евреи, – смех не звучал долго, но все явно поглядывали так, с интересом, глупость она сказала, понимая, что это глупость, или нет. По крайней мере, в их круге это та ещё глупость!       – Что поделать, я к труду не приучена, не могу составить тебе компанию, – Елена пожала плечами. Боже, как она любит кофе! Никто из присутствующих не наслаждает ароматом так, как она. – К тому же ты недавно ходила в деревню. Не устала? – принцесса поражалась рвению Олеси трудиться.       – Правда? – в янтарно-золотых глазах Вонголы промелькнуло неверие.       – Олеся составила мне компанию. Она понравилась арендаторам, правда, какими слухами земля будет полниться, не ручаюсь, – Асари пил чай.       Он всегда пил чай. Только чай. Зелёный, кстати. Японский. Прям японско-японский. Олеся уже решилась попросить провести его чайную церемонию, если это возможно в условиях особняка. Но пока он отбивает всё желание. Вот говорит, что не дразнится, а смотрит так, мол, ничего такого не сказал, но додумывайте сами. А оно и додумывается!              – Очень хорошо, – Джотто кивнул ему. – В конце следующей недели нас навестит Сепира, возможно, не одна, – необычное имя прозвучало чётко, в голосе босса глубокое уважение.              – Кто эта Сепира? – Олеся наклонилась к Елене и прошептала на ушко.              – Секретничать за столом неприлично, – пробубнил Лампо.              – Мы ещё поговорим об этом, синьорина, – Джотто заставил посмотреть ему в глаза. Сепира может ей помочь? Олеся вскинула ладони, мол, сдаётся, умывает руки.       – Но пока Вы здесь, синьор, я хочу попросить разрешения, – она уже поела, так что ей оставались лишь разговоры. Джотто глянул на неё с сомнением: ей, взрослому человеку, несущему за себя ответственность, нужно его разрешение? На что же? Олеся поджала губы: – Не смотрите так! Деймон сказал, цитирую, «о подобных глупостях спрашивай Джотто», – кажется, гостья его не боится. Примо это радует. Он не любит внушать страх. Благоговейный трепет ещё терпимо ощущать, временами приятно. Но не страх.       – Вы хотите заставить меня томиться в ожидании? – мужчина хохотнул.       – Прямо как Вы меня перед своим отъездом в Сиракузы, – Олеся переглянулась с Еленой, та отвернулась от Примо, явно довольная поведением синьорины Баканович. – Так вот, – довольно уверенно продолжила девушка, – я бы хотела поработать здесь, в поместье. Было бы здорово, если бы я могла научиться чему-нибудь у Селии.       Теперь хохотнул Деймон:       – Конечно же, она не может быть шпионом, – он явно желал поддеть Вонголу.       – Деймон, – он нисколько не испортил настроения босса. – Я поговорю с Селией. Это поможет Вам успокоиться? – Джотто смотрел на её ладони: Олеся водила большими пальцами по ногтям остальных четырёх. Ей здесь хорошо. Но она не может не думать о своём времени.       – Да, – выдохнула Олеся. – Я привыкла к своей работе, она мне нравится, и я не хочу возвращаться разленившимся откормленным… хомячком, – кто давеча из Хранителей сравнил её с хомяком? Лампо прыснул. Точно, он!       – К слову, я так и не понял, куда ты хочешь вернуться, – поинтересовался Деймон. И Олеся заметила, что интересно всем.       – А вы не поняли? – в первую очередь она посмотрела на компанию из беседки. Ладно, Вонгола отсутствовал. Но остальным же могли рассказать? Или не стали, проявив уважение? – В своё время, естественно, – Олеся вжала голову в плечи: все удивились, кроме Примо.       – Я считал, – признался он, – что Вы из другого мира, Сепира называет их параллелями, – теперь не стоит сомневаться, что Сепиру пригласили помочь ей. – Но путешествия во времени, ещё и в нашей линии… – Джотто наверняка хватает своих забот, но он пустился в размышления, больше не проронив ни слова. – Прошу меня простить, – и встал из-за стола.       – Многие вещи меня поразили за время пребывания Хранителем Тумана, но всё же верится с трудом, – Деймон удивлён.       – На всё воля Господня, – Накл просто не станет сомневаться. Олеся их гостья, она нуждается в помощи. Большего от него не требуется.       Олеся посмотрела на Елену. Та преспокойно допивала кофе. Заметив взгляд Баканович, она улыбнулась. Верит.       – Я хотела съездить в Катанию. Составишь мне компанию? Нужно посетить приют, которому семья покровительствует, а ещё подобрать платья на приём. Точно! Приём! Побудешь моей компаньонкой? Так ни у кого не возникнет лишних вопросов, – Олесе оставалось лишь согласиться.       В город одних никто не отпустит, само собой. Деймон – главный сопровождающий!

~ΐ♪ΐ~

      – Ты дома, – Тсуёши зашёл на кухню. Ёмицу ему всё рассказал. На ночь сына он не дождался. Всё же лёг спать, проснулся к обеду, не услышав, как Такеши вернулся.       А он приготовил им поесть. За весь процесс в голове пронеслась тысяча мыслей, всё это отражалось на лице Ямамото. Но под конец в голове образовалась пустота. О чём он думал? О том, как они провели Новый Год? Об их поцелуе перед его отправлением на миссию. О кольце, которое ждало своего часа в его прикроватной тумбочке. Олеся никогда не стремилась что-либо поискать в его вещах, будь то телефон, ноутбук или та же тумбочка. Она доверяла ему. Даже свою жизнь, после того как неразумные напившиеся итальянские холостяки пытались пристать к ней в присутствии Такеши. Посуду он помоет потом. Отец привык делать это сразу, Олеся не переживала из-за «таких пустяков». И он не торопился вместе с ней. Без неё стало тихо. Они сами могли уютно помолчать рядом друг с другом. Но сейчас тишина давила на виски. Плиту выключил. Голову так не отключишь.       Он хотел сделать ей предложение после их с отцом знакомства. Об этом даже знал отец Олеси. Такеши показал ему кольцо, объясняя многозначительными жестами. И чудом не потерял его в снегу!       И вот те самые обещанные драники, приготовленные им, не ими. Запах разжигал аппетит, и желудок старика дал о себе знать. Осталось снять последнюю сковороду, чем Такеши и занялся.       – Я дома, – он постарался улыбнуться, но вышло криво. – И у меня выходной. Мы давно не проводили время вместе, так что я подумал… – Такеши замолчал, затих. Как только он поставил блюдо с драниками на стол, его плечи опустились.       – Такеши, присядь, – старший Ямамото подошёл к холодильнику, за сметаной. Он запомнил. И поставил уже открытую баночку на стол. И сел сам. Напротив сына. Тот не смотрел на отца. Уставился на блюдо. – Сколько тебе лет, Такеши?       – А то ты не знаешь! – огрызнулся. А не хотел! – Прости.       – Тебе двадцать девять лет, Такеши. Ты всегда был взрослым, хотя и в детстве, и в юности старался доказать обратное, – Тсуёши не обиделся на такую глупость. – Почти три десятка лет, Такеши. Это не так много, но и не мало. Я знаю, как вы с друзьями стараетесь не погрязнуть во тьме преступного мира. И я знаю, что вы справляетесь. Но добиться идеала невозможно, Такеши. Ты ведь понимаешь, – закончив свою мысль, хозяин суши-ресторана взял один драник и макнул его в банку. Надо было отложить сметаны, но сын сказал, что так вкуснее. Да и к чему брезговать, они же семья. Он вынес вердикт: – Вкусно.       – Как я могу не винить себя, отец? Я успокоил Ламбо, но сам…       – Ты боишься. Неужели не веришь в своих друзей? Помнится, когда вы учились в школе, постоянно пропадали. Однажды ты вовсе оказался в больнице. Кома. Я думал, что потерял тебя, – Тсуёши тяжко вздохнул, но продолжил есть. Аппетитно. Практически ничего не оставит. А то расселся и нюни пускает!       – Там было сильное недопониманием, обман, но это дело прошлого, – возразил Такеши.       – Да, – а Тсуёши не стал спорить. – Рэся, где бы она ни была, вернётся. Всё же она упорная девочка, справится, твоей характеристике я доверяю, – и так спокойно ел.       – Отец, – наконец-то Такеши усмехнулся.       – Что? – старик продолжал есть. Играл полное недоумение!       – Ты подлец! – Такеши взял один драник. – Но я не знаю, могу ли смеяться и радоваться, пока она не вернётся.       – Вряд ли ей понравится, если ты поддашься унынию, – Тсуёши взглянул на холодильник, обвешанный смешными магнитами и кучей заметок. А ещё на подоконнике стояла копилка сундучок с персонажем из Ван Писа. Тсуёши поддался уговорам молодых сотрудников ресторана и иногда смотрел это аниме на досуге. Если сильно не уставал. – Да и мы не можем знать, так ли тяжело ей там, где она сейчас, – это не было сказано с какой-то нехорошей интонацией, нет, никаких подозрений. Просто зачем накручивать себя лишний раз?       – Кто знает, – опыт Такеши не позволял ему заразиться отцовским оптимизмом. – Но сегодняшний день проведём вместе.       – Сыграем в бейсбол на приставке? – Тсуёши вскинул бровь. Ямамото-младший довольно кивнул. – Забудь, что я сказал, ты нисколько не вырос! – как подло играть профессионалу с непрофессионалом!

~ΐ♪ΐ~

      И в двадцать первом веке Катания сохранила антураж рубежа веков, хотя сейчас до рубежа ещё далековато. В общем, без современных зданий, улицы поражали своей натуральностью. Это ещё не отреставрированные здания. И от них веяло своеобразным благородством, которое на фоне современных зданий, на взгляд Олеси, терялось. Елену забавил восторг компаньонки. Деймон снисходительно закатывал глаза. И не стал упоминать, что поездка на карете не пришлась гостье из будущего(?) по вкусу.       Дети в приюте оказались милыми. Предубеждения, которыми Олеся была полна, сдулись ветром, южным или северным. Не важно! Потому что дети утянули её в различные занятия. Не было необходимости бегать хвостиком за Еленой. Но зато из других углов она могла видеть, с каким теплом на Елену смотрит Деймон. Какая любовь! Она в надёжных руках. И даже дети улюлюкали, рассказывая ей что-то милое о них. Деймон пленён. Хорошо ли это? За всё время пребывания в приюте она ловила себя на мысли, что он…       Говорят же, что не стоит связывать всё в своей жизни с одним человеком. Ведь если этот человек исчезнет из твоей жизни…       Олеся замерла, пока дети кружились вокруг неё. Она хотела домой, она переживала о своём возвращении. Она хотела к Такеши. Но до сего момента ни разу не задумалась: а знает ли он, что она пропала, переживает ли он? Мотнула головой. Нет, он точно справится. Его не оставят одного. Такеши сильный, гораздо сильнее неё. Ведь это она страшится недовольства какого-то подростка, который чуть ли не взглядом убьёт при желании любого!       – Олеся, ты в порядке? – Елена махнула перед её лицом рукой.       А где дети?       – О, я немного выпала из реальности, – Олеся потянулась к затылку. Вспомнилась боль от удара. Оживляющая такая боль. Затем она подхватила Елену под руку и зашептала на ухо: – Вы такие милые, – ещё и растянула пару слогов.       – Не смущай меня, – Елена обернулась на Деймона, который давал девушкам столько пространства, сколько мог. Он был счастлив видеть Елену такой окрылённой. В их аристократическом обществе у неё не было подруг, о которых она мечтала. Ей не было дано познать обычной женской дружбы. Так что он понимал, почему она так ухватилась за их необычную гостью. И улыбка Елены…       Не стоит расслабляться!

~ΐ♪ΐ~

      – Шоичи! – не успели очистить лабораторию от завалов, как этот гений сбежал из больницы. Тсуна недоволен.       – Ты не понимаешь! Мне самому интересно и страшно, – Ирие схватился за живот одной рукой. Он добрался до системы управления. Вонгола оперативно восстановила систему электроснабжения подземных лабораторий. – Если перемещение совершено в будущее, то в машине сейчас должно быть её тело из будущего, – в ответ он ничего не услышал. – Если она в прошлом, то тела не будет, если в прошлом до своего рождения.       Тсунаёши переживал. Он старался забыть о Лесе до момента выздоровления Шоичи. Он погрузился в работу с головой. Но сейчас он уже не мог уйти.       – А если не в прошлом? Что могло с ней ещё произойти? – Тсуна плох в сокрытии эмоции, когда речь заходит о лице. Но если не смотреть на него, то можно и не заметить, что он пытается скрыть излишнюю обеспокоенность для того, кто связан с человеком лишь деловыми отношениями, начальник-подчинённый.       – Расщепило на атомы? Ну, такого быть не должно. Но как вариант возможный… – Шоичи ответил на автомате.       Тсунаёши закатил глаза. Сейчас у него живот прихватит. Шоичи не смотрел на клавиатуру. Лишь на экран. Наконец, машина сдвинулась, открыла те полости, где должны были быть тела потенциальных путешественников во времени.       Пусто.       – Ну, она в прошлом. Мне осталось покопаться в записях самой машины. Каждое перемещение должно фиксироваться, – объяснил Шоичи. – Так, – начал бормотать себе под нос, – так, так. Мг, да, перемещение в прошлое есть. Но даты нет, – Шоичи провёл рукой по волосам. – Я идиот, – не попытка безоговорочно взять вину на себя, а констатация факта.       – Что не так? – Тсуна взял себя в руки.       – Ваше перемещение во времени прошло успешно, потому что были заданы конкретные отрезки времени. В вашей юности машины не существовало, но вы были. Здесь же Баканович закинуло во время до её существования. Поэтому машина не может найти её? – Реборн? Давно он здесь? – Глупый Тсуна, не забывай о своих обязанностях. Тебе пора отправляться в Рим, – подросток был не в деловом костюме, а в каком-то камзоле?       – Реборн! – Тсуна хотел его упрекнуть. Но колкий взгляд заставил его подумать ещё раз.       – Такое поведение не подобает боссу. Даже Ямамото держится лучше, чем ты, – Тсуна понял: Реборн знает о его чувствах… нельзя при нём говорить так.       Бывший аркобалено знает о заинтересованности Савады в Баканович. Служащая имела на него благотворное влияние. Тсуна мог помечтать о своей причастности к обычным людям, общаясь с ней. А поскольку ради безопасности в особняке множество камер, Реборн имеет и доказательства неравнодушия Савады, японца по воспитанию.       Замечательный ход, Реборн! Ты вовремя указал Саваде на его место.       Одна из заповедей мафии гласит: «Никогда не смотрите на жён, мужей друзей».       Да, не жена. Но ты опоздал, Тсуна.

~ΐ♪ΐ~

      Елена настояла, чтобы у них были одинаковые платья. В этот раз она даже согласилась на более откровенный дизайн, чем привыкла носить. Так что модистка пообещала (за хорошую плату, оставленную Спейдом) сделать из двух синьорин прекрасных фей. Они покинули ателье под рассказы Олеси о современных причёсках. У Елены длинные волосы, такую красоту можно сотворить! У Олеси короче. Но она не расстраивается, потому что Елена настроена на сотворение не меньшей красоты на её голове.       Они почти дошли до кареты, как раздался выстрел. И ещё один. Деймон схватил Елену за запястье и протянул к себе. Он хотел что-то сказать Олесе, они встретились взглядами, когда та инстинктивно присела. И взгляд мужчины она не поняла. Но он и Елена раздвоились! Две пары разбежались в разные стороны! Олеся посмотрела на место, где должен сидеть кучер. Мужчина сам спрыгнул и прижался к земле.       Сердце Олеси забилось сильно-сильно. Что ей делать? Елена не могла её бросить! А Деймон? Баканович задрожала от страха. Может, она не поняла какого-то намёка? Несколько человек пробежали мимо. Есть вероятность, что её не свяжут с ними, так что она может здесь переждать. Люди забегали по улицам. Оставаться на месте тоже неразумно!       – Джованни, синьор! Нам нужно спрятаться! – стоит ли прятаться в переулке? – она поспешила встать, убеждённая, что выстрелы раздаются всё дальше. Кучер поднялся вслед за ней.       Они прошли между зданиями, кучер, побледневший, всё же пошёл впереди неё. Им пришлось прижаться несколько раз к самым стенам. Кажется, они пересеклись с Деймоном и Еленой? Нет, судя по всему, то была иллюзия. Пришлось усесться за какими-то ящиками. Откуда-то разнеслись крики.       – Синьорина, не высовывайтесь, я всё же попробую вернуться к карете, постараюсь подъехать ближе сюда, – итальянец будто бы скороговорку прочитал.       Олеся смогла только кивнуть. Она смотрела ему вслед, пока тот не вышел на дорогу – и вздрогнул. Вздрогнул, чтобы упасть замертво. Она почти закричала. То ли пискнула, то ли визгнула, закрывая рот руками. Она поднялась, прижимаясь к стене. Как теперь забыть эти брызги крови из головы несчастного Джованни! Она постаралась уйти за поворот, так с дороги её точно не увидят. Хотелось позвать на помощь. А можно ли?       В голову ударила безумная идея! Однако всё лучше, чем сидеть, и ждать. Не факт, что её быстро найдут, если всё уляжется. Надо самой вернуться к карете! А если там поджидает кто-то, устроивший засаду? Олеся вздрогнула. А если кто-то, устроивший засаду, наткнётся на неё? Особенно, если мимо пробегут иллюзии Демона и Елены. Где они могут быть сами?       На каждом повороте Олеся прислушивалась, прежде чем бежать к другому укрытию. В висках стучало, своим глазам не верила. Она почти вернулась к карете. Почти! Как всегда! Как и с лабораторией! Всё не как надо. Её грубо схватили за талию, притягивая к себе.       – Вонгольская девка! – и приставили к горлу нож?!! – Не кричи, если пожить ещё хочешь. Ты же из семьи, да? Так мило шла под ручку с принцессой-бастардом, – фу, а можно не прижиматься, небритое мужло? С другой стороны, пока этот гад не видит её лица, у него не испортится настроение. Сердце почти выскочило из груди Олеси.       «Принцесса-бастард? Елена?» – ну, как бы без разницы. Но да, с ней она шла под ручку. Нет, она чужая, само собой, и если умрёт, ничего страшного. Но Деймон Спейд! Это так подло! Слёзы сами покатились, пока не заволакивая взор.       – Да не боись, – мужчина шумно вдохнул, – может, поживёшь ещё, – его рука с живота опустилась ниже.       И Олеся так возмутилась, она не могла противостоять внутреннему негодованию. Ей хотелось позвать на помощь Такеши. И заветное имя почти сорвалось с уст. Но он не придёт, не сможет прийти. Она глубоко вдохнула, её нервное дыхание не раздражало гада. Нужно придумать хоть что-нибудь! Что-нибудь…       Она тихонечко произнесла:       – Было бы обидно, если бы моя славная мордашка просто сгнила под землёй? – собственный голос в голове твердил, что мысль слишком рискованная и плохая.       Но нож от горла убрали. Самой было противно хлопать ресничками. Стыдно! Если выживет, этот момент уйдёт с ней в могилу. – Вы явно не отпустите меня, синьор, а потому не можете уйти. И может, мы приятно проведём время? – её действительно тошнит или просто хотелось, чтобы стошнило? Олеся закусила губу, когда мужчина заставил её повернуться боком. Рука с ножом обхватила её за плечи. А та, что грозилась спуститься ниже живота и подобрать подол платья, схватила за подбородок.              – Недурна, – она приметила несколько шрамов: у виска, на левой щеке, на подбородке. И, кажется, мужчина слеп на один глаз. Неожиданный сбор информации. Зачем?              Ни Юпитер, ни Перун, ни сам Господь-бог со святым духом и сыном не отозвались на её мольбы. Прежде ей не доводилось целоваться с кем-то против воли. Теперь, когда чужой язык неспешно изучал её рот, Олеся понимала, насколько были ценны многие моменты её обычной жизни. Но сейчас, когда сердце чуть успокоилось, стоило подумать, что она могла сделать. Он всё ещё держит нож! И она не может поднять руки. Олеся перестала надеяться на чью-то помощь. И поэтому она не стала противиться ещё одной безумной и глупой идее. Скорее, не прокатит. Но она попробует!              Как только от неё отпрянули, Баканович ринулась вперёд, наклонив голову. И со всей яростью и храбростью, что ещё остались при ней, укусила кадык! Судя по реакции, это больно. Благословенный звук падения ножа отрезвил её, и Олеся присела, освобождаясь из хватки. В платье тяжело крутиться и вертеться. Но она постаралась! Резкий старт, но всё же лучше, чем если бы она не ходила в спортзал по рекомендациям Орегано.              Схватившись за горло, мужчина побежал за ней.              Олеся выбежала на дорогу. Карета! А рядом? Зачем-то затормозила. Мужчина перед ней пугал взглядом.              – Шлюха! – её нагнали? Обернулась. Конец? Голова закружилась. Краем глаза она заметила, как нечто фиолетовое пронеслось мимо неё. Каким-то образом потенциальная угроза оказалась на коленях, руки за спиной – в наручниках. Тяжёлые шаги заглушили стук собственного сердца.              – Вы в порядке? – поинтересовался… её спаситель? Олеся подняла голову, потому что он остановился рядом с ней. Она отвернулась, завернув рукава, чтобы вытереть свой язык. Слёзы снова полились рекой. Мужчина рядом скривился и с презрением посмотрел на своего пленника. Он подал девушке платок.              А пойманному врагу только и осталось, что с ужасом взирать на Облако Вонголы. Он нежилец.              Алауди не умел успокаивать, а потому ему оставалось вырубить преследователя и стоять рядом с незнакомкой. Нет, его уведомили, что в особняке у Елены появилась гостья. И описали, так, на всякий случай, а то вдруг Алауди ещё накинется на неё. Но вдруг перед ним опытная шпионка, а они, в своём особняке, и рады проморгать её. Но сейчас ему неловко за свои подозрения, это уже часть его профдеформации. А ведь спина, на которую ему оставалось поглядывать, содрогалась при каждом движении – наивно и напугано.              Где носит этого чёрта, Спейда?!