Главный приз

Три года назад жизнь Эндрю Миньярда была не менее дерьмовой. После смерти отца по традиции шествие над семьёй взял на себя их дядя – Лютер Хеммик. Он строил из себя праведного человека, но больше интересовался делами своей секты, чем делами семьи его сестры. Причём секты в прямом смысле слова. Ему не нравились догмы существующей церкви. Слишком мягкие по его мнению. Поэтому он активно распространял более жёсткий уклад жизни, что удивительно сочеталось с абсолютной распущенностью его сестры. Тильда спускала все деньги, что не уходили на сектантскую деятельность брата, на выпивку и азартные игры. Даже те, что предназначались для ее детей, таяли, как снег весной. Но все дела, наоборот, легли на плечи близнецов. Они бы и сами могли управлять родом, учитывая, как успешно они справлялись с документацией, если бы хоть один из них родился альфой или хотя бы бетой, но нет. Оба были омегами. А потому плодородные земли растворялись у них на глазах. Отдать карточный долг считалось делом чести, а потому Лютер хотел-не хотел обязан был это сделать, а Тильда проигрывала всё больше и больше, вынуждая брата скорее вкладывать богатство семьи Миньярд в дела своей секты ещё быстрее. Лишь два момента оставляли братьям хоть какую-то надежду – засекреченное богатство. Отец в завещании оставил им по одному засекреченному пункту, который они могли получить только после своего совершеннолетия. Никто другой не имел права знать и владеть ими, но ни Тильду, ни Лютера это не волновало. Там могли быть только какие-нибудь безделушки, потому что все самые жирные плюшки всё равно были им доступны. Спустя пару месяцев в поместье стали приходить подарки. Их отправлял некий Салли Пруст. Это были цветы, драгоценности, одежда и многое другое. Салли Пруст оказался маркизом и другом Тильды. Эндрю сразу понял, что их «дружба» завязана исключительно на его деньгах, по-другому просто и быть не могло. А потому ко всем знакам внимания относился с подозрением, а вот Аарон, похоже, не догадался. Он ждал подарков и цветов, прыгал от счастья, когда Пруст приглашал близнецов прогуляться по саду или улицам столицы. Сначала Эндрю не обратил на это внимания, полагая, что его брату просто нравятся подарки, но, когда щёки Аарона порозовели за ужином в ресторане, ему всё стало ясно. Аарон влюбился, не осознавая, что этот мужчина представляет опасность. Тогда Эндрю стал саботировать встречи. Он не сообщал Аарону о приглашениях на прогулки, а подарки подписывал другими именами. Пруст не обратил внимание на отсутствие Аарона, что ещё больше укрепило Эндрю в его суждениях – мужчине было плевать на них, а все эти ухаживания просто показуха. У него была какая-то цель, и Эндрю её выяснит. Помог ему в этом Ники. Ники был единственным человеком, который пытался заботиться о близнецах. Его жалование было минимальным, но он тратил его на братьев снова и снова. На их возражения он отвечал, что скоро выйдет замуж, и его муж будет заботиться о нем. Это была относительная правда. Родители Ники всегда выступали против возлюбленного сына, полагая, что он не соответствует их статусу, а потому Эрик Клозе, будучи бароном, отправился на войну, чтобы получить титул достойный графских семей Миньярд и Хеммик. Он мог и не вернуться, но Ники верил в счастливый конец. Ему стала известна цель Пруста совершенно случайно. Из-за подслушанного разговора отца и тети. - Ты продаёшь своих детей, Тильда! – Кричал Лютер. - А тебе-то что?! – Рычала женщина. – У Пруста много денег! Даже на твою секту найдётся! — Это не секта, а маркиз отказался давать мне денег на просвещение людей! - Так в этом всё дело? Как только один из них подставит ему свою задницу, мы получим деньги! Договор заключен! Через месяц они достигнут брачного возраста. Брачный возраст не ровнялся совершеннолетию. Выходить замуж и жениться разрешалось с 18 лет, а совершеннолетием считался возраст 21. Ники не стал дослушивать. Он бросился в дом тети, скорее рассказать братьям об услышанном. - Не неси чушь, Ники! Мистер Пруст не считает нас просто вещами, а получать деньги за невесту обычное дело! – Всё, что сказал Аарон. Близнец втюрился по полной. И не было способа отговорить его от этого, кроме одного. - Мне нужно встретиться с маркизом. – Сказал Эндрю Ники. К тому времени стало ясно, что Пруст нацелился именно на Аарона. Несмотря на все попытки Эндрю, Аарон сам искал встречи с мужчиной. Тот не был глупым и выбрал самую доступную жертву. - Зачем мне отказываться от Аарона? – Удивился маркиз, когда встретился с Эндрю в саду. – Он любит меня и готов на всё, что угодно. – Он не скрывал свою подлую натуру, больше нет. – Тебе нечего мне предложить, дорогой Эндрю. К сожалению, он был прав. У Эндрю не было влияния или денег, чтобы откупиться, поэтому он использовал единственное, что у него осталось. - Возьми меня. Мы близнецы, абсолютно одинаковые. – Заявил он, чем вызвал интерес Пруста. - И ты обещаешь слушаться меня и делать всё, что я скажу? – Улыбка дьявола не предвещала в будущем ничего, кроме боли и страданий, но у Эндрю не было выбора. - Да. Он не ждал благодарностей от близнеца, ему было достаточно, что теперь он в безопасности, но всё равно слишком больно оказалось слушать, как Аарон в ярости кричал: - Ты переспал с ним, да?! Что ты ещё мог предложить, жалкая портовая шлюха! Почему тебе так противно, что я мог бы быть счастлив?! Проклятие рода Миньярд, жалеешь, что не съел меня в утробе, да?! Ненавижу тебя! Он ушёл, а Ники всё равно выполнил свою часть плана. За Аароном ухаживал другой человек – Кевин Дей, но тот не замечал его в силу влюблённости в Пруста. Теперь же согласился выйти за него чисто на зло брату. Эндрю знал Кевина со времен академии. Тот не обращал внимание на пол Эндрю и общался с ним на равных, в то время как другие смотрели на него чисто как объект флирта, считая омег не способными более ни на что. С Кевином Аарон был бы в безопасности, это всё, чего Эндрю желал. Свадьбу, как и помолвку, Эндрю не запомнил. Месяц он жил в постоянной ругани с братом, попытках Ники сгладить конфликт и подготовке. Тильда прыгала от радости, что избавится от двух сразу. Кевин предлагал провести церемонии в один день, но близнецы наотрез отказались. Единственное, что осталось в памяти Эндрю – это печальный вид брата, сидящего на лавочке в церкви и смотрящим большими глазами на Пруста. А потом началось. После соблюдения всех традиций пара поселилась в столичном доме маркиза. У него действительно было много денег и всех их он спускал на какие-то сомнительные исследования. Он бредил новой формой жизни и по его расчётам рождённые от алкоголички-графини и изменщика-графа-наркомана близнецы – самые идеальные для сотворения этой самой жизни. Эндрю не вникал. Никогда не слушал. Шикарный трехэтажный особняк превратился для него в стальную клетку. Выходить на улицу омега не имел права. Встречаться с друзьями – табу. Светские встречи – табу. Единственным исключением становились крупные балы, дающиеся королевской семьей или коллегами Пруста, с которыми нельзя было портить отношения. На них маркиз всегда одевал супруга в самые красивые и дорогие наряды, отчего присутствующие ахали и причитали как же повезло юному омеге. В остальном Эндрю отказывал, не объясняя причин. По столице сразу поползли слухи об ужасном характере Эндрю. Многие осуждали его и почему-то сделали невероятно распущенным. Те, кто ухаживал за Эндрю раньше и не получил его внимания, стали говорить, что у них были жгучие романы, а те, у кого своей фантазии не было, повторяли. Эндрю было всё равно. У него была другая проблема. Всё началось с первой брачной ночи. Пруст получал особое удовольствие, насилуя его, но больше он получал, когда врачи сообщали о беременности. Маркиз пил какие-то микстуры и давал их Эндрю. Всё время записывал что-то в свой блокнот. Особенно после секса, проговаривая какие-то странные фразы. Намазывал тело супруга мазями собственного производства, но рождению его новой жизни это не помогало. Стабильно, раз за разом, у Эндрю случались выкидыши. Самое большое, сколько ребёнок прожил – это три месяца. Чем больше детей не доживало до родов, тем больше маркиз опускался в азартные игры. Он и раньше этим промышлял, но постепенно карточные долги стали перекрывать долги на сомнительные исследования. Разумеется, об этом никто не знал. Всё, что видели посторонние - образ счастливой и богатой семьи. Постепенно Эндрю перестал слушаться, как хорошая собачка. Как только Аарон сыграл свадьбу с Кевином, притворяться не осталось смысла. Он выкидывал микстуры, отказывался от мазей, а главное – избегал близости. Пруст приходил в ярость, пытаясь продолжить свой проект, а потому к выкидышам и изнасилованиям прибавились побои. Эндрю не терпел и отвечал в меру своих возможностей. Иногда это перерастало в настоящую драку, но постоянные беременности изнашивали тело омеги. Он стал часто болеть, иногда не было сил встать с кровати. Он обнаружил, что алкоголь гораздо более привлекателен, чем миниатюрный нож, который он прихватил из отчего дома. Убить им бы не удалось, но вот порезать пожалуйста. Эндрю исполосовал свои предплечья, пытаясь вернуться в реальность. Но это быстро перестало приносить результы. Со временем война закончилась и вернулся Эрик. Вернулся, кстати, маркизом. Лютер с радостью одобрил их брак с Ники, да вот только Клозе отказался давать ему деньги на секту, а потому отец пытался расстроить свадьбу, но Эрик забрал Ники к себе, и они повенчались, не спрашивая ничьего согласия. Это случилось через год после свадьбы Эндрю. С того времени Аарон не разговаривал с ним. Но к Кевину он уже привык, и он даже стал ему нравиться. От того на авантюры Ники тот соглашался. Кузен пытался помирить их. Собирал на праздники, приглашал в гости, пытался пройтись с ними по магазинам. Эндрю лишь изредка приходил на эти встречи, обходя запрет мужа, но лишь потому, что не хотел до конца расстраивать кузена. С братом он не горел желанием налаживать отношения, да и Аарон тоже приходил исключительно ради Ники. О плачевном состоянии Эндрю братья не знали. У него банально не было сил, чтобы пройтись по магазинам. Силы всё угасали, беременности проходили тяжело. Случались кровотечения, которые чудом удавалось остановить. Эндрю погибал, и он знал это, а потому выбирался к кузену, когда набирался немного сил, боясь, что в следующий раз может стать последним. Семейный врач твердил Прусту, что телу Эндрю необходимо дать отдых, но тот не слушал, лопоча о том, что новая жизнь не может ждать. Возможно, тот ужин с его семьёй действительно был последним. Нил Джостен был тёмной лошадкой, о которой Эндрю ничего не знал. Возможно, он узнал бы больше, если бы послушал сплетни, но у него не было возможности выйти в люди. Заявленный победитель должен приехать в конце месяца. К тому моменту Эндрю надеется набраться сил, чтобы иметь возможность хотя бы прийти в новый дом и увидеть всё своими глазами прежде, чем он рухнет без сознания и, возможно, никогда не очнётся.