Прямо перед тобой

Сидя в кабинете лаборатории, Шираюки выписывала от руки найденные на месте преступления улики. Вообще-то, этим должен был заниматься инспектор или дознаватель, но ни одного, ни другого почему-то, на месте сегодня не оказалось. Собственно, поэтому Оливер и поручил эту работу ей. Как будто у нее своих дел было мало. Особо не сопротивляясь, зная, что бесполезно, Амбервиль выводила синие буквы на белой бумаге, стараясь не мазать чернила, потому как шариковой ручки, в отделении не нашлось, а гелевая периодически подтекала. Не прошло и пяти минут от мысленно упоминания своего начальника, как он внезапно оказался на пороге лаборатории. Довольный до чертиков. Подумай о деспоте — и он подумает о тебе. Шираюки развернулась на своем кресле, откладывая ручку на край стола, и устало посмотрела на Гейна. Быть он скажет ей, куда подевалась вся следственная группа и почему она осталась в отделении одна? Сама она располагала только информацией, касавшейся судмедэкспертов. Сузу, с которым она делила этот кабинет, любезно оставил ей записку, в которой объяснял, где пропал и когда вернется. — Доброе утро, Шираюки. — Поздоровался Оливер и демонстративно помахал ладошкой перед носом, театральным жестом изображая собственную брезгливость. Здесь пахло растворами хлорки, после вчерашней уборки, а потому Гейн еще и частенько морщился, пытаясь игнорировать этот едкий запах. Сама Амбервиль к нему уже давно успела привыкнуть. — Доброе. — Шираюки выпрямила спину, поправляя белоснежный халат на своих плечах. Она все утро гладила его, чтобы выглядеть опрятно, но неведомым ей образом, на нем все равно образовалось несколько складок, которые она пыталась расправить пальчиками. Получалось плохо. Делала Шираюки это намеренно, чтобы не смотреть в глаза начальнику. Оливер просто так никогда к ней не приходил, а значит, сейчас, он либо спихнет на ее плечи еще какую-нибудь бумажную волокиту, либо отправит в архив, разбирать полки, как это обычно и происходило. Ни тем ни другим Амбервиль заниматься не хотела. Устраиваясь в полицию, Шираюки думала, что будет вершить благие дела и расследовать убийства, однако большая часть ее работы приходилась на уборку и подпись документов, которую парни не могли сделать сами. Непонятно было только, почему? — С этого дня, у нас новый сотрудник. — Огорошил Шираюки Оливер и отошел от двери. — Это Кихал Тогрул, новый главный инспектор по восточной части района Деваля. Девушка, вышедшая из-за стены, поклонилась, приветствуя Шираюки, и сложила руки в замок перед собой, лучезарно улыбаясь. Шираюки, пребывавшая в неком шоке, лишь хлопала ресницами. Чего-то подобного она точно не ожидала. — Пока парни в отъезде, я хотел бы попросить тебя, в кратце рассказать Кихал, что у нас здесь и как. — Оливер незамедлительно вернулся к двери, хватаясь за ручку. — У меня сегодня много работы, поэтому дамы, я вас оставлю. Если возникнут вопросы — я у себя. Секунда — и от образа Гейна не осталось и следа. Дверь захлопнулась, и девушка остались в лаборатории одни. Шираюки оценивающим взглядом прошлась по телу брюнетки. Она была худого, но крепкого телосложения, с приятными чертами лица и широкой улыбкой, которая сейчас на ее устах смотрелась… весьма пугающе, учитывая окружающие обстоятельства. — Присаживайся. — Пригласила ее Амбервиль, кивая головой в сторону свободного кресла. Нужно было как-то разрядить обстановку, а потому Шираюки сказала первое, что пришло ей в голову. Разговаривать с новой напарницей не очень хотелось. Кихал, вероятнее всего, точно такая же, как и остальные работники этого отделения — самовлюбленные, с завышенным чувством собственной важности. Шираюки таких на дух не переносила. Да и времени на пустой треп у нее особо не было. — Это место разве не занято? — Спросила Тогрул, заметив на спинке кресла халат, тем самым разрушив все надежды Шираюки на то, что диалог дальше не пойдет. — Ребята сейчас в морге, проводят вскрытие, так что ближайшие два часа здесь, кроме меня, никого не будет. — Вернулась к выведению букв этой чертовой гелевой ручкой Амбервиль. То, с какими каплями по краям получались символы — бесило. Кихал послушно приняла предложение и села рядом с Шираюки, пристально смотря за тем, чем она занимается. Скорее всего, она ждала, когда Амбервиль заговорит первой. В конце концов, это ведь Тогрул здесь новенькая, а значит, Амбервиль нужно самой объяснить ей что и как работает. И плевать было на то, что Шираюки работает в этом отделении чуть меньше двух месяцев и сама не до конца со всем разобралась. Например, она все еще не понимает, как действуют карточки, именуемые талонами на обед и как их пополнять. — Ам-м-м. — Прикусила губу Кихал, привлекая к себе внимание новой знакомой. — Меня перевели к вам в отделение с запада. — Достаточно бодро начала Она. Тогрул произносила слова на выдохе, очень быстро, как будто ее распирало от эмоций, которыми она хотела поделиться. — Я купила квартиру в этом районе, поэтому мое начальство решило перевести меня к вам, чтоб добираться было не так недалеко. Кихал покачала головой и ее темные пряди волос разметались по плечам, добавляя ей шарма. Мимика на лице Кихал была яркой, а потому, Шираюки успела предположить, что ее предложенные наспех теории, о краткой характеристике Тогрул — ошибочные. Хотелось, чтобы это было так. Еще одну заносчивую фигуру, с вечно недовольным лицом она в этом отделении не переживет. — Понятно. — Шираюки повернула голову в сторону Кихал, отвечая весьма суховато. У нее, в отличие от новой знакомой, настроение было плохое: она не выспалась; получила новый больничный счет, за лечение матери, на который у нее не хватало денег; и, судя по всему, успела съесть что-то не то, потому как желудок ее, изнывал от тупой боли. Нужных таблеток у нее в рюкзаке не оказалось. Скорее всего они выпали, пока она как угорелая носилась по квартире. И это случилось именно в тот день, когда они были ей нужные, как глоток свежего воздуха в душном помещении. В прочем, ничего нового. — Как у вас тут дела с коллективом? Ты же в составе оперативной группы, верно? Фотограф, если я не ошибаюсь. — Продолжила нападение Кихал. Настроена Тогрул была решительно. Ей во что бы то ни стало, нужно было разговорить Шираюки. Заметив это, Амбервиль молча чертыхнулась. — Не ошибаешься. К составу оперативной группы я просто отношусь. — Невесело проговорила Шираюки, и в который раз чиркнула по листу, замечая каплю в углу буквы. Увидев ее недовольство, Кихал достала из сумочки шариковую ручку и протянула ее Шираюки. Амбервиль не сразу поняла, к чему данный жест, однако заметив туповатый кончик, на предмете канцелярии, была готова бросится с объятиями на грудь Тогрул. — Ты даже не представляешь, как выручила меня! — В сердцах произнесла Шираюки, довольствуясь хотя бы тому, что ее пытки с этими чертовыми кляксами — закончились. Хоть что-то хорошее за сегодняшний день. Конечно, это сущая мелочь, но ее отец всегда учил видеть во всем только хорошее, а потому она и цеплялась за позитивные моменты мертвой хваткой, точно в спасательный круг. Кихал довольно улыбнулась, пододвигаясь к Шираюки ближе. Ключик к налаживанию коммуникации был найден. — Ну так, как у вас здесь? — Повторила вопрос Тогрул. Глаза ее засверкали любопытством. — Боюсь, что если тебе об этом буду рассказывать я, то это будет звучать так, как будто я жалуюсь. Так что, лучше тебе дождаться возвращения парней и поговорить с ними. — Немного поразмыслив, сказала Амбервиль. Врать смысла не было, потому как рано или поздно, Кихал сама бы поняла, что выставив напарников «святошами», Шираюки, мягко говоря приукрасила. Поэтому, Амбервиль говорила прямо. — У парней свой коллектив? Амбервиль закивала головой. — Тогда я тем более хочу услышать твое мнение. Будем с тобой, лучшими подружками, в этом суровом мужском коллективе. — Воодушевленно произнесла Кихал. Шираюки задержала руку над листком бумаги, сводя бровки у переносицы. Подругами? У нее до этого никогда не было кого-то, кого она могла бы назвать другом или подругой, а потому, непривычно было слышать что-то подобное со стороны. Все ее попытки сблизится с кем-то из своего окружения всегда заканчивались провалом. Может быть, потому что их инициатором была она? — Я что-то не то сказала? — Насторожилась Кихал, замечая деловито серьезное выражение лица Шираюки. Как будто Тогрул ей не дружить предложила, а пыталась продать наркотики подешевле. — Нет, просто… Да в прочем, забудь. — Отсекла собственных тараканов в голове Шираюки. Кихал не выглядела как человек, способный на что-то подлое и гадкое. Торгул выглядела милой, собранной, с завышенным чувством справедливости. Ничего ведь не будет, если она поделится с ней своими секретами? Вряд ли Кихал пойдет жаловаться на нее парням, так ведь? С другой стороны, выдай она остальным то, как о них отзывается Шираюки — это помогло бы Тогрул втиснуться в мужской коллектив. Очень, кстати, удобно. Поразмыслив над этим, Амбервиль мысленно дала сама себе пощечину. Вот она, ее дурацкая привычка, подозревать всех и вся. — Ну так чего? — Снова придвинулась ближе Кихал. — Я никому не расскажу, честное слово. То, насколько комично это выглядело, заставило Шираюки немного расслабиться. Ладно, в конце концов, она не совершает что-то противозаконное. Амбервиль просто поделиться своими мыслями, так ведь? — Вообще-то, я работаю здесь сравнительно не долго. Всего пару месяцев, так что влиться в коллектив мне не удалось. Парни работают вместе уже достаточно долго, и считают, что фотограф-криминалист — не входит в состав работников полиции. Так, бунтарь на отшибе, желающий правосудия. Так что отношения у нас не складываются. Не удивлюсь даже, если узнаю, что они перешептываются о чем-то скверном за моей спиной. — Как ни в чем не бывало выпалила Амбервиль. Не то чтобы ей было обидно, что все сложилось именно так. Нет. Она знала, что вероятнее всего так и будет. Просто было несколько грустно осознавать, что даже в полиции, где все должны помогать и сотрудничать, чтобы бороться с условным злом, Шираюки осталась крайней. Опять одна, как отшельник. Единственный, кто хоть как-то пытался поддерживать связь с ней — Сузу, но и с ним у них отношения были поверхностно-товарищеские. Она лишний раз не трогала его, а он — ее. Так, просто: привет-пока. — И что, ты ни разу не пыталась с ними сблизиться? — Спросила Кихал, замечая проблески печали в глазах Шираюки. — И как вы работаете тогда? — Они отдельно и я отдельно, как видишь. — Шираюки кивнула в сторону документов, с которых списывала улики. — Ну, так дело не пойдет. — Вид Кихал внушал доверие, несмотря на то, что она кажется, немного разозлилась. Веяло от нее чем-то хорошим и добрым. Шираюки сразу это почувствовала, и поняла, что ранее, ничего подобного не ощущала. Необычно. — Я поговорю с ними об этом. — Что? — Не поняла Шираюки. — Зачем? Ты же не хочешь сказать им, что я жалуюсь на них. — Амбервиль поморщилась, надеясь, что не ошиблась в Тогрул. — Нет конечно. — Притормозила ее Кихал. — Просто, обычно, с коммуникацией у меня проблем нет, поэтому, думаю, что смогу быстро втиснуться в их компанию. А раз уж ты теперь моя лучшая подруга, я и тебя с собой впихну. — Тогрул улыбнулась до лучиков в глазах, радуясь тому, что сумела найти решение проблеме, которое, в общем то и проблемой то особо не являлось. — Или ты против? — Нет, просто, все у тебя как-то слишком быстро и просто. — Не поверила услышанному Шираюки. — Как будто, так не бывает. — У тебя что, никогда друзей не было? — С долей сарказма добавила Тогрул, и Амбервиль, услышав это, как-то неловко рассмеялась. — Погоди, ты серьезно? — Не веря в подобное, Кихал придвинулась еще ближе. — Ты вообще с нашей планеты? Тебе сколько лет то вообще? — Двадцать. — С какой-то неведомой растерянностью ответила Шираюки, как будто это она была виновата в том, что окружение постоянно ее презирало. — Ну, как-то так исторически сложилось. Долго объяснять. — Ого. — Впала в ступор Кихал. — А мне двадцать четыре. Честно говоря, я думала, что ты меня старше. — Чуть тише добавила Тогрул. Это заставило Шираюки вопросительно изогнуть брови. — Ладно. Опустим этот момент. — Прокашлялась Тогрул. — Времени у нас будет достаточно, так что я обязательно выслушаю эту твою длинную историю. Ты, кстати, какое вино любишь? Шираюки понадобилось некоторое время, чтобы обдумать этот вопрос. Кихал точно хотела с ней сблизиться — это было понятно без дополнительных объяснений, однако то, как крышесносно это происходило — немного пугало. У этого же поступка должен быть мотив? Или нет? — Вообще-то я больше люблю ликер. Клубничный. — Сделала важное уточнение Шираюки. — А вино, ну, наверное красное, полусладкое. Как-то, коммуникация на теме алкоголя сама себя нашла. Тогрул активно поддержала Шираюки в выборе ликера, делая акцент на том, что все в ее окружении обычно пьют вино, а потому она про него и спросила. Так же их мнения сошлись на том, что ликер лучше пить с кофе. Это бодрит и придает настроению игривости. Вот так вот, деталь за деталью, разговор перетекал из темы в тему, развязывая Шираюки язык. Кроме Казуки и Жозефины, которые итак все про нее знали, Амбервиль не с кем было поговорить, а потому сейчас, когда ее саму просили что-нибудь рассказать, она не могла остановиться. Да и ситуация позволяя выгрузить все то, чем она так сильно хотела поделиться. Ближе к обеду в отделение вернулись парни, с которыми Кихал тут же побежала знакомиться. Шираюки конечно, в стороне не осталась. И как-то так просто и без особых усилий, Тогрул удалось выстроить в их коллективе гармонию. Она за секунду нашла общий язык с ребятами из оперативной группы, и, как обещала, вклинила в этот круг Шираюки. Конечно, Амбервиль немного выпадала из их компании, но крепкая связь Кихал позволяла ей свободно держаться рядом. Оказалось, что парни из ее отделения, не такие уж и плохие. Да, не без изъянов, но достаточно хорошие, чтобы работать с ними, а не страдать, угнетая себя тем, что снова стала изгоем. Первое время, Шираюки казалось, что она спит. Что Кихал на самом деле не существует, и это все бред ее замученного сознания, но нет. Они виделись почти ежедневно. Работали бок о бок, расследуя преступления. Собирались каждую неделю за просмотром фильмов, обсуждали сплетни из мира звезд шоу-бизнеса, делились тайнами и вообще абсолютно всем. Шираюки впервые смогла говорить свободно, не боясь что ее осудят. И было так хорошо от этого. Спустя двадцать лет своей жизни, она наконец нашла родственную душу. Человека, готового даже в ад с ней шагнуть. Проблема тогда была лишь в одном — У всего хорошего в этом мире есть свойство заканчиваться.