Суббота.
Стук дождя по коже. Вой холодного, ноябрьского ветра. Вязкая тягучая тьма. Мелкая дрожь в кончиках пальцев. Отвратительная слабость. Шираюки едва хватило сил провести рукой вдоль своего тела. Низ живота ужасно саднило. Настолько, что хотелось кричать. От боли помутнел рассудок. Прижав ладонь к животу, она медленно провела ей по порванной одежде. Пальцы утопали в чем-то липком, густом, горячем. Раскрыв оливковые глаза, Шираюки поморщилась, чувствуя, как мелкие лепестки пепла оседают на ее коже. Они обжигали, оставляя полосы на оголенных участках тела. Подняв ладонь, Шираюки ощутила сильный привкус железа. Поднеся руку ближе к лицу, она заметила ярко красный цвет капель, стекающих по ее пальцам. — Кровь. — Одними губами произнесла Амбервиль, улыбаясь. Эмоции и внутренние чувства смешались, оставляя защитной реакцией только смех и ужасную улыбку. Звуки, раздававшиеся по сторонам перестали быть различимыми. Все это было единым шумом, впивавшимся в сознание острыми шипами. Во рту пересохло. Она не смогла разобрать слов, сказанных кем-то. Для нее они — лишь несвязный шум. Кто-то рухнул рядом с ней, больно ударяя по щекам. Настолько больно, что на бледной, почти побелевшей коже остались ярко алые пятна пальцев. Похлопав ресницами, медленно, едва различая реальный мир и забытье, от которого ее разделяло всего несколько секунд, Шираюки попыталась сосредоточиться на блондинистой макушке, нависшей над ней. Амбервиль обреченно улыбнулась, чувствую, как связь с телом становится слабее. Мысли вдруг резко ударили в голову, возвращая картинку произошедшего в сознание. Она глубже утопала в этой вымокшей земле, вместе со своими размышлениями, пока кто-то пытался поднять ее на руки. Вытащить из лап промокшей травы и грязи, обволакивающей ее тело одеялом. Шираюки слышала истошные крики. Слышала, как кто-то зовет ее. Как кто-то умоляет ее о чем-то. Но все это оставалось неразличимым. За пределами ее слуха. Холодный дождь морозил кожу. Пламя, разгоравшееся откуда-то со стороны, в противовес обжигало. Шираюки задыхалась от дыма и пепла, попадавшего внутрь ее организма. Она кашляла, чтобы не потерять сознание окончательно и не задохнуться, пока кровь струйками сочилась по ее телу. В небе засверкала яркая вспышка молнии, когда кто-то опустил ее на койку, под крышей. Она не могла разобрать что это и куда ее принесли. Ее словно накачали наркотиками. Было так плохо. До тошноты, до хрипов. — … — Хватая губами воздух, Шираюки попыталась что-то сказать, но тут же отбросила идею в сторону, чувствуя, как от слов начинают гореть легкие. Громкий раскат грома унес с собой ответ, сказанный смазанной в ее глазах фигурой. Шираюки едва смогла разобрать слова по губам, когда тонкие ниточки мыслей донесли до ее мозга информацию. Амбервиль ощутимо задрожала. По щекам ее градом потекли слезы. Стало невыносимо больно. До смерти больно. И дело было не в физических ощущениях. Эта душевная боль в разы превышала боль от пулевых ранения, истерзавших ее тело. Она не спасла ее. Не спасла их и сама дошла до края, едва держась на границе жизни и смерти. А они липкими лапами цеплялись за нее, пытаясь утащить с собой. Они душили ее, впивались когтями, лишь бы забрать Шираюки с собой. И она должна была уйти с ними. Должна была, но не смогла.***
Шираюки открыла глаза, испуганно вскакивая на кровати в холодном поту. Руки ее интуитивно легли на живот, проверяя старую рану, чтобы она снова не начала кровоточить. Холодный воздух от открытого окна разрядом тока прошелся по ее телу, пуская мелкую дрожь в кончики пальцев ног. Это всего лишь сон. Сон, вызванный воспоминаниями из их с Зеном ночного разговора. Проведя ладонями по лицу, Амбервиль заправила за уши пушистые кудрявые волосы, опуская взгляд на букет красных роз, стоявших в вазе на полу. Сузу подарил их в знак примирения, раскаиваясь за резкость собственных высказываний. Отвратительные красные розы. Их цвет был идентичен цвету крови, сочившейся под кожей. А запах… Розы обладали трупным запахом. Они напоминали ей о худших временах. О временах, когда она успела побывать в аду. И Сузу знал это. По крайней мере, должен был знать. Шираюки в целом непривычно было получать цветы в знак извинений. Особенно от Сузу. В виду этого, Шираюки не придала этому жесту никакого значения. Хотя выбранный вид цветов напрашивался на нечто плохое. Как будто от нее просто откупились. В прочем, Амбервиль не хотела об этом думать. Взглянув на часы, стоявшие на тумбочке, Шираюки обреченно вздохнула. Время едва подходило к пяти утра, а сна уже не было ни в одном глазу, учитывая то, что спать она легла в половину третьего, разговаривая до этого с Казуки. Они выясняли отношения, прежде чем он ушел куда-то. Сказал, что другу срочно нужна помощь и обещал позвонить, как только освободится. Сузу покинул ее квартиру следом за Казуки. В целом, их полуночный разговор сложился в полне удачным образом. Казуки еще некоторое время высказывал свое недовольство, но быстро сдался, соглашаясь с тем, что сможет смириться с возвращением сестры в полицию на несколько месяцев. Но не больше. Это было важным уточнением. Именно это Шираюки и нужно было услышать. Она была глубоко благодарна Казуки, за то, что он сумел понять ее чувства. Этого было более, чем достаточно. Откинув одеяло в сторону, Амбервиль направилась в ванную, умывая лицо холодной водой. В квартире было неимоверно жарко, так, что она поспешила открыть и второе окно, впуская внутрь свежий воздух. Собрав волосы в небрежный хвост, выглядевший очень даже неплохо, она натянула на себя легкий спортивный костюм и покинула пределы дома. Наличие завтрака она умышленно проигнорировала, двигаясь в сторону полицейского отделения. Рабочий день начинался с девяти утра, однако Шираюки была четко убеждена в том, что если она нагрянет в отделение в на пару часов раньше, ничего страшного не случится. Может быть даже, ее голову посетят светлые мысли, которые помогут им в дальнейшем расследовании. Только вот, как только она проникла в отделение, зайдя в кабинет, тело ее мгновенно обмякло. Она через силу отыскала на столе Кики документы, заварила себе чай в пластиковый стаканчик и села на диван, спрятанный в самом углу. Пролистав бумажки, Шираюки сделала несколько заметок в своем телефоне и облокотилась спиной о быльце, запрокидывая голову к потолку. Здесь было ужасно жарко. Настолько, что дышать приходилось прерывисто и полной грудью, чтобы не задохнуться. Прикрыв на секундочку глаза, чтобы нормализовать свое состояние, Шираюки задремала. Тело ее стало ватным, голова опустилась к плечу. Руки сложились у груди, а горячий чай так и остался нетронутым остывать на тумбочке.***
— Если ты сейчас не заткнешься, я дам тебе этим кирпичом по башке. — Предупредил Зен, поднимаясь по ступеням в полицейский участок, указывая рукой на груду камней, лежавших у стены. Спал Вистериа мало и плохо. Всю ночь его тревожили абсолютно неадекватные вещи, из-за которых он ворочался, то и дело просыпаясь, так что настроение у него было весьма подпорчено. Оби, шествующий рядом с ним, только нагнетал, кудахтая у самого уха. — Я замолчу, только когда ты признаешься в том, что ревнуешь. — Не унимался Накамура, задорно улыбаясь. Он шел в развалочку, довольный сложившимися обстоятельствами. Картина вырисовывалась как можно лучше. Главное теперь, не застопорить процесс. — Еще хоть слово, и ты труп. — Пригрозил Зен, открывая дверь кабинета. — Оби, я серьезно, это… — Хотел было продолжить Вистериа, но остановился на полуслове, замирая в дверях. Накамура притормозил следом, заглядывая через его плечо внутрь, чтобы узнать, что же стало причиной удивления. — Не понял. — Резюмировал Вистериа, собирая брови у переносицы. Он сделал несколько шагов внутрь комнаты и остановился у дивана, как будто это помогло бы ему узнать причину происходящего. — Интересно. — Протянул Накамура, наблюдая за реакция друга. Все признаки влюбленности на лицо. Зен беспокоился о Шираюки. Скрыто, где-то внутри самого себя, но Оби четко видел каждую проявленную эмоцию в мимике друга. Чтобы не мешать и продолжить наблюдать за происходящей картиной с более удачного ракурса, Накамура отошел к своему столу, присаживаясь на кресло. Оби принялся делать вид, что его до смерти привлекают различные бумажки, разбросанные буквально всюду, хотя сам поглядывал в сторону Зена, продолжавшего топтаться около Шираюки. Вистериа вытянул вперед руку, помахав ладонью прямо перед глазами Амбервиль, убеждаясь в том, что та действительно спит. Шираюки зажалась в самый край дивана, сворачиваясь калачиком, как маленький ребенок. Осмотрев ее с ног до головы, Зен тяжело вздохнул, разворачиваясь лицом к Накамуре. — Будь тише. Ясно? — Полушепотом приказал Вистериа. — Не разбудишь ее? — Удивился Накамура. — Остальные не будут в восторге от подобной перспективы. Им ты вот так поспать не даешь. — Высказал за всех недовольство Оби. — У нас собрание до двух часов, так что в кабинете никого не будет. А потом обед. — Рассуждал Вистериа. — Я как раз успею отвести ее домой. Зен потянулся к пульту кондиционера, включая его. В кабинете было слишком душно, а на улице уже достаточно жарко, чтобы довольствоваться одним лишь открытым окном. — Уверен, что она просто поспать сюда приехала? — Возник Накамура, указывая на очевидные факты. — Ты же совсем не даешь ей шанса проявить себя. — И ты знаешь почему. — Гневно сверкнул глазами Зен. Развивать эту тему совершенно не хотелось. — Хватит с меня кошмаров. Вистериа заметил стаканчик с чаем, в котором до сих пор плавал пакетик заварки. Он поднял его с тумбочки и выкинул в мусорку, вылив при этом его содержимое в горшок с цветами. Возможно, именно поэтому растения на подоконнике так хорошо цвели. — Не рушь ее мир. — Продолжил стоять на своем Накамура. Он, конечно, хотел подтолкнуть этих двоих друг к другу, но не ценой чьего-то будущего. — Она осознанно сделала выбор, точно так же, как и ты. И не тебе решать, что ей нужно, а что нет. Вистериа ничего не ответил на подобное высказывание. Лишь сделал несколько глотков холодной воды и вышел из кабинета, показывая тем самым, что его решение не терпит изменений. Оби не осталось ничего, кроме как подняться и отправиться за Зеном. Пока Вистериа не сможет принять ситуацию полностью, участью Накамуры будет — следовать за ним хвостиком по пятам.***
Время обеда настигло отделение Деваля очень быстро. Сотрудники носились по всему участку точно муравьи в муравейнике, снося все на своем пути. После промывки мозгов, которую устроил Оливер, отчитав всех и каждого за отсутствие хоть каких-нибудь улик, ужасно хотелось есть. Однако, даже голод, смешанный с раздражительностью не мог отвлечь Зена от выполнения намеченного плана. Он быстро шагал в сторону кабинета, стараясь игнорировать всех, кто попадался ему на пути. Стоило абстрагироваться от окружающего хаоса и наконец немного успокоиться, только вот мысли, крутившиеся в голове не давали ему и на мгновение прийти в себя. Размышления об убийце плавно сменялись звонками матери, которая не унималась в своем желании свести его с кем-нибудь, а они в свою очередь возвращали Зена к Шираюки, поднимая внутри ворох неоднозначных чувств. Дежуривший ночью констебль сообщил, что Амбервиль появилась в отделении в начале шестого утра. Это отгоняло предположения о том, что Шираюки мог просто выгнать из квартиры ее же брат. Тогда, она пришла бы сюда намного раньше, а не стала бы дожидаться утра. Тогда зачем Амбервиль вообще сюда пришла? У Зена не было особых предположений. Он догадывался, что возможно этим проявлялось ее стремление помочь, но зачем приходить так рано? За три часа до начала смены. Войдя в кабинет, Зен наткнулся на ту же самую картину, что и пару часов назад. Шираюки даже пальцем не пошевелила, оставаясь в той же самой позе, поджав колени к груди. Ее бледный тон кожи наталкивал на мысли о том, что режим сна у Амбервиль еще хуже, чем у него самого. Не хотелось будить ее. Отрывать ото сна человека, когда у него есть свободное время на отдых — отвратительно. Зен знал это, но тем не менее, выбора у него не было. В конце концов — это отделение, где работают люди на благо порядка города. Если остальные увидят его вольность по отношению к одному из подчиненных — грядет хаос. Он, как руководитель следственного отдела, не мог позволить себе обратить труды стольких лет кропотливой работы в пепел. Подойдя ближе к дивану, Зен присел на корточки, всматриваясь в сонные черты лица Амбервиль. Она была очаровательна. Сложно было это отрицать. От признания этого, Вистериа не смог удержаться от желания — коснуться пальцами ее волос, выбившихся из-под резинки. Пушистые рыжие волночки. Мягкие, приятно пахнувшие шампунем со вкусом карамели. — Шираюки. — Тихо произнес ее имя Зен, поглаживая по коленям. — Просыпайся. Амбервиль никак не отреагировала на его слова, продолжая тихо сопеть. — Шираюки. — Снова обратился к ней Зен, слегка усиливая движения собственных рук, но вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Ничего больше не оставалось, кроме как потрясти ее за плечи — времени на ласки и нежности не было. — Что происходит? — Спросонья спросила Амбервиль, говоря тихим полухрипом. Слова вязко застревали в горле, отдаваясь легкой болью. Шираюки потянулась сквозь дремоту, принимая сидячее положение. Все ее тело неприятно саднило. В частности поясница. По ощущениям складывалось впечатление, что весь вчерашний день она провела за растяжкой, приводя мышцы в состояние беспокойства. — Пойдем, я отвезу тебя домой. — Поднявшись на ноги, сказал Зен, следя за каждым действием Шираюки. Двигалась она немного неловко и достаточно медленно, отчего наводила на неоднозначные мысли. — Сколько времени? — Осматриваясь по сторонам, спросила Амбервиль. Не могла же она проспать весь рабочий день в полицейском участке. — Обед. — Констатировал факт Вистериа. — Пойдем, пока у меня есть время, я тебя отвезу. — Повторил предложение Зен. — Но ведь еще рано. — Пытаясь сложить в голове картинку, после прерывистого сна в неудобной позе, ответила Шираюки. Извилины ее мозга работали заторможенно так что и реальность она воспринимала неполностью. Поднявшись с дивана, чтобы сказать что-то еще, Амбервиль почувствовала, как ноги ее становятся ватными. Не сумев совладать с собственными силами, Шираюки стала медленно оседать на пол, видя, как предметы вокруг нее начинают плавное движение. Быстро сориентировавшись в ситуации, Вистериа подхватил Амбервиль за талию, прижимая к себе. Шираюки вцепилась руками в его рубаху мертвой хваткой, чувствуя, как внутри все снова сгорает от духоты. — Голова… Закружилась. — Набрав легкими воздуха, объяснила Шираюки, прикладывая ладонь к виску. Зен свел брови у переносицы, услышав, как она вдруг начала хрипеть. Это заставило его насторожиться. Нахмурившись, он аккуратно толкнул Амбервиль обратно на диван и коснулся ладонью ее лба. — У тебя жар. — Резюмировал Зен. Он отошел, чтобы налить Шираюки воды, после чего протянул ей пластиковый стаканчик. Амбервиль приняла его, жадно глотая содержимое. Стало немного легче. Даже дышать стало проще. — Зачем приехала? — Спросил ее Зен, поглядывая на время. До конца обеда оставалось еще сорок минут. — Остальных заражать? — Когда я выходила из дома, все было нормально. — Не совсем разбираясь в ситуации, ответила Шираюки, чувствуя, как ее штормит. Ощущения были такими, как будто она плыла в небольшой лодочки по штормящему морю. К слову, плавать в открытом водном пространстве она боялась. — Дай мне несколько минут и я приду в себя. — Тебе надо нормально отдохнуть. — Воспротивился Зен. — Отделение — не самое подходящее для этого место, так что хватит сопротивляться. Поехали. — В который раз предложил он. — Я в порядке. — Не сдавалась Шираюки. Возвращаться домой после того, как проспала половину рабочего дня было гадко и противно. Как будто она нарушила закон, учитывая воспоминания о том, как Зен будил Бевиса, уснувшего на рабочем столе, а после хорошенечко его отчитал. — Не прыгай выше головы. Ты своей чрезмерной нагруженностью уже довела себя. — Указал на самое ее уязвимое место Зен, думая, что это сработает. Обычно, когда указываешь человеку на причиненный дискомфорт он сразу начинает подчиняться, чувствуя себя неловко. На Шираюки данный трюк не срабатывал. — Но… — Попыталась оправдаться Амбервиль, только ее незамедлительно прервал скрип двери. В кабинет, впопыхах ворвался Тарига, чуть ли не падая от того, насколько быстро бежал по коридорам — затормозить не хватило места. — Она пришла. — В попытке отдышаться, сказал Бергатт, опираясь руками о свои колени. — О, привет, Шираюки. Я не помешал? — Заметив на диване Амбервиль, неловко сказал Тарига, хотя вообще-то, спрашивать смысла не было — красноречивый взгляд Зена говорил сам за себя. Амбервиль лишь подняла ладошку, тихонечко помахав парню рукой, улыбаясь уголками губ. Она мысленно поблагодарила особу, решившую посетить отделение. Эта незнакомка спасла ее от очередного конфликта с Зеном, а ей, стоило признать, больше ругаться с ним не хотелось. — Пришла кто? — Переводя внимание на Бергатта, спросил Вистериа. Раздражение в нем быстро росло, учитывая, что за обеденное время случилось уже слишком много событий, чем должно было. — Нилу. Ну та, одноклассница Чарли, которая улетала в Корею. — Пояснил Тарига. — Подруга его. — Сказала, что времени у нее немного, и что ей нужно уходить через полчаса. Мне ее позвать? — Спросил Бергатт, наконец приводя дыхание в порядок. Зен молча чертыхнулся. Положение дел снова складывалось не тем сценарием, который он планировал бы осветить. Такими темпами, он не успеет отвести Шираюки домой, а отправлять ее на такси одну домой — было перспективой такой себе. Зная Амбервиль и ее вечное стремление попадать в казусные ситуации, мало ли куда она поведет водителя. Нужно было удостовериться в том, что она добралась четко до дома. В ее то состоянии необходимо было лежать дома в кровати и спать, а не шастать ранним утром в полицейском участке. — Да, будь добр. — Сдавшись, ответил Вистериа, стараясь контролировать самого себя. — Понял, три секунды! — Принимая указания, сказал Тарига и растворился за пределами двери. — Придется подождать. — Обращаясь к Шираюки, сказал Зен. Ему пришлось коснуться пальцами ее подбородка, чтобы перевести внимание оливковых глаза на себя. — сразу после допроса, я подкину тебя до дома. — Я правда в порядке, это… — Это не обсуждается. — Не став выслушивать ее оправдания, сказал Зен. Он отошел к своему столу, достал оттуда какую-то сумку, извлек из нее пакетик с лекарством и высыпал его в пластиковый стаканчик. Залив порошок кипятком, он размешал его чайной ложкой и протянул Шираюки, предусмотрительно обмотав его картонной прихваткой, чтобы она не обожгла пальцы. — Это жаропонижающее. — Объяснил Зен, замечая полный не понимая взгляд. — От него должно стать полегче. — Спасибо. — Поблагодарила его Шираюки. Она поднялась на ноги и перешла к их с Зеном общему столу, присаживаясь на стул. Кабинет заполнил шелест бумаг, и тихий топот шагов Вистериа, переходящего из одного угла кабинета в другой, раскладывая по местам документы. Необходимо было навести поверхностный порядок, перед допросом, чтобы не выставить себя в дурном свете. — Я… — Обратилась к Зену Шираюки, как только он занял место по ту сторону стола, однако Вистериа тут же заставил ее замолчать. — Потом. — Только и ответил он, после чего полностью перевел курс на работу, встречая брюнетку, вошедшую в кабинет.***
Атмосфера данной комнаты успела пропитаться напряжением за считанные секунды. И все благодаря девушке, выставившей себя не в лучшем свете. Она начала требовать какие-то совершенно непонятные вещи, диктовать свои условия, и только после того, как Зен перешел на негативный лад — успокоилась, принимая подчиняющееся положение. Непонятно было только, для чего весь этот фарс. — Расскажите, что вы знаете о Чарли. — Попросил Оби, которого так же как и Бергатта, нагло выдернули с обеда для проведения допроса. Накамура не успел даже притронуться ко второму, как к нему ворвался Тарига и чуть ли не за шкирку поволок его в кабинет. Именно поэтому особо энтузиазма в проведении этого допроса у него не было. Накамура был уверен в том, что и этот разговор не приведет их ни к чему стоящему. А если это окажется правдой, то его просто так оставили без обеда! — Я не особо общалась с ним. Так, разве что, здоровались да перекидывались парой фраз, если сходились во мнениях. — Ответила Нилу, то и дело разглядывая свою кожу на руках. Не то от волнения, не то от скуки. Дела до следователей, ей, в общем-то, не было. — Меня интересует что-то необычное. Было ли с Чарли что-то, что не свойственно ему в повседной жизни. Может он общался с кем-то, с кем до этого никогда не имел связей или вел себя странно, не замечали? Шираюки, на плечи которой любезно накинули плед, после того как кончики пальцев ее задрожали от озноба, внимательно следила за девушкой и ее поведением. Даже будучи в подвешенном состоянии Амбервиль пыталась анализировать происходящее. Зен же, сидевший напротив, не сводил с нее взгляда. Краем уха он прислушивался к словам Нилу, но глазами следил за Шираюки. Внутреннее волнение не давало ему шанса отвлечься и это ужасно раздражало. Должен ли он был отвести ее домой еще до начала смены? Может ей нужны были еще какие-либо лекарства? От гнета этих мыслей Зен принялся стучать пальцами по деревянной поверхности стола. Давно же он так ни о ком не беспокоился. Всех своих знакомых он знал практически наизусть, в отличие от Шираюки, которая из встречи ко встрече готовила ему новые сюрпризы. Не понятно было, что у нее в голове, а потому и размышлять над правильным исходом событий было труднее. — Не замечала чего-то прям сильно подходящего под ваше описание. Но вообще была в нашем классе одна особа, которая постоянно подмешивала Чарли в напитки какие-то таблетки. Говорила, это для его же блага. — Припомнила Нилу, рассматривая свой маникюр — длинные черные ногти, миндалевидной формы. Такие, с какими обычные бытовые дела было выполнять слегка затруднительно. — Вы говорили об этом Чарли? — Подперев щеку кулаком, спросил Накамура. — Нет. Я в их недоотношения не лезла. Не люблю разборки. — Отмахнулась девушка. — Что вы имеете в виду. — Решил уточнить Накамура. — Они встречались с той особой? — То да, то нет. Лизи его любила, он ее тоже, они два дня ходили вместе, потому разошлись, потом опять сошлись на какое-то время и снова расстались. В общем, они и сами особо не понимали, что между ними было. А потом появилась Айрис и все стало еще более непонятным, чем вообще могло быть. — Это единственные странности, которые вы замечали? — Приближая допрос к концу, спросил Накамура. В общем-то, его ожидания не оправдались. Хоть какую-то информацию им отрыть сегодня удалось. Значит отсутствие части обеда имело смысл. — В общем-то да. Лизи сама по себе особа странная. Вечно за бегала за Чарли, унижалась, все пыталась его приворожить, а он волнами к ней возвращался. Мутный тип, знаете. Ну вот, еще одна зацепка. Значит не такими уж тихонями были Чарли и Вилл, какими их боготворили остальные. — У вас есть контактная информация этой девушки? — Поинтересовался Накамура, протягивая Нилу листочек и ручку, чтобы та вписала все, что знает. — О Лизи? — Почему-то переспросила Нилу. — Только фамилия и имя. Ну, еще фотография. Где она живет и номер ее телефона я не знаю. Как правило, за каждым успехом шел неуспех и наоборот. Что ж, приходилось чем-то жертвовать. — Можете показать фото? — Попросил Накамура. Нули отказывать не стала. Достала из заднего кармана брюк телефон и открыла фото из социальной сети, где Лизи сидела в кремовом платье, с полупрозрачной вуалью на пшеничных волосах. Серые глаза были аккуратно подведены черным карандашом, придавая взгляду больше выразительности. Такой стиль фотографии очень походил на картины Леонардо да Винчи, любившего использовать технику легкой дымки. Зен и Шираюки машинально потянулись вперед, чтобы тоже разглядеть изображение. Накамура вместе с Вистериа окинули фото быстрым взглядом, в то время как Шираюки постаралась внимательно рассмотреть девушку. Пускай, из-за не до конца спавшей температуры перед глазами все плыло, ей все же удалось вспомнить, где же она ее видела. — Я ее знаю. — Неожиданно для всех заявила Амбервиль, возвращая себе исходное положение. — Эту фотографию я сделала полгода назад, когда Лизи заказывала у меня съемку. — Поспешила объясниться Шираюки, ловя на себе четыре пары удивленных глаз. — Отлично, в таком случае, нам больше не за чем вас задерживать. — Обратился к Нилу Накамура и кивнул в сторону Тариги, указывая на то, чтобы тот проводил ее. Бергатт лениво поднялся и принялся выполнять поручение, пряча печенье, которое до этого бесшумно жевал, обратно в выдвижной ящик. Нилу самодовольно фыркнула, и поправив свои волосы длинными ногтями, поспешила покинуть кабинет. — У тебя сохранился ее номер? — Пододвигая свой стул ближе к столу Зена, с надеждой спросил Оби. Шираюки кивнула, принимаясь рыскать в телефонной книге своего мобильного. — Нам проще будет съездить к ней домой и расспросить там, адрес я знаю. — Она скопировала номер и вставила его в окно мессенджера, чтобы на всякий случай отправить смс, в котором предупредит девушку о визите. — Лизи почти не пользуется телефоном, поэтому дозвониться до нее крайне сложно. Да и в отделение она не пойдет. Панически боится подобных мест. — Осведомила парней Шираюки. — Стесняюсь спросить, откуда ты это знаешь. — Спросил Зен. Очередная деталь из жизни Амбервиль которая выходила за рамки его надуманного в голове образа. — Во время съемки нужно уметь разговаривать с человеком, чтобы он стал более открытым перед объективом. — Шираюки попыталась улыбнуться, чувствуя как ее голос медленно сипнет. — Иначе кадры получатся постановочными. Выражение лица Зена, смотревшего на нее в упор, позволяло понять, что он сумел заметить изменение тона ее голоса, поэтому Амбервиль поспешила прокашляться, чтобы избавиться от хрипоты. — Ну, не будем зря терять время. — Сказал Накамура и вышел из кабинета, призывая остальных идти за ним.***
Выйдя из машины, ловя на себе недовольные взгляды Зена, Шираюки лишь улыбнулась, старательно скрывая мелкую дрожь, которой прошибло все тело. Ее ужасно морозило. Горло болело, а из-за насморка приходилось дышать ртом. Вистериа отчетливо видел, как с каждой минутой она слабеет все сильнее, но стоически держался, чтобы силой не отвести Шираюки домой, не уложить ее в постель и накормить бульоном. Она то, между прочим, за сегодняшний день ничего не съела. Заскочить по дороге к ней домой и высадить у подъезда — тоже не приходилось возможным. Как оказалось, Лизи живет в том же доме, где у Шираюки находится фотостудия, и пройти на территорию этого жилого комплекса можно только по специальным пропускам, который Амбервиль как раз и приложила сейчас к калитке, пропуская парней вперед. Ключами от подъездной двери так же обладала Шираюки, а потому, справиться без нее в данный период времени было нельзя. Именно в этот момент Амбервиль наконец-то почувствовала себя полезной. Пускай, ради этого и стоило немного страдать — одобрение окружающих действовало лучше всякого лекарства. Натянув на лицо маску, Шираюки вызвала лифт на нужный этаж и нажала на кнопку звонка, отходя назад. Парни стояли чуть дальше, за ее спиной, позволяя Амбервиль взять инициативу в свои руки. Лизи появилась на пороге квартиры почти сразу же, в совершенно заспанном виде. Она терла покрасневшие от недосыпа глаза, и недоуменно смотрела на Шираюки. Заметив парней, Лизи сразу же приободрилась. — Здравствуйте, а вы… — Здравствуй. — Перебила ее Шираюки, вспоминая характер пугливой Лизи. Нужно было сразу объяснить что происходит, чтобы она не успела надумать себе ничего лишнего. — Ты приходила ко мне несколько месяцев на съемку, помнишь? — Она показала снимок, тот самый, которым поделались Нилу, чтобы Лизи быстрее ее поняла, кто она такая. — Это мои друзья из полиции, они хотят с тобой поговорить, чтобы помочь кое-кого найти. Лизи замотала головой, припоминая образ Амбервиль, лицо которой сложно было разобрать через медицинскую маску. Ей понадобилось порядка двух минут, чтобы сложить четкий образ и наконец догадаться, кто перед ней стоит. — Подождите, — Девушка прижала к губам пальцы, начиная нервно постукивать ими по коже. — А зачем полиция? — Нам просто нужно с вами поговорить. — Влез в диалог Оби, стараясь говорить легко и непринужденно. Он чувствовал, как тяжело Шираюки выговаривает слова, царапая свое горло, поэтому и перенял инициативу на себя. — Насчет Чарли. Если это возможно. Лизи потупила взгляд, замолкнув. В ее голове активно шли мыслительные процессы, в ходе которых она пыталась разобраться в том, что же происходит. — Мы можем войти? — Вывела ее из состояния транса Шираюки, чувствуя, как стоять становиться тяжелее. Нужно было куда-то присесть. — А, да, конечно. Простите, я сегодня что-то плохо соображаю. — Затараторила Лизи, отходя в сторону. Она прохрустела пальцами, точно подобный ритуал был ее антистрессом. Пройдя на кухню, следователи сели за стол, пока девушка то и дело носилась по квартире в поисках чего-то, чего в конечном итоге так и не нашла. — Может быть, чай? — Предложила Лизи, но получила отказ сразу от троих. — Не хотим вас сильно отвлекать, поэтому давайте перейдем сразу к теме. — Не стал медлить Накамура. — Некая Нилу, являвшаяся ваше одноклассницей пару лет назад, рассказала нам, что вы были слишком увлечены Чарли. Это правда? Лизи, державшая до этого чашку, чтобы налить себе воды, резко дернулась, выпуская пальцами предмет кухонной утвари. Стеклянный сосуд упал на пол, разбиваясь на десятки крохотных осколков. Серые глаза Лизи заполнились слезами. Пазл в ее голове сложился и теперь она судорожно пятилась назад. — Вы в порядке? — Накамура поспешил подняться на ноги, хватая Лизи за руки. Благо, порезаться ей не удалось. Шираюки по инерции опустилась на пол, принимаясь собирать крупные кусочки стекла в ладонь, однако почти сразу Зен ударил своими пальцами по ее запястью, вынуждая прекратить. — Я сам. — Тихо прошипел Вистериа, взглядом указывая на то, чтобы Амбервиль села обратно, только вот она продолжила собирать осколки, выкидывая в мусорное ведро, расположившееся под раковиной, понимая, что если сейчас двинется, то точно не сможет устоять на ногах. Ситуация спорить не позволяла, поэтому Зен молча продолжил помогать ей убирать осколки. — Вы, вы что… — Словно отмерла Лизи, слезно подбирая слова, отстраняясь от Оби. — Подозреваете меня? — Нет, что вы, мы… — Попытался успокоить ее Оби, но Лизи уже достаточно накрутила себя, чтобы не слушать его слова. — Тогда зачем вы приехали? Что вам нужно от меня? — Словно в бреду начала говорить девушка, прижимаясь спиной к стене. — Я не хотела убивать его… Я не убивала его! Поняв, что ситуация выходит из-под контроля, Шираюки пренебрегла всеми фактами, на кои только ссылалась пару секунд назад и резко дернулась, поднимаясь на ноги. Выбросив осколки она подошла к Лизи, крепко-крепко обняла. Шираюки прижала ее к своей груди, и начала гладить руками по волосам. — Тише, тише. — Через маску шептала Амбервиль, дожидаясь, пока Лизи хоть немного придет в себя. Резко ее собственное состояние ухудшилось до ощущения полуобморока. Дышать из-за маски стало невыносимо. — Мы здесь, чтобы во всем разобраться. Уверена, что ты ни в чем не виновата, но без твоей помощи, мы не найдем настоящего убийцу. Понимаешь? — Прерывисто, едва собирая слова в предложения, успокаивала ее Амбервиль. Лизи сделал глубокий вдох, и медленно отстранилась, заглядывая Шираюки в самую душу. — Что за таблетки ты подмешивала Чарли? — Крепко сжимая запястья Лизи, спросила Амбервиль, поглаживая большими пальцами ее кожу, не столько, чтобы привести девушку в порядок, сколько для того, чтобы отвлечься самой. Парни позади них встали в ступор. Никто не ожидал, что Шираюки задаст вопрос в лоб. Повезло, что Амбервиль стояла к ним спиной, иначе ее сразу же отстранили бы. Глаза ее слезились от жара, ударившего в голову, а кожа стала настолько бледной, что даже мука имела куда более живой тон. — Таблетки? — Эхом отозвалась Лизи. По ее щекам скатилось несколько крупных слезинок. — Я… Я просто хотела, чтобы Чарли меня любил. — Не скрывая, выдала Лизи. — Те таблетки мне дала гадалка, сказала, что если я подброшу их Чарли, он полюбит меня. И так правда было! Каждый раз, когда я добавляла их ему в чай, он сразу приходил ко мне. Он любил меня! А потом уходил, а я… Мне было так обидно, так что я… Я не хотела ничего плохого, правда! — Тело Лизи снова задрожало. Она громко заревела, прячась на плече Шираюки. Амбервиль пришлось прижаться спиной к стене, чтобы не потерять равновесие. Какой-то промежуток времени комнату наполняли только громкие рыдания. Лизи понадобилось порядка двадцати минут, чтобы полностью прийти в себя и отлипнуть от Шираюки, тело которой полностью пробил пот. Амбервиль облокотилась руками о стол, чтобы не упасть, наблюдая за продолжением допроса, но суть уже не улавливала. Стало так душно, вязко и противно, что перед глазами снова все поплыло. Вдохнуть полной грудью не получалось, так что паника теперь начала заполнять тело Шираюки. Со стороны послышался чей-то мужской голос, но у нее не хватило сил, чтобы разобрать, кому он принадлежит. Подкравшаяся к горлу тошнота ударила с такой силой, что казалось, вчерашняя еда вот-вот вылезет наружу. Когда со лба скатилась первая капля пота, Шираюки, стараясь не доставлять лишнего дискомфорта, резко развернулась и направилась в сторону входной двери. По дороге она умудрилась задеть деревянный стул, ножки которого еще несколько секунд громко стучали. Выбежав в подъезд, Амбервиль побежала на этаж вниз, игнорируя вообще все, что происходит вокруг нее. Она бежала по памяти, одной рукой прикрывая губы, успев при этом сорвать ьс лица медицинскую маску, как будто это помогло бы ей избавиться от тошноты, а второй искала ключи от студии в кармане. Они, к счастью, быстро нашлись. Повернув замок, Шираюки ворвалась внутрь, сворачивая в сторону уборной. Несколько минут проходили в полной панике и невминозе. Это время почти сразу стерлось из ее памяти, оставляя после себя лишь дымку. Умыв лицо холодной водой, Амбервиль осела на кафельную плитку, чувствуя как тело изнывает от озноба настолько, что зубы начали стучать друг о друга. Резкая вспышка света больно ударила по глазам, заставляя закрыть их руками. — Ты как? — Достаточно громко спросил Зен, оказавшийся на полу в нескольких сантиметрах от нее. У Шираюки только хватило сил, чтобы растерянно похлопать ресницами. Ее внешний вид говорил сам за себя. — Температура высокая. — Снова потрогав ее лоб ладонью, заключил Зен. — Знал же, что надо было тебя домой вести. — Вслух произнес он. — Голова болит. — Тихо пролепетала Шираюки, призывая тем самым Вистериа говорить потише. — Все кружится… Ее хватило еще на несколько секунд, прежде чем глаза против ее воли закрылись. Тело неожиданно сильно расслабилось, а мысли вылетели из головы. Все стало таким тихим и спокойным, словно события из ее ночного сна неожиданно приобрели другой конец.***
Шираюки дернулась, просыпаясь от громкого звука рингтона ее телефона. Он эхом отдавался у нее под ухом, отбойными молотками стуча по мозгам. Найдя рукой мобильный, Амбервиль увидела сообщение от Зена на главном экране, случайно нажимая на него. Открылось диалоговое окно, прямо над которым светился входящий вызов. Зен 20:58. Как ты себя чувствуешь? Проснулась? — Алло. — Приложила к уху свой телефон Шираюки, смахивая чат с Зеном в сторону. Сообщение осталось прочитанным, но без ответа. — Почему так поздно звонишь? — Заметив на прикроватный часах время, указывавшее на начало двенадцатого, спросила Амбервиль. Тело ее почти не слушалось. Конечности двигались крайне медленно. — Дорогая, как ты? — С ходу начала спрашивать Жозефина, игнорируя вопрос дочери. — Голос хрипит. Ты заболела? Проницательность ее матери была как всегда на высшем уровне. Эта деталь поселила в груди Шираюки теплые приятные чувства. Она успела соскучится за время их разлуки. — Немного. — Перевернувшись на бок Шираюки подняла взгляд к окну, рассматривая городской пейзаж, огни которого ярко сияли. — Немного горло болит и температура. — Мой маленький котенок. — Обратилась к Шираюки мать. Жозефина знала, что дочь ненавидит болеть. Из-за достаточного количества долгов Шираюки частенько скрывала недуги своего здоровья, чтобы семья лишний раз не тратилась на лекарства. К тому же, это убивало работоспособность Шираюки, которая помогала ей зарабатывать эти самые деньги. — Надеюсь ты не перегружаешь себя работой. — Нет, все в порядке. — Шираюки сделала глубокий вдох, чувствуя, как жжет ее щеки от лихорадки. Не желая развивать тему ее недугов, она решила взять инициативу в свои руки. — Как у тебя дела? Я видела фотографии, которые ты присылала, и судя по тому, как часто ты и их отправляешь, тебе там очень нравится. — Легкая улыбка на устах Амбервиль расцвела пестрыми бутонами пионов. — Тут очень красиво, милая. — Воодушевленно произнесла Жозефина, принимаясь в подробностях рассказывать ей обо всем, что было и что она видела. — По вечерам особенно. Мой телефон не передает всю атмосферу полностью, но уверена, что если бы ты была здесь, то камеру из рук точно не выпускала бы. Приятно было слышать что-то подобное из уст матери. Это таило приятные надежды на светлое будущее в ее груди. — Она и сейчас у меня постоянно в руках. — Машинально ответила Шираюки, легонько усмехаясь собственной беспечности. — И все-таки, ты берешь на себя слишком много. — Вздохнула Жозефина, прекрасно понимая, что ее дочь так и не научилась распределять рабочее время правильно. — Надеюсь, у тебя будет несколько дней выходных, чтобы ты смогла поправиться? — Да, мам. Мне выделили пару дней на отдых. — Сказала Шираюки, чтобы лишний раз не заставлять мать нервничать. Рабочий график, после сегодняшнего, она обязательно подвинет, но пока не понятно, каким образом. — К тому же, Казуки бы проел мне весь мозг в ином стечении обстоятельств. — И правильно сделал бы. — Возмутила Жозефина. — В твои то годы надо брать от жизни по максимуму, а не трудится в поте лица. Мы же не сводим концы с концами, так что тебе нужно выдохнуть и жить спокойней. Хотя бы периодически. — Я стараюсь. — Анализируя свой род деятельности, ответила Шираюки. В конечном итоге, у нее имеются перерывы. В ущерб ее сну, к сожалению, но тем не менее, она успевает и с Даной повидаться, что вообще-то крайне неожиданно вышло, и с Зеном, следовавшего за ней по пятам. Как будто все дороги Бельбурга резко сошлись у его ног. Неожиданно с этими мыслями, Амбервиль попыталась восстановить ход событий сегодняшнего дня и поняла, что не помнит, что происходило после того, как она вышла из квартиры Лизи. Даже того, как она оказалась дома она не помнила. — Как там дела в участке? — Внезапно перескочила с темы на тему женщина, успев поставить дочь в тупик. Шираюки перевернулась на живот, поднимаясь на локтях, чтобы внимательнее вникнуть в данный вопрос. Как-то тайминги ее размышлений и вопроса матери сошлись. Только ответа на свои мысли она так и не нашла. Кто-то же должен был принести ее домой? — Тяжелее, чем я предполагала. — Насупилась Амбервиль. — У нас хороший коллектив, но расследуемое дело перекрывает собой позитивные аспекты. — Чтобы не вдаваться в подробности, она выдала лишь поверхностную сводку, чем вполне удовлетворила мать. — Милая, работа в полиции никогда не была простой. Сколько тебя помню, ты постоянно рассказывала мне ужасы. — Тихонько рассмеялась Жозефина, сглаживая углы серьезности их диалога. — Да, но… В этот раз все как будто бы немного хуже. — Голова Шираюки вновь опустилась на подушку. — Преступный мир всегда был таким. Какой смысл преступникам выходить с поличным? Они ведь убеждены, что действуют из лучших побуждений. — Убивать людей — не желание сделать мир лучше. — Воспротивилась Шираюки. — Это сумасшествие. В прочем, я не очень хочу об этом думать. — Она быстро пресекла данное направление их диалога. — Как скажешь, дорогая. — Поддержала ее Жозефина, размышляя над тем, в какое русло повернуть диалог дальше. Нужно было выбрать что-то, наиболее эмоциональное, чтобы перекрыть тяготящие сознание думы. — Как там Зен? — Ха… — Шираюки снова поднялась на ногтях, опуская взгляд к постельному белью, концентрируя взгляд в одной точке. — Почему из всевозможных вариантов, ты решила спросить именно о нем? — Мне любопытно. — Не скрывая сказала Жозефина. — Все у него в порядке. — Коротко ответила Шираюки, как вдруг перед глазами замельтешили обрывки, как будто в голове завели киноленту. Она вдруг вспомнила абсолютно все, что случилось за сегодняшний день: Зен нашел ее в уборной фотостудии, умыл холодной водой, унес в машину и привез домой. Это он поднял ее на руках к квартире, уложил на диван, переодел (!) и… Она вспомнила, как он протирал ее тело тряпкой, вымоченной холодной водой, чтобы сбить жар, а после заставил выпить какое-то лекарство и пропал, оставляя ее одну в квартире отдыхать. Лицо мгновенно покраснело. Внутри все сжалось от стыда и неопределённого ощущения. Боже, теперь у него в разы больше обоснований, чтобы считать ее слабой. Почему-то, первое, о чем она подумала, в отношении Зена — это работа. Только потом она стала размышлять над тем, что куда проще было бы отвести ее в больницу, и просто уехать, а не возится самостоятельно. Имело ли это хоть какой-то смысл? Рой бабочек снова взлетел вверх, кружась под ребрами. — Дорогая. — Чуть громче произнесла Жозефина, пытаясь докричаться до дочери. — А, что? — Шираюки замешкалась, выныривая из пучины собственных размышлений. — О чем ты так задумалась? — Я?.. — Удивилась Шираюки. — А-а-а, это… — С ее уст только хрипами срывались междометия. — Тебя что-то беспокоит, милая? — Догадалась Жозефина. — Ты можешь поделиться со мной всем, что тебя волнует, Юки. Шираюки только больше напряглась, услышав слова матери. Они никогда не говорили на подобные темы, учитывая, что ворох странных мыслей пронзил голову в момент их диалога. Шираюки вспомнила все. Все, что успело произойти за этот месяц между ней и Зеном. Вспомнила их первую встречу, когда они сцепились; вспомнила, как не могли найти подход друг к другу; как он успокаивал ее, после неудачно сложившегося дня, обнимая; вспомнила их ночной разговор под дождем. Их взаимоотношения были странными. Они не были дружескими, несмотря на то, что только вчера Зен предложил ей стать друзьями, но и не были простыми, как у обычных знакомых. Это было нечто большее. Скрытое от ее понимания, но точно не похожее на дружбу. Шираюки тянуло к нему. Она начинала чувствовать себя странно, оставаясь с Зеном один на один, ей хотелось открыться перед ним, хотя обычно она никому не рассказывала что-то столь личное, чем готова была поделиться с ним. Шираюки не хотела больше ссор. Она желала общаться с ним просто, не думая над тем, что он осудит ее за сказанные слова. Осознание данного током прошибло ее голову. Глаза раскрылись от удивления, а губы приоткрылись сами собой. — Мам, я не знаю. Я… — Пытаясь совладать с самой собой, начала подбирать нужные слова Шираюки. — Я… Мне кажется, кажется я люблю его. Кажется, даже Жозефина встала в ступор от ее слов, замолкнув на какой-то неопределенный период. Шираюки пришлось принять сидячее положение, прижав колени к груди, чтобы трезво мыслить. Лежа рассуждать о таких вещах было неудобно. — Не ожидала, что ты поймешь это так быстро. — Наконец произнесла Жозефина, ставя Шираюки в ступор. — Что значит, поймешь? — Не поняла Шираюки, ощущая, как гулко ухает под ребрами ее сердце. — Дорогая, я была уверена в том, что он тебе нравится, как только увидела вас вместе. — Выпалила Жозефина, тихонечко смеясь. Брови Шираюки тут же поползли вверх от удивления. — С чего вдруг? — Часто ли ты позволяешь кому-то подобраться так близко к себе? — Спросила Жозефина, пытаясь открыть дочери взгляд на мир. — Ты же сама на подсознательном уровне сблизилась с ним. И явно не просто так. — Но почему? — Словно не понимая очевидных фактов, то и дело задавала вопросы Шираюки. Она никогда не сталкивалась до этого с таким сильным чувством любви, как сейчас, а потому не могла найти этому объяснения. — Ты прониклась к нему, потому что он вывел тебя на эмоции. Не так, как это делали другие. — Попыталась наиболее простым образом объяснить Жозефина. — Если бы он просто огрызался с тобой, ты бы отправила его куда подальше. Тот же исход сложился бы, если бы он изначально был мягким и обходительным с тобой. Правда ведь? Ты бы посчитала его мотивы корыстными и просто огородилась бы от него. Шираюки попыталась найти логику в словах матери и с ужасом поняла, что все действительно так. Ее не заинтересовал бы человек, который сразу бы проникся ей. Здесь нужна была тонкая грань, выдержанная в ровных пропорциях, которую Зен то ли случайно (в чем Шираюки была уверена), то ли намеренно сумел провести. Шираюки опустила ноги на пол, неестественно выпрямляя спину. Захотелось сбежать куда-нибудь от собственных чувств. Спрятаться и сидеть в углу, где никто бы ее не трогал. Вся эта канитель выглядела опасно и неопределенно. Как будто ей нужно было пройтись по мосту, висящему над пропастью, зная, что сделан этот мост из хлипкого материала и может рухнуть в любой момент. Принятие этого прошибло ее насквозь. Точно кто-то ударом под дых отправил ее в нокаут, заставляя растворяться на арене ринга, ловя перед глазами спасательные звездочки, удерживающие сознание в реальности. Почему, когда Оби твердил ей о том же самом, она заставила себя уйти от правды, ссылаясь на то, что это все глупая и неуместная шутка? Потому ли, что они не были близки, и что именно поэтому слова матери, твердившие то же самое смогли наконец помочь ей прозреть? Но почему так? Почему Зен? Она игнорировала все факты указывающие на симпатию, из-за собственной неопытности, как тогда, когда впервые встретила Кихал. Она тоже не сразу приняла их дружбу, думая, что вся эта доброта — всего лишь иллюзия. — И что мне теперь делать? — Чувствуя себя совершенно потерянной, спросила Шираюки. Ей неистово захотелось оказаться в крепких объятиях, как маленькой девочке. — Боюсь, что это тебе придется решать самостоятельно. — Дав заднюю, сказала Жозефина. Продолжи она разъяснять все детальнее, Шираюки просто потерялась бы в обстоятельствах, если вдруг что-то пойдет не так. — Если я скажу тебе признаться Зену во всем, то вряд ли ты послушаешь меня, милая. Поэтому тебе нужно самой решить, как поступать дальше. Шираюки нервно засмеялась, сжимая свободной рукой ткань одеяла. И как все только до этого дошло? — Не думаю, что я ему нравлюсь. — С нескрываем разочарованием в голосе произнесла Шираюки. Как-то ее быстро настигла любовная лирика. — Я видела, как он смотрит на тебя, милая. — Возразила Жозефина, вспоминая их встречи. — Такими глазами на человека без симпатии не смотрят. — Вы с ним давно виделись, мам. — Отторгая слова родительницы, вдохнула Шираюки. — Не уверена, что тогда и сейчас он что-то испытывает ко мне. — Тебя никто ни к чему не обязывает, Юки. — Попыталась разрядить обстановку женщина, чтобы ее дочь не утонула в пучине грусти. — Ты можешь все хорошенько обдумать, прежде чем что-либо предпринять. У чувств ведь нет четкого срока годности. К тому же, если Зен вдруг тебя обидит, ты только скажи, я наведу на него какую-нибудь порчу. — Совершенно неожиданно выпалила женщина и тихонько рассмеялась. Жаль было только, что она не могла видеть лицо дочери в этот момент. Такой спектр эмоции нужно было лицезреть в живую. Шираюки, от подобного исхода событий замерла, отражая на лице печать недоумения. — Что сделаешь? — Подумав, что просто ослышалась, переспросила Шираюки. — Я познакомилась здесь с одной женщиной. Она представилась мне тарологом и научила делать разные расклады. — Довольно произнесла Жозефина. — Так что, управу мы на него найдем, можешь быть уверена. И от того, с какой серьезностью мать произнесла эти слова, Шираюки не смогла сдержать смеха. Она заливисто рассмеялась, падая спиной обратно на диван, правда тут же за это поплатилась — голову пронзил укол мигрени. И диалог как-то сам собой перешел в сторону санаторных дней, о которых Жозефина рассказывала в ярчайших красках, пока утомленная расследованием Шираюки, не проводила матушку спать, крутя на подсознании внезапно приятную истину. Сбросив звонок, Амбервиль хотела было пойти на кухню, но очередное смс всплывшее в углу телефона остановило ее, возвращаясь под одеяло. Зен 00:24. Шираюки? Зен 00:30. Ты там жива? Зен 00:46 Мне стоит начинать волноваться? Пробежавшись глазами по написанным строкам, Шираюки резко заблокировала телефон, прикладывая его экраном вниз к собственной груди, туда, где гулко билось сердце. Это же все не сон?Шираюки 00:50.
Я разговаривала с мамой, не могла ответить, прости! Проснулась, и только успела прочитать твое сообщение перед тем, как мама позвонила >///< Шираюки 00:51. Температура еще есть, небольшая и горло болит Шираюки 00:51. Судя по выражению твоего лица на протяжении дня ты и так волновался. Прости, не хотела доставлять лишние неудобства!
Быстро клацая пальцами по экрану телефона, начала отвечать на смс Амбервиль. После ее собственного признания перед самой собой, каждое его слово воспринималось с подтекстом, хотя его, очевидно, не было! Только вот она ничего не могла с этим поделать. Зен 00:51. О Зен 00:52. Живая Решив, что наиболее выгодной позицией будет шутка, Амбервиль набрала ответное смс.Шираюки 00:52.
Умирать не планировала, ахаха…
Зен 00:52. Значит упасть в обморок было частью твоей задумки, да?Шираюки 00:53.
Прости, не думала, что так получится. И спасибо, что принес меня домой! С меня должок (//▽//)
Зен 00:53. Слишком много извинений. Не думаешь?Шираюки 00:53.
(>///<)
Зен 00:53. А насчет долга я подумаю. (◡‿◡)Шираюки 00:54.
Почему не спишь?
Зен 00:54. Ждал пока ты ответишь. Шираюки нервно усмехнулась, выпуская телефон из рук. Благо, он приземлился на простынь. Ну почему теперь она утрирует все его сообщения, придавая им окрас взаимной симпатии? Она была уверена, что у парня, имеющего подобный прототип есть своя фанатская база. Да за ним же определенно толпы девушек бегают! Какое ему дело до нее?Шираюки 00:55.
Почему?
Зен 00:55. Слишком много вопросов -_-. Не каждый день при мне в обморок падают мои сотрудники, знаешь ли. Зен 00:55. Ну и вдобавок мы с Митсухидэ вносим правки в дело. Вот, сейчас вышел покурить.Шираюки 00:56.
Что за правки?
Зен 00:56. Ты читаешь вообще мои сообщения? Откуда столько вопросов? (」°ロ°)」Шираюки 00:56.
Мне просто интересно (*^.^*)
Зен 00:56. Ну, раз интересно, могу я тогда позвонить? Писать очень долго буду. Шираюки снова подскочила на кровати, принимая сидячее положение. Сердце встревоженно забилось у самого горла.Шираюки 00:56.
Конечно.
Звонок раздался незамедлительно. Шираюки негнущимися пальцами приняла вызов, снова поднося телефон к уху. — Вот неймется же тебе все знать. — С ходу начал говорить Зен, произнося слова своим знаменитым недовольным голосом. — Отдыхала бы больше, а то так и до могилы недалеко. — Кто бы говорил. — Нервно усмехнувшись, прохрипела Шираюки. Вышло это, досточно плохо. Настолько плохо, что она громко закашлялась, пытаясь избавиться от мокроты. — Горло сильно болит? — Услышав ее голос, догадался Зен, сразу сбавляя обороты. Тон его голоса был беспокойным. — К сожалению, да. — Без утайки ответила Амбервиль. — Но я вдоволь поспала, так что все нормально. Я готова слушать продолжение сегодняшнего допроса. — Поспешила добавить она, предугадывая возможную реакцию Зена на свои слова. Хотелось избавить себя от двусмысленных фраз и диалогов, так что она направила разговор в нужное русло сразу. — Да уж. — Послышался тихий смех Вистериа на том конце провода и Шираюки так и не смогла разобрать эмоцию, скрываемую за ним. — Ты невероятна. Всегда в таком стиле живешь? Шираюки растерялась. — Ну, скорее да, чем нет. Денег в семье не слишком много, так что приходится чем-то жертвовать. — Надеясь, что правильно истолковала его слова, ответила Амбервиль. — Здоровье — не лучшее, что стоило бы приносить в жертву. — Сделал замечание Зен это заставило уголки девичьих губ поползти вверх. — Волнуешься? — Почему-то решила спросить Шираюки. — Волнуюсь. — Ответил Зен, и от его слов щеки Амбервиль покрылись ярким румянцем. Уже не от температуры, нет. Это было что-то приятное, теплое, мягкое. Что-то, чего ей так не хватало. Его слова звучали как признание. Признание того, что ему на нее не все равно, как он говорил еще месяц назад. — В общем, Лизи, после того как ты отключилась, сказала, что Чарли, в ночь убийства ни с кем не встречался. Она призналась, что следила за ним, и что он все время был один. — Перейдя к делу, начал рассказывать Вистериа. Видимо, он считал ее ступор и решил заполнить неловкое молчание, за что Амбервиль была ему благодарна. — В каком плане, один? — Удивилась Шираюки. — А как же… — Лизи показала фотографию, которую сделала в тот вечер. Чарли действительно был один. — Опередил вопрос Амбервиль Зен. — Показания Айрис лживы. — Но зачем ей это? — Не поняла Шираюки. От количества мыслительных процессов в голове она начала нервно расчесывать кожу бедер. — Или это… — Вероятнее всего да. — Догадался, что хочет предположить Амбервиль, согласился Зен. — В таких местах обычно активно ведется продажа наркотиков. Не исключено, что он попросил Айрис прикрыть его, чтобы никто из родных не узнал о его злоупотреблениях. Не повезло только, что Лизи его заметила. — Кошмар какой-то. — Только и смогла заключить Шираюки, вновь принимая лежачее положение. — А что насчет гадалки? Вы ездили к ней? — Таблетки, которые она дала Лизи — обычное плацебо. — Не ходя вокруг да около, ответил Зен. — На этих таблетках и строился ее бизнес. Продавать обычные пустышки увеличивая их цену практически в двадцать раз, как любовное снадобье. Бред, но многие верили, что это работает. — Очень прибыльный бизнес. — Неожиданно даже для самой себя произнесла Шираюки. — Ты так думаешь? — Удивился Вистериа. — В современных реалях любить сложно. — Поделилась мнением Амбервиль, возвращаясь к собственным признаниям. С матерью она не смогла разделить данную позицию, но Зену об этом рассказать захотелось. — Несколько столетий назад, главенствовала любовь. Люди в открытую проявляли свои чувства, говоря напрямую. Они боролись за свою любовь. В нынешнее время, окружающие таят свои чувства внутри, боясь, что они могут быть безответны. Очевидно, что из-за этого многие поверят и в любовное средство, лишь бы только обрести что-то, что вытащит их из пучины серых будней. — Интересная точка зрения. — Признаться, Зен был шокирован подобным откровением. Услышать нечто такое от Шираюки было совершенно неожиданно. — Многие, кто приходил ко мне на съемки, говорил о чем-то похожем. Так что, считаю, это действительно так. Всем в этом мире не хватает любви. Хочется быть любимым, чувствовать себя в безопасности, но к сожалению, это невозможно. — Печально ответила Шираюки, отмечая про себя, что пока невзаимная любовь не исчезнет с планеты, люди счастливыми не станут. — Как-то пессимистично. — Не зная, что сказать, ответил Зен. — Как есть. Я то понимаю, что окружающий мир куда более жесток, чем может казаться на самом деле. — Шираюки прикрыла глаза, обнимая себя одной рукой. Диалог медленно сходил на нет. — Совсем забыл тебя поблагодарить. — Как-то резко прервал короткую паузу между ними Зен, призывая Амбервиль распахнуть веки. — Пускай, ты и довела себя до грани, чего я совершенно не поддерживаю, но без твоей помощи мы бы сегодня точно не справились. Спасибо. Шираюки приятно смутилась, накрывая свободной рукой глаза. Показалось, что даже температура спала. Она долго пыталась найтись с ответом, но ничего путного в голову так и не пришло. Все разумные мысли перекрывал стук сердца о кости ребер и взмахи крыльев оживших бабочек. — Ты, кстати, спать не собираешься? Утром же на работу. — Только и сумела спросить Амбервиль, чувствуя, как затягивается тишина. Нужно было казать хоть что-то. — Собираюсь. — Поддержал ее стремление перевести тему Зен. — Но только, если ты тоже пойдешь спать. — Я только проснулась. — Воспротивилась Шираюки. Спать ей совсем не хотелось. — Ну, значит и я не пойду. — В манере, абсолютной неизведанной ей ранее, начал отвечать Вистериа. — Нечестно. — Резюмировала Амбервиль, пытаясь запомнить такого Зена в своей голове. — Это жизнь, дорогая. Тут многие вещи происходят не так, как ты хочешь. — Просто ответил Зен. Сейчас он был совершенно другим. Таким… Милым, домашним, что… Шираюки не знала, что за чувства овладевают ей, но без лишних размышлений хотела раствориться в них. — Ну так что? — Я была о тебе лучшего мнения. — Наигранно-недовольно прохрипела Шираюки, быстро сдаваясь. — Но ладно. — Вот и отлично. — Проигнорировав начало фразы, ответил Зен. — В таком случае, спокойной ночи. — Спокойной ночи. — Ответила Шираюки, после чего послышались гудки. Все это было таким странным. Она так давно ни с кем не разговаривала в подобной стиле, что сразу после завершения диалога стало не по себе. — Боже… — Протянула Амбервиль, поворачиваясь на бок, лицом к стене. Все в сознание зашлось вихрем. Мысли, чувства, события, слова. Все это навалилось на нее огромным грузом, давя на веки. Она прижала ладони к груди, прикрывая глаза. Глубокий вдох, выдох. Вдох, и сознание ее мягко провалилось в сон.