Граф Кусакула

Слушая, как расходятся по комнатам слуги, Тэхен лежит на кровати и невидящим взглядом смотрит в потолок. Вещи давно собраны, и почти все обитатели дома уже легли спать, так что он может без особой осторожности наконец покинуть свое родовое гнездо, но все же он медлит. Сейчас как никогда ему не хватает самой базовой из человеческих потребностей: дыхания. Он бы так хотел иметь возможность поглубже вдохнуть аромат своей комнаты, в которой провел всю свою человеческую жизнь, чтобы навсегда запомнить ее, отпечатать в своей памяти. А теперь он может лишь чувствовать ее запах, но не запечатлеть его в своих легких. И потому он все никак не может отважиться ступить за порог. Впереди их с Чонгуком ждут те самые приключения, о которых он столько мечтал с детства. Путешествия в самые далекие уголки планеты, странствия по землям, о существовании которых он и не подозревал. И он жаждет этого всем своим естеством. Но сперва… Ему нужно еще совсем немного времени, всего чуть-чуть, чтобы как следует проститься с местом, где произошло столько важных для него событий. Бесконечные посиделки с друзьями, неуклюжие попытки освоить технику поцелуев с одной из служанок, его ночные мечтания о военной карьере, продумывание невообразимо дерзких планов по похищению девушки-крестьянки для Юнги-хена, первый поцелуй с Чонгуком и окончательное осознание своих чувств к нему, а еще письмо для него, и… Тэхен резко заставляет себя подняться. Точно. Письмо! Он ведь так и оставил его недописанным в ящике своего стола. Он подходит к столу и торопливо достает письмо, которое первым делом хочется сжечь. Потому что отдать Чонгуку самую неловкую из когда-либо существовавших попыток признаться в своих чувствах… Лучше уж сразу провалиться под землю на несколько километров. И он почти подносит письмо к одной из горящих свечей, но… В последний момент одергивает себя. Он ведь для того письмо и писал. Чтобы Чонгук прочел его. И он весьма живо представляет себе, какая счастливая, невероятно ласковая улыбка расцветет на лице Чонгука, едва он пробежит глазами по первым строкам. И это точно стоит того, чтобы он заставил себя побороть смущение. Пожалуй, сперва только стоит все же его перечитать и, возможно, что-то дописать. Но Тэхен так и не успевает прочесть даже первое предложение, когда слышит за окном какой-то подозрительный шорох, и, сложив письмо в несколько раз, прячет его во внутренний карман пиджака. Он осторожно крадется к окну, готовый в любой момент броситься на незваного гостя. Но в итоге только отшатывается в сторону от неожиданности, когда с оглушающим грохотом окно распахивается настежь и в его комнату кубарем вваливается какой-то человек. — Куки? — удивленно шепчет Тэхен, заодно напряженно вслушиваясь во вновь воцарившуюся тишину в их доме: ну, кажется, пронесло и никто не проснулся от такого шума. — У вас что, объявили военное положение? — недовольно кряхтя, Чонгук поднимается с пола и, не слишком тщательно отряхнувшись, ловит непонимающий взгляд все еще ошарашенного Тэхена. — Там снаружи человек пятнадцать охраны. Большая часть, правда, как обычно, спит, но все равно пришлось постараться, чтобы пролезть к тебе незамеченным. Тэ, что-то случилось? — А, это… — Тэхен закатывает глаза и раздраженно поджимает губы. — Мой папаша постарался. Поднял на уши всех, кого только смог найти. — Зачем? — теперь наступает очередь Чонгука непонимающе хмуриться. — Ну… — Тэхен чешет затылок и отводит взгляд в сторону. — Возможно, потому что я рассказал ему о нас?.. — Ты что?!. — Чонгук почти вскрикивает и тут же до крови прикусывает губу, кидая нервный взгляд в сторону коридора. — Оно как-то само собой вышло. — Тэ… — Ну что? — насупившись, Тэхен дергает плечами, продолжая напряженно прислушиваться. Каким бы сильным он теперь ни был, ему все еще не хочется навлекать на них с Чонгуком лишние проблемы. — Он спросил, что за девица меня захомутала? Ну я и сказал, что это вовсе не девица. А парень. Терять-то мне все равно уже нечего. Пусть знает. — И он в ответ на это решил посадить тебя под замок? — выглядя заметно менее недовольным, спрашивает Чонгук. — Ага. Ну… Вообще-то… — Тэхен чешет затылок, запоздало задумываясь о том, какой эффект возымеют его следующие слова. — Сначала избил меня, а потом… — Он что сделал?! Тэхен невольно вздрагивает, слыша стальные нотки в голосе Чонгука. Которые он вообще-то никогда в его интонациях прежде не слышал. В его глазах Чонгук буквально являлся самым мягким, добрым и не способным на жестокость существом, несмотря на весь его пакет сверхспособностей суперубийцы. И слышать в его голосе такое неприкрытое негодование с весьма четко уловимым желанием оторвать кое-кому конкретному голову… Тэхен всегда выступал против жестокости, но не стал бы врать, будто это не льстило ему и… Может, еще совсем немного возбуждало. — Да это ерунда, — все же в конце концов отмахивается Тэхен. Сейчас уж точно было совсем не время и не место, чтобы позволять себе думать о подобных вещах. — Все равно ведь все быстро зажило, так что… — Это вовсе не ерунда! Тэ… — Чонгук наконец подходит к нему почти вплотную и аккуратно берет его за руки. Так, словно он все еще тот хрупкий человек, каким был, когда они только познакомились. И если бы он все еще мог это делать, он бы точно шумно выдохнул прямо сейчас. Потому что Чонгук, очевидно, сам того не осознавая, каждым своим действием пробуждал в нем волну таких ощущений, что ему становилось немного не по себе. В особенности от того, насколько сильно и всепоглощающе ощущались его чувства к Чонгуку и из-за него. — Он ведь был не в курсе твоей новой регенерации! Как ты можешь его этим оправдывать? — между тем продолжает возмущаться Чонгук, не замечая периодическое выпадение Тэхена в транс. — Да ладно. Я сам виноват. Я же прекрасно понимал, какую реакцию получу на такое признание, — пожимает плечами Тэхен, покрепче стискивая пальцами ладони Чонгука. Даже если ему теперь вроде как не нужна защита, это не значит, что он не хочет, чтобы Чонгук защищал его. — Но все равно сказал это, чтобы позлить его. И это… Было весело, Куки. Было весело смотреть на то, как наконец я действительно смог сделать что-то вопреки его желанию, и видеть, что это по-настоящему его задело. Он всю мою жизнь вел себя так, будто в любой ситуации все идет по тому плану, который он заранее наметил, но тут… Такого он точно не мог предугадать. — Да уж, — понимающе хмыкает Чонгук. — Можно я что-нибудь ему сломаю? — Куки… — Что? — хмурясь, возмущенно дергается Чонгук и, уложив обе руки на талию Тэхена, крепко сжимает пальцы. Не будь Тэхен вампиром, на следующий день на его боках наверняка бы расцвели яркие синяки. И он даже на мгновение слегка жалеет, что на его теле теперь не останется никаких следов проявления такого безудержного беспокойства Чонгука за него. — С тобой все в порядке только из-за вампиризма, о котором твой отец ни сном ни духом. Так что то, что он сделал… Я бы предпочел свернуть ему шею. Но, если ты совсем против, могу ограничиться сломанной рукой. Или челюстью. — Не надо, Куки. Он того не стоит, — Тэхен качает головой, внимательно смотря Чонгуку прямо в глаза. Чонгук в ответ на это обреченно и явно не слишком согласно прикрывает глаза, а затем порывисто прижимает Тэхена к себе и запальчиво шепчет ему на ухо: — Я никому не позволю так обращаться с тобой. Неважно, человек это будет или вампир. Я уничтожу всех, кто только подумает, что может обидеть тебя. — Теперь буду с нетерпением ждать возможности посмотреть на это, — подавляя смех, язвит Тэхен, и он не успевает обнять Чонгука в ответ, как тот стремительно отлипает от него: — Ты что, смеешься надо мной?.. Тэ! — Я? Вовсе нет, — сведя брови на переносице и слегка надув щеки, Тэхен качает головой, вынуждая Чонгука недовольно сощуриться. — Просто… Представил, каким самым очаровательным и круглым защитником на свете ты будешь. — Очень смешно, — Чонгук куксится и обиженно пытается отойти от Тэхена, но тот тормозит его, ловя за руку. — Стой, — Тэхен тянет его обратно на себя, свободной рукой доставая из кармана письмо. Стоило, конечно, приберечь его для особого случая. Но… Возможно, сейчас был именно он. — Вот, держи. — Что это? — напускная обида Чонгука тут же сменяется искренним любопытством, так что, прикусив губу, он увлеченно забирает несколько сложенных вчетверо листов бумаги и рассматривает их со всех сторон. — Письмо. Я написал его для тебя перед тем, как обнаружил, что ты пропал. А потом… Стой! — Тэхен шипит на воодушевленную попытку Чонгука развернуть один из листков и легонько бьет его по руке. — Потом прочитаешь. Желательно, когда я не буду стоять в трех сантиметрах от тебя. — Как скажешь, — Чонгук покорно кивает и прячет письмо в карман, выглядя при этом самым довольным на свете. — Но в целом ты прав, — посерьезнев, с нескрываемым разочарованием произносит Тэхен. — Конечно, будь у меня ребенок, я бы никогда не вел себя так с ним. — А ты… Ты бы хотел детей? — осторожно спрашивает Чонгук, смотря на Тэхена исподлобья. Так, словно он в чем-то успел провиниться. —Уже немного поздно думать об этом, верно? — хмыкает Тэхен и, переплетя пальцы с Чонгуком, тянет его за собой к кровати. — Ну да, но… Все же, — угрюмо упорствует Чонгук. — Ты ничего меня не лишил, Куки, — Тэхен гладит Чонгука по волосам, когда тот не без некоторого сопротивления все же усаживается рядом с ним на постель. — Перестань волноваться об этом. Невозможно получить все сразу. И я рад, что получил тебя. — Не особо густо, тебе не кажется? — Чонгук морщится, но, к огромному облегчению Тэхена, все же выглядит куда менее виноватым. — Кстати… Раз у тебя детей не будет, да и ты в принципе не собираешься тут оставаться, как думаешь, кому достанется ваше имение? — Понятия не имею, — легкомысленно пожимает плечами Тэхен. Со всеми проблемами, свалившимися на них в последние время, порядок наследования был последним, на мысли о чем он добровольно захотел бы потратить время. — И, честно говоря, мне все равно. — Ты же говорил мне однажды, что не хочешь развалить семейное дело всего вашего рода. — Ну, это было до того, как мой папаша нанял целый конвой, чтобы контролировать каждый мой шаг, — усмехается Тэхен и, не удосужившись снять сапоги, залезает на кровать, устраиваясь в ее изголовье. — Иди ко мне, Куки. — Это резонно, — соглашается Чонгук, укладываясь спиной на грудь Тэхена. — Наверное, перейдет родственникам мамы, — рассуждает Тэхен, перебирая мягкие пряди волос Чонгука, щекочущие его шею. И… Ему сейчас показалось, или Чонгук действительно замурчал от удовольствия?.. — У нее есть старшая сестра, у которой тоже есть дети. Так что, вероятно, все отойдет им. Отец, конечно, будет в бешенстве. Но… Не надо было вести себя, как мудак. — Ага… — за несколько секунд разомлевший Чонгук тянет это так задумчиво, что Тэхен тут же настораживается: — В чем дело, Куки? — Да ничего. Я просто… — Что просто? — продолжает настаивать Тэхен, прекращая любые действия, чем тут же вызывает недовольное ерзанье на нем Чонгука. — Просто подумал, что сейчас тебе не так сложно бросить все и уйти со мной. Ну. Из-за того, как сильно испортились твои отношения с родителями. Но, если бы все между вами было иначе… — Мы никогда не узнаем, что было бы в таком случае. Так что… Лучше расскажи мне, как прошла твоя встреча? — Тэхен вновь возобновляет аккуратные поглаживания и внезапно думает, что на самом деле он был бы не так уж против, если бы этот дом в конечном итоге все же достался ему. Лежать вот так по ночам вместе с Чонгуком на одной постели, всегда знать, что им есть куда возвращаться каждый день… Возможно, не так весело, как бесконечное кругосветное путешествие, но на самом деле в каком-то смысле тоже довольно заманчиво. — Выглядишь вроде нормально. И это немного смешно. Я-то все боялся, что это тебя могут покалечить твои крайне сомнительные родичи. Но в итоге из нас двоих, видимо, только я огреб по первое число. — Ну, на самом деле я встречался не то чтобы прям с представителями клана, — тихо отвечает Чонгук, и Тэхен тут же чувствует, как сильно он напрягается. — Скорее только… С моей мамой. — Что? И ты знал, что на встречу придет именно она с самого начала?! — Тэхен мстительно дергает Чонгука за волосы, и тот тут же вскидывает руку, чтобы потереть пострадавшее место. — Прости. Я не мог сказать тебе сразу. — Почему это? — Потому что ты бы точно пошел за мной, а я… — А ты не был уверен в том, что она не захочет нас грохнуть, — договаривает за Чонгука Тэхен, прищуриваясь. В целом, конечно, все логично. Он ведь и сам по довольно схожей причине решил не сталкивать своих родителей с Чонгуком нос к носу, а разобраться со всем самостоятельно. И это… С одной стороны, ему было немного обидно, что Чонгук предпочел обойтись в таком важном вопросе без него, не позволил ему оказать поддержку в тот момент, когда, очевидно, нуждался в этом. Но, с другой стороны, он прекрасно понимает Чонгука. И потому совершенно не может на него сердиться. — Типа того, — Чонгук шмыгает носом и, поелозив, забирается по торсу Тэхена чуть выше, устраивая голову у него на плече. — Я просто не хотел подвергать тебя опасности, — он коротко целует Тэхена в щеку и трется об нее кончиком носа. — Я — одно дело. Но ты… Я боялся, что она может сорваться, если увидит тебя. — И как все прошло? — высвободив руку, Тэхен приобнимает Чонгука за плечо. — Ты не злишься на меня? — Ну ты же здесь, — примирительно пожимает плечами Тэхен. — И даже поразительно вовремя успел сюда. В смысле… — он запинается и заставляет себя перевести тему. — Неважно. Просто знай, что я бы очень хотел быть там вместе с тобой. Но… Спасибо, что так беспокоишься обо мне. — Мне очень нравится то, как незаметно ты пытаешься съехать с того, что сам тоже рванул к своим предкам один, хотя мы договаривались, что ты дождешься меня, — ущипнув Тэхена за бок, Чонгук хрипловато смеется. — Будем считать, что мы квиты, — Тэхен щелкает его по носу в ответ и покрепче прижимает к себе, когда Чонгук по инерции слегка дергается в сторону. — Так как все прошло, Куки? — Сносно, — после небольшой паузы наконец находит подходящее слово Чонгук. — Во всяком случае лучше, чем я думал. Она не пыталась меня убить. — С нашими родственниками это очевидная победа! — замечает Тэхен, и они тут же заходятся в тихом смехе, наполненном бесконечным пониманием. — Да уж, — отсмеявшись, Чонгук облизывает пересохшие губы, к которым тут же невольно приклеивается взгляд Тэхена. — Но вообще я имел в виду не только этот раз. Она в принципе не хотела меня убивать. Да и весь клан тоже не особо горел желанием. — То есть вся эта хрень — это были нездоровые фантазии больного придурка Минхо на тему того, чего от него хотел клан? — нахмуренно уточняет Тэхен. В определенном смысле он даже испытывал некоторую благодарность к Минхо за то, что благодаря нему вопрос с его обращением решился сам с собой, без необходимости им с Чонгуком устраивать долгие прения на этот счет. С другой же стороны, у него все еще чесались кулаки от желания найти способ воскресить Минхо и прикончить его собственноручно за все, через что он заставил пройти Чонгука. — Почти. Он задолбал их своей жаждой мести, так что ему разрешили меня прикончить. Но мои великодушные родичи не собираются мстить за его смерть. Или делать что-то еще. Наверняка они сами первые рады, что наконец избавились от него, — Чонгук фырчит, но почти мгновенно возвращается к своему обычному умиротворенному состоянию, озвучивая главное: — так что мы свободны. — Это здорово. С учетом того, что Юнги с Юджин тоже собираются бежать с нами, было бы хорошо, чтобы никакие тысячелетние монстры нас не преследовали, — слегка кривя душой, отвечает Тэхен. Пожалуй… Он был бы не так уж против немного побороться с древним кланом, который десятилетиями мучил Чонгука, теперь, когда он действительно мог представлять для них угрозу. Но… В таком случае его бы точно прибил Юнги, который при первой же встрече после его обращения и после последовавших за этим долгих крепких объятий заявил ему, что ни за что в жизни больше не вляпается в эту вампирскую хренотень. И, честно говоря, лучшего друга Тэхен боялся куда больше, чем каких-то там неведомых вампиров. — В клане нет никого настолько старого, — в то же время комментирует Чонгук, за что тут же получает мстительный тычок под ребра: — Ауч! — Извернувшись, он ловко цепляет зубами мочку Тэхена. И, наверное, это было сделано для того, чтобы причинить ему ответную боль, но… Тэхен совсем не уверен, что испытывает именно это, когда чувствует, как язык Чонгука влажно проходится по его уху… — Но раз уж ты вспомнил про Юнги. Ты не успел заскочить к нему по дороге сюда? Ему точно не нужно помочь с приготовлениями к отъезду или с чем-то еще? — Успел, — Тэхен ежится, когда Чонгук как ни в чем не бывало возвращается голову ему на плечо. Но тут же хмыкает, сбиваясь на воспоминания о последней встрече с Юнги. — Хен сказал, чтобы мы отвалили. — В смысле? — Чонгук запрокидывает голову и удивленно уставляется на него. — Сказал, что сообщит нам накануне, как все будет готово, — поясняет Тэхен, играя с мягкой щечкой Чонгука, который не слишком довольно морщится, но не пытается как-то остановить происходящее. — А до тех пор он не собирается посвящать нас в детали, чтобы мы все не испортили. — Он бы понравился моей маме, — хмыкает Чонгук. — Она любит такой подход. Сухой и рациональный. Честное слово, Тэ. Я как будто не с матерью говорил, а с роботом. Хотя в какой-то момент по ходу разговора она вдруг решила напомнить, что вообще-то любит меня. — Ого, серьезно? — Тэхен свистит, неожиданно даже для самого себя. Прежде у него это выходило через раз. А через раз он бесстрашно оплевывал лицо Юнги, за что всегда получал пару смачных пинков. — Ага. Да, и еще, Тэ… Она сказала… — Тэхен чует неладное до того, как Чонгук фактически подверждает его предчувствие, опуская глаза. — Отец умер. — Куки… — Тэхен шепчет и приоткрывает рот, не зная, что сказать. То есть буквально не зная. Он был не так уж хорош в утешениях. Но прямо сейчас он в принципе не уверен, требуется ли Чонгуку утешение в данный момент? Или с учетом всех его трудностей в отношениях со своей семьей это скорее принесло ему облегчение?.. — Мы расстраиваемся из-за этого, нам все равно, или мы рады? — неловко перечисляет Тэхен, так и не придумав ничего лучше, чем просто впрямую спросить обо всем Чонгука. — Прости. Я просто слегка запутался в твоих отношениях с родственниками, — Тэхен судорожно оправдывается, но с облегчением улыбается, когда видит, что Чонгук расслабленно смеется. — По большей части нам все равно, — а следующую улыбку Тэхену приходится спрятать. Это слишком смущает. Но он испытывает легкий трепет от того, насколько очевидно Чонгуку понравилось то, как прозвучало это его мы. — Хотя я немного злюсь, что так и не поговорил с ним напоследок и не узнал, как он на самом деле относился ко мне. Мама… Она теперь не так категорично смотрит на все и, похоже, больше не считает меня выродком за то, что мне нравятся люди. Правда, к этому, по ее собственным словам, ее подтолкнула смерть отца, так что… Не знаю. Может, мне и не стоит знать, что он там думал обо мне все это время. — Мне жаль, Куки, — все же с нескрываемым сочувствием, говорит Тэхен, сжимая плечо Чонгука. — Ну… Думаю, я не буду против, если ты решишь меня утешить, — Чонгук вдруг отлипает от него и, упираясь локтями в матрас, смотрит на него в упор, игриво закусив губу. — Ах вот как ты теперь решил заговорить? — сдерживая улыбку, Тэхен прищуривается. — И куда же делся мой чудесный скромник, который боялся высунуться из-за колонны, пока я упорно неделя за неделей таскался к нему в надежде увидеть его хотя бы одним глазком? — Ну, Тэ! — Чонгук яростно краснеет и хлопает смеющегося Тэхена по плечу. — Так нечест… Чонгук не успевает договорить, когда Тэхен, одним рывком подтянув его к себе, целует его. Поцелуй выходит небрежным и развязным, таким, что на всю комнату раздаются влажные звуки столкновения языков. Где-то на периферии Тэхен улавливает мысль, что слюна неприятно холодит его подбородок и щеки, но лишь может давить Чонгуку сильнее на лопатки, вжимая его в себя. Прямо сейчас он может сосредоточиться только на том, как сильно ему хочется съесть Чонгука. Точнее… Все его ощущения выкручены на максимум, и оттого ему кажется, что если он не поглотит Чонгука всего целиком прямо сейчас, то взорвется от переполняющих его эмоций. Это немного пугает его, будто в таких сильных, плещущих через край чувствах, которые прежде ему были не ведомы, он невольно теряет самого себя, но… Если Чонгук и дальше будет так сладко мычать прямо ему в рот, ему плевать, что станет в конечном итоге с ним самим. Так что… Тэхен резко распахивает глаза и отстраняет от себя Чонгука, держа его на расстоянии вытянутых рук. — Что-то не так? — взлохмаченный Чонгук осоловело смотрит на него, не моргая, явно безуспешно силясь понять, что только что произошло. — Куки… — Тэхен хрипит и откашливается, пытаясь привести голос в порядок и заодно задаваясь философским вопросом о том, насколько это вообще возможно, когда он впервые видит Чонгука таким распаленным, наконец-то больше не волнующимся о разнице в их силе и просто позволяющим себе отдаваться во власть обуявшего его желания. Но в то же время он все еще чувствует руки Чонгука на пряжке своего ремня, и это спасительно немного отрезвляет его. — Я хочу этого. Очень. Ты и сам знаешь, — для верности Тэхен скашивает глаза вниз: если он сам с его так по-юношески ломающимся от возбуждения голосом может показаться неубедительным Чонгуку, то внушительную выпуклость в районе ширинке Чонгук уж точно не сможет трактовать как-то неоднозначно. — Но не здесь, Куки, — Тэхен машет головой, зарываясь пальцами в волосы Чонгука. — Не хочу, чтобы наш первый раз случился в этом доме, — напрягая пресс, он рывком приподнимается и коротко клюет Чонгука в приоткрытые губы, боясь последствий более откровенных действий. И все же ему нужно убедиться в том, что Чонгук, все еще крайне сбитый с толку, верно его понял. — Вообще не хочу здесь больше оставаться. Хочу только тебя. Во всех смыслах этого слова. — Ты точно готов к этому? — Чонгук звучит на пару тонов ниже обычного, и Тэхену приходится прикусить губу, когда он чувствует, как от волны мурашек отзывчиво твердеют его соски. Твою мать… — Точно, — Тэхен кивает и, спихнув Чонгука с себя, поднимается с постели. Ему срочно нужно остыть. Пока он еще не утратил окончательно способность мыслить здраво. Что бы он там ни предлагал отцу про расслабиться, ему совсем не хочется, чтобы их с Чонгуком действительно застукали в какой-нибудь компрометирующей позе. Нет. Момент их близости должен существовать только для них двоих. — Тогда идем, да? Немного окрепший голос Чонгука звучит у Тэхена за спиной, и он, все еще не оборачиваясь, вновь твердо кивает. Стиснув руки в кулаки и считая до десяти, Тэхен жмурится, для верности прислушиваясь к себе. И наконец обнаруживает, что больше не чувствует в себе потребности задерживаться в этом доме даже на одну лишнюю секунду. Потому что все, что ему на самом деле нужно, сейчас находится прямо за его спиной, немного шумно пыхтит, порождая в его сознании не самые приличные образы, и готово сделать ради него и вместе с ним буквально все, что угодно, только чтобы он был счастлив. И, аккуратно поправляя брюки с поздновато проснувшимся в нем смущением, вместо сожаления, печали или грусти Тэхен испытывает лишь столько долгожданное и необходимое ему освобождение. Отныне он не принадлежит этому место. Он принадлежит лишь себе. И Чонгуку.